***
Вздрогнув, он пришел в себя и обнаружил, что снова сидит на диване в своих покоях с обезумевшей Гермионой на руках. Во время легиллименции время текло по-другому, и если для них с Гермионой прошла вечность, то для Поппи пролетело всего несколько мгновений, тем не менее, он всё же быстро повернулся к Гермионе и проверил, все ли в порядке. Поппи распростерлась на полу среди бумаг, осколков стекла и обломков стула. К счастью, давление в комнате стабилизировалось, густой электрический туман и отблески странного света рассеялись. Все выглядело нормально, за исключением беспорядка. Гермиона, обхватив себя руками, дрожала, пока Северус уже автоматически успокаивающе гладил ее спину. Он чувствовал, что должен сделать больше для ее спокойствия после всего увиденного, но в то же время уважал ее границы. Если она будет искать у него успокоения, то он не откажет, но и не будет давить своим присутствием. — Северус, все в порядке? Гермиона вздрогнула, когда прозвучал голос ведьмы, а давление начало слегка нарастать. Профессор понимал, что присутствие Поппи принесет больше вреда, чем пользы в ближайшее время и до тех пор, пока Гермиона чувствует себя плохо, лучше всего дистанцировать ее от медсестры. Но с другой стороны, как тогда ее лечить? — Тише, Гермиона. Я встану и поговорю с Поппи. Я не выйду из комнаты, только покину диван и скоро вернусь. Она ничего не ответила, а только легла на диван и спрятала лицо в подушке, когда профессор слегка отодвинулся, чтобы поговорить с ведьмой. Его беспокоило, что ответа не последовало, но, в конце концов, она была относительно спокойна и не угрожала убить всех всплеском дикой магии. Профессор подошел к Поппи и помог ей подняться с пола, а затем тихо, почти шепотом обратился к ней, чтобы Гермиона ничего не услышала. — Ты в порядке, Поппи? — Уже все хорошо. Но Северус, что это было? — Дикая магия. — Не играй со мной, Северус. Я прекрасно знаю, что такое дикая магия, а это превосходит ее границы. — Все совсем не так, — он замолчал, не зная, как далеко можно зайти, когда суровое выражение лица ведьмы сменилось на обеспокоенное. — Ты проник в ее разум, чтобы успокоить, не так ли? — Да. — И?.. — Думаю, произошло то, чего мы опасались. Я пока не могу оценить масштабы зверств, которые она пережила, но то, что я видел, определенно было насилием… личного характера. Увидев маленькую фигурку девушки на диване, слезы заблестели в добрых глазах ведьмы, она не смогла сдержать эмоций и тихо расплакалась. — Бедное дитя. Ужасы, что она пережила… Никто не должен подвергаться таким страданиям, особенно такая юная и чистая девушка, как она. В это мгновение в его голове возник образ маленькой кудрявой девочки, вяжущей одежду для сквибов и домовых эльфов, путешествующей во времени ради спасения гиппогрифа, защищающей его перед студентами, а затем он взглянул на сломленное существо на своем диване и мужчину захлестнуло отчаяние и несправедливость происходящего. — Что нам делать теперь, Северус? Мы только начали, а она уже чуть ли не убила нас, едва не заполучив сердечный приступ в процессе. — Избавь меня от излишнего драматизма. Она и близко никого не убила. — Хоть я и драматизирую, Северус, но не смей использовать свои скользкие уловки на мне! Я могу не знать, что только что произошло, и не уверена, что хочу знать, но черта с два, я ни разу не видела тебя таким напуганным с происшествия в Воющей хижине. Ты бледный, словно призрак. — Очевидно, у тебя развился маразм, в твои-то годы. Это мое обычное состояние. Поппи схватила ближайшую книгу и ударила Северуса ею по голове. — Прекращай, несносный ты человек. Эта ситуация могла обернуться фестральим дерьмом и ты прекрасно это понимаешь. Если все