Игра в человечность

      Дольф вздохнул, беспокойно разглядывая в треснувшем куске зеркала новые ярко-зелёные волосы. Минут 30 назад он сидел в парикмахерском кресле, прощаясь со своей от природы рыжей, уже изрядно отросшей шевелюрой. Теперь же от неё осталась лишь половина, еле собирающаяся в куцую пародию на хвостик.       Непривычный цвет обязан был сделать из Дольфа Купера нового человека, а выбор пал на травянистый оттенок чисто импульсивно, так как тот ассоциировался с городом, в который молодой человек прибыл сегодня в предрассветном сумраке. Даймонд-сити даже прозвали зелёным самоцветом Содружества, хотя за исключением стен и некоторых построек город оказался таким же грязным, серым и унылым, как и любой другой населённый пункт после апокалипсиса.       В соседней лавчонке гость подкупил приятно выглядящую и, что самое главное, практически целую фланелевую рубаху в клетку и классические брюки, позволявшие создать располагающий к себе образ добропорядочного горожанина. Набор кожаных наручей, наколенников и пистолет он предусмотрительно запрятал у городской стены в половине ржавой, вросшей в обломки бочки. С собой прихватил только едва заметный тонкий охранный прут, запросто помещающийся под штаниной — трофей от проклятых синтетических нелюдей, который удалось выменять на добротный такой запас довоенных денег и шестерней у одного торгаша снаряжением.       Дольф считал, что бьющий электричеством прут идеально подойдёт для пребывания в городе и сохранения образа добропорядочного гражданина, потому что очаровывать людей своим ласковым видом с пистолетом за пазухой было бы несколько проблематично. А работать языком и харизмой придётся много — парень привык полагаться на этот набор джентльмена по жизни гораздо больше, чем на грубую силу и страх. Да и внешние данные вряд ли располагали к вооружённому запугиванию — ни ростом, ни хоть каким-то внушительным телосложением Дольф не обладал.       — 15 крышек, — парикмахер (сам мистер суетливость) протянул ладонь в ожидании.       — Ах, да, — Дольф, теперь похожий на рождественского эльфа, очаровательно осклабился и отсчитал побрякушки, отдавая их работнику вместе со сложенным вдвое самопечатным буклетом.       — Что это? — напрягся его собеседник.       — Понимаете, друг мой, я работаю с одним прибыльным финансово-социальным проектом и у меня тут случайно остались с прошлой встречи пара премиумных купонов. Один из которых я хотел бы подарить вам за отличную стрижку, так сказать порадовать порядочного человека, — Дольф выглядел максимально дружелюбно и попытался перехватить возражение уже открывшего рот парикмахера. — Нет, нет, не беспокойтесь, это не какой-то развод и не лотерея, друг. Я не требую от вас ни крышечки, зато предоставлю возможность в течении 5 дней обменять этот купон на разовый удвоенный процент прибыли, если вы пожелаете вложиться в дело. Ну, то есть, если вы или ваш родственник решит инвестировать в проект, допустим, 5 крышек, то получит не 7, а 10 уже ровно через неделю, когда придут первые выплаты. Согласитесь, неплохой шанс быстро и безопасно заработать?       — Э-э… — замешкался Джон, темноволосый парень, рассматривая купон под градом мягких и сладких речей своего клиента. — Это точно не подстава?       — Абсолютно, — качнул головой Дольф и показал заранее сунутое в карман рубашки «удостоверение» с печатью. — Вы можете мне не верить, но шутка в том, что абсолютно ничего не теряете, если попробуете. Я от вас не требую золотых гор, не волнуйтесь, просто дружеское предложение, услуга за услугу. Сможете наконец купить новый радиоприёмник или хорошие ножницы для салона, который, надеюсь, начнёт процветать среди всех этих городских акул. Всё по вашему желанию, исключительно добровольно, — Дольф ещё раз очаровательно улыбнулся и легонько похлопал собеседника по плечу. — Вы подумайте пару дней пока, найдёте меня, если что, в Колониальном Баре. И помните - возможность стать богаче всегда существует, нужно лишь только набраться смелости и взять жизнь в свои руки. До свидания!       Джон неуверенно пожал протянутую ему ладонь и уставился вслед удаляющемуся гостю, который шёл по кривой улице, продолжая улыбаться каждому встречному. Он пожелал доброго дня местным нищим пропойцам, придержал дверь калитки для усталой старушки, возвращавшейся с ночной смены, отвесил пару комплиментов проходившим мимо девчонкам и поблагодарил незнакомого охранника за защиту города и всех его достопочтенных жителей. Почти каждому он вручил по сложенному вдвое буклету и пригласил поучаствовать в щедрой акции.       