Сюжетный поворот

Всё стало налаживаться. Кошмары перестали мучить Чун Юня, вместо них пришли головные боли. Иногда у него могла закружиться голова, приходилось за что-то держаться, чтобы не упасть. Если рядом был Син Цю, то тот в мгновение ока оказывался под боком, готовый подхватить друга. И да, он выглядел очень обеспокоенным из-за этого, пока Чун Юнь отмахивался и говорил, что это пройдёт. Не сразу, как он думал, но всё же пройдёт. Открывая документ на ноутбуке, он бездумно глядел на название новой — готовой — научной работы. Старую пришлось отдать Юнь Цай, как он и договаривался с Буер. Женщина с радостью приняла целую стопку бумаг и ушла прочь из дома, а вернулась уже с пустыми руками. После она перестала следить за Чун Юнем и полностью оставила его в покое. Хотелось узнать, что она сделала с работой, но собственное чувство сохранения приказывало молчать. И это было разумно. Единственная вещь, которая его сильно беспокоила — готовая работа. Он как-то раз открыл ноутбук и увидел другое название, кучу текста и готовую практическую часть. Чун Юнь понятия не имел откуда это могло появиться. Всё было выполнено безупречно: научный язык, выводы написаны грамотно, много теории и неплохая практика. Даже научный руководитель не нашёл к чему придраться и сразу зачёл работу. Неизвестность того, кто и когда это написал, наводила жути. Чун Юня не покидало ощущение, что это неверный поступок. Правильно ли он поступил, когда согласился на сделку с богиней мудрости? Син Цю после встречи с Буер стал мрачным. Он часто спрашивал всё ли у Чун Юня хорошо, ничего не изменилось ли и всё ли нормально. Поначалу такая забота была приятной, но чем дальше это заходило, тем сильнее началось казаться, что у Син Цю появились мысли, от которых теперь уже он паниковал за зря. Было понятно откуда они идут: Буер заняла тело Чун Юня, ему потом пришлось несколько дней отлёживаться, словно заболел сильным гриппом. Как бы он не пытался успокоить друга, объяснить, что ничего страшного не случилось, она на него никак не повлияла, Чун Юнь не увидел в глазах Син Цю успокоения. — Ты волнуешься сильнее, чем я сам, — Чун Юнь невесело рассмеялся. — Потому что… — Син Цю раздражённо вздохнул. — Не каждый день увидишь, как тело твоего друга кто-то забирает под контроль, а разум выкидывают прочь. Чун Юнь скривился, но сказанное было правдой. Сам он не помнил, что тогда происходило. Словно у него стёрли память за этот промежуток времени. Или же запоминать было нечего. По-хорошему стоило бы узнать, что происходило с ним в тот момент. Но Буер больше не выходила на контакт, а лишний раз рисковать не хотелось. Второго шанса не будет, никакой дипломатии — только смерть. И всё же Син Цю постепенно отпустил ситуацию и перестал «невзначай» спрашивать о состоянии Чун Юня. От этого барабанщику стало лучше и спокойнее, а Син Цю начал вести себя как обычно: подшучивать и дразниться. Никто из них больше не поднимал тему с архонтами, предпочитая забыть как страшный сон. Между тем подходило время фестиваля, ребята всё чаще и чаще напоминали об этом друг другу. Каждый из них пригласил друзей, чтобы те поддержали, если жюри всё же решит открыть голосование для зрителей. У Чун Юня не так уж много друзей, чтобы звать. Только Ваню можно, но тот был завален учёбой — многие прогулы и лентяйничество дали о себе знать. Теперь он в спешке пытался закрыть все долги и написать работу, которую каждый раз не принимали и жестоко критиковали. Чун Юнь проникся сочувствием, даже захотел помочь, но отказался от этой идеи. Если бы он взял на себя новую ответственность, то подвёл бы всех: и группу, и Ваню. Син Цю и Сян Лин позвали одними из первых. Эти двое в последнее время часто общались со всей группой, так что даже приглашать их не было смысла — всё равно бы пришли. И куда же без Томы. Тот даже обиделся, когда Аяка его позвала их поддержать, мол, о таком просить даже не нужно, он бы обязательно пришёл на фестиваль при любых обстоятельствах. Такая поддержка всех