так, как ты говоришь, и принимая во внимание кровь, которую она оставила на диване, девочке требуется серьезное лечение. Но каждый раз, когда я приближаюсь, она взрывается. Почему она так меня боится, Северус? Я бы поняла ее страх перед мужчинами, но с тобой у нее проблем нет. Почему же так происходит? Было видно, что происходящее огорчает ведьму, и Северус по-своему ей сочувствовал. Гермиону связывали хорошие отношения с медсестрой, не такие доверительные, как с Минервой, однако, ей одной из немногих было позволено обращаться к ведьме по имени. Девушка часто проводила свободное время помогая в лазарете при варке медицинских зелий, к чему у нее был неподдельный интерес, несмотря на то, что данная сфера была сугубо мужской, однако мисс Грейнджер не боялась сложностей. Однажды Поппи даже призналась Северусу, что хотела предложить девушке после окончания Хогвартса стать подмастерьем, потому что ее зелья были превосходного качества, уступая только зельям Северуса, которому из-за служения двум господам не хватало времени на варку. — Когда я в прошлый раз был в ее сознании, стало очевидно, что в Азкабане есть место коррупции. Хотя, я все еще не уверен до конца в том, как были сломаны ее зубы, я знаю, что к этому причастна местная медсестра вместе с парой охранников. — Боги, Северус. Заключенные, персонал, охранники… Полная изоляция… Получается, ей было даже не к кому обратиться за помощью? — Не знаю, Поппи. К тому же, был еще один инцидент с медсестрой, неимоверно болезненный ментально и физически, который разрывает ее на части изнутри, но я не знаю, что произошло. — Мерлин… — Действительно. — Именно поэтому она боялась обездвиживания? Северус вздрогнул и отвел взгляд, фокусируясь на своих черных сапогах из драконьей кожи. «Хмм… Откуда эти подпалины? Точно, Лонгботтом». — Северус, почему ты молчишь? Он глубоко вздохнул и сжал переносицу пальцами, стараясь унять головную боль, разыгравшуюся и нарастающую от стресса. — Мисс Грейнджер обратилась к медсестре после того, как ее зубы сломали. Она ожидала, что ведьма оглушит ее для лечения, но вместо этого ведьма использовала Petrificus Totalus. — Святая Цирцея, не может быть. Любой хоть немного соображающий медик знает, что так нельзя. Получается, Гермиона… — Была полностью в сознании и осведомлена о происходящей «процедуре». Она видела, слышала, чувствовала абсолютно все. И ведьма понимала, что она делает: извращенная тварь смеялась. Поппи позеленела — чему мог бы позавидовать любой слизеринец. — Меня устраивает текущий цвет ботинок, Поппи. Если ты собираешься освободить свой желудок, пожалуйста, делай это в другом месте. Она раздраженно взглянула на него и постепенно стала приходить в норму. — Что же нам тогда делать дальше? Если девочка настолько травмирована... — Полагаю, сейчас твое присутствие ничем не сможет помочь мисс Грейнджер, и считаю, что лучше всего провести общую диагностику — убедиться в отсутствии неотложных состояний. Затем я возьму уход за ней на себя, до тех пор, пока ее душевное состояние не стабилизируется. — Обычно, в такой ситуации я бы настаивала на том, что ее уход лучше поручить женщине, учитывая произошедшее. Однако, похоже ей комфортно рядом с тобой, поэтому я соглашусь с твоим планом. — Должен признаться, я слабо представляю, что делать дальше, Поппи. — Северус, я верю в тебя и доверяю. Более того, она доверяет тебе. Просто не делай того, что сможет нарушить ее доверие, и все будет хорошо. И, Северус, в конечном итоге тебе нужно разговорить ее, чтобы признать и принять произошедшее, как бы больно для нее это ни было. Если она продолжит отрицать произошедшее и прятать глубоко внутри, это, в конце концов, ее разрушит. Она не сможет изменить