Так, лучезарно сияя, Дольф упёрся в лавку с какой-то едой, в которой работал крупный зеленоватый автоматрон в абсолютно нелепо сидевшем на макушке корпуса поварском колпаке. У молодого мужчины оставалось ещё несколько сотен крышек, на которые он собирался временно снимать комнату и проводить первые выплаты для своей странной финансовой затеи, на еду он принял стратегическое решение особо не тратиться, поэтому со вздохом прошёл мимо ароматных мисок горячей лапши.       Автоматрон крикнул ему вслед что-то невразумительное на незнакомом языке, на что Дольф лишь нервно поморщился, ускоряя шаг и стараясь не смотреть на железного "повара".       Если говорить начистоту, он вообще не любил роботов. Они всегда вызывали подсознательное, но очень назойливое чувство тревоги — даже безобидные айботы радиостанции, даже милейшие в общении няни-помощники. Дольф чувствовал эту пропасть, бесспорно разделяющую наполнение головы мясного, настоящего человека и холодные микросхемы этих притворяющихся живыми существ. Он верил в концепцию души, и если спросить, есть ли таковая у роботов — Дольф ни на мгновение бы не сомневался в том, что вопрос звучит как полная чушь. Ведь они были такими неуклюжими, примитивными, такими бесконечно далёкими от всего, что делает живых существ "живыми". Кому в голову вообще взбредёт сравнивать механические порождения заводских умельцев с их создателями, хозяевами? Да машины даже с плешивым бродяжкой нельзя на одну ступень ставить! Хоть они и полезны для грязной работы, но где гарантия, что каждый из этих говорящих «тостеров» не сломается в любой момент и не помчится уничтожать людей направо-налево?       «Сниму комнату. Быстро изучу городок, пойму, чем здесь живут люди, пособираю местные слухи и тогда уже развернусь по полной, — быстро накидывал в голове план действий Дольф. — В прошлый раз получилось, и в этот должно. Главное, не светиться среди бедных закоулков и произвести максимально достойное, выгодное впечатление. Набрать помощников из самых промытых, раздать им красивые должности и побольше радужных обещаний. Каждый должен быть уверен, что новенький в городе мистер Купер — обеспеченный, добропорядочный и заслуживающий доверия гражданин. Таким с удовольствием и несут свои сбережения наивные лбы».       Дольф вздохнул, тревожно озираясь. Самоубеждение помогало, но не так хорошо, как прежде. Под улыбающейся и весёлой оболочкой он чертовски боялся, что снова придётся бежать, снова менять город, что и тут не удастся закрепиться, а эти с таким трудом накопленные для аферы крышки осядут без выгоды по карманам и прилавкам. Новые добыть он сейчас вряд ли сможет, а в городе выгодных дел не особо много.       Не в саду же тяпкой ковырять мутафрукты?.. Не становиться же таким как эти... грязные, больные и вечно унижающиеся бездомные, просящие милостыню возле магазина? Не идти пополнять ряды чокнутых рейдеров, в которых хилому городскому плуту грозит быстрая гибель?       Поэтому всё обязано было пройти идеально — и продуманная до мелочей игра Дольфа, и распространение фальшивых купонов, и сбор взносов от доверчивых, возжелавших хорошей жизни в этом постядерном аду горожан. А когда-нибудь после наступит долгожданный покой…       Может, и хорошо, что он не стал завтракать в той лапшичной лавке, в конце концов. Незаметно перекусив дешёвыми собачьими консервами или бобами вдали от чужих глаз, он создаст для окружающих сладкую иллюзию, что является птицей более высокого полёта.       Думая обо всём этом, путник поздно обратил внимание, что шагает в тёмный и достаточно мрачный переулок, находившийся за несколько улиц от центра Даймонд-сити. Это противоречило планам, крутившимся в зелёной голове, но Дольф попросту не заметил, как заблудился с непривычки в таком крупном городе. Здесь не было мирно занимающихся своими делами горожан, только истошно мяукала грязная, побитая жизнью кошка и в одном из углов у сгоревшей машины переговаривалась незнакомая компания. Видок у этих четверых был такой себе, если начистоту, но Дольф, глотая комок тревоги в горле, понадеялся быстро проскользнуть мимо и найти уже наконец путь к Колониальному Бару.       — Эй, бизнесмен, — один из компашки окликнул гостя прокуренным баритоном, а когда Купер сделал вид, что не заметил обращения, вся маргинальная четвёрка направилась ему наперерез.       