***
Заседание совета никак не отличалось от десятка предыдущих, на которых Олегу довелось побывать. Сегодня на повестке дня стояло празднование Флоралий, весеннего праздника в честь богини цветов и плодородия. Правда оживленное обсуждение касалось преимущественно пира в императорском дворце. Олег был рад, что на этот раз обязанности по обеспечению общей безопасности с него сняли, и потому откровенно скучал. Император сидел с непроницаемым видом, за которым – Олег был уверен – скрывалось элементарное безразличие. Максимиану было абсолютно все равно, какие блюда будут поданы и какие девушки будут танцевать для него в одних цветочных венках. Главное, чтобы всего было вдоволь. – И еще одно, – вздохнув, добавил сенатор Квинт, единственный из всего сената, кто с наступлением домината хоть немного влиял на политику государства, – надо продемонстрировать любовь августа к народу. – Раздайте им хлеб на главной площади, большего им не потребуется, – сказал легат Максимус, не так давно явившийся в Медиолан со своим легионом. Вскоре его должны были отправить в Галлию, и Олег был этому рад: они с Максимусом давно недолюбливали друг друга. – Это всегда кончается давкой и массовыми смертями, – покачал головой сенатор. – Мы можем устроить в честь праздника Игры, чтобы развлечь и знать, и народ. – Казна пустеет из-за постоянных военных походов. Сейчас такие траты не разумны. Послышалось еще несколько вялых предложений, а затем все замолчали. В тишине раскатисто прозвучал голос императора: – Есть еще какие-то предложения? – спросил он, медленно делая глоток вина. – Я бы хотел вернуться к обсуждению предстоящей военной кампании. Полководцы, которых я отправил в Галлию, возвращаются ни с чем. – Я мог бы выйти к людям, – негромко сказал Сергей, но все повернулись к нему. – Это слишком опасно! – воскликнул Олег прежде, чем кто-то успел вымолвить хоть слово. Командир преторианцев прекрасно представлял себе, какие трудности возникнут с охраной императорского сына, если его идея будет принята. Сергей тут же бросил на него уничтожающий взгляд. – Соглашусь с командиром гвардии, – сказал Квинт, – в честь праздника город будет переполнен людьми, и ставить под угрозу жизнь одного из лучших военачальников неразумно. Ваше выступление на площади – слишком большой соблазн для всех преступных личностей. – Незачем тратить время на такие глупости, – произнес император, внимательно глядя на Сергея. – Если других предложений нет, пусть кто-нибудь из советников произнесет на главной площади речь от моего имени, а потом ублажите народ каким-нибудь простеньким представлением. И еще одно: послы от Диоклетиана прибудут на днях, они должны быть впечатлены богатством и процветанием Медиолана, – он обвел присутствующих тяжелым взглядом, и все тут же согласно закивали, – а сейчас вернемся к насущным вопросам. Итак, о затратах на вооружение…***
Медиолан гудел. Потоки людей из узких улиц вырывались на площади, заполняя их, и одна пестрая толпа почти тут же сменялась другой. Олег смотрел на царящий внизу хаос со стены дворца и чувствовал поступающую головную боль. Звуки, цвета, запахи – чудовищная какофония норовила ослепить и оглушить, хотя именно сейчас необходимость быстро реагировать на любую непредвиденную ситуацию была особенно острой. Сергей подошел сзади, и каждый его шаг сопровождался бренчанием металла: – Ты уверен, что доспехи необходимы? Олег жестом указал на людское море: – От них никогда не знаешь, чего ожидать. – Ты говоришь, как мой отец, – поморщился Сергей, вставая у ограды балкона. – Я вовсе не имею в виду, что они неразумны или жестоки, – вздохнул Олег, – но сейчас внизу – толпа, а не просто совокупность самостоятельных мыслящих граждан. Будет неловко, если сын императора погибнет из-за лавочника, решившего в пылу всеобщего воодушевления устроить пьяную драку. – Я думал, для такого у меня есть ты, а не доспехи, – улыбнулся Сергей. – Неужели лавочник в бою искуснее меня или моих воинов, с которыми ты справился без особого труда? – Не стоит недооценивать лавочников, – фыркнул Олег. – Пора идти, пока о наших намерениях не узнало полдворца. Иначе в