***
Гарри замечает, что через шею у Драко Малфоя перекинута двусторонняя магическая табличка с надписью «Бесплатные объятия», в среду на завтраке. Потому что, ну, такое, объективно говоря, сложно пропустить, особенно когда глаза сами цепляются за это бледное чудовище из раза в раз, иногда и без его на то желания. Как заедающая привычка, с которой Гарри не вполне может справиться сам. Драко, похоже, выглядит не особо довольным таким положением дел — его лицо выражает саркастичные страдания, руки небрежно сложены в карманы брюк, а ехидно улыбающийся Теодор Нотт и хихикающие Забини с Паркинсон за его спиной наталкивали на определенные мысли. — Вы тоже это видите, да? — спрашивает слегка сипло Рон, удерживая в руках чашку с чаем. Гермиона поднимает голову от завтрака и поворачивает в ту же сторону, что смотрят глаза Гарри и тогда тоже видит это. — Ты имеешь в виду Малфоя, у которого на груди написано «Обниму бесплатно»? Вероятно, да, — безэмоционально говорит она, продолжая разглядывать то, как Драко шествует к своему месту за столом и садится лицом к ней и Гарри, как и всегда. И первой, как замечает Гарри, Драко обнимает Астория — девочка с курса помладше. И делает она это с такой солнечной улыбкой, показушно расставляя руки и весело смеясь из-за ворчания Малфоя, которое Гарри не может расслышать из-за расстояния как минимум в два стола, но прекрасно видит его недовольство издалека. И Драко же действительно обнимает ее — «То есть это не чертова шутка?» — и так мягко сжимает ее в объятиях, так бережно, и девчонка после выглядит такой счастливой, светящейся, что у Гарри что-то тянет. Что-то, чему он пока не дает названия, а потом отворачивается от Драко, утыкаясь взглядом в скатерть и рассеянно слушая болтовню Рона о домашке и тренировке по квиддичу.***
Если честно, то Драко признает, что есть в этом все же его доля вины, — Блейз важно кивает и говорит, что вина целиком и полностью на нем — потому что, наверное, не стоило попадаться на слабо у этих чертей и заключать это дурацкое пари. (Но это же был просто Тео, его лучший друг, от которого лично Драко чувствовал опасности, как от книзла — мягонький, урчит, если погладишь, но и ебало расцарапает, если нужно) Когда-нибудь он запомнит, что это ничем хорошим никогда не кончается. Суть в чем… Драко вздыхает, медленно пережевывая яичницу, пока счастливое почти до омерзения лицо Астории мозолит ему глаза. Его друзья, люди очень образованные, умные и хитрые, в особенности один конкретный Теодор Нотт, прекрасно понимали, что сам он со своей (не)маленькой проблемой не разберется, и решили подтолкнуть его на свершение подвига — признаться «Национальному Герою, в том, что от одного взгляда на него у Драко подкашиваются колени, одежда в области нижнего пояса начинает приносить дискомфорт и мозги говорят пока» (в формулировке сиятельной Панси Паркинсон) до определенного срока. Драко честно старался. Но это немного шло вразрез с его летним планом провести последний курс спокойно и без лишних драк, что означало, что намеренно «к Поттеру подкатывать свои яйца» Драко не собирался. (В формулировке восхитительного Блейза Забини) Но Драко правда пытался — несколько раз его тень мелькала рядом с Поттером, но потом перед его глазами проносились возможные последствия такого опрометчивого шага, и он поспешно уносил, действительно дрожащие, ноги. И поэтому он проиграл, но, на самом деле, его проигрыш мог обернуться несколько хуже, чем просто две недели таскаться по школе с магической табличкой «Бесплатные объятия» на всю спину и грудь, и, соответственно, обнимать каждого, кто попросит. (А Драко был уверен, что просить будет не очень много желающих, так что его