***
С моих рыжих волос капает ледяная вода. Она стекает по полотенцу и собирается в лужицу возле ног. В ушах же я слышу стук собственного каменного сердца. К половине третьего утра я успела несколько раз впасть в истерику, заработала головную боль, засунула кулак в рот и кричала. Мне нужно сбросить напряжение и хоть немного убрать панику. Вдох-выход. Смотрю в зеркало и не узнаю себя. — Послушай, милая… — моё собственное отражение произносит это так ласково, успокаивающе, и я начинаю мычать без слов. Не какую-нибудь мелодию, а просто мычать на одной ноте. И пусть я выгляжу сумасшедшей; пусть это ничего не изменит, но лучше уж так, чем рыдать, чем заходиться криком, и явно лучше, чем слушать то, что мне говорит грёбаная галлюцинация. — Я хочу помочь тебе. — Ты ненастоящая, — говорит, пытаясь показать свою убежденность в нереальности происходящего. В своих припадках Исаева постоянно видит ужасные вещи. Убийства, кровь, покойников и главный кошмар — свою темную сторону, свою тень. — Уверенна? — Уверена, — Она не собирается поддаваться ей, не в этот раз. Не поддалась бы даже если бы считала это детской забавой, капризом. — потому заткнись. — Нет, — отрезает тень, — была бы ты уверена в своей правоте не мучила бы нас обеих. Уже кровь идёт, больно, прекрати! Маргарита, как только опустила взгляд на свои руки, поняла о чём идёт речь. Уже несколько минут она не прекращая заламывает пальцы, местами сдирая и царапая кожу до кровавых ран. — Вот видишь, милая, — сумасшедшие огни в её пустых глазах заплясали с новой силой, — как бы ты не старалась, ты не можешь убедить себя в том, что я порождение твоего сломленного разума. Мы чувствуем одно и тоже. Мы делаем одно и тоже. Только вот — ты слабая, а я — сильная. Это нас отличает. — Если ты не плод моего воображения, тогда почему кроме меня никто больше тебя не видит? — кривая ухмылка появляется на тёмном лице, а волнение над рыжей берёт верх. — Злая, коварная, сумасшедшая. Ты делаешь людям больно, заставляешь меня вредить себе. Ты плохая, а я не хочу быть плохой, понятно? — А разве не ты создала меня плохой? — прошипела яростно рыжая копия, и оттолкнула Маргариту с такой бешеной силой, что та упала на пол и больно ударилась об кафель неприкрытой пятой точкой, — Умалишённой, злой, которая никого не боится и никого не слушает. Разве не такой ты видела себя всю жизнь? Не такой ли я представлялась в твоём воображении? — Нет! — Огонёк почти переходит на крик, тень действительно не лжёт, знает, что в самых её болезненных воспоминаниях, самых страшных кошмарах она именно такая. Не было второй личности, было чудовище, с каждым днём всё сильнее отравляющее, пожирающее её душу. — Это ты виновата в том, что с нами происходит! — Разве ты сама этого не понимаешь? — кивнула, наклонив голову вбок злая версия, наконец, усмирив свой пыл. От неё исходил дикий негатив, но я точно знала, что это ещё не предел. Это всего лишь цветочки, она столько лет не даёт мне покоя, а я всё никак не могу дать отпор. Только школа леди смогла выбить эту тварь из головы, но она снова вернулась. Всегда возвращается. — Мы одно целое, но ты не вывозишь, а вот я запросто смогу положить их к нашим ногам. Всех и каждого! — Не будет этого. — Какая-то подставка летит в сторону галлюцинации, но ей даже не пришлось делать резких движений, чтобы уклониться. Она не могла попасть, ведь это просто невозможно. Мысль об этом подтолкнула Маргариту к выводу о том, что копия действительно не настоящая. Она призрак прошлого. — Убирайся из моей головы. Немедленно. Больше я не подняла взгляда, не проронила ни слова. Незачем прощаться с той, кто будет следовать по пятам до самой смерти. Знаю, что и сейчас она пойдет за