лучшем случае к нам приставят целый конный отряд, в худшем – организуют еще одно важнейшее заседание совета. Сергей рассмеялся, качая огненно-рыжей головой: – Мой отец совершенно не создан для мирного времени. Даже здесь он постоянно пестует мысли о войне. И еще, я хотел сказать, – добавил он, когда командир гвардии уже направился к лестнице, – спасибо тебе за то, что согласился сопроводить меня. Олег на секунду замер, чувствуя, как теплеет в груди от этих слов. Он уже десяток раз корил себя за то, что не остановил Сергея, когда тот подошел к нему после заседания и сообщил, что все равно намерен выйти в город во время праздника. «Я хочу посмотреть на людей, ради которых мы воюем, вблизи, а не со стен дворца или из вереницы победного шествия. Если хочешь, ты можешь пойти со мной». Олег тогда сказал «да» почти сразу же, не раздумывая, просто потому что под взглядом этих горящих синих глаз отказать не мог. Он понимал, что нарушает данное императору слово, и эта мысль отравляла его сознание. Но благодарность Сергея отчего-то значила больше. Они спустились вниз, прошли мимо главных ворот, миновали две галереи и оказались у непримечательной двери в ограде дворца, используемой в основном рабами и прислугой. Ее, разумеется, охраняли люди Олега. – Советую вам вдохнуть поглубже, – сказал один из преторианцев, отпирая замок. Через пару секунд они оказались в самой гуще людского потока. В уши ударил звон десятков голосов, и Олег едва удержался, чтобы не схватить Сергея за руку, боясь потерять его в толпе. Но тот, вопреки ожиданиям, не был испуган: следуя за всеми, он успевал с любопытством поглядывать по сторонам. А посмотреть было на что: на праздник съехался народ из разных провинций империи. Здесь были одетые в пестрые платья девушки с цветочными венками на головах, ремесленники с усталыми лицами и горящими от вина глазами, цветастые и громкие артисты и музыканты. Для Олега это тоже было ново: последний раз он присутствовал на городских гуляниях в глубоком детстве, убегая из дома и проводя весь день среди веселящихся людей. Из открытых лавок на улицах продавалась еда, запах которой смешивался с ароматом цветов. В воздухе пахло розами, свежим хлебом, лошадиным потом, вином и специями. Где-то впереди в толпе затянули песню, и один за одним люди стали подхватывать ее. Когда к нестройному хору присоединился и Сергей, Олег обомлел. – Я большую часть жизни провел плечом к плечу со своими солдатами, – пояснил сын императора, заметив его удивленный взгляд. – Я знаю многие народные песни. Командир преторианской гвардии таким похвастаться не мог – Олег старался быть ближе к своим солдатом, но между ними всегда существовала тонкая грань, отделяющая его от простого легионера и даже центуриона. У Сергея был другой подход, и теперь он, вынужденно отлученный от своей армии, так же относился к обычным гражданам. Из него мог бы получиться настоящий император для народа, смотрящий внутрь страны, а не за ее пределы. Тем временем, шумная толпа вынесла их на главную площадь, где людей было больше всего. – Смотри! – жестом указал Сергей на широкий помост в центре площади, на котором стояли люди, облаченные в бордовые цвета представителей дворца, – похоже, мы застанем «ту самую» речь императора своим поданным. Уверен, мой отец ее даже не читал. – Возможно, это даже к лучшему, – тихо сказал Олег, заметив досаду на лице Сергея. – Боюсь, ты прав, – он улыбнулся одними губами, – будет лучше, если говорить с народом за него станут другие. На помосте отметилось движение, и вперед вышел тот самый сенатор Квинт, активно участвовавший в недавнем совете. Олег, впрочем, не ожидал увидеть здесь никого другого. Он давно заметил, что этот почтенный старик ведет свою собственную игру, с удовольствием принимая на себя решение «скучных» для императора дел. С приходом Диоклетиана к власти и трансформацией принципата в абсолютную монархию смирились не все, особенно остро восприняли это сенаторы, потерявшие большую часть своего влияния. Впрочем, у Олега это не вызывало особого беспокойства. Если старик-сенатор и в самом деле рассчитывал на заговор, он явно не учитывал один