дражайшие друзья немножечко промахнулись с выбором) Выигрыш мог бы оказаться куда более губительным для него. Так что все было восхитительно. Он ходил по школе весь первый день, как в блаженстве — его тайна сохранена при нем, он стал посмешищем всей школы, и почти все при виде него хихикают/улыбаются, и при этом не подходят. И-де-аль-но. Пялятся, конечно, многие — иногда Драко улавливает неуверенные колебания в его сторону, как будто кто-то действительно, ну знаете, раздумывает над тем, чтобы подойти к нему, но на этом все и заканчивается. И слава Мерлину.***
Где-то в глубине своей души, светлой, как вода в Черном озере, Драко искренне надеется, что и второй день пройдет так же безобидно — максимум подойдет кто-то один со Слизерина, чтобы поиздеваться над ним, а остаток дня Малфой проведет, оплакивая свой здравый смысл и зарекаясь снова спорить с друзьями, но, конечно, он догадывается, что все пройдет не так гладко, как ему хочется. Но, говоря по правде, первые минут сорок после пробуждения все правда идет хорошо и привычно: Блейз перебирает тонны своих черных рубашек, выбирая идеальную для сегодняшнего дня, Теодор бухтит себе под нос из-за того, что Крэбб и Гойл разбросали свои учебники и сверкает синяками после бессонной ночи, накладывая на него заклинание, которое позволяет надписи сиять на нем с двух сторон, Панси уже ждет их троих, сидя перед камином и вглядываясь в огонь. Идиллия, думает Драко, следуя за ней в толпе учеников. И, внезапно, почти перед самыми дверями в Большой зал, в толпе учеников, Панси вдруг разворачивается так резко, что Драко еле успевает затормозить, и в итоге чуть не тыкается в нее носом, но потом отходит на пару шагов, наступая кому-то позади на ногу. — Ты чего? Забыла что-то? — произносит он с некоторым недоумением в голосе. Теодор и Блейз оборачиваются, когда понимают, что они не следуют за ними и выжидательно смотрят. Драко в спину прилетает парочка ругательств из-за того, что он стопорит движение и не дает людям пройти в Большой Зал. — Нет, — говорит Панси, и в голову Драко начинают закрадываться небольшие подозрения, когда Панс очень широко разводит руки и смотрит на него с определенным, намекающим на действие, видом, ожидая объятий. Ее поза настолько демонстративна, что пару учеников останавливается, чтобы посмотреть, наверное, что он не пошлет ее нахрен. — Давай, обними меня, Драко, — чуть требовательно, игриво говорит она. — Но… Мы же уже обнимались в гостиной? — говорит Драко тихо, только для нее, и тем не менее, подходит ближе, и обнимает ее, как и просила. — Зачем? — Чтобы люди увидели, что тебя действительно можно обнять, дорогой, — говорит Панси ему на ухо, пока люди глазеют на них. Драко чувствует их взгляды, улыбку Панси, и думает: «Черт возьми». — А то у тебя всегда такое устрашающее выражение лица, что всем просто стремно подойти к тебе, — и, отстраняясь, показывает ему язык. Драко думает: «В этом и заключался план!», почти отчаянно, когда отпускает ее. И все равно он уверен, что не так уж много людей решит подойти к нему. — Умно, — лаконично комментирует Тео с ухмылкой, когда Панси начинает идти рядом с ним. Драко вздыхает, поправляет сумку и плетется вслед за своими друзьями, пока волна шепотков и смешков следует за ним. Блейз вешается ему на шею, почти сразу, как замечает его кислую мину. — Ты что, всерьез надеялся, что сможешь избежать этого? — его тяжелая рука, привычно перекинутая через шею, внушает какое-то спокойствие. Драко вздыхает: «Да», прикрывает глаза и даже так чувствует чей-то назойливый взгляд, от которого сводит лопатки. Чертов Поттер. — Ну и дурак, — смеется Блейз, по-дурацки взъерошивая его волосы; Панси хихикает над