сильно бодрила и заставляла верить, что они действительно займут первое место. К сожалению, ни музыкальная группа, ни группа поддержки не смогли встретиться заранее. Ребята приехали раньше начала, чтобы подготовиться и настроить всё необходимое, восхититься новой причёской Синь Янь, отрепетировать между собой всё ещё разок сложные моменты и послушать воодушевляющую речь от Венти. Каждый волновался, кроме, быть может, самого Венти. Тот выглядел очень расслаблено, а его мягкая улыбка успокаивала всех остальных. — Помните, что я вам говорил, — он жестом подозвал всех ближе к себе. — Если вдруг станет страшно перед толпой, то смотрите перед собой, а не на людей. Это должно помочь. — Да всё нормально будет, — отмахнулась Синь Янь, краем глаза наблюдая за Аякой. — Давайте переоденемся, скоро начнётся, — девушка вздохнула, прикрывая глаза. Наряды привезла Аяка вместе с Томой, перед этим ещё раз пройдясь по одежде утюгом. Она выглядела безупречно, без единой лишней складки и грязных пятен. Чун Юнь опасался, что во время примерки успел испачкать светлые брюки. Но всё обошлось, одежда сидела прекрасно, лишний раз напоминая о том, кто им с ней помог. — Теперь ты, — Синь Янь подкралась сзади, обхватила его плечи и притянула к себе. — Думаешь, что я позволю тебе просто так выйти на сцену? Нет, сначала тебе нужно причёску поменять. — Не дреды, надеюсь… Девушка рассмеялась и потащила Чун Юня к зеркалу, возле которого стояло очень много разных флакончиков и баночек. Организаторы не пожалели и предоставили очень хорошие гримёрки, в которых было много всякого полезного. Если бы Чун Юнь только знал, для чего используется хотя бы половина из всех этих вещей. Синь Янь сделала такую прическу, которую им предложил Син Цю. Зачесав волосы назад и закрепив их специальным лаком, она позволила Чун Юню взглянуть на себя в зеркало. И ребята были правы — в каком-то смысле он напоминал неформала. А весь образ прекрасно дополняла клипса на ухо с бело-голубой кисточкой. «У Син Цю похожая, — подумал он, трогая серёжку. — Только у него она золотая». Он помотал головой, не до конца понимая, почему в такой момент он думает о друге. Перед выступлением участникам запрещалось покидать гримёрные или раздевалки, только после можно было выйти в толпу, чтобы, как они говорили, пообщаться с фанатами. Программу также всем выдали, и Чун Юнь обнаружил, что они выступают одними из последних. Всего было двадцать участников — довольно много, учитывая, что этот фестиваль рекламировали очень мало и плохо. — Ожидание не есть хорошо, — протянул Венти, недовольно обмахиваясь брошюрой. — И нам придётся сидеть здесь очень долго. А я бы взглянул на тех, кто пришёл. Позвал всех своих старых друзей, но придут ли они, а? — Я всех друзей пригласила, — добавила Синь Янь. — Они любят такое, так что должны прийти. Чун Юнь не хотел находиться в душной комнате вместе с остальным участниками конкурса. Если бы каждой группе выдавалась отдельная комната, то было бы хорошо. Но сидеть рядом с теми, кто недовольно шушукался, презрительно поглядывая на остальных, было очень неприятно. Венти был прав, потому что ожидание было намного мучительнее, чем предвкушение выступления перед огромной толпой. А людей там собралось очень много, те кто уже спел и возвращался к остальным, говорили, что зал полный и очень активный. Чун Юнь скосил взгляд в сторону, не представляя себе, как ему придётся играть на барабанах перед большим количеством людей. Одна ошибка могла привести к катастрофе. В очередной раз делая глоток холодной воды, он пытался успокоиться. — А у всех неплохие выступления, — проговорила Синь Янь, вставая с места. — Но ничего, мы их разнесём! Пока они сидели в комнате «ожидания», то слышали, как некоторые играли и пели. Чун Юню казалось, что была слишком большая конкуренция. Поэтому парень решил, что нужно выложиться на полную, старательно забывая о рисках. — Итак, мы уже скоро! — Венти вскочил следом за подругой и хлопнул в ладони. — Всё будет супер, я вам