* * *
— Мы вернулись и даже почти в полном здравии! — несколькими часами ранее громогласно заявил Бокуто, врываясь в кабинет, где сидело большинство коллег. Хотя смешно было называть коллегами пятнадцатилетних подростков, которые пистолет взяли в руки пару месяцев назад, не говоря уже о том, что никогда не стреляли из него в что-либо, помимо тренировочных манекенов. Официально их отдел назывался «Отдел по борьбе с преступлениями, совершёнными людьми с нарушенным DMT-кодом», но в народе он был просто «Конурой» и полностью оправдывал своё название. Небольшая комната, выделенная для собраний и написания отчётов, была такой же: в ней едва помещались шесть столов и их обладатели. Это не был основной штаб охотников — разве что филиал, в котором они часто собирались, чтобы не ездить за город. В этом же здании находились арсенал, медкабинет и аквариум для доминант, использующийся в качестве своеобразной тюрьмы для недавно представившихся — тех, кто ещё не поддался желанию убивать. — Как прошло? Устранили? — Голова Дайчи, до этого склонившаяся над столом, поднялась, и он оценивающе оглядел вошедшую в кабинет троицу на наличие повреждений. — Устранили, — проворчал Куроо, тут же схватившись за плохо, зато самостоятельно забинтованную голову. — Чёрт. Дайчи-сан, можно я отчёт предоставлю завтра или отправлю из дома? Мне бы уйти поскорее. — А что за срочность? — недовольно хмыкнул капитан. По уставу они должны писать отчёты на рабочем месте, но, посмотрев на Сугавару, который тоже нарушал правила, выкладывая пистолет на рабочий стол, капитан вздохнул. — Голова раскалывается, хочу отлежаться. Да и кошку покормить надо. — Куроо очень вовремя вспомнил, что Туча порой неделями его к себе не подпускает, если он забывает оставить ей еды на весь день. — Доминанта его прикладом так шандарахнула, это надо было видеть! — Голос Бокуто стал ещё восторженнее и громче, чем спровоцировал недовольный взгляд поморщившегося Куроо. — Подумала, что он очередной, влюблённый в неё, заблудившийся ученик, мы же в гражданском были, прикиньте! — Да ты сам ничего не видел, — подал голос Сугавара, который, вытащив магазин, уже начал чистить пистолет на своем столе, тем самым нарушая ещё одно правило об использовании оружия в кабинете. — Эй, я страховал из-за угла и следил, чтобы она ничего лишнего не учинила! Куроо-чан сам вызвался быть приманкой, — веселье в голосе сменилось чувством вины, после чего Котаро потянул руки к голове напарника, — иди сюда, я чмокну тебя в лобик, и всё сразу же пройдёт! — Бокуто, доложи об операции, — устало прервал его Дайчи. — А ты, Куроо, сходи с Инуокой в медпункт. Киёко уже ушла, так что, надеюсь, справитесь сами. Потом можешь идти домой, но отчёт жду сегодня же. — Есть, капитан! — Инуока, как и большинство новичков, был полон энтузиазма и рад возможности сделать что-то полезное. На опасные задания младших не пускали без надобности. Только если на операции по уставу должно присутствовать больше четырёх охотников. Они ещё не прошли необходимые тренировки, а также Савамура не был уверен в их психологической готовности стрелять по живым людям, пусть те и были убийцами-доминантами. В отделе, помимо них, находилось ещё трое мальчишек. Рабочих мест у них не было, так как их испытательный срок пока не закончился. Они посещали тренировки и занятия охотников, но официально не состояли в их числе. Как-то так вышло, что среди охотников было больше парней, а среди доминант, наоборот, преобладали девушки. Конечно, встречались исключения, вроде Киёко, долго работавшей охотником, но после она оставила поле и, переквалифицировавшись, теперь оказывала медицинскую помощь. И всё равно охотников было меньше, чем доминант. Нельзя даже сказать, вдвое, втрое, или в десять раз, но меньше настолько, что это было заметно невооружённым глазом. Мысли терзали Куроо всю дорогу до