его угрюмым выражением лица. — Я уверен, что Блейз бы даже деньги платил, если бы люди продолжали сторониться тебя, — фыркает Тео, и Драко хмурится. — Что значит «продолжали сторониться»? Почему в прошедшем времени? — и потом почти захлебывается от самодовольной улыбки Теодора Нотта, когда Трейси, девочка с четвертого курса Слизерина, неловко промокает салфеткой губы и встает со своего места за столом, когда они проходят мимо и смущенно спрашивает у него, чуть щуря свои светлые глаза: «Могу я тебя обнять?» Драко застывает на секунду, за которую Блейз успевает змеей сползти с него и чуть подтолкнуть в спину, на секунду, за которую он успевает сделать все куда более неловким своим: «Эм», на секунду, за которую девчонка очевидно начинает сомневаться, что это была хорошая идея. Драко сомневался в этом с самого начала, но он послушно, под требовательным взглядом Панси, натягивает на лицо кривую улыбку и говорит: «Конечно», разводя руки в стороны, как совсем недавно сама Панси. Трейси робко улыбается и подходит к нему, оборачивая свои маленькие теплые руки вокруг его талии — ощущается это очень странно, потому что девочка, которой он иногда помогал с уроками, как и всем младшекурсникам, была его младше и меньше — ее голова доходила Драко до груди. Обнимать кого-то, кто не Панси, не Блейз, не Тео и даже не мама было очень странно, но он аккуратно кладет ладони ей на узкую спину, и внезапно сам чувствует робость, как будто это мягкое, короткое объятие вдруг может Трейси сломать. Спустя пару секунд, за которые друзья-однокурсники Трейси начинают улыбаться и хихикать, она отстраняется первой. На ее лице улыбка, такая приятная, что Драко улыбается в ответ. — Спасибо, — говорит она, и что-то в ее лице заставляет Драко сказать: — Хорошего тебе дня сегодня, — и потом весь момент портит какой-то подозрительно-колкий парень со светлыми волосами и в очках, язвительно вставляя свое: «Как у нее может быть плохой день, если Наш Сиятельный подарил ей капельку своего-», и он не договаривает, потому что Блейз шутливо дает ему подзатыльник, а Трейси, покрытая румянцем, шипит на него, чтобы он заткнулся. Драко усмехается и лукаво спрашивает: — Может ты хочешь, чтобы я и тебя обнял? — и двигает бровями, в то время как парень улыбается с вызовом. Панси за его спиной смеется и бьет себя по колену, пока терпеливый Тео держит рядом с ней чашку с кофе, за которым успел сбегать до их мест и отнести сумки. — А ты сможешь? — проговаривает парень со все той же, вызывающей улыбкой, которая Драко безумно нравится. Он наклоняется, потому что парень так и не встает из-за стола, чуть задевая острыми локтями сидящих рядом, и обхватывает парня поперек спины. Тот на пару мгновений сбивается, но в итоге все равно протягивает руки через его шею и смеется. — Бесплатные объятия бесплатны для всех, — говорит Драко достаточно громко, чтобы не обойтись без последствий, словно какую-то негласную истину, как будто учит парня жизни и тот продолжает посмеиваться, когда Драко его отпускает. Подростки, окружающие их важно кивают, еле сдерживая улыбки, и Трейси, стоящая рядом, хлопает в ладоши. И на этой ноте они вежливо уходят наконец завтракать. Драко размышляет над всей этой глупой ситуацией, пока Блейз прижимается к нему теплым боком, а Панси щебечет с кем-то рядом. — И как ощущения? — спрашивает его с ухмылкой Тео, будто прочитав что-то по его лицу. Пока Драко размышляет над ответом, давая себе еще немного времени, и пока делает громкий серб из чашки с чаем, Блейз смотрит на него подозрительно участливо. — Как будто я обнял младшего брата и сестру, которых у меня никогда не было, — говорит, наконец, Драко и приступает к