гарантирую! Ветер принесёт нам победу! — Сделаем всё, что можем, — кивнула Аяка. — Мы победим. Чун Юнь не сомневался, что они справятся. Он не знал только одного — смогут ли они занять первое место. Ребята встали в кружок, молча обняли друг друга, а когда объявили о выходе, то дружно кивнули друг другу и пошли на сцену. Они подозревали, что людей много, но не настолько. Зал почти в буквальном смысле был заполнен, только возле барных стоек было несколько свободных мест. Чун Юнь глубоко вздохнул, медленными шагами идя к барабанам. Всё это несколько пугало не только его, но и Аяку, которая не ожидала столь бурной реакции толпы на их выход. Все встречали их с криками и свистом, словно они уже выступали раньше, и их все знают. Чун Юнь быстрым взглядом окинул толпу и остановился на первых рядах, стоило только увидеть синие волосы. Син Цю подобрался ближе к сцене настолько, насколько позволяли незнакомцы. Рядом с ним были Тома и Сян Лин. Они махали руками и что-то кричали, но всё сливалось в единой какофонии криков. В какой-то короткий миг показалось, что их взгляды встретились и Син Цю проговорил: «У тебя всё получится». Но это было невозможно — на таком расстоянии невозможно увидеть, как у парня открывался рот, а услышать тем более. Но Чун Юнь почему-то знал, что нечто подобное пытался донести его друг без слов — одним только взглядом. Ведущий огласил их группу и произнёс название песни, которую они решили исполнять. Чун Юнь взял палочки и повертел ими между пальцев ради собственного успокоения. Венти подал сигнал, и через считанные минуты заиграли первые ноты песни. Аяка подошла ближе к толпе, крепко держа в руках микрофон и через пару секунд после начала стала петь. Чун Юнь вкладывал в выступление всю свою энергию и силы, забывая о резких головокружениях, которые могли настигнуть в любой момент. Отбивая удары, он ощущал, как их музыка струилась по телу, как она окутывала каждого в зале и дарила положительные эмоции. Парню было сложно отвлечься от игры, чтобы взглянуть на толпу — на него. Однако когда всё же у него получалось, он безошибочно смотрел на друзей и на Син Цю. Это только сильнее воодушевляло, заставляя продолжать с ещё большим энтузиазмом. Среди них только Аяка вела на сцене себя спокойно, только на припеве начиная танцевать. Синь Янь и Венти как только не крутились на месте с гитарами — и вперёд подавались, и делали оборот вокруг себя, энергично кивая головой. Чун Юнь ничем не отличался от них: довольно бодро махал руками и тряс головой, полностью отдаваясь музыке. Но песня рано или поздно заканчивается, а потому после окончания прошло всего пару секунд тишины, прежде чем толпа начала громко хлопать и свистеть. Все переглянулись довольные результатом и помахали в знак благодарности за поддержку. Чун Юнь чувствовал, как его лицо горело, а сердце бешено стучало, словно желало выпрыгнуть прочь. Репетиции никогда не сравнятся с настоящим выступлением, когда все взгляды обращены на сцену, когда зрители наслаждаются музыкой. Когда есть понимание, что всё делается не зря. И судя по реакции аудитории, их группа справилась отлично. Они выбежали за кулисы и сразу принялись обниматься друг с другом, сообщая как же было изначально страшно. — Мы справились! — крикнул Венти, наваливаясь на Синь Янь. — Отлично выступили, мы молодцы! — Я никогда не чувствовала себя такой… — Аяка вздохнула, не в силах сдержать широкую улыбку. — Живой. — И свободной? — Венти ухмыльнулся. — Да. Чун Юнь был согласен с Аякой. Выступление позволило ему забыться о рамках приличия, за которые он держался всю жизнь. Венти был прав — игра позволила ему расправить крылья свободы. И он чувствовал, что готов взлететь на них и сделать что угодно. И он не боялся, был уверен, что ничего плохого не произойдёт. Это не будет как тогда в кафе. Сейчас он полностью осознавал происходящее и не боялся сделать что-то необычное для себя. — Я скоро, — бросил он и выбежал из гримёрной. Он был воодушевлён и чувствовал, что готов совершить то, чего