важный нюанс – Максимиан имел огромное влияние в армии, и в свое ближайшее окружение допускал почти исключительно военачальников, питавших к нему истинную любовь и восхищение. Квинт был для него лишь удобным инструментом для решения рутинных проблем внутренней политики, не требующих применения силы. «Перехватить» же власть у императора мог лишь кто-то имевший популярность как среди солдат, так и среди граждан. «Такой, как Сергей», – услужливо шепнуло подсознание. – Граждане Империи! – тем временем, сенатор начал речь. – Я выступаю сегодня от лица нашего повелителя. Как вы знаете, в ближайшие шесть дней мы будем возносить благодарности Флоре, богине расцвета и весны. Я надеюсь, что ваши молитвы богине принесут нам еще один год довольства и достатка, а все военные распри в скором времени будут улажены, чтобы наш император перестал рисковать жизнью в многочисленных схватках и смог уделить время своим верноподданным. Пусть наши поля не иссохнут, пусть женщины будут прекрасны и плодовиты, пусть виноградники не знают уничтожающего зноя и набегов насекомых! Повелитель рассчитывает, что каждый из вас будет пировать и веселиться в волю во имя процветания империи. Ради вас он приказал подготовить выступление лучших артистов, которое вы вскоре увидите. Слава великой богине! Слава Императору! Толпа разразилась ликующими возгласами. Правда, им сейчас было все равно, чему радоваться – в этом Олег не сомневался. Более того, он был уверен, что «простенькое представление», которое повелел организовать Максимиан, покажется горожанам великим произведением искусства. – Пойдем отсюда, – сказал Сергей, будто прочитав его мысли. Они с трудом выбрались из толпы, стремящейся оказаться ближе к помосту, в один из проулков. Стоило им остановиться, прижавшись к стене, чтобы немного перевести дух, Сергей возмущенно воскликнул: – И это все? Все, что с точки зрения сенаторов, может сказать своему народу мой отец? – Твой отец ничего не хочет говорить народу, – напомнил Олег, – да и люди вряд ли были бы в восторге от длинной речи. Им сейчас хочется веселиться куда больше, чем вникать в нюансы политики. – И то правда, – вздохнул Сергей, опираясь затылком о прохладную стену, и, немного помолчав, добавил, – предлагаю последовать их примеру. И они последовали. Сперва выпили вина – сыну императора пришлось чуть ли не силой заливать его в рот Олегу, который категорически отказывался от спиртного, объясняя это тем, что он обязан быть начеку в случае внезапной угрозы. – Сейчас ты не телохранитель, а мой друг, хорошо? – сказал Сергей, и Олег в очередной раз не смог ему отказать. Затем они гуляли по красиво украшенному городу, и вскоре толпа перестала нервировать командира гвардии – напротив, ему было весело танцевать и петь вместе со всеми. Особенно нравилось ему наблюдать за Сергеем, который явно получал невероятное удовольствие от происходящего. Впервые за время их знакомства он выглядел таким счастливым и расслабленным. Им удалось послушать нескольких музыкантов, насладиться представлениями фокусников и мимов. Конечно, они оба не раз видели такое во дворце, но здесь, в центре кипящей человеческой энергии, это ощущалось иначе, воспринималось более живым и настоящем. На одной из площадей юная девушка в полупрозрачном платье, густо покраснев, надела Сергею на голову свой цветочный венок и, прошептав чуть слышно «какой же ты красивый», тут же скрылась в одном из узких проулков. Сын императора хотел было броситься следом, чтобы поблагодарить, но Олег удержал его: – Это может быть ловушкой, – сказал он, тут же уловив скепсис в ответном взгляде. – Ревнуешь? – усмехнулся Сергей, но никуда не пошел, любуясь на свое отражение в воде фонтана, бьющего в центре, – кажется, выглядит неплохо. – Если ты придешь так на совет, император будет в восторге, – ответил Олег, предпочтя проигнорировать первый вопрос. – Зато мне больше не придется торчать в Медиолане. Во дворце все равно нет ничего хорошего. Кроме тебя, – добавил он, и Олег почувствовал, что пришла его очередь краснеть, – я серьезно, спасибо за то, что не стал останавливать меня сегодня. Побывать здесь, в толпе