еде. — Ну, — вклинивается Панси, очень деликатно удерживая в руке вилку с наколотой на нее тонкой сосиской. Ее лицо выражает скепсис и желание его маленько подъебать (как будто ей мало) вперемешку. — Если учитывать, что со всеми, кто младше курсом и со Слизерина ты ведешь себя, как старший брат, «Конечно, Миранда, я помогу тебе с Травологией» и «Конечно, Скотт, я отведу тебя к Помфри», то у тебя есть буквально несколько сотен младших сестер и братьев, — и она ухмыляется, откусывая кусок колбаски. Драко показушно морщится, ткнутый в собственную мягкотелость, но это не слишком задевает его на самом деле, потому что он не считает, что заботиться о младших это плохо. Гарри за своим столом издает неопределенный звук, когда наблюдает за сценой около четвертых курсов, и усердно вперивается взглядом в Рона. Гермиона поднимает бровь, но так ничего и не говорит, спасибо ей за это огромное.***
После завтрака они начинают идти к кабинету Травологии, где у них должна быть пара, и очень обаятельная, красивая пятикурсница вальяжно перегораживает им путь. Драко не помнит ее имени, но ее взгляд, проходящийся по нему очень оценивающе, заставляет его приподнять брови. «Вау. Что у нас тут?» Теодор за его спиной кашляет, не совсем удачно прикрывая предательский смешок, но эта девушка не то, чтобы замечает. — Ты что-то хотела? Можно мы пройдем? — говорит Панси тем самым голосом, который обычно не значит ничего хорошего, и девушка просто моргает, как будто не заметила ее присутствия, а затем переводит на нее глаза с длинными ресницами. — Конечно. Только… — и она снова почти-томно смотрит Драко прямо в глаза. И потом она улыбается такой же улыбкой, в которой Драко видится тень улыбки Блейза, с которой тот предлагает всем свидания в темных нишах Хога. — Обнимемся? — и в ее, невероятно привлекательных, но не для Драко, устах это звучит больше как: «Трахнемся?» Малфой видит, как Панси набирает побольше воздуха, чтобы отказаться за него, но Панси забывает, что у Драко на груди все еще сияет неоном: «Бесплатные объятия» стараниями Тео. Так что Драко соглашается. И это самое нелепое объятие в его жизни. Девушка на каблуках, так что обнимать ее удобнее, чем Трейси, но это все равно очень неловко, когда он оказывается в облаке сладких духов, и девушка прижимается к нему сильнее, чем стоило бы незнакомке, так что он расцепляет руки на ее спине достаточно быстро и отходит на пару шагов. На этот раз она улыбается сдержаннее и все-таки пропускает их в кабинет. — Пф, я флиртую лучше, а этой юной леди явно стоит сходить на курсы повышения квалификации, — задушенно бубнит Блейз, приобнимая его за шею, как будто пытаясь защитить. Драко фыркает. Какая прелесть. Смешинки в глазах Тео, которые он ловит очень смазано, заставляют его посмеиваться уже вслух. Как бы девушки ни старались, покорить сердце «Сиятельного» им не удастся — максимум того, на что хватит Драко это оценить их красоту и сказать комплимент. Все. Драко Малфой гей. «Поттеросексуал», думает Драко и фыркает снова, прикрывая улыбку кулаком. Вот повезло-то. В конце концов, его оставляют на целый день в покое, и Панси даже вытаскивает их всех позаниматься на улице, пока не стало совсем холодно, так что в заключение Драко может сказать, что день прошел не то, чтобы и отвратительно.***
Гарри отмечает, что Драко стало куда легче находить в толпе учеников — не то, чтобы это раньше было сложно, учитывая его платиновый цвет волос и громких друзей, но вывеска на его спине определенно облегчала задачу. Гарри не знает, почему думает об этом, глядя на Драко из окна библиотеки, поэтому решает взять себя в руки. Увлекательное эссе по Трансфигурации все еще ждет его.***
