***
— А-Сяо, о чем это ты задумалась? — спросила госпожа Ся у своей маленькой дочери, увидев, что та отложила свою вышивку и думает о чем-то с забавным выражением серьезности на лице. С каждым днем дочь все больше становилась похожей на мужа. Даже это выражение лица переняла у него. Иногда Госпожа Ся Юй думала, что дочь унаследовала все черты отца, но ни одной ее. Хотя эти мысли скорее забавляли ее, нежели печалили. Дочь тяжко вздохнула и только сильнее свела брови. — Мамочка, помнишь я вчера ходила с папой в деревню? Я заметила, что люди избегали нас. А лавочник чуть не упал в обморок, когда папочка с ним заговорил. Они нас боятся? Но почему? Мы же ничего не сделали плохого. Папочка ко всем относится доброжелательно. Он даже к нашим слугам всегда очень добр. Это потому что мы не похожи на них? — А-Сяо, помнишь, что папа рассказывал тебе об основателе нашего клана? Конечно Сяомин помнила. Она обожала папины истории и в особенности историю про приключения Основателя их клана. — Он был чужеземцем, но из-за исключительных способностей его уважали и боялись. Он долго был бродячим заклинателем, но затем решил основать свой клан. — Точно, детка, твой папа и ты сильно отличаетесь от других, даже от меня. У вас свой способ совершенствования, да и золотое ядро у вас развивается не так, как у других. — Мамочка, но разве это хорошо, что мы так сильно отличаемся? — А-Сяо, — мама отложила свою вышивку в сторону. — Вспомни цветы в нашем саду, они разве похожи друг на друга? — Нет. — Из-за того, что они друг на друга не похожи, они стали менее красивы? Или стали они из-за этого источать дурной аромат? А-Сяо вспомнила как пахнет ее любимый куст жасмина и любимые пионы мамы. И какая красивая роза теперь растет у нее под окном. — Нет! Совсем нет. - Вы с папой похожи на эти цветы. Вы не стали от этого хуже, или наоборот, лучше. Просто вы немного другие. — Госпожа Ся улыбнулась особенной улыбкой, которой умеют улыбаться только мамы. — Жизнь была бы очень скучна, если бы все походили на друг на друга. Поэтому всегда дорожи своей особенностью. Найдутся люди, которые не будут ее бояться. Они будут ценить твою непохожесть и восхищаться ей. Ся Сяомин заметно расслабилась и улыбнулась маме. — Так что же, я маленький цветочек? — Да, ты мой самый любимый цветочек! — засмеялась Джи Ся Юй. Она погладила дочь по голове и подошла к окну. Вид был действительно прекрасный. Лето постепенно вступало в свои права. Было тепло, внутренний двор заливало солнце. С тренировочной площадки доносились звуки учебных боев. Джи Ся с детства любила лето, еще когда она была Четвертой Госпожой клана Мэйшань Юй. Она любила тепло, спокойствие и тишину. Ей очень нравилось, когда цветы в саду можно было срезать и принести их чудесный аромат — аромат лета — домой. Кроме того, летние рассветы были по-настоящему волшебны. Она любила просыпаться еще до того, как солнце освещало окно ее комнаты, чтобы выйти в сад и сполна насладиться волшебным зрелищем. Частенько старшие сестры смеялись над ней из-за этого. Но что она могла поделать? Рассвет был слишком прекрасен, чтобы не любоваться им. Поэтому, когда пришло время выбирать имя дочери, она назвала ее «Сяомин»*, чтобы всегда помнить об этих летних рассветах. Госпожа Ся мечтала, чтобы в ее душе поселилось такое же спокойствие. Было бы замечательно, если бы все понимали то, что она объяснила дочери. Понимали и уважали их право на индивидуальность, а не пытались подмять под себя вздорными словами и слухами. Женщина нахмурилась, но довольно быстро расслабилась, ведь она знала, что муж разберётся с этим.***
