Летний рассвет

      По поросшим мхом каменным стенам стекала тонкими струйками вода. Тени от факелов танцевали причудливые танцы, в темноте углов будто что-то копошилось. Скорее всего, так и было: мелкой водной нечисти здесь всегда хватало. Я покрепче обхватила руку Сюэ Вэя, чтобы не поскользнуться на влажных каменных ступенях, ведущих глубоко под землю, в темницу. Пахло сыростью, плесенью, нечистотами. Но самое отвратительное – подмешивался сладковатый приторный запах крови. Ужин уже давно просился наружу, но я мужественно терпела, стараясь не приглядываться и задерживать дыхание. Еще пятнадцать минут назад мое настроение было просто отличным. Затем дядя позвал меня в темницу. Значило это только то, что наемник в этот раз был достаточно опытным и не выдал информацию под пытками. А значит, оставался только один выход: покопаться в его голове.       Моему телу было тринадцать. А заклинание легилименции было весьма энергозатратным. Конечно, я уже давно опережала свой уровень развития, который у меня был в прошлой жизни в этом возрасте. Но все же, тринадцать лет - это не тридцать. Поэтому для того, чтобы добыть информацию из чужих воспоминаний, мне нужно было приложить много усилий. Стоит отметить, что в чтении мыслей наёмников не было ничего приятного. Как правило, у этих людей в жизни было так много дерьма, и они были до того ожесточенными и равнодушными, что чтение их воспоминаний выглядело для меня, как худший вид пытки! Естественно, я никогда не считала себя святой. Само то, с чем мне приходилось работать на протяжении многих лет в прошлой жизни, накладывало определенный отпечаток. Но эти ребята могли переплюнуть любого мертвяка, которого мне приходилось поднимать в пошлом. А уж про равнодушие и полное отсутствие эмпатии у них я вообще молчу. Невозможно оставаться человеком, когда получаешь деньги за то, что ежедневно убиваешь других.       Специфика работы легилимента состояла еще и в том, что воспоминания другого человека после сеанса остаются с легилиментом навсегда. Их приходилось запирать в собственном сознании. И в самый неподходящий момент чужая жизнь просачивалась наружу. Например, во время сна. А мне вполне хватало собственных травмирующих воспоминаний, появляющихся в кошмарах каждую ночь. Но когда они смешивались с чужими, становилось совсем весело. Настоящий калейдоскоп ужасов, который сильно давил на мою итак нестабильную психику. Потому вопрос, почему я до сих пор не сошла с ума, был все еще актуален.       Наконец, спуск закончился, и я ступила на широкие гранитные плиты, кое-где поросшие мхом. – Прости за то, что приходится тебя тревожить, я знаю, как ты не любишь этого, - на входе в темницу меня дожидался дядя, нервно потирающий широкие ладони, - Боги меня накажут за то, что я трачу твои способности на что-то подобное! - сокрушённо проговорил он. Как, будучи главой крупного клана, дядя всегда пытался поступать по чести, не знаю! Но более совестливого человека я не видела! – Думаю, что в этом случае как-нибудь простят, учитывая, сколько людей убил этот достопочтенный, - бодрым голосом ответила я, правда только для того, чтобы дядюшку до скончания века не мучали сожаления. Естественно, никакой бодрости я не чувствовала. Скорее тошноту и желание развернуться и с громким воплем сбежать отсюда.       Та часть души, которой было тринадцать, была просто в ужасе от того, что предстоит делать. К счастью, умение владеть собой мне досталось от старшей части личности, поэтому я продолжила идти до камеры, где содержали моего несостоявшегося убийцу, легким шагом неунывающего человека. – Добрый вечер, мальчики! Развлекаетесь? - натужно-весело поинтересовалась я у тюремщиков, которые столпились возле стула, к которому был привязан избитый и истерзанный человек. Лицо превратилось в кашу, на руках не хватало нескольких пальцев, кое-где виднелись ожоги. – Добрый вечер, Молодая Госпожа! - нестройным хором поприветствовали меня они. –Я надеюсь, ему не давали спать?       