– Прости, Олег, но правила есть правила, – тело вновь пронзила острая боль, и бывший командир гвардии опустил голову, принимая свою участь. Он отдал все, что мог, он верил в Сергея больше, чем в себя самого. Олег был готов за него умереть, и теперь судьба сыграла с ним злую шутку. [AU, в котором Олег - командир гвардии римского императора, а Сергей - императорский сын. Вольный пересказ мифа о Святом Себастьяне, который служил в римском легионе, и за свои убеждения был пронзен стрелами].

Олег прикурил сигарету и затянулся, глядя на серое, низкое небо. Жаркое марево Сирии осталось позади, и теперь он вдыхал влажный воздух почти с наслаждением. Почти – потому что причина вернуться в родной город была отнюдь не радостной.

Денис Титов начинает раздражать Разумовского сразу, стоит ему переступить порог просторного кабинета на верхнем этаже башни «Vmeste». Сережа видит что-то отталкивающее в этой ленивой усмешке, оценивающем взгляде карих глаз и вальяжной позе, в которой Денис разваливается в мягком кресле.

Сережа опускается на пол, упирается лбом в ледяную плитку и кричит. Даже не кричит, а воет, потому что боль настолько удушающая, что удержать ее внутри не получается. Плакать не получается тоже. Получается только выть и скрести гладкий пол ногтями.

Волков отчасти понимал тех, кто сражался и умирал за свою религию, потому что сам бы с готовностью пошел на это. Разве что у его единственного Бога были рыжие волосы и небесно-голубые глаза. А еще Волков поклялся ему, что вернется в Петербург из этого раскаленного ада.