так долго боялся. Ничего другого в его разгорячённую голову не пришло, кроме как идеи признания одному прекрасному человеку. Человеку, которого Чун Юнь безмерно любил и уважал. Что могло пойти не так? Что могло испортить столь чудесный день, когда Чун Юнь наконец-то дал себе волю, позволил сделать то, что он никогда бы не совершил на трезвый рассудок? Опьянённый эйфорией, он начал протискиваться сквозь толпу. Некоторые узнавали в нём участника и одаривали комплиментами, желали победы. Чун Юнь кивал, улыбался, но продолжал пробираться дальше, вертя головой по сторонам. «Он был возле сцены, — размышлял парень. — Наверное, ушёл ближе к барным стойкам после нашего выступления». Нет, Син Цю не любил выпивать — Чун Юнь не помнил, чтобы тот хотя бы раз упоминал алкоголь — просто, как правило, там просторнее, чем в партере. Заметив синеволосую макушку, парень облизнул губы и ускорил шаг. — Аяка так замечательно спела! — Син Цю стоял возле Томы и поспешил объясниться. — Мне показалось, что на репетиции и на настоящим выступлении — её голос совсем по-разному звучит! — Миледи невероятна, — согласно кивнул Тома, не скрывая мягкую улыбку на своём лице. — Она очень волновалась вчера, боялась ошибиться и произнести что-то неправильно. Особенно её беспокоило то, что голос мог дрожать. Я рад, что она справилась с волнением. Чун Юнь услышал только последнюю часть разговора, но уже нахмурился и недовольно переводил взгляд с Томы на Син Цю и наоборот. Ему не нравилось, что Син Цю улыбается другому, а не ему. Почему они говорят об Аяке? Разве Чун Юнь не был тоже великолепен? Глупые вопросы сыпались на горячую голову, не давая мыслить разумно. Он помедлил, внимательно наблюдая за чужими лицами, не желая пока что прерывать разговор. — Вышло замечательно, — продолжил Син Цю, который не замечал подходящего к ним Чун Юня. — Ребята молодцы. Кстати, я бы хотел предложить потом сходить куда-нибудь вместе, чтобы отметить участие в фестивале. Что думаешь? — Ну, — задумчиво протянул Тома, постукивая пальцем по локтю. — Аяка хотела всех пригласить к себе, но только после результатов. Она всегда хотела устроить пижамную вечеринку, что-то такое. Син Цю понимающе кивнул. Чун Юнь не переставал хмуриться, наоборот, недовольство только усиливалось. «Ребята молодцы? Про Аяку ты отдельно заговорил, а про меня?» — его мысли были слишком детскими. Чун Юнь ревновал Син Цю и обижался, что он ничего не сказал про него. Он ускорил шаг, намереваясь схватить этого хитрого книжного червя и заставить сказать хоть что-то только про него. Ну сколько можно?! — Я не против, — рассуждал Син Цю. — Они выступали почти последними. Ещё пара групп, а потом стоит только подождать решение жюри. Син Цю внезапно повернул голову в сторону приближающегося барабанщика, словно почувствовал опасность. Чун Юнь фыркнул, поскольку изначальная идея напугать друга с треском провалилась — его заметили. — Чун Юнь! — радостно воскликнул Син Цю и помахал рукой. — Отличное выступление, вот это я понимаю — мастер-класс! А где остальные? — В раздевалке, — буркнул в ответ Чун Юнь, недовольно поглядывая на друга. Син Цю вопросительно взглянул на Чун Юня, замечая хмурое настроение. Чун Юня это даже развеселило. «Теперь-то ты на только на меня смотришь!» — довольно подумал он, позволяя себе хитро улыбнуться. — А ты почему не с ними? Что-то случилось? Я думал, что вы вместе выйдете, я уже видел некоторых участников, которые решили посидеть за столиком… Чун Юнь бросил на Тому взгляд, в котором читался вопрос: «А тебе какая разница?» Тома с удивлением уставился на него, не зная, как реагировать на столь странное поведение. И Син Цю, и Тома заметили в друге какие-то изменения — плохое настроение, хотя совсем недавно на сцене ему было очень хорошо. — Син Цю. Он повернулся к нему с решительным видом. Не обращая внимание на вопросы Томы, Чун Юнь взял за руку Син Цю и крепко сжал её. В его взгляде была твёрдость, а хватка настолько сильной, что Син Цю не смог бы из неё