прошлое, но со временем научится с этим жить. — Я не подхожу для разговора по душам, Поппи. Может быть Минерва лучше справится? — Не сомневаюсь, что и Минерва сыграет свою роль в выздоровлении девочки, но только тогда, когда Гермиона более-менее придет в себя. Будь рядом с ней, Северус, поддерживай ее в стремлении рассказать о случившемся, внимательно слушай, помоги пережить нервные срывы и истерики. Пройдет время и она будет готова, чтобы собрать себя по кусочкам заново. — Что если у меня не получится? Если я сделаю только хуже? — Ты справишься, Северус. Я знаю тебя, ты хороший человек с добрым сердцем, спрятанным за всей твоей броней. Ты все сделаешь правильно для девочки, и я всегда приду к тебе на помощь. Поппи в знак поддержки положила ладонь на его руку и слегка погладила — максимум, что она могла сделать в этой ситуации, так как Северус не терпел объятий. — Тогда давай начнем диагностику, Северус. Думаю, нас ждет долгая ночь. Они одновременно повернулись к Гермионе, свернувшейся калачиком на его диване. Профессор был обеспокоен, увидев пятна крови на обивке. — Гермиона, Поппи собирается в последний раз обследовать тебя, а затем она уйдет, хорошо? Ответа не последовало. Девушка только крепче прижала подушку к груди. Сделав глубокий вдох медсестра подняла свою палочку и быстро начала сканировать тело Гермионы. И снова она не могла сдержать своих эмоций. По окончании процедуры Поппи опустила палочку и сочувственно взглянула на Гермиону, которая начала волноваться из-за ее присутствия. Ведьма продолжала молчать, а температура и давление в комнате снова начали изменяться. — Поппи, результаты! — Там столько всего, Северус. Я не успела рассмотреть в деталях, но мы должны быть благодарны, что она еще жива. — Есть что-то срочное? — Ничего такого, что может убить за ночь, однако обязательно дай ей крововосполняющее зелье вместе с костеростом, питательное зелье и воды перед сном. У нее сильное обезвоживание и истощение, есть риск, что органы начнут отказывать. Наблюдается гормональный сбой. Однако, это не срочно. Проведи повторное обследование и действуй по ситуации. — Спасибо, Поппи. — И, Северус, прежде чем я уйду… Ты что-то говорил про огневиски? Он выгнул бровь и указал на свой шкаф, фыркнув, когда ведьма утащила полную бутылку. Северус тоже был не прочь выпить, однако сейчас он нес ответственность не только за себя и не мог себе этого позволить. Профессор вернулся к дивану обдумывая слова Поппи. Подойдя ближе, он еще раз осмотрел девушку - ей нужно привести себя в порядок. Запах и грязь приносили ей дискомфорт. Она никак не отреагировала на приближение, тогда профессор сел рядом и стал ждать, не торопя события. Через несколько минут она подняла глаза. — Все в порядке, мисс Грейнджер? Гермиона смотрела сквозь него, медленно моргая, и больше ничего не происходило. Он вздохнул. Ему не нравилось, когда она закрывалась и уходила в себя, однако это все лучше, чем когда она была разъярена. — Теперь мы только вдвоем. Поппи ушла к себе. Снова он понадеялся на более внятный ответ, но девушка лишь отвела глаза, осмотрев комнату и убедившись, что ведьмы там нет, а затем снова посмотрела на него. Возник неловкий момент — как затронуть тему гигиены. — Гермиона, хочешь ли ты привести себя в порядок? Я уверен, ты будешь чувствовать себя намного лучше с чистыми волосами и свежей одеждой. Более того, есть риск занести инфекцию в твои раны. Молчание продолжалось и Северус был не уверен, слушает ли она его вообще. Тогда он встал, обошел ее и присел перед ней на корточки. — Не хочешь ли помыться, может быть принять душ? Это нашло отклик. На слове «душ» она яростно замотала головой в отрицании. Отлично, этого еще не хватало. Да