На третий день происходит кое-что странное. Перед парой Травологии во второй половине дня к нему подходит девушка с Рейвенкло, и это не сильно удивило бы, потому что у них сейчас должна быть совместная пара, и она могла просто задать вопрос про домашнее задание, но эта девушка просит обнять ее. И Драко замирает на несколько секунд, как некультурный придурок, потому что ему по какой-то-всем-нам-известной-причине сложно понять, что к нему захочет подойти кто-то, кто не является слизеринцем. Но девушка все еще терпеливо топчется рядом, когда как куда менее тактичный Блейз смеется с его дурацкого выражения лица, и Теодору приходится извиниться за них всех сразу. В конце концов, все получается не так уж и плохо, это объятие займет, наверное, третье место в его личном топе обниманий, (на первом месте Блейз, на втором Панси, и последнее, почетное место занимает та девушка с пятого курса) но когтевранка делает все более неловким, когда говорит: — Я слышала, что твои объятия приносят удачу и хорошее настроение, — улыбается и уходит, оставляя Драко пылать от возмущения и смущения одновременно за своей спиной. Панси припоминает ему это еще неделю после.***
Ожидая начала следующей пары, Зелий, Драко зевает и старается не обращать внимания на одного зеленоглазого придурка, который стоит на том конце коридора и периодически пялится на него так, как будто пытается то ли раздеть (исключительно грязная фантазия Драко), то ли прожечь в нем дыру (более вероятно). Кто вообще решил, что ставить пары у Гриффиндора и Слизерина в близлежащих кабинетах будет отличной идеей? — Не спи, — пихает его Тео, когда Драко начинает уютно приваливаться к его острому плечу. Малфой моргает, вырванный из полусна, и замечает, как из кабинета Трансфигурации выходит профессор Макгонагалл. Она оглядывает своих подопечных и потом переводит взгляд на ту часть коридора, где столпились слизеринцы, сталкиваясь взглядом с Драко — и он не знает, почему, но у него пробегают мурашки по плечам от того, как в одно мгновение начинают озорно поблескивать ее глаза. Потом Минерва Макгонагалл разворачивается корпусом в сторону конкретно кучки друзей Драко, и это начинает его напрягать, потому что в последние несколько дней все люди, что подходят к нему, перестали вызывать доверие по вполне понятным обстоятельствам. Драко не ошибается насчет этого случая тоже, потому что профессор Макгонагалл останавливается прямо перед ним и Тео, немного разглядывает его, сверху вниз, своим любимым строгим взглядом, как будто вот прямо сейчас она откроет рот и начнет его отчитывать — то ли за внешний вид, то ли за плохо написанное домашнее эссе. Но, что самое удивительно, ни того, ни другого не происходит — она просто улыбается, не широко, но достаточно, чтобы понять ее расположение и распознать теплоту во взгляде, и потом говорит это: — Мистер Малфой, добрый день, — Драко осторожно кивает ей, чуть дергая уголками губ в нервном ожидании и подобии улыбки. — До меня дошли слухи, что вы стали весьма тактильны, — говорит она с каким-то скрытым смыслом, в котором Драко вроде бы не чувствует упрека, но, в то же время, он продолжает настораживать. — Думаю, я тоже нуждаюсь в вашей помощи. И несколько секунд он просто смотрит, медленно моргая, в ее искрящиеся весельем глаза и ждет. Ждет какого-то подвоха, но ничего не происходит, только Тео спихивает его с плеча окончательно, так что у Драко просто не остается выбора, кроме как сделать то, что просит профессор. Он делает шаг вперед, и, в целом, это все, что от него требуется, потому что остальное профессор делает сама — сама протягивает руки, сцепляя их у него где-то на спине, и да, лицо у него, наверное, невероятно глупое, если