Держи меня запертой в твоём сломленном разуме

Италия, 1114 год Клаус Майклсон совершенно точно не был человеком. Он был гибридом в теории, и вампиром на практике. И совершенно точно он был самоуверенным вампиром. Клаус был очень жесток и импульсивен, но он далеко не глупый, потому что глупым он бы не прожил больше тысячи лет. Однако, когда он уже попал в подобную ситуацию, Майклсон мог признать, что действовал неосмотрительно. С чего началась эта заварушка, Никлаус помнил довольно неплохо. Очередная шуточная стычка со старшим братом Элайджей подкинула Клаусу идею свалить куда-нибудь. Семью он любил, считая одной из главных ценностей, но избыточное общение с родственниками поднадоело ему. Причём не только ему ― каждый из Майклсонов какое-то время жил отдельно, чтобы отдохнуть от компании родни. Поэтому Клаус не винил себя за подобную выходку, а приравнивал ее к «вылазке на природу». «На природу» ― поскольку Майклсон обосновался в небольшой деревеньке в Англии. Его появление, конечно, не прошло бесследно, так как повсюду свирепствовали инквизиции и охоты на ведьм. Но его не тронули, а вот как раз из-за ведьм и произошел этот неприятный случай. Клаус всегда считал ведьм весьма посредственными. Поэтому, стоило одной из них подвернуться Клаусу, жизнь быстро ушла из этого вечно юного тела. Месть ведьмы бесконечна, бесчеловечна, убийственна. Теперь Клаус был тем, кто знал об этом не понаслышке. Когда он стал убийцей маленькой ведьмы, имя которой не знал, все ее «сестры» пообещали отомстить гибриду. Клаус усмехался: что могут сделать ему пара ведьм? Как же сильно он ошибался. В конце концов, прожив более тысячи лет Клаус накопил колоссальный боевой опыт. Первую ведьму, которая пришла мстить за свою «сестру» он убил легко, играючи. Вторая тоже ему не навредила и вскоре оказалась разодрана на куски. Потом их приходило все больше и больше, и только тут Клаус вспомнил неутешительный факт ― ведьма никогда не бывает одна. Всегда есть кто-то, готовый за нее отомстить. А ведьма, убитая им, была из какого-то клана, и не то чтобы этот факт пугал первородного, просто головная боль в виде постоянно нападающих ведьм была ему ни к чему. Друг друга ведьмы рассматривают как членов большой семьи и, обычно, стараются помогать и защищать своих коллег. Ведьмы, живущие на одной территории, могут действовать вместе и образуют так называемый ковен. Никлаус откровенно не знал, как выйти из этой ситуации. Он мог истребить весь клан, но на это потребуется время, а ведьмы не давали ему ни минуты покоя ― приходили одна за другой. Это как тупая, пульсирующая боль в голове ― она становится все сильнее и сильнее, раздражая и ослабляя. И как-то так получилось, что последняя стычка его знатно ослабила. Ведьм было больше, они были подготовлены и все ― на одного Клауса. Он уважал неравный бой, но был реалистом. Да и несмотря на подчас нецивилизованное и грубое поведение Никлаус обладал блестящим умом стратега. Его схемы просчитаны на много ходов вперед, что позволяет ему быть на много шагов впереди его врагов и соперников. И сейчас, оглушенный десятками заклинаний, ослабленный заклинанием Иссушения ― ведьма, которая использовала его, была убита раньше, чем закончила ― и с кинжалом папы Тунды в боку Никлаус размышлял о том, где он так прокололся. ― Хм. Сфокусировать взгляд получалось плохо. Клаус не мог не признать ― и это очень сильно било по его самолюбию ― что сейчас он довольно легкая мишень. Если какая-то из этих ведьм выжила, то убить его будет просто. Но появившаяся на месте бойни женщина ― совершенно точно, это была ведьма ― не спешила убивать гибрида, хотя малейшее промедление ― и Клаус убил бы ее. Конечно, преимущество было на стороне старой ведьмы. У женщины были тускло бледные, почти бесцветные, блондинистые волосы и серые глаза. Свои волосы она собрала в тугом пучке, прибавляя строгости к ее внешнему виду, а также носила длинный, старомодный темно-серый плащ. ― Так это ты убил молодую ведьму? Никлаус Майклсон. Вопрос скорее был риторическим. Ведьма подошла к сидящему на земле Клаусу, смотря на него серыми глазами. Клаус криво усмехнулся. ― А ты угадай. С одного раза. Тонкие губы ведьмы дернулись в ироничной ухмылке. Она опустилась на корточки рядом с ним. Женщина подумала, что он похож на хищника… в худшем значении этого слова. Никаких «не могу» – только «добьюсь». Абсолютная уверенность в себе и своих силах, ни тени сомнений в своих действиях. ― Тебя знатно пошатнуло, ― сообщила ведьма. Тонкие пальцы ― кожа на них была сухая, словно