выбраться, если бы пожелал. Но он даже не стал пытаться, только молча смотрел на Чун Юня, с едва уловимой тревогой в глазах. — Я ждал тебя. Повисла тишина. Тишина, которая только способна быть среди шумной толпы. — Ну, ребят, я пойду, — быстро проговорил Тома, понимая к чему всё идёт. — Вы тут разбирайтесь, я буду возле раздевалок. С этими словами он поспешил удалиться, всем видом пожелав Син Цю удачи. Он прямо-таки побежал прочь, чтобы ненароком не испортить момент. Чун Юню было всё равно на это, стало только лучше — не будет стоять над душой. — Чун Юнь, — осторожно начал Син Цю. — Мы все пришли, чтобы поддержать вас… — Мы? Чун Юнь всё ещё хмуро смотрел на Син Цю, который, судя по виду, чувствовал себя крайне неловко. — Тома, я и Сян Лин, — уточнил друг. Он опустил взгляд, раздумывая над чужими словами. — А, да… Понятно, — проговорил Чун Юнь, не отпуская Син Цю, но заметно расслабляясь. — Как тебе? Тебе понравилось? — Конечно! — Син Цю обрадовался, что его друг перестал хмуриться и наконец-то пришёл в норму. — Вы были великолепны! Мне кажется, что вы… — Нет! — перебил Чун Юнь, сильнее сжимая чужие руки, недовольство вновь вернулось. — Я! Как тебе я?! Син Цю замолк, с изумлением смотря на Чун Юня. Ему это не понравилось, поэтому раздосадовано отпустил руки Син Цю и опустил взгляд в пол. Ответа он не получит, судя по всему. «Вспылил, — с ужасом осознал он, отпуская руки. — Перегнул». — Ты был великолепен, — наконец-то ответил Син Цю с лёгкой улыбкой. Чун Юнь поднял на него глаза, не до конца понимая, действительно ли он это услышал или это было лишь его воображение? Но лицо Син Цю говорило, что он действительно это сказал. — Я… — Чун Юнь рассмеялся, смущённо запуская руку в зализанные лаком волосы. — Спасибо! Он снова посмотрел на Син Цю. — Ты мне нравишься, — выпалил он, заметно краснея. — Очень сильно. Ты просто не представляешь как. Син Цю молча на него смотрел. На его лице была улыбка. Такая улыбка, которую часто делают взрослые, когда ребёнок сказал какую-то глупость. Это больно ударило по сердцу Чун Юня, но он продолжал смотреть в глаза, ожидая ответа. — Юнь-Юнь, — Син Цю тронул чужой лоб и кивнул сам себе. — У тебя жар. Давай я тебе куплю мороженого. Или водички, чего ты хочешь? — Нет! — крикнул Чун Юнь, убирая прочь ладонь Син Цю. — Нет! Я знаю о чём ты думаешь! Но я говорю правду! Син Цю уже попадал в ситуацию, когда у Чун Юня внезапно повысилась температура, и он начинал себя вести ужасно. Но тут другое. Чун Юнь стал более свободно и развязно себя чувствовать. Он не хотел больше себя сковывать и подавлять настоящие эмоции. Он просто хотел быть собой, сделать то, чего так желала его душа в последнее время. Он полностью отдавал себе отчёт. — Чун Юнь, — Син Цю всё улыбался мерзкой улыбочкой, словно не понимал к чему всё идёт. Но Чун Юнь чувствовал, что тот только лишь притворяется. — Знаешь, ты тоже очень классный. Я рад, что мы с тобой познакомились и… — Я люблю тебя. Слова сами вырвались, он даже не осознал, как это произошло, заставляя Син Цю резко замолчать. Чун Юнь прикрыл глаза, справляясь с потоком эмоций, что на него нахлынули. Что обычно делают после этой фразы? Либо отвечают взаимностью и начинают целоваться, либо начинается драма, после которой невозможно смотреть друг другу в глаза. Чун Юнь очутился в бушующем океане эмоций, из-за которого хотелось притянуть к себе Син Цю, одной рукой держать за талию, а другой за макушку и вложить все свои чувства в их первый поцелуй. Но вместо этого Чун Юню пришлось сжать рукава куртки. Син Цю был в ступоре, невозможно было понять, что он думал в тот момент. И ни один любовный сценарий, который знал Чун Юнь, не предусматривал подобное. Син Цю казался ошарашенным и растерянным, словно ему открылась невероятная тайна. Даже знакомство с Буер не так на него повлияло, как самая обычная человеческая фраза. Чун Юнь слишком долго ждал, чтобы отступать. Он хотел услышать чёткий ответ. Было неважно, каков он будет. Если Син Цю решит, что это ужасно, если