медкабинета, а царившая в Конуре атмосфера давила своей тяжестью и буквально кричала о первостепенном долге любого охотника. Куроо, подойдя к медкабинету, огляделся. На стене, рядом с кабинетом, висел знакомый плакат с надписью: «Видишь доминанту — стреляй». Считалось, что если постоянно иметь в поле зрения определённую установку, то в стрессовой ситуации она сработает как побуждающий сигнал к действию. Проще говоря, вырабатывается условный рефлекс. Исключение составляли те редкие случаи, в которых особь не успела никого убить или держалась за счёт силы воли. Таких подростков отправляли в специальную больницу для доминант, где их ждали несколько лет жизни на психотропных и успокоительных, превращающих пациентов в подобие растений. Куроо не знал, что в подобной ситуации было бы лучше. Как вообще можно выбирать между смертью и практически неподвижным образом жизни, разрушающим тебя изнутри? Не говоря уже о том, что выползают из этих больниц единицы. Он присел на кушетку и откинул голову, позволяя Инуоке рассмотреть ушиб и заняться его обработкой. Тецуро волновался, как бы Бокуто не получил нагоняй от капитана, хотя, казалось бы, работа выполнена — доминанта устранена. Но, зная изменчивый характер Савамуры, сложно было предсказать его реакцию.* * *
— Расскажи мне, что произошло, — голос Дайчи вырвал охотника из раздумий, — а ещё мне очень интересно, как вы не заметили доминанту в собственной школе? У себя под носом? — Нам что же теперь по всем классам ходить с проверкой, есть ли в них подозрительно красивые девушки и парни с пистолетом в сумке? — огрызнулся раздражённый Бокуто, прикидывая, сколько человек учится в школе и когда учиться ему самому, если он будет то и дело патрулировать коридоры. — Сам говорил не светить своей профессией. — Это ваша работа, — понизив голос и наклонившись к Котаро, произнёс капитан. — Ладно, забыли, завтра буду объясняться перед начальством. Если охотники в собственной школе заметили доминанту только после того, как она попыталась убить человека, то как им доверять другие миссии? Бокуто тяжело дышал сквозь зубы, не глядя Дайчи в глаза, — упаси боже, если тот подумает, что он чем-то недоволен. Капитан не виноват, Бокуто прекрасно это понимал. Понимал, что тому тоже нелегко, ведь все шишки за подчинённых прилетают ему. Но обидно было до дрожи. «А кому вы собрались доверять эти миссии? Инуоке, который попадает в куклу трижды из десяти? Или, может, Шибаяме, которому, чёрт возьми, четырнадцать лет? Единственные, кто может нормально выполнять задания, как раз таки Куроо и я. Ямамото лежит в больнице, резистентность Сугавары ослабла около месяца назад, Дайчи вообще без объяснения причин перестал выезжать на миссии. Кто должен выполнять работу, как не мы?» Хотелось орать. Сломать пару столов, сбить костяшки, колотя кулаками по стене, пострелять в потолок, в конце-то концов. Хотелось спросить, почему сам капитан не был на операциях в последнее время, а то самое начальство вообще не знает, что на них происходит, и вряд ли отличит глок от беретты. Почему им двоим так тяжело в последнее время? Не потому ли, что всё валится на их, его и Тецуро, плечи? Не потому ли, что практически на каждый вызов выезжают Бокуто и Куроо? Не потому ли, что они нормально не спали последние несколько месяцев после ухода двух охотников, у которых к двадцати годам резистентность перестала работать? Не потому ли, что Бокуто видит: у его друга проблемы, на которые СБ плевать, как и большинству людей в этой комнате? — Доминанта убита, тело забрали полицейские, — вмешался Сугавара, почувствовав повисшее в воздухе напряжение, — жертва госпитализирована в ближайшую больницу, находится в реанимации. — Подробнее изложу в отчёте, капитан, — развернулся Бокуто, через силу растянув губы в улыбке, и пошёл к своему столу, после чего резко остановился и направился в другую