высушенная, и этот факт удивлял хотя бы потому, что ведьмы обычно сохраняли свой облик максимально молодым и соблазнительным ― обхватили рукоять кинжала. Клаус испытал легкий дискомфорт, поскольку даже малейшее давление на кинжал причиняло боль. Но даже если Майклсону было больно, показывать он этого не собирался ― за многие века он научился одинаково хорошо терпеть и причинять боль. ― Признаться, я была счастлива услышать о том, с каким рвением ты избавляешься от ведьм, Никлаус Майклсон, ― заявила ведьма. ― Убить одну ведьму ― все равно что запустить процесс, в котором выживший будет только один. Ведьм довольно много, и, если ты истребишь целый клан, ему на смену придет другой… ― А может, довольно трепаться? ― грубо кидает гибрид. ― Я вижу, у тебя ко мне предложение. Озвучь его, ведьма. Женщина посмотрела на мужчину серыми глазами, которые казались такими же тусклыми, как и она сама. Хотя, вероятно, в молодости она была красавицей. Никлаус Майклсон всегда держит свое слово, хотя при необходимости ищет лазейки в условиях соглашений, которые он заключает. И старая ведьма знала об этом, но в ее положении она не могла выбирать. Главное ― грамотно продумать саму сделку. В войне важны не только преимущества силы, но и преимущества знания. Ведьма могла воспользоваться ими. ― Меня зовут Имоджен Ардингелли, ― говорит женщина, при этом вытаскивая из груди гибрида кинжал. Кинжал папы Тунды убивает любое сверхъестественное существо. На древних вампиров действует так, что они в сознании, но не могут пошевелиться, и их всё время терзает невыносимая боль. На Клауса он действовал еще немного иначе, какое-то время он мог оставаться в сознании. ― Век назад я прикончила ведьму, которая возглавляла мой ковен. Остальным ведьмам это не понравилось, и они до сих пор мне мстят. Я думаю, мы можем помочь друг другу. ― И в чем конкретно моя выгода? ― усмехнулся Никлаус. Имоджен улыбнулась. Для тех, кто ее не знал, Имоджен выглядела как садистка. Она была целеустремленная и сфокусированная. ― Я думаю, ты знаешь о том, что в конце все ведьмы мира могут объединится против тебя, и даже Майклсоны такой силе не противостоят. Ведьмы будут приходить и приходить, и в конце концов уничтожат тебя, Никлаус Майклсон. И я считаю, что у нас вдвоем больше шансов. Я могу помочь тебе, что и делаю прямо сейчас. ― И что ты хочешь взамен? Клаус не понаслышке знал, что даром тебе не дают ничего. Даже если сейчас у тебя ничего не взяли, то придут за долгом потом. Кто-то мог сказать, что Клаус судит о людях по себе ― да, Никлаус ничего бы не сделал чужому просто так, и, следовательно, он не верил в то, что Имоджен Ардингелли будет задаром делать что-то для него. Она предлагает сделку, а не свою помощь. Одним словом ― ведьма. На протяжении веков вампиры сражались против них и вместе с ними, поощряли их дела и сжигали их на костре. Будь они противниками или союзниками, они являются силой, которую нельзя недооценивать. ― Рано или поздно я умру. Не важно, своей смертью или нет, но есть кое-что, что я хочу уберечь и после своей смерти, ― Имоджен провела рукой вдоль всего тела Клауса. Вербена и аконит его обожгли, забрали силы, а заклинание иссушения, пусть и неоконченное, ситуацию лучше не делало. ― И я хочу, чтобы ты защитил это. ― Что «это»? ― раздраженно спросил гибрид. Он не мог не отметить, что после действия Имоджен стал чувствовать себя лучше. ― Моя дочь. Виктория Ардингелли. Имоджен сильно любила свою семью. Годы защиты от нападений и уединения вывели худшее в ней, оставив резко прямую и враждебную женщину, оболочку той, кем она когда-то была, посвящая жизнь своей дочери и мести, к которой она относилась серьезно. *** Это был сущий белокурый ангелочек с большими голубыми глазами. Виктория в легком голубом платьице босиком бегала по траве, ловя бабочек, а под ее ногами распускались цветы. Девочка смеялась, не замечая, что вместе с матерью за ней наблюдает незнакомый мужчина. Клаус и Имоджен стояли на таком расстоянии, что Виктория их заметить не могла, а они прекрасно видели играющего ребенка. ― Когда я умру, я хочу, чтобы ты ее оберегал, взамен на мою постоянную помощь сейчас, ― повторила Имоджен. ― С чего мне соглашаться? ― С того, что ты не идиот, Никлаус Майклсон. Клаус передернул плечами. В крайнем случае, он всегда сможет найти лазейку в этом договоре. Имоджен напряженно наблюдала за дочерью, но в ее стальных глазах Никлаус видел эмоции ― взгляд матери, которая влюблена в свое прекрасное дитя. Кругом лишь кровь, а в голове бушует огонь.