мной, потому лучше уединиться там, где поменьше людских глаз и просто переждать бурю. На нетвердых ногах я возвращаюсь в свою временную комнату. Почти три часа ночи, все уже спят, в том числе и охрана, потому натягиваю какие-то короткие шорты и футболку. Выхожу из дома, иду по тропинке, сворачиваю к фонарю в глубинке этого милипиздрического леса при школе. Чувствую зябкий осенний холод. Тень снова окликает меня, но я не отзываюсь. Сажусь на землю, смотрю перед собой. Мимо проходит женщина без головы, толкая перед собой окровавленную коляску. Она улыбается. Точнее не она, а висящая в её руке отрезанная голова. Надо мной колышется ветка дерева. Я стараюсь не обращать внимание на свои руки, в такой же красной жиже, как и на стоящей у меня перед носом коляске. Но мои руки снова пробирает тремор. Чтобы занять себя, я начинаю молча ковырять землю. Длинный ноготь на правой руке обламывается, но мне удается вытянуть из земли маленький корень от травы или от дерева, не знаю, мне сложно сейчас отличать большие предметы от маленьких. Я прячу корень в левую ладонь и принимаюсь за следующий уже ближе к широколистному дереву. Практически час я на повторе слушала оскорбления и шипение от своей идиотской копии, перечисляющей почему я должна позволить ей остаться и отдать контроль над своим телом. Сейчас она снова звучит в моей голове, заглушая окружающий мир. Тень садится рядом со мной, и мы вроде идентичны, только вот я одета, как сбежавшая из психушки, а она, как восставшая из ада. Шипит на меня, потому что я не слушаю. Будто кого-то должно волновать, что же она снова скажет. Я чувствую её пристальный взгляд на себе, но не могу оставить мокрую землю в покое. Меня так и подмывает огрызнуться: «Чего уставилась? Ты просто моё воображение» Но знаю, что нельзя с ней говорить, иначе она победит. — Тебе нужна моя помощь, Маргаритка. — «Маргаритка», моя мама придумала это ласкательное обращение. Я мотаю головой, не поднимая глаз. Нет. — Сама знаешь, что без меня не победишь в этом шоу. Не избавишься от долга. Ты не сможешь… А Крис уйдёт от тебя. О забыла…она ведь уже ушла. Все от тебя уходят. Всегда уходят. — Просто галлюцинация… — Моё сердце пропускает удар, и я закашливаюсь. Что-то колотится в груди — тяжёлое, как лодочный якорь. Ещё немного, и оно пробьёт во мне дыру. — Плод моего воображения. — Если бы ты меня не оттолкнула, она была бы сейчас рядом. Я бы не позволила ей уйти, не позволила бы отобрать её у нас. — Она поднимает руку, словно собирается похлопать меня по плечу, но передумывает. — Рано или поздно тебя снова вышвырнут отсюда, а там прошла жизнь, долги, смерть. Как думаешь, тебя заживо закопают или прямо на месте голову проломят? — Я не буду тебя слушать… — В ладонь уже ничего не помещается, и корешки начинают сыпаться на землю. У меня болит рука. Ещё немного, и я взорвусь, рассыплюсь на атомы. Пожалуй, я останусь здесь до утра. Буду ковырять землю, пока на этом месте не образуется кратер в котором утопнет эта злая сука. — Ты будешь делать то что я тебе скажу! — Я игнорирую её, а перед глазами снова появляется галлюцинация. Две девочки с выколотыми глазами, одна — светлокожая блондинка, вторая — блондинка, посмуглее. Их волосы украшают цветные заколки, и похоже это близняшки. Они вытягивают шеи, чтобы получше меня разглядеть, и смотрят во все глаза. Пустыми глазами, которых даже нет в глазницах, но есть на их лбах, на их руках, на шее. У них сотни глаз, а из каждого течёт кровавый ручей. Они щипают и толкают меня, я чувствую боль от их прикосновений, жжение, но терплю упрямо не замечая влажность на щеках. — Отстаньте от неё, — Моя же собственная тень бросает в девочек камнем, они высовывают руки, машут мне так