людей, было очень важно для меня. Кажется, народ счастлив под правлением моего отца, несмотря на его пренебрежение гражданскими делами. – Я рад, что мы так рискуем не напрасно, – не смог сдержать улыбки Олег, – кстати, солнце скоро сядет. Нам надо бы вернуться до заката. – Ты прав, – Сергей вздохнул, бросая последний взгляд в воду, – давай только напоследок пройдем через рыночную площадь: говорят, она красиво украшена. Они миновали несколько улиц, больше не откликаясь на призывные приглашения повеселиться, и вышли на главное торговое место города. Обычно здесь было шумно, воняло рыбой, забродившим на солнце виноградом и мясом не первой свежести. Командир гвардии знал это место как одно из самых популярных среди карманников, и оно часто становилось для него причиной головной боли. Сегодня же большую часть рынка занимали цветы. Гирлянды, закрепленные между лавками, сходились сверху, формируя над площадью некое подобие шатра. Аромат стоял великолепный. Народу здесь было немного: судя по обрывкам лент и подсохшим венкам, веселье начиналось здесь, но к вечеру переместилось в более южные районы города. – Не желаете винограда, господа? – они уже собирались покидать площадь, когда к ним приблизился молодой парень, несущий корзину, заполненную сочными гроздьями. – Пожалуй, – сказал Сергей, улыбаясь, – какой чудесный праздник сегодня! Парень криво ухмыльнулся, и Олегу не понравилось выражение его лица. – Приятно слышать, что благородный господин так считает. Значит, старания дворца были не напрасны. – Что ты имеешь в виду? – нахмурился Сергей. – Да будет вам известно, что преторианская гвардия выгнала мою семью из города на время фестиваля. Так же, как и всех остальных, чей внешний облик не соответствует образу идеального города. Сказали, нечего оборванцам омрачать взор почтенных гостей Медиолана. Я один смог остаться, чтобы подзаработать немного денег. И теперь вы мне в этом поможете… Олег понял, к чему идет дело прежде, чем увидел в руке у парня тонкий блестящий клинок. Оттолкнув Сергея, он бросился вперед, перехватывая кисть с зажатым оружием. В груди нарастало бешенство: он точно знал, что торговец лжет, поскольку сам руководил всеми действиями гвардии, и таких приказов не отдавал. Корзина с глухим стуком упала на землю, и ягоды винограда брызнули из нее темными каплями. Сжимая свободной рукой мальчишку за горло, Олег знал, что убьет его, несмотря на слабые попытки сопротивления. Клинок уже давно валялся на камнях мостовой. Внезапно сзади раздался голос: – Эх, ну что за молодежь пошла, совсем не умеют выбирать жертву правильно… Он резко обернулся, забыв о парне, который тут же принялся судорожно хватать ртом воздух. К ним приближались трое. У говорившего были седые волосы и одежда богатого гражданина – Олег про него слышал, но лично никогда не встречал. Его звали Клавдий, он был известен как преуспевающий торговец, хотя и поговаривали, что большую часть своего богатства он заработал не самым законным путем. Двое других выглядели обычными мордоворотами, но одна деталь все же обращала на себя внимание. А именно – арбалет, нацеленный ровно Олегу в грудь. – Мда, все еще круче, чем мне сперва показалось, – продолжил Клавдий, встретившись взглядами с Олегом, – поймать настолько крупную рыбу с первой корявой попытки и поставить своего дядюшку в немыслимо неловкое положение – это, определенно, талант. И что мы будем делать, преторианец? Олег мог лишь укорить себя за то, что на время празднований запретил ношение оружия в городе всем, кроме официальных представителей гвардии. Кто же знал, что он сам решит выйти в город инкогнито? – Я бы на вашем месте уполз бы обратно в свои грязные норы, – подал голос Сергей, который до этого воодушевленно наблюдал за расправой Олега над торговцем. – Мы бы с удовольствием, вот только командир гвардии потом непременно найдет и казнит нас, – Клавдий, кажется, впервые обратил внимание на Сергея: стоило ему посмотреть в его сторону, глаза его округлились, – неужели… Тупицы, как вы умудрились из всех богатых городских господ выбрать именно императорского сына?! Парень, едва ли пришедший в себя после