Вообще в этом мире таких понятий как легилименция и окклюменция не существовало. Но все же некоторые заклинатели и даже некоторые люди обладали железобетонным ментальным блоком. И среди наемников такие блоки встречались чаще всего. И для того, чтобы применить к такому человеку легилименцию, приходилось прилагать куда больше усилий, чем обычно. Кроме того, мигрень мне была обеспечена на две недели вперед. А наемники чаще всего от такой ментальной атаки просто сходили с ума, потому как вступал в силу закон: сила действия равна силе противодействия. Чем сильнее сопротивляешься, тем больший урон твоему сознанию будет нанесен. У меня не было таланта к легилименции, как у моего отца. Мои знания и умения были весьма ограничены. В прошлой жизни я изучала и легилименцию, и окклюменцию не углубленно, чтобы только использовать при изготовлении артефактов да защитить разум от посторонних магов. Сейчас мне приходилось экспериментировать и импровизировать. Так однажды я заметила, что легче залезть в мысли человека, который несколько суток до этого не спал. Мозг и нервная система, измученные пытками, просто не могли сопротивляться чужому вторжению в разум. Поэтому тюремщики не давали моим пленникам спать. – Нет, госпожа, - ответил старший из них. – Тогда давайте покончим с этой неприятной задачей и наконец разойдемся по домам. Потому что Ваше место работы, при всем моем уважении к вам, не оставляет никакого желания пробыть тут хотя бы одну лишнюю минуту. Благо пленников тут почти не бывает. Приведите его в чувство. На пленника вылили ведро ледяной воды. Он заворочался и поднял голову, встретившись со мной взглядом. Он чувствовал усталость, но сильнее всего боль. – Честно говоря, я считаю, что ни одно живое существо не заслуживает такой участи. Но вы должны были хорошо понимать на что идете, когда приняли этот заказ, - обратилась к нему я. – Да, но даже для меня было неожиданностью то, на что способны ваши тюремщики, - из-за отсутствия нескольких зубов, его речь была невнятной и слегка шепелявой. – Я придерживаюсь мнения, что каждый человек должен быть хорош в том, чем он занимается. Вы, например, хороши в убийствах. В этот раз цель правда превратилась в охотника, но со мной у вашей братии частенько бывают трудности. Это ничего не говорит о вашем профессионализме. Наши тюремщики хороши в выбивании информации. Я же хороша во всем остальном. – Слухи о полном отсутствии у вас скромности ничуть не преуменьшены. – Согласитесь, что обладая столь внушительным списком достоинств, скромностью можно пренебречь, - я скрестила руки на груди, рассматривая кровавое месиво, которое было у пленника вместо лица. - Кроме того, смею заметить, истинная скромность заключается именно в осознании собственных достоинств и недостатков. Поэтому, например, вашими пытками занималась не я. Наоборот, позволила это сделать людям, которые в этом лучше разбираются, - я наклонила голову набок, с интересом наблюдая за тем, как наемник пытался привести себя в чувство. Он встряхнул несколько раз головой. И лучше сфокусировал взгляд на мне. – Я думаю, что как бы вы ни были хороши, у вас не получится получить то, что вы хотите, - устало проговорил он. Среди безграничного чувства боли стало проступать отчаяние, а также желание, сильное желание. Нетрудно было догадаться, что наемник хотел жить. Ведь ни одно живое существо не хочет умирать. А сегодняшний день, как он правильно понимает, закончится для него весьма плачевно. – Мне всего тринадцать. Вы раза в два старше меня. Но я с вами поделюсь одной простой истиной, которой всегда придерживаюсь по отношению к другим людям: нельзя недооценивать незнакомцев. – Думаю, мне теперь это вряд ли пригодится. – Верно! Но если бы вы раньше придерживались этого принципа, вы не оказались бы в такой ситуации, правда? – С этим не поспоришь, - хмыкнул он. – А знаете, вы мне нравитесь! Помимо безграничной усталости, в ваших глазах я замечаю еще кое-что, что ценю в людях, - я сделала паузу, склонив голову к правому плечу. - Разум. Думаю, вы не совсем обычный наемник. А достаточно образованный человек. Таких всегда видно, - я поднялась и обошла пыточный стул, встав за спиной. Как правило, такие люди не чувствовали себя в безопасности, когда у них за спиной кто-то находился. - Я хочу поделиться с вами одним секретом, связанным с наследственностью моей семьи. На самом деле, мне не нужно вас пытать, чтобы достать нужную информацию, - я наклонилась к его уху и понизила тон голоса. - Знаете, каждый человек рассчитывает на то, что его мыслям ничего не угрожает. Это то, что останется с ним несмотря ни на что. Они неприкосновенны, во всяком случае большинство людей на это рассчитывает. И естественно, кому-то из моих предков это показалось неправильным, поэтому он изобрел заклинание, которое позволяет читать мысли, чувства и воспоминания. Этим навыком мало кто в моей семье овладевал. Но мне пришлось, - его эмоции стали слегка суетливыми: сначала недоверие, потом ужас, затем отчаяние накатило с новой силой. - Также я должна вас предупредить о том, что это будет схоже с тем, что чувствуют женщины во время изнасилования. Личные границы будут грубо нарушены. Кроме того, я недостаточно опытна в этом, поэтому после сеанса чтения мыслей вы будете похожи на овощ, растущий на грядке. Я настоятельно рекомендую вам рассказать все, что нас так интересует, и проститься с жизнью, но сохранить свою гордость и разум. Что скажете?       