если честно

— Мне нужно выпить, — говорю я, как только наша официантка удаляется. — О, а я боялся, что прервал вашу беседу. Армин сел вполоборота, взглянул на Жана и коротко ему улыбнулся. Они уже виделись, но Армин посмотрел на него будто впервые за этот вечер. — Нет, все в порядке, — беззаботно ответил он. Я перекинула ногу на ногу и потянулась за своим бокалом. Торжество, витающее в зале, тяготило Армина — это проглядывалось в его нервной растерянности. Он прятал руки под стол и заламывал пальцы — я сидела рядом и видела, даже будучи в окружении знакомых, в числе которых сидит его лучший друг, он все ещё борется с желанием забиться в угол. Одно было не изменить: его взгляд — такой же открытый, впускающий свет как оставленные нараспашку окна в летних верандах. Неразборчивая радуга ярких огней играла на полувидимых силуэтах танцующих пар, люди двигались в унисон мельтешению, как будто подыгрывая такту, а в глазах Армина стеклянные блики софит отражались теплым дружелюбием. — Нам только что принесли аперитив, — почти неслышно добавил он. Жан кивнул и медленно убрал руки с моих плеч. — Так что, никто не хочет составить мне компанию? Я посмотрела на Хитч, которая в тот момент, улыбнувшись, подхватила свой бокал с розовым шампанским и склонилась к столу так, что кудри упали на её пустую тарелку, удачно прикрывая открытый бюст. Здесь неожиданно для всех, наши бокалы звякнули друг о друга. — Соглашайся, — кокетливо промурлыкала она, выбивая меня из легкого недоумения. — Я не буду ни в чем учувствовать, пока не попробую это вино, — громковато отголоском в моем тоне прозвучало взвинченное напряжение. Понятия не имею, что за странное чувство тогда затаилось у меня в груди. Я глотнула вина и прочистила горло, сделав вид, что не рассчитала с тональностью. — Так ты заказала вино? — переспросил Жан. — Да, почему ты спрашиваешь? — Нет, ничего, — ехидная улыбка мелькнула на его лице и тут же исчезла. Я повернулась к столу и снова сделала крупный глоток. Из-под приоткрытых ресниц я посмотрела на Эрена — единственного, кто молча наблюдал за разыгравшейся сценкой. Он держал в руке полупустой стакан, лениво двигая кистью. Коньяк это был или виски — кто-то однажды рассказывал мне, что отличить можно лишь по тому, с какого бокала пьется, но я забыла об их различиях. Напиток переливался по стенкам, оглаживая намертво застывшие там льдинки. Ничего не выдавало его заинтересованность. Если бы кто-то сейчас поставил нас на паузу и спросил у него, что происходит, он бы подумал ради приличия, а затем бы пожал плечами. Он сидит на диване и все вокруг — просто серые помехи в телевизоре. — Подожди, а ты уже что-нибудь пробовал сегодня? — спросила Хитч, снова обращая на себя внимание. — Я еще не допил своё пиво, — Жан неопределенно пожал плечами, наклоняясь к моему уху. Я слегка отклонилась в сторону и облизнула губы, надеясь на то, что красная влага вина оставит тень на моих ненакрашенных губах. — К тому же, мне нельзя сегодня много пить, — добавляет он, обращаясь ко мне. — Иначе велика вероятность уронить мою партнёршу во время танца. — Это ты верно подметил, — соглашаюсь я. — Брось, — говорит Эрен, — до конца вечера всё еще успеет улетучиться. Все поворачиваются к нему, а я тянусь к роскошно сервированным оливкам, которые заказала Хитч. Нужно было чем-то закусить прежде чем принять приглашение. — Эрен прав, — вторит Хитч. — Сегодня такой прекрасный вечер, не стоит себе отказывать. Тем более, когда вы танцуете? В конце вечера? А это как минимум два-три часа, верно? — Все хотят меня упоить, я понял, — Жан выпрямляется и как-то устало вздыхает. — Так что, есть желающие? — А можно я? Хитч робеет, улавливая на себе мой озадаченный взгляд. — Ты меня спрашиваешь? — уточняю я, пережевывая оливку. — Ты не против? Эрен всё равно не танцует. — С чего бы мне быть против — пожалуйста. В этом почти нет никакой неловкости. Хитч встает из-за стола, полная энтузиазма и девичьей радости. На слабом свету её коктейльное платье почти сливается с цветом её кожи, только пёстрые огоньки различимо играют на шифоновой ткани в складках. Я отворачиваюсь, игнорируя прикосновение Жана к моей шее. Он хочет, чтобы я на него посмотрела: я знаю, что он озадачен. А у меня