Вот Лизе 12 лет. Она недавно вернулась в поместье. Этот год в Колдовском дворце дался ей очень нелегко. Лиза прошла через холл к лестнице на второй этаж. Идти нужно было быстро, чтобы никто из многочисленных родственников ее не поймал. Подтрунивания старших братьев она бы точно сейчас не вытерпела. Обязательно разразился бы бой. А в холле стоят бабушкины вазы. Лизе не очень хотелось портить настроение еще и ей. Достаточно и испорченного настроения дедушки. Она знала, что вечером разразится скандал грандиозного масштаба. Чертова учеба! Лиза влетела в свою комнату, пнула сундук и с разбегу плюхнулась на кровать. С зимних каникул комната ничуть не изменилась. Она была такой же светлой и уютной. На стене, над рабочим столом все так же висели ее рисунки, а на камине стояла фигурка балерины на заклятии вечного приклеивания, которую чуть не разбил книзл кузины. Только здесь Лиза могла расслабиться и отдохнуть от напряжения, которое не отпускало весь год. Поначалу все было неплохо. Ей казалось, что она может подружиться с кем-нибудь, помимо ее родни. Но так было до тех пор, пока более просвещенные студенты не рассказали остальным о том, что представляет собой дар Лизы. Вот тогда начались проблемы. Лиза терпела, когда портили ее домашнюю работу, в конце концов, можно и переписать. Пару раз страдали ее вещи, оставленные без присмотра. Все бы ничего, но когда они решили, что классно было бы устроить темную некроманту, который до этого никак не реагировал на их шалости, терпение Лизы исчерпало себя. Итог получился закономерный — пятеро отправились в Больничные покои с разной степенью увечий. Декан, которая сначала решила надавить на Лизу своим авторитетом, быстро сдулась, стоило только вызвать в школу дедушку. От дальнейших конфликтов она самоустранилась, заняв исконно русскую позицию под названием «Моя хата с краю — ничего не знаю». С тех пор все разборки происходили через директора, который — Слава Старому Неупокоенному Скелету Георгию — был дедушкиным лучшим другом. Жить стало проще, конфликты разрешались быстрее. К началу зимы Лизу оставили в покое. Что с этими идиотами случилось к концу года — непонятно. Видимо, Морозов и его компания выучили новые заклинания, свято уверовали в собственные магические способности, и опять забыли о том, что Лиза потомственный некромант. Если бы девушка была чуть более внимательна и чуточку быстрее шевелилась, естественно, ничего дальнейшего бы не произошло. Ей не хватило времени подумать над следующим заклинанием, и она в пылу сражения наслала самое настоящие некромагическое родовое проклятие. Пусть и шуточное, легко снимаемое, но все же с использованием некроэнергии. В этот раз Петр Иванович Стариков прикрыть зад Лизы не сумел, и деду полетело письмо счастья. Снимать проклятие естественно пришлось ему. Потому как проклятие некроманта, даже самое безобидное, сможет снять только некромант. Сколько дедуля сейчас интересного про себя услышит - уму непостижимо! Судя по сведенным бровям именно об этом он и размышлял, когда отправлял Лизу порт-ключом в поместье, а сам направился в Больничные покои. Теперь Лиза лежала и философски размышляла о своем жалком существовании, о самоуверенном идиоте Морозове и в предвкушении предстоящего "выноса мозга". — Митяй! — позвала Лиза своего личного домового. — Ах, хозяйка! Что же будет?! Что же будет?! — драматично вырывая волосы на своей жиденькой бороденке, появился домовой. — Хозяин так ругался, так ругался в кабинете! А потом выпил коньяку и начал ругаться еще больше, вспоминая какого-то паскудника Морозова, который ни сына, ни внука нормально не воспитал! — Прекрасно! — Лиза прикрыла ладошкой глаза — Дед идиота-Морозова знаком с моим. Жизнь становится все интересней и интересней. — Хозяйка, в этот раз Хозяин задаст вам трепку, спорю на свои последние волосенки из бороды. Лиза