судить по тому, как старательно душит свой смех Блейз. — Спасибо, мистер Малфой, — говорит профессор, размеренно отстраняясь, с этой же самой располагающей улыбкой, и уходит по своим делам. Драко остается стоять на своем месте, медленно розовеющий щеками и безумно сконфуженный тем, что случилось. Вся его поза говорила об этом — скованные руки в неудобном положении, напряженное выражение лица и растерянные глаза. — Что это было, — размыкая губы, шепотом спрашивает он у близко стоящей Панси, потому что умирающие от смеха Блейз или Тео все равно вряд ли смогли бы ответить ему. — Ну, — весело говорит она, подпихивая его локтем под ребра. Драко видит, как все студенты вокруг улыбаются и смеются. — Кажется, учителя тоже не прочь поразвлечься. Гарри Поттер пялится на него с другого конца коридора с улыбкой, удивительно отличающейся от той обычной, которая предназначается Драко, а потом фыркает как-то так совсем незлобно и отворачивается, когда Гермиона говорит ему что-то. Драко чувствует странное, но, в конце концов, позволяет себе отвлечься на начинающийся урок и недовольное лицо Снейпа, когда он замечает надпись на его груди.***
Когда Драко, в гордом одиночестве, потому что Блейз и Панси предпочли ему компанию из старшекурсников с Рейвенкло, а Теодору было необходимо подпитать свой запас яда вдали от цивилизации и наедине с книгами, проходит мимо кабинета профессора Снейпа, то он почти чувствует, что что-то сейчас произойдет. Он угадывает, хоть начинай ходить на занятия к Трелони, в последнее время предчувствие у него прямо разыгралось не на шутку. Из кабинета Зельеварения, почти врезаясь в него, выбегает парень, с первого или второго курса, на нем форма Пуффендуя, и ох. Малфой замечает его покрасневшие глаза, дорожки от слез на щеках, и да, наверное, ему суждено быть старшим братом, потому что он, вместо того, чтобы злиться, что его чуть не столкнули, приседает на корточки и участливо заглядывает мальчику в лицо. — Что случилось? — мягко спрашивает, протягивая руки к мокрым щекам и стирая слезы. — Я получил отработку, — задыхающимся, от долгих сдерживаемых рыданий, говорит мальчик и складывает свои крохотные ладони Драко на плечи. — И профессор Снейп был слишком суров с тобой, да? — вздыхает Драко, опуская глаза. Мальчик шмыгает носом и кивает. В голове у него вырисовывается маленький план. — Ну, тогда скажи мне, как тебя зовут, а потом мы зайдем на кухню за утешительным призом за то, что ты смог выдержать это ужасное испытание, — Малфой улыбается ровно после этих слов, уже вслушиваясь в чей-то стук каблуков за углом. — Филипп. — Отлично, Филипп, пойдем найдем кухню, — и Драко берет его за руку, потому что им нужно будет пройти через двигающиеся лестницы, и через толпу людей, которые определенно будут пялиться на него из-за того, что в его ужасных руках маленький беззащитный хаффлпаффец. Хорошее приключение. По пути к кухне, Филипп рассказывает, почему он получил отработку — потому что на уроке ему так хотелось получить побольше баллов, что он выкрикивал ответы даже до того, как профессор мог бы успеть закончить свой чеканный вопрос — и насколько страшным был Снейп. Драко по секрету сказал, что с Филиппом солидарен почти весь замок, если, правда, не весь, и это заставило его наконец улыбнуться. Драко достоин маленькой медальки, и именно этим он оправдывает то, что просит у домовиков не одну порцию подтаявшего мороженого с шоколадной крошкой, а две. В тот момент, когда они почти приближаются к коридору, в котором был вход в «царство Пуффендуя», он спрашивает: — Ты помнишь пароль для своей гостиной? — и когда Филипп кивает, Драко выдыхает. Не придется идти к декану, хотя он все равно