короткой схватки с Олегом, прошипел: – Так даже лучше. Пусть ответит за все действия дворца! Пусть император узнает, каково это – терять своего родственника, которого не можешь накормить или спасти от болезни. – Ты считаешь, лучше просто раздать деньги на улице? – поинтересовался Сергей, будто беседа шла во время обеда за чашей вина. – Я считаю, надо вернуть власть сенату, – выпалил парень. – Если бы проблему бедности было так просто решить, – развел руками Сергей. – Нам некогда разговаривать с преступниками, – сказал Олег, прерывая диалог о политической судьбе империи и пристально глядя на Клавдия, – итак, как мы будем решать проблему? – Боюсь, тут может быть только одно решение, преторианец, – с грустной улыбкой ответил торговец, показывая рукой на арбалет, – отпускать вас было бы неразумно. Олег не сомневался, что выпущенный с такого расстояния арбалетный болт пробьет доспех насквозь. Но собственная жизнь для него сейчас была не в приоритете. – Избавьте себя от проблем, отпустите хотя бы его, – кивнув, будто соглашаясь с Клавдием, сказал Олег. – Незачем навлекать на себя ярость императора, вам же прекрасно известно, что он найдет вас, даже сровняв Медиолан с землей. А Сергей даже не знает ваших имен. Клавдий на секунду задумался, очевидно колеблясь, но тут все решил мальчишка. Подхватив с земли свой клинок, он бросился на Сергея с истошным воплем: – Я не позволю ему уйти! Олег дернулся было на помощь, но все кончилось слишком быстро. Казалось, Сергею понадобилось всего несколько резких движений, и мальчишка с перерезанным горлом, захлебываясь в своей крови, рухнул на мостовую. – Не стоит выбирать противника не по силам, – улыбнулся Сергей, и его лицо вдруг показалось Олегу чужим, будто бы все черты заострились, а во взгляде проступила жестокая надменность. Венок с головы так и не слетел, и теперь нежно-розовые цветы были покрыты брызгами крови. Все на секунду оцепенели, а затем раздался крик Клавдия: – Убейте его! – тут же послышался свист арбалетного болта, и из стены рядом с головой Сергея брызнула крошка. – Неплохо, но медленно, – усмехнулся Сергей, взвешивая на руке окровавленный нож. Еще секунда – и торопливо заряжающий арбалет стрелок упал на землю. Рукоятка ножа торчала у него из шеи. Командир гвардии зачарованно смотрел на эту сцену, не шевелясь, чувствуя смесь восхищения и ужаса от неожиданных талантов императорского сына. – Олег, отомри уже! – крикнул ему лишившийся оружия Сергей. Клавдий, очевидно, тоже не ожидал такого развития событий. Трясущимися руками подняв арбалет, он переводил его с Олега на Сергея, не зная теперь, кто представляет большую опасность и в кого стрелять в первую очередь. Оставшийся в живых боец Клавдия, зажимая в руке меч, отчего-то пятился назад. Наконец, торговец определился с мишенью и выстрелил – арбалетный болт попал бы в цель, не будь на командире гвардии прочного доспеха. Наконечник лишь оцарапал кожу, но Олег, притворившись, что рана серьезная, опустился на землю, захватывая рукой мелкие осколки камней – результат воздействия лошадиных копыт и тяжелых повозок. – Прощайся с жизнью… – только и успел произнести торговец, направив арбалет в грудь Сергею, когда Олег, резко вскочив, метнул в него свои импровизированные снаряды. Результат превзошел ожидания. Лицо Клавдия залила кровь, а там, где камни попали в тело, на дорогих одеждах тут же расплылись багровые пятна. Арбалет с грохотом упал на землю. Оставшийся мордоворот в ужасе смотрел на них и не думал нападать, забыв про зажатое в руке оружие. – Пошел вон, – сказал ему Сергей, поднимая арбалет. Неудавшегося грабителя уговаривать было не нужно: он тут же повернулся и побежал прочь, торопливо пытаясь убрать клинок в импровизированные ножны. Уйти ему удалось недалеко – спустя пару секунд раздался свист, и арбалетный болт вонзился между лопаток. Преступник, издав сдавленный стон, повалился на землю. Убедившись, что противник мертв, Сергей вернулся к Клавдию, лежащему в луже собственной крови. – Не убивай его, лучше допросим, – попросил Олег, – кто знает, какие еще преступления он организовывал. – Мне наплевать на это, – холодно ответил Сергей, и голос его звучал непривычно. – Я не люблю, когда мне портят настроение. Свист. Удар.***