Естественно, ответа я не дождалась. Наемник лишь сильнее напрягся, упрямо опустив голову вниз. Я снова села напротив него. – Хорошо. Поднимите ему голову! - стоящий сзади охранник дернул его за волосы, заставив поднять голову. Заклинанием я склеила пленнику губы, потому как заплеванной мне никак быть не хотелось. - Легилименс!       Мозг человека — это сложный многослойный орган. Нельзя просто взять и прочитать мысли, как книгу. Попадая в сознание другого человека, легко потеряться в чужих воспоминаниях, мечтах и снах. Поэтому легилиментам приходится слегка приоткрывать свою защиту, чтобы найти именно то, что он ищет. Кроме того, разум другого человека следует представлять, как какую-то систему, визуализировать его, чтобы не потеряться. Поэтому разум других людей я представляю картотекой.       Как я и предполагала, наемник был разносторонней личностью. Каких только “полок” я не видела, когда пробиралась к нужному воспоминанию. Я с интересом коснулась случайного воспоминания. Это был урок каллиграфии. Судя по бумаге и кистям, наемник родился и воспитывался в обеспеченной семьи. Что заставило его ступить на этот путь, интересно?       Сил было не много. Я продолжила поиск нужных воспоминаний.       Есть еще одна интересная особенность в работе с чужим разумом: иногда во время сеанса легилименции человек старается скрыть воспоминания, которые нужны легилименту. Если ты не опытный окклюмент, делать этого не стоит. Потому что это абсолютно бессмысленно: пытаясь что-то спрятать в своем сознании, ты будто вешаешь маяк на это воспоминание. Легилимент только быстрее найдет нужное. Так и получилось с пленным. Чем больше он пытался скрыть, тем быстрее я находила путь к нужному воспоминанию.       Получив нужное, я вышла из головы наемника. Как ожидалось, на меня уставился абсолютно отсутствующий взгляд без малейшего намека разумности в нем. – А я ведь предупреждала! - покачала головой я. – Что скажешь? - поинтересовался дядюшка, стоявший все это время у входа в темницу. – Все тот же человек в темной дорогой накидке. С измененным голосом. – Может быть, было что-то еще? Что-то, что поможет нам в дальнейшем расследовании? Какая была вышивка на плаще? Почему ты говоришь, что он был дорогой? – Потому что у меня недавно появился похожий. Тётушка долго на меня ругалась, когда увидела счет за этот заказ, - я устало поднялась, опираясь на руку Сюэ Вэя. – Господин, - один из тюремщиков обратился к дяде. - Что нам с ним делать? Убить, как и остальных? – Не нужно! - быстро проговорила я. - Отправьте его в более сухую камеру и создайте приличные условия для жизни. – Сяо-эр, для чего тебе это? - недоуменно спросил дядя. – Хочу попробовать восстановить его разум, - устало потерев переносье, сказала я. - Нужно понять, что я делаю не так. Кроме того, когда мы, наконец, найдем убийцу, нам будут нужны свидетели. А этого парня можно перетянуть на свою сторону. Он не создал у меня впечатление монстра, в отличие от остальных. – Хорошо, но встречаться с ним будешь под присмотром охраны. Сюэ Вэй, - обратился к нему дядя, - Отправь кого-нибудь разузнать про плащ. Возможно, мы сможем найти след. Сяо-эр, - посмотрел он уже на меня, - Нарисуй то, что видела и расскажи все про плащ Сюэ Вэю, и главное – обрати внимание на вышивку. По ней можно найти вышивальщицу. А они обычно запоминают сложные узоры, сделанные на заказ. – Поняла, - я устало побрела к выходу, буквально повиснув на собственном охраннике. Ноги и руки дрожали мелкой противной дрожью. Даже голос осип. До моих покоев Сюэ Вэй меня буквально донес. Надеюсь, в ближайшее время никаких покушений на меня не будет. Второго вторжения в чужой разум я не переживу. Тетушка, святой человек, догадываясь в каком состоянии я буду после посещения подземелий, а также, что моей служанки со мной