Дольф судорожно сжал в руке электрический прут, готовый применить его при первой же возможности, но уже понимал пятым чувством, что дерьмо вот-вот произойдёт. Он не ошибся: двое задержали его за плечи, а тот, что подзывал, навис впереди.       — Отойдите от меня! — парень попытался сохранить достоинство в голосе, но подрагивающая интонация его беззазорно выдавала.       О, нет. Воспоминания, как в детстве другие мальчишки швыряли его на пол и кричали гадости, стараясь морально втоптать в грязь, душной киноплёнкой вспыли перед глазами. Конечно, тогда мотивы были иными. Они случайно узнали о юном Купере то, что не должны были знать никогда. Что тот признался в чувствах своему другу Йонасу, но мерзкий беззубый Тони подсмотрел и выдал всё шайке. Безумные гогочущие рожи и крепкие грубые руки. Они решили проучить его за невинное детское увлечение, не воспринимаемое Дольфом, как что-то порицаемое и грязное. Йонас просто послал мальчишку на хер, дальше слов дело не зашло, но приятелям было всё равно. Травма осталась. И теперь его вновь окружала гогочущая, агрессивная шайка. Внутри всё сжалось от безысходной тоски. Только не снова, только не как тогда...       — Мы тут слушок словили, что в городе появился богатенький делец, — нападающий ощерил наполовину гнилой рот. — Как удачно, что он гуляет без телохранителей. Хочешь двинуться дальше — придётся делиться, дружок.       — Катись в ад, — Дольф попытался влепить негодяю прутом, но его моментально выбили из пальцев грубым взмахом ботинка.       Следом бедолагу опрокинули на землю крепким ударом по спине и принялись выворачивать карманы. Сумка с крышками и буклетами рассыпалась по камням с ржавым звяканьем. Дольф не успел крикнуть, как несколько пинков по рёбрам и голове заставили его болезненно скрутиться. Он слышал сквозь боль, как драгоценные крышки загребают грязными руками в карманы, как грузно дышат напавшие жители подворотни, торопливо озираются и стараются собирать добычу как можно быстрее, чтобы поскорее убежать по своим каморкам. Весь этот гомон смешивался в больную какофонию, а мысль о том, что пистолет всё же был лучшим подспорьем, теперь ударялась Дольфу в мозг, но насмешливо поздно. Пистолет лежал в ржавой бочке, а парень лежал в пыли тёмной подворотни, распластанный и оглушённый.       Он молился, чтобы всё скорее кончилось. А может, стоило вообще дать им себя укокошить — потому что без крышек, без своей хитрой обманки Купера ждал полнейший крах и отчаяние. В городе ему негде остаться, он чужак. За городом появляться без нанятого проводника - верный повод опять нарваться на него. Холодок прошёл по спине. Этот раз может оказаться последним.       Кто-то или что-то грузно спрыгнуло в паре метров от происходящего на пыльные камни. До ушей жертвы донёсся металлический лязг, шелест плотной одежды и щелчок револьвера.       — Кого там нелёгкая принесла?.. — раздражённо поднял голову один из грабителей, обшаривающий карманы брюк лежащего, и тут же отпрянул. — Твою мать, тут Валентайн! Похер на этого, валим, мужики.       Раздались выстрелы; роняя крышки, четвёрка ломанулась с места преступления, оставляя закашливающегося в грязи Дольфа наедине с неким новым действующим лицом. Внезапная тишина вызвала звон в ушах. Парень с трудом поднял измаранную голову, капая носом кровью, и попытался разглядеть, что за страшная напасть распугала его обидчиков. Навстречу протянулась рука:       — Эта улица — та ещё скверна. Обопрись на меня, отведу к медику, — низким хриплым голосом произнесла склонившаяся фигура в довоенной шляпе-федоре и песочном тренче.       Дольф протянул было в ответ ладонь, но тут же с испуганным криком её отдёрнул. Он разглядел землисто-серое, испещрённое уродливыми трещинами лицо кого-то, кто старался походить на человека, но человеком явно не являлся. Два светящихся пронзительных глаза сверлили его жёлтым неживым сиянием.       — Что ты такое?! — воскликнул бедолага, рефлекторно отползая назад и вновь закашливаясь.       Жуткое существо тяжело хмыкнуло, на пугающе разбитой маске из какого-то пластика или резины возникло выражение усталости:       — Ник Валентайн, частный детектив. Судя по бурной реакции, ты в городе впервые. Поэтому давай так: я делаю вид, будто не заметил на твоём лице отвращения и предлагаю помощь ещё раз. Она тебе явно нужна.       — Ты что… Гуль? — всё ещё болезненно отхаркиваясь, выдавил из себя избитый.       — Знал бы ты, как много людей мне верили, когда я говорил, что являюсь уж очень больным гулем, хах. Но нет, я — синт, — отозвался обладатель старинного тренча и закурил, ожидая, когда же спасённый перестанет валять дурака и откликнется на предложение.       — Синт? — тут Дольф окончательно выпал в осадок и, забыв про боль, сел на копчик, — то есть… робот?!       Он был в полном замешательстве. С одной стороны, молодой мужчина должен испытывать благодарность за спасение от грабителей, но ненависть и ужас перед синтами, этими бездушными машинами, уродливыми копиями человека — пропитывала его разум уже много лет. Встретить порождение Института вот так — на улицах обычного города — воистину нонсенс. Принять помощь от синта это немыслимый абсурд. Да и не мог ведь тот по-настоящему желать Дольфу спасения? Машина не имеет чувств и добродетели, она всего лишь имитация гуманоидного тела и голоса. Так почему этот робот с горящими светодиодами вместо глаз сейчас абсолютно непринуждённо курил и… иронизировал? Его действительно так запрограммировали?       — Не подходи ко мне, железка, — выдавил Купер, пытаясь самостоятельно подняться на дрожащих ногах, что удавалось не очень хорошо. — Надеюсь, охранники в курсе, что по улицам разгуливает синт…       — Я предпочёл бы понадеяться на присутствие здравого смысла и чувства такта в этой зелёной башке, но, видимо, не судьба, — робот-детектив изобразил что-то, похожее на закатывание глаз и больше не смотрел на нелепо ерепенящегося Дольфа.       Тот мог сказать, что синт выглядит разочарованно, если бы был уверен, что механизм способен разочаровываться. Однако, «детектив» наклонился, чтобы поднять что-то с земли, на которой лежал Дольф, и зажал в отвратительной металлической лапе, напоминающей паука, один из выпавших во время потасовки буклетов. Бегло ознакомившись с текстом, Валентайн нахмурился и прохрипел сквозь сжатые зубы:       — Что… Ты серьёзно появился здесь, чтобы разводить жителей на эти аморальные уловки? — его жёлтые светодиодные зрачки угрожающе вперились в спасённого.       — Да что ты… ты, — хотел было возмутиться Дольф, но кашель с кровью вперемешку вновь повалил его на камни. — Никакой там не развод!.. Как эта чёртова железяка поняла?! Да ещё так сразу и безапелляционно вынесла вердикт! Не каждый нормальный человек догадывался о хитром плане мужчины, а какая-то уродливая машина преспокойно смеет уязвлять его в содеянном. Ситуация принимает всё более абсурдный поворот.       Синт в один шаг оказался над ним и, схватив металлической граблей за грудки, поднял перед собой. Грязная надломленная маска с сигаретой в зубах оказалась прямо у побелевшего от страха лица Дольфа, прогрызая того яростным, но холодным взглядом.       — Слушай сюда, аферист мелкий. Если ты решил, что я позволю хитрожопому разводиле обдирать и без того нищих горожан, то пора тебя познакомить с правосудием.       Дольф, как завороженный щенок, таращился на робота, боясь шелохнуться в лапах того. Худшие опасения начали сбываться — машина напала на настоящего человека, а из-за саднящих боков и безумно кружащейся головы мужчина не был уверен, что способен отбиться. Но ещё сильнее его поражало то, насколько человечно звучали угрозы, насколько по-настоящему кривилось в негодовании блеклое искусственное лицо. На мгновение Дольф усомнился в том, что возможно запрограммировать синта на столь живые эмоции. А эти жёлтые "фары" буквально высасывали из него всю душу...       — Нечего сказать в своё оправдание? — грубо дёрнул его Валентайн и обдал облаком горького сигаретного дыма. — Мне стоило бы немедленно сдать тебя охране.       — Отпусти… — проскрипел Купер в отчаянии.       — Или будет разумнее самому разобраться с паразитом, который завёлся в Даймонд-сити? — продолжал пугающий до мурашек собеседник.       — Нет! — повторил Дольф и оттолкнул синта коленом, практически пнув того в живот.       Резко дёрнувшись, он смог вырваться из металлической хватки и собирался было ретироваться, но не справился с координацией и что есть сил влетел в деревянную подпорку с натянутым красным тентом и фонариками. Конструкция не выдержала прямого попадания и рухнула на сопротивляющегося, подняв облако пыли. Детектив Валентайн, уже было доставший револьвер из-за пояса, остановился. А Дольф Купер, выиграв на сегодня джекпот в неудачах и промахах, оказался без сознания под завалом.