– Я даже не буду спрашивать тебя, как ты посмел нарушить мой запрет на посещение города, – рычал Максимиан, и голос его дрожал от ярости. Похоже, новости о бойне, устроенной его сыном, застали императора прямо на праздничном пиру. – Я задам только один вопрос: ты доволен? Убедился, наконец, что твои детские попытки улучшить жизнь неблагодарного народа ничего не стоят?! Олег никогда прежде не видел императора настолько взбешенным, и теперь ему было не по себе. Он неоднократно видел, как крутой нрав Максимиана стоил неугодному человеку жизни. Однако лицо Сергея, еще испачканное брызгами чужой крови, выражало все то же ледяное спокойствие. – Я убедился лишь в том, что за прекрасным ликом в великой империи прячется насквозь прогнившая система. Ты знаешь, что происходит на другом конце государства, но при этом не замечаешь проблем прямо у себя перед глазами. Как ты объяснишь, например, что людей выгоняют из домов, дабы почтенные гости Медиолана не оскорбились недостойными видами? Надеюсь, хотя бы посланники из Никомедии довольны увиденным? – Ты жив лишь потому, что являешься моим сыном, – процедил император, – но и в этом случае мое терпение не безгранично. Ты слишком много возомнил о себе, если думаешь, что я буду перед тобой оправдываться. Еще хоть одно слово – и будешь сегодня ночевать в клетке с рабами. – Как вам будет угодно, повелитель, – нарочито почтительно ответил Сергей и повернулся к двери. – А с тобой, преторианец, у нас будет отдельный разговор… – добавил император, и взгляд его, обращенный на командира гвардии, не предвещал ничего хорошего, – а теперь – прочь, вы не стоите испорченного вечера. Олег поклонился и вышел из зала. – Я направляюсь в термы, – сообщил Сергей и стремительно зашагал по коридору, не дожидаясь ответа. Олегу оставалось лишь последовать за ним. С того момента, как на торговую площадь высыпала гвардия, явившаяся по доносу одного из случайных свидетелей схватки, и проводила их во дворец, они не сказали друг другу не слова. И сейчас странное поведение Сергея волновало Олега куда больше угроз императора: он уже видел это равнодушно-жестокое выражение лица в тот раз, когда сын августа приказал ему убить собственного центуриона. В императорских термах в это время суток было пусто, и свет настенных факелов отражался в безупречно ровной водной глади. Сергей остановился и сказал, не поворачиваясь к Олегу: – Можешь идти к себе. Маловероятно, что меня ждет второе покушение за день. – Ты в порядке? – спросил Олег, пытаясь хоть как-то пробиться через стену холодного спокойствия. Сергей молчал, и Олег уже не надеялся получить ответ, когда он еле слышно прошептал: – Нет. Олег подошел ближе и положил руку ему на плечо. Он чувствовал, что любые успокаивающие слова сейчас прозвучат фальшиво, поэтому лишь предложил: – Давай я помогу тебе снять доспехи. Сергей кивнул. Расстегивая ремни, крепившие кирасу, Олег уловил его взгляд. В нем была пустота – складывалось впечатление, что энергия, питавшая Сергея все это время, иссякла, и внутри не осталось ничего, кроме осознания произошедшего. Избавившись от испачканного кровью железа, Олег указал на мраморную скамью: – Сядь, – мягко попросил он, – я сниму наколенники. Сергей послушно сел, и Олег опустился перед ним на гладкие плиты пола, пытаясь развязать пальцами тугие узлы. – Я лишил жизни четверых человек, – в полной тишине голос Сергея прозвучал так внезапно, что Олег вздрогнул, – потому что они хотели убить меня из-за моего происхождения и положения в обществе. – Ты все сделал правильно, – сказал Олег, глядя снизу вверх. Лицо Сергея выражало почти детскую растерянность, и ему оставалось только удивляться, как это сочетается с просыпающейся в нем порой холодной жестокостью. – Я много раз убивал на войне, но там это были враги, хотя бы условные. А здесь – жители западной столицы, доведенные до исступления проводимой моим отцом политикой. Как это возможно, Олег? Рыжие волосы, на которых бликами отражалось пламя факелов, подчеркивали бледность его лица. – Ты убил