обожала своего домового. Приблизительно с детства Лизы он клянется своей последней растительностью , но Лизе столько раз попадало, а борода Митяя все еще сохранилась в своем первозданном виде. Удивительно живучая борода! Лиза надеялась перенять у нее эту живучесть для разговора с дедулей. — Митяй, заканчивай причитать и помоги разобрать сундук! — все еще лежа и с закрытыми глазами сказала Лиза. — Митяй хороший домовой! Митяй и без хозяйкиных ценных указаний знает свои обязанности! — ответил он. Лиза тяжко вздохнула и поднялась с кровати. — Дедуля уже вернулся? — Только что появился в холле. Сейчас как раз направляется сюда. Ох, Хозяйка, не спорьте в этот раз. Просто признайте вину и попросите прощения. — Иди уже, Митяй. — Лиза и сама понимала, что лучше не спорить сейчас с дедом. Но как не спорить? Ведь не она виновата. Эти засранцы напали со спины и Лизе ничего другого не оставалось. Это была самооборона. — Иди, Митяй, тебе лучше сейчас на глаза не попадаться. Домовой исчез так же быстро, как и появился, напоследок одарив хозяйку сочувствующим взглядом. Лиза только села за стол, как в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. — Право слово, очень воспитанно! — выпалила она, сразу же прикусив язык, увидев выражение лица любимого старика. Оно было красным от гнева, брови сдвинуты на переносице, глаза злобно сверкали. Проблемы у нее были даже серьезнее, чем она могла себе представить. — Елизавета Павловна, потрудитесь объясниться! — начал дед, — какого черта я должен выслушивать о тебе от этого старого идиота-Морозова? — Лиза подумала, что кажется вражда с Морозовыми — это то, что передается в семье по наследству. Дед говорил о старшем Морозове с той же интонацией, что и Лиза о Морозове-младшем. И папа Лизы, кстати, не раз упоминал в своих дневниках какого-то Морозова, который до жути его раздражал. — Ты забыла строгий запрет на применение на живых существах семейных проклятий? — Дедуль, — ответила Лиза, подумав, что из этой неприятной ситуации можно выкрутится без особой трепки. — Ты сам назвал его деда идиотом. Как ты думаешь, могло ли получится из его внука что-то лучше? — Лиза! Перестань заговаривать мне зубы. Ты и сама должна прекрасно понимать всю серьезность этого поступка! — Я понимаю, дедуль. Но они напали со спины и в темноте! Их было пятеро, а я одна! Я могла ориентироваться только на вспышки заклинаний. Чудо, что они меня не прибили. В конце концов, мне только двенадцать, и я просто растерялась. Лицо деда чуть смягчилось и Лиза поняла, что гроза миновала. — Дед, я даже не знала, что они хотели сделать. Я защищалась, как умела и тем, что первое приходило в голову. Прости меня за то, что доставила неприятности. Александр Степанович Дубровский, несмотря на большое количество внуков и зная какие уловки они могут применить, чтобы избежать наказания, на Лизу долго злиться не мог, да и не хотел. И как злиться на нее, если в ней больше других проявлялись фамильная неусидчивость и жажда экспериментов? Наверное поэтому неприятности она всегда доставляла заковыристые, с огоньком. Так что разгребать приходилось долго и непросто, но зато всегда интересно и весело. А может потому, что Лиза была дочерью Павла, его любимого, умершего вместе со своей женой, младшего сына, Лизе сходило с рук многое. Как и сегодня сойдет. Он сам понимал, что это вина того противного мальчишки. Но Лизу следовало бы наказать. Но и наказывать ее нужно было всегда так, чтобы она чему-то научилась. — Во-первых, юная барышня, на всех летних тренировках тебе нельзя использовать ни одного некропроклятия. Раз тебе в голову в стрессовых ситуациях приходит именно они, будем работать над этим. А во-вторых, ты сейчас же мне клятвенно пообещаешь что свой дар ты будешь использовать только тогда, когда есть серьезная угроза твоей жизни, здоровью и чести. И естественно, в своей работе. И никогда, слышишь, никогда не использовать на людях, чтобы добиться своих целей, либо свести счеты. Лиза и сама в душе понимала, что поступила неправильно. — Я знаю, знаю дедуль. - подняла руки вверх Лиза. - Я клянусь тебе никогда не использовать свой дар, чтобы навредить другим, если на то нет серьезных оснований. Прости дедуль. Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всех? — Не подлизывайся! Ты уже видела бабушку? Она по тебе скучала. Лиза подумала о том, что она очень счастлива иметь такую семью. А обещание –обещание она сдержит. Дедушкино доверие стоит тысячи таких обещаний.***
Сяомин смотрела на маленького котенка у себя в руках и радовалась. Наконец-то у нее получилось! Котенок долго не давался ей в руки, постоянно убегал и прятался. А-Сяо очень злилась. К счастью, сегодня он подошёл достаточно близко, как раз в зону действия ее дара. Он конечно упирался, но его эмоции получалось подавлять все лучше, делая послушным. — А-Сяо, это что такое? — Ся Сяомин так увлеклась котенком, что не заметила, как подошел отец — Ты что сделала с ним? Он под принуждением? — Папочка, — девочка поняла, что папа злится на нее, но сразу понять причину не могла — Я долго его звала, подкармливала, но он все-равно не хотел ко мне подходить. — И ты решила, что если ты заставишь его подчинится, то он этого захочет? Посмотри на него. — А-Сяо опустила взгляд на котенка — Ему разве нравится, что ты сделала? Он понимает, что выполняет чужие желания и не может сопротивляться. — Сяомин не думала, что поступает плохо, это ведь просто котенок. Уж о нем она позаботится лучше, чем он позаботится о себе сам. У него будет теплый домик и вкусная еда. Разве это плохо? Все эти вопросы она поспешила задать отцу. — Сяомин, каждое живое существо имеет право на свой собственный выбор. Даже если ты считаешь, что по-другому было бы лучше - это не повод заставлять делать все так, как хочешь ты. Посмотри на него! Он в тепле, накормлен, но стал ли он счастливее от того, что ты отняла у него свободу? Как ты можешь сказать наверняка, что для другого хорошо, а что плохо? Представь, если бы тебя так же лишили свободы и заставили делать то, что ты делать совсем не хочешь. Тебе бы это понравилось? Малышка посмотрела на котенка и представила, что и ее также заберут от родителей, а потом еще и будут заставлять делать то, что она не хочет. Думая об этом, девочке стало так грустно, что она не смогла сдержать слез. — А-Сяо, малышка, пообещай мне вот что — Сказал ей папа, забирая котенка из рук и снимая с него привязку — Пообещай мне, что ты никогда не лишишь выбора другого, что не внушишь чувств, которых не было. Наш дар дан нам не для того, чтобы мы его так использовали. — Я обещаю папочка — всхлипывая, ответила Сяомин, обнимая отца.***
Когда Лиза только поняла, что сознание она теперь делит с другой личностью, ей показалось, что они абсолютно разные. Но при объединении стало понятно, что различия не так уж и велики. У них обеих с детства был дар, который очень трудно контролировать, и они вдвоём потеряли родителей в раннем возрасте. Даже их характеры казались похожими. Никто не знал, сколько прошло времени с их слияния. Это был очень тяжелый процесс. В итоге опыт и воспоминания каждой из них они стали делить на двоих. Теперь, Ся Сяомин любила родных из Лизиной жизни, а Лиза, в свою очередь, любила родителей Сяомин. Теперь уже невозможно было сказать, где начиналось сознание одной и заканчивалось другой. Они стали единой личностью, единым целым. И вот новая Ся Сяомин открыла глаза. *("Ся" - лето; "Сяомин" - рассвет)