сегодня нет, отправила ко мне Инь Чжу. Поэтому, когда я вошла к себе в покои, очаг весело трещал, разгоняя сырость, а в воздухе витал аромат моего любимого чая. – Инь Чжу! Ты буквально спасла мне жизнь! Я попрошу тетушку наградить тебя! - я устало плюхнулась на коврик, скрестив ноги. – Рада, что я могу быть полезна. А насчет награды... - она поставила передо мной чашку с чаем и бутылочку с отваром, - Лучшей наградой для меня будет, если вы перестанете доставлять неприятности своей тетушке. – Инь Чжу... - захныкала я, - Я ведь не нарочно, кроме того, мы про парня пустили такие сплетни, что он долго от них отмываться будет! – А если бы просто позвали охрану, то и не пришлось бы Сюэ Вэю изображать из себя пьяницу в кабаке. У него и так работы полно! - она села напротив меня. – По-моему, ему даже нравится. Ты ведь его знаешь: когда ему скучно, он становится просто невыносим, - я вздохнула и отпила чай. - Из нас получился просто идеальный тандем: я доставляю неприятности и решаю, как с этими неприятностями справиться, он исполняет, креативно подходя к делу. Ну а вообще мне кажется, что все мои охранники стали авантюристами. – Нисколько в этом не сомневаюсь, - она подвинула ко мне поближе пузырек. Я откупорила бутылочку, в нос ударил сильный запах успокаивающих трав. Я заткнула пробку обратно и отставила в сторону. – Не, не. Эта штука только не даст мне проснуться во время кошмара. Пользы от нее нет. Мне придется справиться с этим самой, ты же знаешь. – Мне жаль. Я надеялась, что в этот раз будет не так, и вам не придется снова этого делать, - она положила мне ладонь на мою руку, утешая меня. – Все в порядке, - я перевернула ладонь и сжала ее руку. - Мне просто нужно научиться справляться со своими способностями, как и всегда. – Я помогу вам переодеться. Я кивнула и допила чай. Инь Чжу помогла мне подготовиться ко сну и ушла. Я устало растянулась под одеялом, закрыв ладонью глаза. Засыпать было страшно, но усталость, накопившаяся за несколько недель, сделала свое дело, и я погрузилась в глубокий сон.       Молодой Господин Лань совершенно не ожидал проснуться от сковывающего конечности ужаса посреди приятнейшего сна о небожителях. Серьезно, его вообще-то угощали вкуснейшими плодами, увеличивающими совершенствование на 1000 лет. В этом точно не было ничего, что вызвало бы такой ужас. Но факт остается фактом: он сел в кровати с мокрой спиной и чувствовал накатывающие на него волны ужаса, к которым еще и горе прибавилось. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это не его чувства. Видимо, Молодой Госпоже Ся снились кошмары. Только он успел очнуться от сна, как разбудившие его эмоции исчезли. Судя по всему, Ся Юань проснулась. Лань Сичень откинул волосы с потного лба и успокоил дыхание. Встав с кровати, он зажег светильник.       Конечно, обстановку в семье самого Лань Сиченя нельзя было назвать идеальной. Что говорить, он порой стыдился собственных родителей, когда о них начинали вспоминать старейшины на советах. Естественно, это чувство сразу же проходило, когда он выходил из Главного Зала. Его мама сделала ужасные вещи, бесспорно. Но для него она все еще оставалась его матерью, которая с детства по-доброму потешалась над их с Ванцы серьезностью и очень сильно их любила. Поэтому ее смерть стала для него огромной потерей. Но все же не такой большой, как для его младшего брата, у которого на глазах случилось ее искажение Ци.       Но это и вполовину было не так ужасно, чем то, что пришлось пережить Ся Сяомин! Ведь нетрудно догадаться, что ей снилось этой ночью. И если ей снятся такие кошмары постоянно, то ее спокойствию и трезвости ума днем остается только позавидовать. А еще надавать себе по губам за те шутки о ее невыспавшемся внешнем виде. И благодарить всех Богов за то, что ничего подобного в его жизни не произошло.       Лань Сичень натянул на себя верхний халат, и пригладив растрепанные после сна волосы, повязал налобную ленту, решив охладить голову после разбудивших его чужих чувств. Он медленно переходил с одного моста на другой, любуясь хорошо освещенной Пристанью Лотоса, которая отражалась в темной воде озера.       Потихоньку он добрел до Зала, где вечером молодежь показывала свои таланты. На входе стояла охрана Ся Юань. На него они не обратили ни малейшего внимания, когда он вошел в комнату. То ли не считали его тем, кто может нанести серьезного вреда их хозяйке, то ли он заслужил капельку доверия. Первый вариант слегка задевал его самолюбие, тогда как второй заставлял гордиться собой.       