людей, которые сами выбрали путь насилия. Не все жители империи такие, поверь мне. Если захочешь – мы разберемся с несправедливыми указами об изгнании бедняков из города, потому что кроме тебя до них никому нет дела. – Олег, я… – Сергей смотрел на него так, будто видел впервые. В его голубых глазах, кажется, стояли слезы, и Олег даже не мог представить, что язвительный красавец, сын императора способен на такие эмоции, – я виноват и перед тобой. Из-за моей прихоти твое почетное место в гвардии под угрозой. Я сделаю все, чтобы оно осталось при тебе, но я все равно должен извиниться. Олег накрыл своей ладонью кисть Сергея и сказал, глядя ему прямо в глаза: – Не забывай, что сегодня ты спас не только себя. Ты спас мою жизнь, и за это я перед тобой в долгу. – Спасибо тебе, – прошептал Сергей, и, подняв вторую руку, робко коснулся его щеки. Олег замер, почувствовав холодное прикосновение, настороженно смотря на Сергея. Через секунду чужие губы прижались к его губам. Олег на долю секунды замер от удивления, а потом ответил на поцелуй, прекрасно понимая, что этого он хотел очень давно. Впервые с момента смерти Адриана его так сильно к кому-то тянуло, и каждый раз, подавляя в себе это желание, он лишь позволял огню разгораться сильнее. Сергей подался вперед и медленно опустился на каменные плиты на один уровень с Олегом, кладя обе ладони на его лицо и прижимая к себе крепче. Кажется, время остановилось, и Олег хотел бы, чтобы это мгновение длилось вечно. – От нас пахнет кровью, – с трудом выдохнул Сергей, чуть отстраняясь. – Пойдем в воду. – Ты уверен, что хочешь этого сейчас? – где-то на задворках сознания тревожно маячила мысль, что сын императора ведет себя так лишь из-за пережитого стресса. – Это единственное, чего я сейчас хочу, – улыбнулся Сергей, проводя пальцами по его шее. Ему понадобилось лишь несколько плавных движений, чтобы скинуть остатки одежды. Даже уставший и измученный, он все равно выглядел как мраморное изваяние с идеальной молочно-белой кожей и атлетичным телом. Олег чувствовал, что что ему становится жарко, и вряд ли в этом были виноваты клубы горячего пара. – Присоединяйся, – сказал Сергей и осторожно соскользнул в купальню. Снимая с себя плащ, доспехи и тунику, Олег больше не думал о правильности своих поступков. Он знал, что не следует делать этого после всего, что сегодня произошло. Он знал, что остановиться не сможет. Сергей, вынырнувший из воды, оперся спиной о бортик термы и наблюдал за ним с интересом. Он не смущался и не отводил взгляд – напротив, рассматривал Олега очень внимательно, и когда Олег спустился по мраморным ступеням, не колебался. Он подался вперед, прижимаясь горячими губами к его губам, не позволяя передумать или отстраниться. Впрочем, сомнения уже тревожили Олега. Он обхватил руками его шею, зарываясь пальцами в мокрые рыжие волосы. Ладони Сергея скользили по телу, разгоняя по телу кровь и дурманя голову. Покрывая поцелуями покрытые веснушками плечи, Олег вдруг отчетливо осознал, что последние годы в столице он каждый день притворялся, будто ежедневная рутина полностью заменяет настоящую жизнь, которая закончилось для него со смертью Адриана. Одни и те же приказы императора. Одни и те же разговоры. Одни и те же тренировки. Никаких сильных эмоций – и вот теперь Сергей, от которого все внутри полыхало пламенем. Несильно царапая его спину, Сергей льнул к нему, жарко дыша в ухо, и Олег плавился от этих прикосновений. Чужие пальцы, спускаясь ниже, ласкали его, и внутри все взрывалось мириадами искр. С Сергеем все было не так, как с другими, с кем Олег иногда от скуки занимался любовью. Собственные ощущения отходили на второй план, и важнее всего было видеть перед собой чуть задурманенные голубые глаза. Он точно знал, что сделать, чтобы доставить любовнику удовольствие, и стоны Сергея, отражаясь от высоких сводов термы, звучали гулким эхом. Через некоторое время, уткнувшись Олегу в плечо и пытаясь восстановить дыхание, Сергей прошептал: – Ты единственное, ради чего стоило приехать в Медиолан. – Знал бы ты, насколько ты был мне здесь нужен, – улыбнулся Олег, мягко касаясь губами его лба.