сторону. — Зайду в медпункт, — избегая ненужных вопросов, сразу сказал он и вышел в коридор. «Заодно проверю, как там дела у Тецуро. В конце концов, из нас двоих только он рисковал собой». Тихо проскользнув в приоткрытую дверь, он оказался в светлом кабинете и увидел, что волновался зря. Инуока уже заканчивал бинтовать голову Куроо, который сидел и грустным взглядом сверлил стену за плечом новоявленного врача. Увидев Бо, друг чуть оживился и хотел было что-то сказать, но Бокуто приложил палец к губам, призывая молчать, затем жестами указал на голову и попытался изобразить человека, страдающего от боли. Судя по нахмурившемуся лицу Тецуро, получалось не очень. Котаро попробовал ещё раз, в этот раз изобразив удар по голове и крики. Лицо Тецуро просияло, и он слабо кивнул, давая понять, что всё понял. — Йоу, как самочувствие, Тецуро? — неожиданно громко даже для самого себя воскликнул Бокуто. От неожиданности Инуока вздрогнул и задел рукой голову Куроо, на что тот так же громко начал причитать: — Ай, да за что ты так со мной, Соу-чан? Я же всегда был добр к тебе! — Простите, пожалуйста, простите, Куроо-сэмпай! — Инуока начал лихорадочно дуть на место удара, и дрожащими руками всячески пытался поправить ничуть не сбившуюся повязку, давая Бокуто время на то, чтобы открыть нужный ящик — Киёко перед миссиями выдавала транквилизаторы оттуда — и взять нужную ампулу. — Осторожнее надо быть с пострадавшим, Инуока-кун, — поучительным тоном начал Бокуто, — вдруг Куроо-кун теперь не сможет распознавать лица людей из-за травмы головы? Куроо едва успел скрыть смешок, увидев перепуганное лицо кохая. — А что, такое возможно? — заволновался младший. — Конечно, известно множество таких случаев, — важно продолжал Бо. — Разве что в параллельной вселенной, — сжалился над Инуокой Куроо, раскрывая обман друга. — Всё со мной в порядке, просто заканчивай, и я пойду домой. А тебе, — он посмотрел на напарника, — кажется, пора писать отчёт. Или хочешь выговор от капитана? — Конечно, дорогая, уже иду, не беспокойся, — разулыбался охотник, покидая медкабинет и направляясь обратно к Дайчи. Он включил ноутбук и начал набирать текст. Пользоваться программой голосового ввода не хотелось — в горле пересохло, да и ребятам, которые тоже занимались различной документацией, вроде отчётов о потраченных в тире патронах, он мог помешать.* * *
Охотник шёл по слабо освещённой улице и прокручивал в голове текст письма, которое сегодня, сразу после устранения доминанты, пришло ему на почту. «Здравствуйте, Бокуто-сан. Вы меня не знаете, и не думаю, что захотите когда-нибудь узнать, но я всё же представлюсь. Моё имя Акааши Кейджи, и недавно я заметил в себе проявление гена доминантизма. Знаете, когда внимание прохожих становится просто невыносимым, а знакомые смотрят на тебя так, словно ты их от гибели спас. Решив убедиться в своих догадках, я через знакомых сестры сдал анализ на нарушение DMT-кода, и он оказался положительным. Я не стал бы беспокоить вас, если бы не был уверен в этом. Я доминанта, а значит скоро начну убивать людей. Я никогда не хотел и сейчас не хочу вредить людям, так что, пожалуйста, я прошу вас убить меня как можно скорее. Я знаю, что вы охотник и убивать таких, как я, — ваша работа. Простите за то, что доставляю вам такие неудобства, но мне стоило очень больших усилий отправить вам это письмо, так что давайте встретимся…» Дальше были указаны время и место встречи, которое, как удачно, находилось недалеко от квартиры самого Бокуто. «Два часа ночи. Около гаражного комплекса ХХ». Это могла быть ловушка. Инстинкты Бокуто буквально кричали, что это ловушка, нужно быть осторожнее. Скорее всего, там засада из доминант и они просто жаждут не только удовлетворить желание убивать, но и избавиться от одного из охотников. Вопрос, откуда этот парень вообще узнал, что Бокуто Котаро — охотник, был