никак не получается сдержать глупую улыбку. — Ты разве не хочешь станцевать? — удивленно спрашивает Армин, когда Жан и Хитч отходят к танцполу. Досадно думать о том, что Жан сейчас скорее всего сердится и позже мне не избежать разговора о том, что не смотря на наши безупречные отношения, сегодня я веду себя отстраненно. — Мне и здесь хорошо, — я пожимаю плечами и Армин кивает, не зная, что ответить. Перед ним вырисовалась ситуация одна из наихудших в сценарии. Всем известно, его молчаливый лучший друг принципиально не признает существования такого феномена в человеческих взаимодействиях как неловкое молчание. Даже осязая напряжение Армина, он не станет высасывать из пальца темы для разговора, а я со слегка отяжелевшей головой, наблюдаю за этим, даже не будучи в силах скрыть необъяснимо откуда подкатившее веселье. Под сладким, едва ощутимым опьянением, я с полуулыбкой наблюдаю как он ёрзает. — А ты хочешь? — это спасательный круг, который я неожиданно даже для самой себя решаю подкинуть Армину. — Я? — удивляется он. Эрен смотрит на него и я улыбаюсь, зная, что другого выхода у него нет. — Советую тебе поспешить, пока всех свободных дам не разобрали, — я откидываюсь на спинку, ощущая как прохладная кожа сидения моментально липнет к моим разгоряченным лопаткам и к лицу приливает тяжелое тепло. Армин мне улыбается. — Ты права, — он встает, не оглядываясь на Эрена. — Я пойду. Отлипая от сидения, наблюдая за его удаляющейся фигурой, я спрашиваю себя, совсем несерьёзно, вскользь: мне действительно хотелось сделать вечер Армина немного легче? Или я сделала это для себя? Для себя — сомнительное облегчение. Если честно, сколько себя помню, никогда не желала оставаться с Йегером наедине. Конечно, если я скажу, что ни разу не думала об этом — в это никто не поверит. В конце концов, я собиралась на этот вечер и осознавала вероятность того, что нам придется изображать взаимодействие, но только подумать — кто-то может мечтать об этом — нет. Я не знаю таких людей. Это разве что развлечение для тех, кто считает, что счастье не может быть смыслом жизни для человека. А если поточнее: для таких, как сам Эрен. Кисловатый осадок вина вперемешку с оливковым послевкусием осел на моем языке, я прохожусь кончиком по верхнему ряду зубов и, суховато сглатывая, поворачиваюсь к столу. Кроме бокалов и пустых тарелок на накрахмаленной скатерти стояли разложенными в ряд квадратные канапе с креветками. Я заказала их ради приличия, чтобы хоть что-то стояло на нашем столе до того, как станут спрашивать про основные блюда. Я посмотрела на Эрена, он успел забрать один из бутербродов. Мы обменялись неоднозначными взглядами и повисла та самая тишина, в которой вы жуете и думаете, а стоит ли говорить после, или вы просто продолжите запихивать в рот кусок за куском, потому что не знаете, что говорить. Стакан с его напитком оставался полным. Всё это время он просто держал его в руках и острые уголки льда стали заметно оттаивать. — Вот видишь, все от тебя сбежали, — неохотно произнесла я. Не было никакого шанса, что он станет мне отвечать. Наверняка в его трезвых глазах моё лёгкое расслабление выглядело как помутнение с налетом мерзкой склонности к бессмысленному трёпу. Эрен не отвечал, и что-то внутри меня всё таки раздосадовалось. Я молча облокотилась, взвалила подбородок на ладоши и уставилась на свою пустую тарелку, измазанную соусом из-под оливок. — Встретились спустя столько времени, а тебе и сказать мне нечего, да? — прозвучало с толикой задетой гордости. У меня горели уши и слегка начали слезиться глаза — это выглядело не так соблазнительно, как хотелось бы. — Хочешь со мной поговорить? — с интересом уточнил Эрен. Я пожала плечами. — Если и говорить, то не здесь, — он мотнул головой. — И не сейчас. Мне хотелось глотнуть ещё вина, но что-то нависло надо мной с укором. Голос Эрена был мягким, ненастойчивым, совершенно спокойным. На меня давила его рассудительность и у меня будто не было права потерять обладание. — А где? — вопрос встал у меня перед глазами. — Где и когда? Какой ещё случай сведёт нас ради этого? — Может тогда и не надо ничего обсуждать? Если ничего больше и не сведёт. — Тебе никогда ничего не надо. Никогда. И ни от кого. — Т-ш-ш,— он