Дневник Анны Экстер
8 апреля 1956 год. Начала вести этот дневник по рекомендациям моей дорогой подруги Лизаветы. Она наивно полагает, что это поможет мне справиться с моим одиночеством и постоянным чувством тоски. Видите ли, даже в лицах женщин на моих картинах она видит вселенскую печаль. Что же, если ведение дневника мне не поможет, то я впредь буду нарочно рисовать Лизавету исключительно в трауре. Выехала из Москвы два дня назад и уже скучаю по своему родному городу. Прямых дорог до Румынии нет, так что пришлось пересаживаться в Киеве и ехать до Молдавии, а оттуда идет прямой поезд до Трансильвании. Затем я поеду к фамильному замку Димитреску. Или как-то так… Честно, я так запуталась в этих пересадках, что уже забываю, где я села, откуда выехала и куда приехала. Как бы не заблудиться! В обложке записной книжки я храню письмо от той самой аристократки. Мне повезло, я хорошо знаю немецкий и английский, а Альсина специально написала письмо на этих двух языках, ведь ей неведомо, что я в совершенстве владею обоими. Как это мило с ее стороны! Мне уже не терпится увидеть ее. Вообще-то я не брезгую рисовать женщин с любыми параметрами, но все равно меня терзает любопытство какова же она. Я буду готова запечатлеть ее на своем холсте в любом случае. Наверное, поэтому я так популярна среди представительниц голубых кровей. Ах, да, Лизавета советовала мне чаще вспоминать мои заслуги. Я все же немного волнуюсь. Я никогда не была в Восточной Европе, а Карпаты я видела, когда была в Украине. И я буду какое-то время жить там! Не верится. Альсина любезно позволила мне остаться на пару недель, чтобы насладиться горным воздухом и набраться вдохновения для работы над ее портретом. Я даже думала не брать у нее за это плату, ведь я буду целых две недели жить в ее замке, но потом быстро отогнала от себя эту мысль. В конце концов, я буду тратить свои материалы и силы, которые даже проживанием в фамильном замке древнего рода не компенсируешь. 10 апреля, 1956 год. Наконец-то еду в замок! На дороге немного потряхивает, поэтому надеюсь, что записи будут разборчивыми. Признаю, свой дневник даже интересно перечитывать. Лизавета была права. За окном я вижу только лес и изредка крыши небольшой деревушки. Что ж, радует, что хоть какая-то цивилизация тут есть. Что говорит водитель я не слышу. Он говорит на непонятном языке, хотя иногда я могу расслышать пару фраз на немецком. Он что-то говорит о волках, дороге и что-то похожее на «мост». Стало трясти сильнее, я прервусь. 10 апреля, 1956 год. Вечер. Я никогда не видела таких прекрасных и богатых замков! Когда мы приехали, водитель любезно помог мне донести мои вещи и зачем-то дал мне серебряную цепочку с крестом. Он что-то пробормотал (я смогла различить только слово похожее на «опасность») и поспешил уехать. Похоже, это странности местных. Меня проводили в мою комнату местные служанки. Они были очень нервные и бледные, а со мной говорили на ломаном английском с сильным акцентом. Замок внутри не менее прекрасный, чем снаружи. Отовсюду так и веет роскошью и богатством. Даже комната, куда меня поселили, хорошо обставлена и выглядит уютно. Правда, мне запретили открывать окна и одергивать шторы из-за какой-то болезни дочерей Леди. Я видела их портрет у главного входа. Прелестные девицы! Хотела бы я и их нарисовать… Стоит спросить разрешения у их матери. Кстати о ней, саму Альсину я не видела. Служанки сказали, что она сейчас разбирается с чем-то в погребе. И ведь правда, по дороге в замок я видела виноградники, да и узнала, что семья Димитреску уже несколько лет выпускает какое-то вино. Я о нем не слышала, несмотря на то, что я любитель выпить пару бокалов за работой. Надеюсь, мне дадут попробовать. И хотя бы накормят. Я была несколько часов в дороге и голодна как волк! Позже Только что отужинала с Альсиной. Потрясающая женщина невероятной красоты. Прежде мне не доводилось видеть таких, как она. Да еще и такого роста! Если бы я не увидела собственными глазами, я бы не поверила. Ей приходится нагибаться, чтобы пройти в комнату. Не меньше трех метров! Я ей по пояс! Никогда такого не видела. И это вызывает у меня восхищение! Отужинали мы вместе с ее дочерьми. Бела, Кассандра и Даниэла. Все они тоже милые, но немного чудаковатые. Им на вид не больше семнадцати. Они мало говорили, в основном только с матерью на том же языке, на котором говорил водитель. Как оказалось, это румынский. Я могла бы догадаться. Что странно, служанки шарахаются от них и буквально тряслись, когда подавали блюда. Местные слуги вообще очень странные и будто зашуганные. Может, перед моим приездом что-то произошло? Не хочу думать об этом. Тем более постель в моей комнате очень мягкая и теплая. Альсина пообещала, что не будет будить меня рано. Она хочет, чтобы я отдохнула от долгой дороги. Так и сделаю!Дневник Дорины Стэнилэ. Отрывки.
10 апреля, 1956 год. Сегодня нас гоняли. Утром Бьянка получила пощечину за то, что попала каплей растопленного сливочного масла на скатерть. Теперь у нее над губой царапина. Заслужила. Русская прибудет сегодня вечером. Из-за ее приезда нас всех чуть ли не плетками по замку гоняют. Леди вообще метает гром и молнии за малейшую пылинку. Не понимаю таких стараний ради какой-то художницы, но вслух не обсуждаю даже в наших комнатах. Выпорют. Вечер. Она прибыла. Мисс Анна Экстер. Русские женщины и правда красивые. Рыжие длинные волосы, карие глаза, веснушки. Наши змеи уже все кости ей обглодали. Говорят, что она не чистая русская. Ну да, вряд ли они там все рыжие. Мне не нравится ее взгляд. Глупый, как у коровы. Мисс Димитреску и ее дочери ее загрызут. И поделом. Нужно подготовить кабинет Леди для работы художницы. Все очистить до блеска должны были днем. Я же могу отдохнуть. Надеюсь, в красках замешан цианид.