одним из самых важных. Несмотря на своё двадцатиминутное опоздание, он всё равно увидел силуэт сидящего на лавочке парня. Других людей поблизости не было видно, но бдительности терять не стоило. Какой нормальный человек попросит убить себя? И, поглядите, сидит, ждёт, как на эшафоте. «А куда, ты думал, он денется? Обидится и сбежит, как будто ты на ваше первое свидание опоздал?» Парень, смиренно, по-другому не назовёшь, сидящий на лавочке, едва услышав звук шагов, подскочил и встал лицом к идущей к нему смерти. Слабый свет луны позволил увидеть в незнакомце черноволосого подростка. Взглянув на него, Бокуто сразу понял: доминанта. — Здравствуйте, Бокуто-сан, — тихо поздоровался брюнет, нервно теребя пальцами край футболки и стараясь не выдавать волнения. Голос, как и у всех доминант, был приятным, плавным, глубоким. Котаро растерялся. Он смотрел на него и понимал, что не может вымолвить даже обыкновенное «привет». Слова комом встали в горле, а глаза отказывались смотреть куда-либо, кроме как на стоящего впереди парня. Ноги стали ватными, руки похолодели. Казалось, весь мир вокруг растворился и остались только грустные серые глаза напротив, которые так понимающе говорили: «Мы оба знаем, зачем вы здесь, действуйте». — Ты — Акааши Кейджи? — заставив себя сглотнуть ком в горле, спросил Бокуто. Он знал ответ, просто не смог придумать ничего лучше. — Да. Простите, что попросил о такой поздней встрече. — Подросток поклонился, потом снова взглянул на охотника, закусив губу. Акааши явно переживал. Он, видимо, думал, что встреча пройдёт быстро: вот приходит охотник, они здороваются, представляются, он получает пулю в лоб, и они расходятся, словно ничего и не было. Как всё было бы просто, правда же? — Что я должен делать? — Встань лицом к стене, — отстранённо проговорил Бокуто, силой воли сдерживая дрожь в голосе. Разве можно вот так спокойно ставить человека к себе спиной и без слов, только лишь действиями констатировать факт: ты сейчас умрёшь. Он достал из висящего на плече портфеля такой же глок, как у Куроо, и, даже не проверив магазин, направил ствол в затылок доминанте. Акааши весь напрягся и сжался, а охотник с удивлением заметил, что тот ниже всего на полголовы, а волосы выглядят очень мягкими и, если бы не направленный в голову пистолет, то Бокуто обязательно бы потрогал эти волосы. Может, даже зарылся в них пальцами и слегка взбил тёмные пряди, устроив беспорядок на голове. «Я что, правда сейчас убью парня, который не сопротивляется и даже людей никогда не убивал? Убью лишь потому, что он доминанта? Невинного человека?» Руки не слушались, палец отказывался ложиться на спусковой крючок, не то что нажимать на него. Он медлил. «Чёрт возьми, он же просит меня, чтобы этим самым людям не вредить. Как я могу пристрелить того, кто жертвует собой, вопреки инстинктам…» Это промедление сильно давило на впереди стоящего подростка, и он, шмыгнув носом, дрожащим голосом выпалил: — Только быстро и чтобы не больно было, я очень прошу вас… Бокуто так и не понял, что им двигало в тот момент, но думать он мог только о том, что этот парень не умрёт. Только не от его, Бокуто, руки. Пальцы скользнули в карман брюк и достали оттуда мини-инъектор с сильным паралитиком, который охотник незаметно одолжил в медкабинете, пока Куроо благополучно отвлекал Инуоку своими охами и ахами насчёт расколовшегося черепа. Точным движением игла инъектора вошла в шею Акааши, тот вздрогнул, не ожидая этого, а спустя пару секунд начал оседать и упал прямо в руки Бокуто. Охотник подхватил его и нехитрыми манипуляциями взгромоздил на свою спину, для удобства оправдывая свой поступок тем, что у него к этой доминанте есть целый ворох вопросов, которые нельзя оставить без ответа…* * *