он решит, что больше никогда не будет разговаривать с ним… То так тому и быть. — Юнь, — голос Син Цю прозвучал достаточно тихо, но Чун Юнь всё равно мог различить слова среди шума. — Знаешь, я… Ты… Он не мог ничего выговорить, словно слова не лезли на ум, язык заплетался. Чун Юнь впервые видел Син Цю настолько смущённым и неуверенным. Обычно он всегда находил выход из любой ситуации. Сколько бы раз они не попадали в неприятности, только благодаря Син Цю и его сообразительности, они выбирались из них. И сейчас, когда он замялся и смущённо опустил глаза, переминаясь с ноги на ногу, казалось, что его подменили. Любителя романтических историй и острого на язык Син Цю смутило признание в любви. Если бы Чун Юнь не был так серьёзен в этом вопросе, то по-доброму рассмеялся. Похлопал бы по плечу и произнёс: «Впервые вижу тебя таким». — Если не хочешь, ничего не говори, — разочарованно протянул Чун Юнь, когда понял, что разговор не продолжится. — Я просто хотел сказать тебе об этом. Я подумал, что ты должен знать. Я люблю тебя. Он покачал головой и пошёл прочь, словно сбегая с места преступления. Он раскрыл перед ним страшную тайну, которую хранил с первой встречи. Он действительно понимал, что мог чувствовать Син Цю и не винил его в молчании. Да и разве он мог его в чём-то обвинить? Так оно и бывает, что фраза загубила дружеские отношения. Может, Син Цю хотел сохранить их? Но сможет ли теперь? И всё же… Чун Юнь не почувствовал облегчения. Ему казалось, что стоит сказать правду, как станет легче. Что камень с души упадёт в пучину бездны, даруя необычайную лёгкость. И могло бы быть так. Если бы Син Цю хоть что-нибудь сказал. Но он промолчал. И было даже непонятно, что он подумал об этом. Чун Юню было обидно. Глаза слезились, а сам он начал психовать — вёл себя словно маленький ребёнок, которому в чём-то отказали. Проходя мимо толкучки людей к раздевалке, он даже не обращал внимания, что кого-то грубо задел плечом. Он чувствовал разочарование в себе, что в этот прекрасный день он испортил настроение всем. Начиная от Томы, заканчивая собой. Тома находился возле раздевалки и общался с Аякой. Они весело улыбались друг другу, но сразу замолчали, стоило только увидеть мрачное лицо Чун Юня. — Извини, я повёл себя грубо, — промямлил Чун Юнь, вставая перед другом. — Не хотел, правда. Голову совсем вскружило… — Хэй, — Тома опустил руку на его плечо. — Ничего. Ты же признался ему, я прав? Чун Юнь поднял на него взгляд, словно не понимал откуда тот обо всём знает и как он догадался. Но виноватый взгляд Аяки уже дал ответ. — Да, — кивнул он. — Зря только. — Не говори так! — взволновано пролепетала девушка. — Что он сказал? Он не ответил взаимностью? Она так говорила, словно это было невозможно — чтобы Син Цю оставил его в друзьях. — Он ничего не сказал, — Чун Юнь нервно хохотнул, плотнее сжимая губы. — Я был на эмоциях, хотел признаться ему. Я был готов на всё, но не на молчание! — Наверняка у него могли быть причины, из-за которых он так себя повёл, — Тома похлопал Чун Юня по плечу. — Дай ему время, чтобы переварить услышанное. Не думаю, что он хотел тебя обидеть. — Но можно было бы сказать хоть что-то! — голос надломился, он быстро потряс головой, приводя себя в чувство. — Даже если бы он сказал, что нужно подумать, то… Я не знаю, я… Аяка его обняла. Молча, без всяких объяснений прижала к себе. Тома замешкался на долю секунды и тоже присоединился к объятиям, заставая Чун Юня врасплох. Он не ожидал такой поддержки, но это было безумно приятно. — Ты сделал всё правильно, — прошептала Аяка, отстраняясь и смотря в глаза Чун Юню. — Может, Син Цю так же запутался в своих эмоциях, как ты? Дай ему время. А он тебе даст точный ответ. — Такое тоже бывает, — согласился Тома, ободряюще улыбаясь. Чун Юнь неуверенно кивнул, смущённый дружескими объятиями. Ждать ответа от Син Цю — ещё сложнее, чем прятать свои чувства. Он не понимал, что нужно делать дальше. Неизвестность пугала: как теперь смотреть в глаза Син Цю? Так