предпочел бы обратиться к Макгонагалл по этому вопросу. — Тогда пойдем, я провожу тебя. Как Драко и предполагал, на них много кто смотрит, но Филиппа это, кажется, не то, чтобы и колышет, так что Драко старается не обращать внимания тоже, поедая мороженое из креманки и болтая с мальчиком о каких-то мелочах. Когда они добираются до нужного места, Филипп останавливается, и Малфой на секунду начинает нервничать, что ритм, который нужно отбивать, парень все же забыл. И потом он замечает остановившегося Поттера, только что завернувшего в коридор, и что-то подсказывает ему, что это не закончится ничем хорошим. Но Филипп удивляет его. — Тут написано, что я могу обнять тебя, — тыкая пальцем ему в грудь, выдает Филипп, следом поднимая на него свои огромные глаза. — Я могу? У Драко внутри что-то ужасно свербит, конечно, от смущения, потому что кое-кто определенно увидит это, но он считает, что не имеет права отказать этому солнечному ребенку. Поэтому они не совсем честно ставят креманки, испачканные остатками растаявшего мороженого, прямо на пол, и Драко приседает на корточки, (он никому не говорит, но колени от этого действия у него немного поскрипывают) чтобы было удобнее. И Филипп обвивает его шею руками, тихо шепчет: «Спасибо» и потом отстраняется, быстро выстукивая последовательность звуков по бочке и прошмыгивая в свою гостиную. Когда Драко медленно встает и оборачивается — Гарри Поттера за его спиной не оказывается, так что он поднимает креманки и относит на кухню. На обратном пути до своей спальни он не может перестать думать обо всем этом — что он завел дурацкий «Топ Объятий», где мелкий пацаненок, с которым Драко никогда не общался до этого момента, каким-то чудом занимает третье место, что этот Топ в принципе существует, потому что Драко Малфоя не должно было бы обнимать столько людей, чтобы набралось даже на короткий список с десятью позициями. И Драко так удивлен, что так много людей не против обнять его, что это удивление уже некуда девать, когда происходит это. Снова чертов Поттер.***
За последние пять дней Гарри так часто наблюдал ритуал «Бесплатных обнимашек», и ту магию, которую они творили с людьми, что со временем ему захотелось тоже. Потому что было что-то особенное в том, как Драко мягко и аккуратно трогал чужие лопатки, или в том, как он бережно прижимал абсолютно незнакомых людей к себе, улыбался и говорил, что «Бесплатные объятия бесплатны для всех» — за последние дни это стало крылатой фразой. Было что-то особенное в его глазах в эти моменты, было что-то завораживающее в том счастье, которое он дарил людям простым объятием. У Гарри уже развивается зависимость от Драко и его дурацкой таблички, как сказала Гермиона, вероятно, в шутку несколько дней назад. Со временем, украдкой наблюдая за тем, как к Драко подходили девушки и парни, разных возрастов, курсов и факультетов, и он никому не отказывал, Гарри самому захотелось подойти к нему и попросить объятие. Со временем, проведенным за наблюдениями, Гарри казалось это чем-то… естественным — хотеть обнять Драко, самому прижаться к жесткой, отглаженной рубашке, почувствовать щекой прохладный шелк зеленого галстука, самостоятельно сомкнуть руки на чужой спине — или, может талии? — чуть прижать ближе, вдохнуть его пьянящий запах одеколона и кожи, утонуть и расслабиться в его надежных руках. Спустя еще несколько дней — спустя одно объятие с Джинни (поглядеть на это стоило хотя бы за ошарашенное лицо Малфоя), примерно пять объятий с разношерстными слизеринцами, имени которых Гарри не знал, несколько объятий с тем мальчиком с хаффлпаффа, нескольким пяти-, шести-, четверокурсников с Когтеврана — Гарри думает, что с него хватит. Он думает, что хватит уже ждать, а то такими темпами придется занимать очередь и дождется он только к старости. Гермиона покрутила бы пальцем у виска, если бы услышала.***