— Кенма? — Хината, поджав под себя ноги, сидел напротив Козуме и наслаждался нежными и аккуратными пальцами, которые перебирали его влажные после ванны рыжие волосы. В одной руке Кенма держал полотенце, а другой старался аккуратно, не причиняя дискомфорта, убрать с волос лишнюю влагу. Было слишком приятно. Настолько, что от удовольствия у Шоё сжимались пальцы на ногах. — М-м? Чересчур сосредоточенный на своём занятии Кенма не обратил внимание на волнение в голосе друга. Вместо этого он подобрал пряди, упавшие Хинате на лоб, откинул их назад и промокнул полотенцем, думая о том, как же смешно тот смотрится в его старых спортивных штанах из-за штанин, достающих до пальцев ног. У них было примерно одинаковое телосложение, разве что Кенма был чуть выше, а Хината чуть жилистее за счёт постоянных тренировок. Сам Козуме предпочитал умственные упражнения и игры, помогающие развивать логику и быстроту реакции. Его руки, покрытые ссадинами, теперь были перевязаны бинтами, самого Шоё благополучно успокоили, отмыли и переодели. — Ты совсем меня не боишься? — спросил он тише обычного. Раньше бы рыжик с восторгом бегал по дому Кенмы, наверняка тревожа соседей громким голосом и заразительным смехом, но не сейчас. Охотник задавался вопросом, а не боится ли Хината сам себя и понимает ли вообще, что с ним произошло? — Я должен бояться своего друга? Шоё, сидевший до этого прямо, наклонился назад и опустил затылок на плечо Кенмы, плечами упёршись тому в грудь. — Я же доминанта. А ты — охотник. Ты разве не должен хотеть меня убить? — В таком случае ты тоже должен хотеть меня убить, разве нет? Хината вздрогнул, испуганно уставившись на Кенму, затем внезапно приподнялся и повернулся к нему лицом. Козуме ощутил тепло чужих ладоней на своих руках, и это было настолько приятно, что даже страшно. — Ты же знаешь, я бы никогда… — В голосе доминанты снова появились нотки паники, а в голове проскакивали воспоминания о ноже в руках и кровавых пятнах на одежде. Он не помнил кого убил, только чувства безграничного удовольствия и блаженства, наполнявшие его в тот миг, а затем накатившую волну паники и ужаса от осознания того, что он натворил. — Шоё, — ладонь Кенмы легла ему на плечо в успокаивающем жесте, — я знаю. А теперь давай досушим волосы. Я не хочу, чтобы ты заболел. Получив утвердительный кивок, Козуме вернулся к своему занятию, пытаясь придумать способ выведать информацию, не сильно травмируя друга и не будоража его воспоминания. — Когда ты начал меняться? — Кенма пытался понять, почему жажда убивать появилась в Хинате так внезапно, ведь обычно это нарастающий процесс, как легкое чувство голода, которое постепенно перерастает в «готов коня съесть». Сам охотник не заметил нарастающих изменений в Хинате, хотя они виделись каждую неделю: ходили на тренировки по волейболу или просто покидать мяч в парк. В ответ Шоё помотал головой, говоря, что не помнит и этого. Возможно, его организм так боролся со стрессом, заставляя забывать то, что приводит к саморазрушению. Взгляд Кенмы неосознанно падал на лежащий на тумбочке планшет. Пару часов назад он получил распоряжение от начальства, согласно которому он должен составить файл на «Особо Опасную» доминанту по имени «Хината Шоё» и включить туда всех друзей и знакомых, у которых тот может спрятаться. «Особо Опасным» Хинату делало антисоциальное поведение и убийство родителей и младшей сестры, на что доминанты решались довольно редко, удовлетворяясь одним человеком за один цикл реализации потребностей. Сильно ли ему влетит, если он поведёт охотников по ложному следу? Да, безусловно. Его лишат всех привилегий охотника, а затем посадят за решётку за укрывание доминанты и пособничество в преступлениях. Волновало ли это Кенму, который продолжал копошиться в мягких рыжих волосах, успокаивающе поглаживать их, кончиками пальцев задевая край уха, и чувствовал тепло человека, который доверил ему свою жизнь? Нисколько. — Слушай, Шоё, что ты думаешь насчёт Бразилии?