что вообще могло пойти не так? Конечно — тюрьма, душ. Видимо изверг, который надругался над ней в камере нашел способ и достал ее и в душе. Больше ничего не оставалось кроме того, чтобы понять ее триггеры и избегать их на данный момент, а потом их проработать. — Гермиона, давай договоримся: когда тебя что-то расстраивает или пугает, я не буду давить, но прошу тебя, покажи мне, объясни причину и мы сможем найти выход, хорошо? Девушка опустила взгляд, ее плечи поникли и следующие несколько минут прошли в молчании, а затем, Гермиона словно приняла какое-то решение — ее плечи напряглись, она сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза, — ее решимость обрадовала Северуса.***
Грязная. Отвратительная. Мерзкая. Грязнокровка. Она была грязной. Ей сообщили, что душ можно принимать раз в неделю и сегодня ей это было необходимо. Она колотила дверь камеры, пока не пришел один из охранников. — Кто здесь шумит, придурки? Я вас всех… А, это ты. Чего ты хочешь, принцесса? Гермиона старалась не обращать внимания на похотливые взгляды и еле скрывала отвращение. — П-п-простите, н-но я мне нужно принять душ. Они сказали, ч-что можно. Ей было невыносимо слышать свою речь, изменившуюся из-за боли во рту. — Принять душ, да? Тебя нужно хорошенько отмыть. Хочешь, потру тебе спинку? Она вздрогнула от мерзкого выражения лица и оценивающего взгляда. — П-просто душ, п-пожалуйста. — Конечно, девочка, я тебя туда отведу. Только душ общий, и я уверен, мальчики будут рады показать тебе, как там все работает. Нет. Нет. Нет. Нет. — Я п-пойду одна, п-пожалуйста. — Думаю, я могу тебе помочь, если ты хочешь мыться одна. Она отскочила назад, когда он вошел и захлопнул дверь камеры за собой. Он был худой и бледный, с ужасной кожей, в грязной темно-серой форме, которая пахла застарелым потом. Весь его вид вызывал тошноту. — Ценишь свое личное пространство, милая? Я понимаю почему. У такого лакомого кусочка как ты наверняка нет отбоя от парней, желающих помочь тебе добраться до труднодоступных мест. — П-пожалуйста. — Конечно, принцесса. Раздевайся. — Нет! — Надеюсь, ты сейчас не отказываешь офицеру, принцесса? Вот я здесь, чтобы помочь тебе, иду против правил, чтобы оказать тебе особые услуги и привилегированный режим, а ты мне перечишь и доставляешь неудобства? Ей хотелось плакать, она стояла, качая головой и отчаянно пытаясь сдержать слезы. — Ну, как знаешь, дорогуша. Aguamenti Glacies! Ледяная вода вырвалась из его палочки и обрушилась на девушку мощными струями под давлением. Она кричала от холода и боли, кожа горела, одежда намокла. Гермиона больше не могла устоять под сильным напором и упала на пол, на что тюремщик рассмеялся и продолжил свою пытку. Девушка билась изо всех сил — пыталась кричать, умолять, но мощный удар ледяной воды в ее открытый рот заставил ее замолчать. Она обхватила голову руками, боясь, что потеряет сознание от боли и соскользнет вниз со скалы. Прошло, казалось, несколько часов, когда мужчина остановился. Боль пронзала все ее тело. Ее соски были словно лед и натерлись до крови о грубую тюремную робу. Мужчина подошел к ней, обхватил грудь и больно ущипнул за сосок. — Ну вот, сладкая, надеюсь, тебе понравился душ? Рад был тебе помочь и ты зови, если снова захочешь уединения, договорились?***
Гребаный ублюдок, садист! Снейп кипел от злости, когда пришел в себя, а Гермиона просто отвернулась и тихо плакала в подушку. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоить свои нервы, Северус осторожно взял ее за подбородок и повернул лицо к себе. — Что на счет ванны? Приятной, теплой ванны? Впервые, с момента как она вернулась в Хогвартс, на ее лице мелькнула слабая улыбка. Грустная, но обнадеживающая.