склонился к столу, — Чувствуешь? Ещё немного — и полетит посуда. Его совершенно беззлобное выражение лица взывало к пощечине. — Я по-твоему похожа на истеричку? — Истери сколько угодно,— он пожал плечи, отвлекаясь на шум позади меня. — Только без лишних зрителей. Лично мне не хочется привлекать внимание всего банкета и тем более подставлять Ханджи. — Ну ничего себе! Как благородно, — я не могла перестать улыбаться. — Наверное, стоит позвать Ханджи, да? Я знаю, она обожает галантных мальчиков. Эрен наконец сделал глоток своего напитка и прочистил горло. — Я собираюсь подозвать человека и заказать горячее. — Ага. Ну я так и поняла, — вскинув подбородок, моя рука машинально провела по плечу, смахивая волосы на лопатки, — К чему эти церемонии не совсем понимаю. Так и скажи, что собираешься здесь отсидеться, а потом просто свалить под шумок, как надоест. Ничего нового. — Ты издеваешься? — Разве? Эрен замолк: он приоткрыл рот, но ничего не ответил. Мы сидели, глядя друг другу в глаза и я чувствовала себя победительницей, оставив за собой последнее слово. Он поднял руку, выпрямляя плечи. Почти в ту же секунду подошла девушка. Ликование внутри меня продлилось недолго. Глядя на след от мокрых губ на своем бокале, ощущая как остывает хлынувший к щекам жар, я положила ладони на свои холодные колени. Стало только хуже. — Ты чего-то хочешь? — он беззаботно склонил голову на бок. Чего я хочу? Я посмотрела на Эрена. Чего я хочу? Филе молодого ягненка или, может, карамелизованные луковые кольца? Девушка уже сжимала в руках свой крошечный блокнотик, рассказывая ему о фирменном маринаде для голубого тунца. Сменилась музыка, игривые огни перестали мельтешить и я почувствовала, как замедлилось время. Почти невесомое чувство. Я обернулась: толпа вокруг нас поредела, многие до того устали, что разошлись по столам, не дожидаясь, пока подадут горячее. Запах еды, появляющейся в зале, оказался неуловимым. — Эй, — позвал Эрен. Меня поймал цепкий взгляд Жана, стоявшего неподвижно рядом с Хитч. Они явно обменивались символическими благодарностями за составленную компанию в танце. — Нет, — я улыбнулась, отвечая его умоляющим глазам, — Я ничего не буду. Мне оставалось только танцевать. — Это всё, — Эрен глотнул со своего стакана, откашливаясь от внезапно подкатившей сиплой хрипоты. Я обернулась, озадаченная, немного застопорившись, чтобы взглянуть на него ещё раз: его опущенное лицо смотрело куда-то на скрещенные под столом руки. И кто виноват? Как загустевший осадок на дне забродившего вина. Но мне, если честно, плевать. Я встала из-за стола и улыбнулась, отвечая Жану на протянутые руки. Как, должно быть, мило это смотрелось. Легко было шагать к нему навстречу, замечая как Хитч, сложив пальцы в замок, уже отвлеклась на что-то другое. Румянец больше не горел, я чувствовала как легко тело двигалось без сковывающего жара, как становится прохладно. Я спешу схватиться за его ладони, у него горячие, сухие пальцы, он цепляет меня за кисти, почти забрасывает их к себе на шею и я хватаю его за горящий затылок. — Ты совсем замёрзла, — читаю почти по губам. Он смотрит на меня во все глаза, с собачьей нежностью, уже, наверное позабыв о том, что я так неожиданно оставила его танцевать с Хитч. Возможно, ему с ней даже понравилось, но он соскучился по мне. И я киваю, зажевывая винные губы. Внутри всё ещё горячо, неприятно пережигает под ложечкой. И я и он — черт побери, это чувство между нами — нет, облегчения не наступило. За ним последовало разочарование. Разочарование, наверное, в том, что как раньше уже никогда не будет. Жан притягивает меня к себе, тепло и крепко, я закрываю глаза и двигаюсь совершенно в темноте, отвыкая от бликов и шума. Он ведёт куда-то по кругу, медленно, совершенно легко, я чувствую как слегка начинает кружиться моя голова и приходится очнуться. Я вижу Хитч, — сама элегантность, — она вернулась на свое место и пьет розовое шампанское, наблюдая за гулом танцующих пар, фоном развлекающих её фантазии. Эрен рядом с ней, как пустое полотно, сидит неживой, обездвиженно смотрит на нас. Ч-черт побери... Больной на голову. Сам виноват. И отворачиваюсь, с испугом заметив, как тень, упавшая на его безучастное лицо, превратилась в шрам.