же, как если бы он отверг чувства? К такому Чун Юнь был хотя бы чуть-чуть готов. Он даже смог бы отмахнуться, скрыть разочарование и продолжить делать вид, словно ничего не было. При условии, что Син Цю делал бы то же самое. — Ребята! — Сян Лин появилась из ниоткуда и влезла в круг объятий, стискивая друзей. — Вы были просто шикарны! Вы супер-мега умнички! Она рассмеялась, а затем отпустила друзей, чтобы те смогли спокойно вдохнуть. Чун Юнь заметил позади девушки Син Цю. Их взгляды пересеклись, и оба сразу отвернулись. Чун Юнь опасался смотреть на него, было только чувство стыда. Хотя что он такого сделал? Просто сказал правду. Но почему тогда в груди не то ощущение, о котором рассказывала Аяка? — А где остальные? Всё ещё в раздевалках? — спросил Син Цю, старательно не поднимая взгляд на барабанщика. На сцене играла новая группа, толпа вновь ликовала. Чун Юнь отвлёкся мыслями на неё, думая о том, каковы шансы победить в конкурсе. — А вот и нет! — Синь Янь и Венти подкрались сзади, шутливо хватая друзей за плечи. — Без вас там скучно. Как бы Чун Юнь не старался, но не смотреть в сторону Син Цю не мог. То ли от жары, то ли от привязанности в целом. А вот сам Син Цю старательно отводил взгляд и старался держаться возле Сян Лин, словно не хотел поддерживать зрительный контакт никаким образом. И от этого становилось только хуже. — Смотрите, план таков, — Венти загнул палец. — Сейчас доиграют последние участники и начнётся подведение итогов. Сказали, что примерно полчаса на это уйдёт, возможно, на пару минут больше. Предлагаю сесть куда-нибудь, выпьем чего-нибудь. — Он загнул второй палец. — А после результатов устраиваем вечеринку у Аяки дома! — Мы не будем пить до результатов, — серьёзным тоном проговорила Синь Янь. — Выпьем после, — с добродушной улыбкой ответил Венти. — Победу нужно отметить. И откуда только уверенность в победе? У Чун Юня она пропала после неудачного признания в любви. У него вообще настроение порядком подпортилось. Но так-то настрой правильный — нужно мыслить оптимистично, не наговаривать за зря, а потом получить желаемое. Но, к сожалению, с Чун Юнем такое не сработало. Как и договорились, ребята сели за свободный столик, заказав себе прохладных напитков. В помещении было очень жарко, удивительно, что Чун Юнь не сошёл с ума окончательно. Последняя группа закончила выступление, и ведущий объявил, что совсем скоро будут результаты. Толпа начала расходиться, разочарованная тем, что не будет голосование зрителей. Аяка предположила, что от этой идеи решили отказать из-за возможной накрутки. Синь Янь возразила, сказав, что не бывает честных решений. Голоса зрителей можно накрутить, а жюри можно подкупить. В любом случае можно смухлевать. Чун Юнь решил взять себе лимонад со льдом, чтобы унять жар. У него ещё начала болеть голова из-за шума и гама, а зная себя, только что-то холодное могло его спасти. Лучшим решением было бы мороженое, но в баре его не продавали. Только сладкие пирожные и тортики. К удивлению парня, Син Цю сел рядом, но не решился что-то говорить. Чун Юнь тоже не стал, молча взял свой напиток и слушал болтовню Венти и Синь Янь. Син Цю поёрзал на стуле, а затем начал о чём-то говорить с Сян Лин. Время прошло незаметно для всех. Только чудом Синь Янь удалось проследить, чтобы Венти не взял что-нибудь алкогольное, напоминая, что им потом ещё нужно играть. Все смеялись с ситуации, кроме Син Цю и Чун Юня. Они оба вели себя несколько скованно, что остальные заметили и между делом спросили, всё ли у них нормально. — Да, — Чун Юнь вздохнул. — Всё нормально, у меня просто голова болит. — Ну, — Син Цю улыбнулся, пожимая плечами. — Я всё ещё под впечатлением. Пока остальные думали, что он под впечатлением из-за выступления, Чун Юнь знал правду, но не хотел ею делиться. Однако теперь Син Цю не выглядел настолько растерянным, он пришёл в норму, но находился в задумчивости. Словно обдумывал сюжет новой книги, предсказывая новые сюжетные повороты для главных героев. И Чун Юнь