***
По улице Героини Тамиви, что находилась неподалёку от центра городка, достаточно быстро шёл мужчина средних лет. Его потертый плащ был распахнут, под ним красовался подобранный, как на праздник, костюм. Достаточно длинные волосы были уложены гелем и зачёсаны назад. Дыхание его прилично сбилось, в зубах торчала незажжённая сигарета. Направлялся он к одному из ухоженных домов, почти срываясь на бег, будто кто-то всё ещё ждёт его в маленьком тёплом доме. Подойдя к железной двери, он ужасно неуверенно постучал, ожидая ответа. Его поведение очень контрастировало с его внешним видом, как можно понять, от большого волнения. Марк Брэйв заламывал замёрзшие руки и уже потянулся за зажигалкой, дабы поджечь сигарету, благополучно забытую меж зубов. Но дверь вдруг открылась, на пороге показалась девушка лет семнадцати с очень вьющимися волосами цвета молочного шоколада и выразительными янтарными глазами. Она несколько минут просто смотрела на отца, будто пытаясь вспомнить, кто перед ней стоит: — Привет. Я могу войти? — поинтересовался он. — Привет. Наверное, можешь. — не без тени непонимания ответила девушка. Дождь барабанил по козырьку крыльца, темнело. На плите грелся чайник, на столе стояла домашняя выпечка. Радио тихо бубнило о последних новостях. Отец и дочь напряженно молчали. — Хэйзел… — очень осторожно позвал Марк, пытаясь привлечь внимание девушки. Та лишь едва вздрогнула и устремила на мужчину взгляд, полный искреннего интереса. — Ты уже сдала экзамены? — Ещё нет, осталось два дня, — тихо ответила Хэйзел. Засвистел чайник, девушка сняла его с плиты и разлила кипяток по кружкам. — а потом я уеду в Орвикен. — Ого, неужели хватило смелости отправить заявку? — расслабившись, рассмеялся мужчина. — Именно ты дал мне надежду на то, что я поступлю туда. — Хэйзел внезапно нахмурилась. Марк замялся, пытаясь подобрать слова. — Хози, я… Раздался звук открывающейся двери. В дом вошла мать девушки с большим чёрным псом на поводке и мальчишкой лет пяти, держащим её за подол пальто. Девушка расслабленно вздохнула, поприветствовала мать, и, забрав пса, ушла в ванную отмывать его живот и лапы. Хэйзел слышала часть их беседы, пока была в ванной. Их диалог редко отходил от прописанного годами ранее сценария. Ей было необыкновенно тяжело видеть его в доме, когда она почти привыкла к его отсутствию. И тем не менее, ей очень его не хватало. — Он ушёл? — выглянув из ванной, спросила девушка. — Да, милая, ушёл. Ты ужинала? — спокойно, без тени усталости, спросила Кэтрин. — Ты правда ничего не скажешь? — дочь аккуратно села за стол. Чёрный пес, отряхиваясь и фырча, отправился на второй этаж. — А что говорить? Я не могу запретить ему видеться с вами. — вздохнула женщина. Она улыбнулась и произнесла следом: — Хотя меня очень удивляет, что Санкар относится к нему так же спокойно. Рон! Иди есть, милый! Девушка задумалась о возрасте своего пса. Ему было без малого десять лет, и, при всем желании, он уже не мог никому навредить. Наблюдая за тем, как её брат карабкается на стул и начинает увлечённо разбирать содержимое тарелки, она всё глубже уходила в собственные мысли. Аппетит испарялся с каждой ложкой еды, радио с весёлым кантри на любимой волне, начинало раздражать. После вечерней трапезы, составив тарелки в посудомоечную машину, Хэйзел вышла на крыльцо и присела на ступеньки. В голове был полнейший кавардак, даже летающие вокруг назойливые мошки не смогли отвлечь её. Девушка подняла на звёздное небо слезящиеся глаза и судорожно вздохнула. Ей было очень тяжело покидать родной дом, но, одновременно с этим, она не могла находиться там. После того, как отец ушёл из семьи, в этом самом доме будто выломали стены. Было слишком пусто. Слишком тихо. Размышления Брэйв прервал тихий скрип входной двери. Девушка поспешно стёрла слёзы с лица и обернулась. Её маленький брат, обнимая одной рукой плюшевого зайца, другой протягивал ей плед. — Мама сказала, что сегодня холодно! — Хэйзел улыбнулась, принимая внезапный подарок. — Она сказала дать это тебе. — Спасибо, Ронни. — кивнула старшая сестра. — Хози, скажи, пожалуйста, зачем папа приходил? — отойдя ближе к порогу и грустно надув щеки, спросил ребёнок. Хэйзел замялась: такие вопросы всегда ставили в тупик. Может быть потому, что она сама не до конца осознавала ответа на них. — Ох, я… я думаю, что он скучает. Или вроде того. — неуверенно предположила она. Мальчик слегка насупился: такой ответ ему явно не понравился. — И, вообще-то, молодой человек, тебе пора спать! — Тебе, кстати, тоже. — наигранно серьёзно сказала мама, незаметно подошедшая к детям. — Холод запускаете, а если вас продует? А ну быстро по кроватям! Ночь выдалась очень тяжёлой. Девушка очень плохо спала, ей то и дело снились кошмары о том, что она завалит экзамены или кто-то обязательно встанет между ней и поступлением в академию. Следующий день Хэйзел посвятила подготовке к экзаменам. Она, взъерошенная и растревоженная, словно совёнок днем, сидела и зубрила конспекты по психологии. Голова её была почти чиста от плохих мыслей, взгляд сосредоточен. Подводил только искусанный карандаш, застрявший в кудрявых волосах. Девушка сладко потянулась и посмотрела на часы. — Санкар, дружок, пора гулять! — позвала Хэйзел, натягивая джинсы. После того как поводок был найден, двое покинули дом. На прогулке она дышала полной грудью и очень старалась быть как можно спокойнее. В глубине души ей было очень страшно завалить предстоящие тесты и остаться в Зайлене. Девушке казалось, что если она не поступит в Орвикене, то её будущее будет испорчено. На этом моменте ей в голову снова вдарились мысли об отце. Только он мог успокоить её в любой ситуации, а теперь… теперь ей приходится справляться самой. Домой Хэйзел шла с уверенностью в том, что полагаться ей придется в жизни только на себя. И это было до остроты правильной мыслью.***
Брэйв держала в руках билет на поезд, не способная найти ни слов благодарности, ни удивления. — Мам, — проглотив ком в горле, начала девушка. — что, если я не сдам экзамен? — Разве это имеет значение? — сияла улыбкой Кэтрин. — Ты будешь счастлива! Это ли не главное? Девушка подскочила и крепко сжала мать в объятиях. Слёзы катились без остановки, а с ними её покидал страх. Ведь она знала, что теперь всё будет действительно хорошо. Без притворства.