Ся Юань сидела спиной к нему и наигрывала какую-то тревожную, тоскливую мелодию, глубоко задумавшись и не замечая его. Её тяжелые вьющиеся крупными кудрями волосы рассыпались в беспорядке по узкой спине, прикрывая вышитого красного феникса. Лань Сичень завел руки за спину и принялся ждать, чтобы не разрушить хрупкую атмосферу спокойствия.       Наконец, Ся Юань закончила играть и устало опустила руки, тяжело вздохнув.       - Музыка помогает вам отпускать терзающие вас чувства? – плечи молодой госпожи Ся вздрогнули. Она резко развернулась к нему лицом, но узнав его, с облегчением выдохнула.       - Вы, видно, решили, что заикой мне больше подойдет быть, да? Либо решили отомстить за то, что я разбудила вас…       - Вечно вы приписываете мне дурные мотивы!       - Кто-то же должен слегка сомневаться в вашей безупречной репутации и не боготворить, как это делает весь остальной мир. Я, так сказать, стараюсь привнести в вашу жизнь разнообразие и равновесие, разве нет? – весело улыбнулась ему Ся Юань. Улыбка, однако, не затронула ее глаза. – За это, как минимум, меня стоит поблагодарить.       - Не уверен, что моя самооценка переживет еще несколько таких потрясений, – ухмыльнулся он.       - Ничего, она обязательно восстановится, когда вы попадете домой, в среду всеобщего обожания.       - Что вы играли? – Лань Сичень обошел инструмент, с любопытством заглянув под крышку, покрытую лаком. Внутри располагались струны и деревянные молоточки.       - Одну из мелодий, сочиненных моими предками, – она резко нажала на клавиши. И Лань Сичень, наконец, понял, как устроен инструмент и почему издает звуки. – Поняли, наконец. – Ся Сяомин лукаво улыбнулась ему. – Вас с вечера занимала эта мысль.       - Вы и мысли умеете читать?       - Да… Нет… Не так, как вы думаете… - его позабавила подобная нерешительность. Кроме того, он заметил отголоски вины в ее голосе.       - Я был бы рад не испытывать рядом с вами чувство собственной ущербности, – он бы сказал, что удивился новым открывшимся обстоятельствам, но с недавнего времени он приобрел некоторый иммунитет на удивительные вещи. Теперь хотя бы понятно, почему люди из Юньмена вечно воротили нос, прибывая в другие кланы. Он бы тоже воротил, если бы видел, как жизнь устроена здесь, и как она устроена в остальных кланах. И главная причина этого сидела напротив него, задумчиво перебирая клавиши на инструменте. Он был уверен, именно с ее приездом здесь все начало меняться. И честно говоря, он не понимал, как кто-то настолько молодой может иметь настолько большой авторитет.       - Не стоит пытаться сравнивать меня с собой, – сказала она весело. Лань Сиченю показалось весьма самоуверенным такое заявление. – Это весьма неблагодарное занятие. Я скорее исключение из всех правил. Лучше сравнивать себя с остальными вашими ровесниками. И в таком свете вы все еще остаетесь одним из самых выдающихся людей своего возраста. И поверьте, лучше быть одним из лучших, чем исключением из всех правил, – закончила она устало.       - Непонятно… - хмыкнул он. - Вы то ли жалуетесь, то ли хвастаетесь.       - Я скорее хорошо понимаю с чем связана такая исключительность, и какие последствия она порой приносит. Когда ты находишься среди хорошо знакомых людей, которые тебя любят – жить просто прекрасно. Но не тогда, когда ты попадаешь к людям, единственная эмоция которых – это зависть. А зависть перекрывает, как правило, все, – голос звучал равнодушно, но почему-то Лань Сичень был уверен, что Ся Юань только внешне выглядит так безразлично. В таком свете ее способности не были благословением, скорее проклятием. – Но знаете, что забавно, - она обаятельно ему улыбнулась, - несмотря на некоторое раздражение, которое вы иногда ко мне испытываете, вы никогда мне не завидовали. Вам частенько жаль меня, вот как сейчас. Но зависти не было, даже каких-либо отрицательных эмоций! Вы что, святой?       - Ну должны же быть вещи в которых я тоже буду исключительным, вы так не думаете?       - Справедливо. Показать вам, как на этом играть?       - Вы знаете, я мечтаю об этом с вечера, – Ся Юань уступила ему свое место. – А теперь краткий курс по устройству этого инструмента.       Лань Сичень был весьма рад, что являлся причиной ее хорошего настроения и отвлечения от собственных проблем.