вроде даже рад, что его друг отошёл. Результаты должны были объявить с минуты на минуту. Все участники столпились возле сцены — охрана специально выделила место и не пускала зрителей, героически сдерживая неадекватных фанатов. Чун Юнь взглянул на толпу. Тома, Син Цю и Сян Лин смогли выбить себе место в первых рядах, стояли прямо перед охраной и показывали большие пальцы, подбадривая друзей. — Мы выдели три группы, — ведущий стоял на сцене, привлекая к себе внимание. — Победитель будет только один, но второе и третье место также получит приз. Как мы уже объявляли, первое место получит возможность полноценно провести концерт, если пожелают. Всё остаётся в силе. За исключением того, что второе и третье место получат возможность сыграть по одной песне в самом начале концерта! Толпа начала гудеть — обсуждать нововведения. Венти нахмурился, ему такое не особо понравилось. — Итак! Объявляем победителей. Третье место… Мужчина сделал паузу, наблюдая за напряжением среди участников. — Достаётся группе «Вельветовые коготки»! Поздравляем участников, их песня тронула сердца жюри! Это была группа из девушек, которые спели слёзную песню о любви. Чун Юню она не понравилась из-за произошедшего недоразумения, не вовремя он её услышал. — Второе место жюри отдали группе, что не побоялась бросить вызов традиционной музыке и сочетала в себе смесь оперы и техно. «Опера будущего», поздравляем вас! Жюри осталось в восторге от вашего эксперимента. Аяка ахнула и захлопала в ладони, широко улыбаясь. По всей видимости ей понравилась идея скрестить два разных жанра. Это звучало интересно и необычно, отчего Чун Юнь решил, что их песня не сможет после такого занять первое место. У них не было ничего необычного. Венти и Синь Янь написали текст, который отражал настрой группы, а Аяка спела безупречно — без запинок и дрожащего голоса. В каком-то смысле, эта песня тоже подтолкнула Чун Юня действовать. Почему бы тебе не попробовать. — Первое место достаётся… — ведущий вновь сделал долгую паузу, специально держа интригу до самого конца. — Группе… — Вновь пауза. — Которая спела достаточно мотивационную песню, передавая суть своего участия в мероприятии. Жюри оценили навыки участников и пришли к выводу, что именно эта группа достойна первого места. Поздравляем «Ветра перемен» с победой! Все замерли, а после чего громко закричали, набрасываясь друг на друга и крепко обнимая. Венти был громче всех остальных, прыгал от радости и кричал всем благодарности. Чун Юнь не ожидал победы, решив, что его удача на день закончилась. Но он же не один в группе, а значит удача остальных сработала отлично. Будем честны, ребята постарались и заслужили первое место. Каждый из них так думал, но всё же был приятно удивлён. Аяка приложила ладонь ко рту и прикрыла глаза, стараясь успокоиться. Никогда прежде она не чувствовала такую радость и возникшую эйфорию. Синь Янь обняла Чун Юня со спины, радуясь победе, а тот поднял её на руки, вновь ощущая жар по всему телу. И вновь это было приятно и радостно, вновь он всё контролировал. Синь Янь радостно закричала и замахала руками. — По нашей традиции мы приглашаем победителей вновь сыграть песню. Венти первый сообразил, что их позвали на сцену и растормошил остальных. Чун Юнь забылся и чуть не понёс Синь Янь на руках на сцену, но та вежливо попросила её опустить. Ойкнув и извинившись, он неловко улыбнулся и пошёл следом за ребятами, бодро прыгая по ступенькам. — Огромное спасибо всем, кто болел за нас, — произнесла Аяка едва дрожащим голосом. Чун Юнь вновь сел за барабаны и ощутил прилив сил, словно музыка открывала для него второе дыхание. Даже неудачное признание в любви сейчас не играло большой роли, ведь её затмил вкус победы. Прежде чем начать играть, парень поднял взгляд на друзей, помахал им и с силой ударил по тарелкам. Второй раз играть было всё так же приятно и здорово. И на эмоциях ребята выложились ещё сильнее, чем изначально, пока толпа радостно махала руками и снимала их выступление на телефон.