***
Джин попыталась пойти с ним. Пыталась убедить его взять её с собой. Они оба знали, что что-то случилось. Что-то, несомненно, не так. Но Кейя бросил один взгляд на небо. И заставил её остаться.***
Лил дождь. Он становился всё тяжелее и тяжелее. И Кейя натянул поводья, чтобы бороться с этим. Доказательства… Доказательства должны были быть там. Скручивающее чувство в его груди становилось всё хуже и хуже. Его разум бесконечно кричал на него, возможно, отрицая. Не было шанса, чтобы Дилюк, буквальное солнце в его жизни… Из самых ярких смехов и успокаивающего присутствия… Сияющий маяк всех сокровищ Мондштадта… Идеальный сын, которого их отец очень нежно любил… Не было никакого шанса, чтобы Дилюк исчез. Всё это, должно быть, было спланировано заранее. Нет, это было запланировано. Всё. И Кейя никогда не предвидел этого. Никто не предвидел.***
Ничего. Там ничего не было. Кейя лихорадочно огляделся по сторонам. Спотыкаясь под дождём, чтобы что-нибудь найти. Что угодно. Дождь размягчил землю и вымыл камни. Кейя отказывался сдаваться. Отказывался смириться с тем, что Дилюк исчез… И тут он увидел это. Это было почти невозможно разглядеть. Странный блеск сломанного металла торчал из грязи. Кожа на его руке чуть не лопнула, когда он её откапывала. Это было сломанное устройство из чего-то с тонкими, гибкими крыльями. Символ, отпечатанный на обороте, был ясен как день. Проклятие на языке Кейи было ужасно красочным. Его глаза сузились, пока он искал дополнительные намёки. Не прошло и минуты, как он увидел ещё один. Странная лужа, залитая странным цветом. Лужица образовалась между клином из двух камней. В луже смешались красная и рваная трава. Кейя запечатлел образ в голове. Форма, размер, странная глубина.Кто-то явно забыл это скрыть.
Внезапно тропинок стало больше. Глубокие царапины в испорченной грязи. Странные вмятины, которые затопляли. Было ясно, что что-то специально тащили. Намеренно ранили. Намеренно убили. Кейя посмотрел через край. И ничего не нашёл.Но чувствовал всё.
***
В штормовой полдень 30 апреля Дилюк Рагнвиндр был объявлен мёртвым. Эрох объявил об этом, привёл в исполнение, поставил печать на официальных бумагах. Не было никакого тела, «смыт морем» и «слишком опасного, чтобы его можно было найти». Всё, что они оставили в комнате для улик, было ничем иным, как сломанными ножнами от клеймора Дилюка. И Кейя отрицал ложь всем, что у него было. Остальные улики остались спрятанными в его пальто.***
Этот день ещё не закончился. Кейю быстро отправили в отпуск. С его согласием или без него. Когда он пришёл в поместье, мастер Крепус стоял в дверях. С одного взгляда они оба поняли. Дилюк был все еще жив. Где-то… Как-то… Они покинули Мондштадт под предлогом скорби. Они уехали из Мондштадта, чтобы найти его.***
Они вернулись ни с чем.
***
Дилюк спал. Он знал, что грёзил. Доля Ангела всегда была узнаваема. Атмосфера всегда была тёплой и насыщенной. Он сидел за столом, окружённый множеством людей. Их лица были неразличимы. Какое бы веселье ни выказывали эти люди, оно не достигло его. Он посмотрел вниз, подальше от приглушённого шума. Стеклянная чашка перед ним была похожа на вино. Он вспомнил, как впервые попробовал его. Ну, в некотором смысле. Он понятия не имел, что с ним на самом деле произошло. Кейя определенно знал, но, будучи гаденьким младшего брата, он мог быть… Никогда не говорить ему. Дилюк не осмелился прикоснуться к стеклу. Вместо этого он поднял глаза и никого не увидел. Пустота была странно тихой. Слишком спокойной, чтобы считаться безопасной. Дилюк хотел убежать. Встать и выйти за дверь. Но там не было ничего, кроме него, стола, стула и этого единственного бокала вина. Его лицо отразилось на нём. И на секунду он не узнал себя. Странно было видеть, какими усталыми и тусклыми стали его глаза. Как уголки его губ были слишком напряжены. Как его плечи были ужасно насторожены. Он разучился улыбаться. И это его напугало. Он почти ожидал, что появится его брат. Чтобы подразнить его за то, что он предпочитает виноград одуванчикам. Но с другой стороны стола было пусто. Так же как и щедрая теплота, которую он так хорошо знал. Дилюк не потянулся, чтобы взять его. Вместо этого он провёл пальцем по краю. И пролил горькое вино.