Когда Гарри Поттер зажимает его у стенки, то выглядит это, по меньшей мере, странно — Драко, глядя на недовольно нахмуренные брови, чуть надутые в негодовании мягкие губы и розовеющие щеки, невольно начинает то ли молиться, то ли вспоминать все последние грешочки. — Поттер? — слегка нервно спрашивает Драко, судорожно соображая, что за спиной стена, перед ним все еще Поттер, а он сам не то, чтобы умеет телепортироваться, да и вряд ли в Хогвартсе это получилось бы. Малфоевский план с «не приближаться к Поттеру и не провоцировать его на драку» немного идет по пизде сейчас. И все из-за сраного Поттера, нечему удивляться так. — Ты… — говорит спустя секунду Гарри. Драко поднимает брови в немом вопросе, и не его вина, что этот жест продолжает отдавать некоторым высокомерием. Какая-то его часть хочет переспросить: «Я?», но Драко вполне осознает, что не бессмертный, так что благоразумно помалкивает и ожидает продолжения. Смиренно. У него, конечно, не свербит что-то в горле, потому что чертов Поттер нарушает его личные границы и находится непозволительно близко, потому что его дыхание почти касается губ Драко. У него, конечно, не ослабевают коленки от обворожительной решительности в зеленых глазах, совсем близко. У него, конечно, все в порядке. Чертов Поттер, думает Драко, когда Гарри выдыхает, как будто сдавшись, и этот горячий поток воздуха обжигает его кожу. — Обнимешь меня? — говорит Гарри, стоя все так же близко, и Эй. Гарри, чертов, Поттер, конечно, заставлял Драко Малфоя дрожать и задерживать дыхание, но обычно это имелось в виду фигурально. Драко говорит: «Эм», и Гарри поднимает брови в очень просящем жесте, почти щенячьем, прости господи, и Драко сдается тоже, выдыхая в ответ короткое, бормочущее: «Конечно» Он не может сдержать веселый хмык, когда глаза Поттера загораются, как будто Драко ему наколдовал Рождество в середине октября. В конце концов, стоило ожидать, что Золотой мальчик отберет у всех первое место в личном Топе Драко Малфоя по обниманиям. Но Драко, по правде, почему-то этого совершенно не ожидал, а потому, просто задохнулся, когда его многолетняя влюбленность обняла его вот так, и это даже не казалось странным. Так мягко, так аккуратно и трепетно, позволяя окунуться в знакомый запах и ощутить мягкость взъерошенных волос, ощутить чужие руки, приятно придавливающие чуть ближе, чужой рваный вдох и сладкий выдох у самого уха. Так неописуемо хо ро шо, что сердце на секунду сжалось, потому что школьные недруги так не обнимаются. — Оказалось так же хорошо, как я думал, — бормочет Гарри ему в плечо, у самой шеи, и у Драко ползут приятные мурашки от всего сразу: и от того, что он сказал, и от приятных прикосновений. — А ты думал об этом, да? — чуть дразнит Драко, крепче сжимая чужую спину. Ему, конечно, уже все понятно, по одним прикосновениям, потому что когда ничего нет, так не касаются. Гарри, наверное, тоже понял. Драко уже и не хотелось скрывать. — Конечно, — шепчет Гарри, полностью расслабляясь в его руках, позволяя чувству полного счастья и умиротворения затопить себя с головой.***
Теодор Нотт, стоявший прямо за углом, говорит ему с ехидной улыбкой: — Кажется, табличку ты можешь снимать. И Драко, конечно, снимает (заставил придурка-Тео расколдовать его), буквально в следующие несколько минут, как Тео позволяет ему. Только к нему все равно приходят обниматься. Драко, внезапно, становится не против, и Гарри наблюдает за ним самым теплым взглядом, который Драко когда-либо от него получал. Теперь все хорошо.