энергично, что их ладошки сливаются в одну и через секунду галлюцинация исчезает. — Кыш. — Раз, два, три… — отсчёт до конца приступа, — Скоро это закончится. — Тебе следует кое-что знать, — говорит копия. Я вновь не отвечаю ей, вслушиваюсь в шум улицы, рокот ночных птиц, шорох деревьев. Но отдельные слова всё равно пробиваются: Оля, измена, Крис, нужно отомстить. Тень касается моего колена. — Маргаритка, хочешь ты или нет, но я обязана нас защитить. Кроме меня, у тебя никого нет. Не будет никогда. Наша гордость и честь превыше всего и на данный момент она затронута. Нам не оставили другого выбора… Мои пальцы сбились со счета, сколько раз она уже это повторила. Слишком темно и тихо, чтобы начинать отсчёт заново. Я закрываю уши и сама того не замечаю, как начинаю рыдать, а немой крик вырывается из горла. — Хватит меня мучать, — «Не отворачивайся, слушай!» Она хватает за руки пытаясь убрать их от головы, пытается расцарапать мне лицо, рвёт кожу. — Исчезни прошу тебя, я больше не выдержу. Убирайся из моей головы! — Марго? — Крис? Она… Она меня мучает, — Кристина не раз видела эти огни в глазах, не раз слышала эти интонации в её сломленном голосе, она знала, огонёк сейчас говорит сама с собой. Она на поле битвы, и сражается не на жизнь, а на смерть. — Она расцарапала мне лицо…тут столько крови, посмотри! — Милая? — Всё мгновенно заканчивается. Крис спасла меня от тьмы. Снова. — Я здесь, я рядом. — Не бойся меня, пожалуйста. Я тебя не трону, никогда не трону, поверь мне, прошу… — Кажется, она чего-то всерьёз испугалась. Девушки моментально оказались друг возле друга, прижавшись и уткнувшись поближе. — И она тебя не тронет, я ей не позволю, но она меня мучает, мучает меня… Маргарита тяжело дышала и сжимала Штрэфонд объятиями, пытаясь убедить свой больной разум в том, что она — не одинока, и сейчас уже всё по настоящему. Крис перевела обеспокоенный взгляд на огонька и положила руку на её голову, аккуратно погладив. Девочка заикалась и тряслась толи от истерики, толи от холода. Конечно, уже не лето, ночи холодные. Штрэфонд сняла свою рубашку и обмотала вокруг тонкой талии. Обняв одной рукой за плечи, а второй рукой начала успокаивающее растирать круги на её спине. — Это приступ биполярки? — Маргарита кивает, подтверждая догадку. Прижимается к старшей и всхлипывает, утыкаясь холодным носом в шею. Она даже не удивлена тому, что Крис сразу догадалась. Желточенко наклоняется и аккуратно целует своего рыжика в лоб и этим успокаивает окончательно. Раньше, так делала Лаурита. Крис не раз видела, как Лу успокаивала её, поглаживая по спине и давая ей молчаливую поддержку. Сейчас, Крис была готова стать заменой Лаурите, заменой таблеткам, быть рядом в самых тяжёлых и опасных припадках. И почему-то, Крис больше ни о чем не жалеет. Не боится. — Всё будет хорошо. Не будет хорошо. Она не осознаёт, что всё уже нехорошо. Всё уже идёт по полной пизде. Дождь, падающий крупными каплями с чёрного неба, сверкает, попадая под свет фонаря, и мягко ложится на мокрую землю. Видно, как в соседних домах горят окна, задернутые жалюзи или шторами, а где-то вдали приглушённым светом горит заправка. — Всё, — еле слышно сказала она вдруг. — Приступа нет. Я в порядке. От этих слов Крис слегка замутило. Приступы… Она каждый раз их осознает. Может быть, уже давно. Ей страшно, ей ещё страшнее, чем всем вокруг и сейчас она так спокойно говорит об этом. — Ты Замёрзла, — хрипло бросила Крис, тёплой рукой медленно вырисовывая круги на плече голубоглазой, от чего по всему телу поползли мурашки, словно под кожу забрались тысячи мелких жучков, перебирая своими лапками. — Пойдём в дом, тебе нужно помыться и сменить повязку на руке… — Ну и пусть, не холодно. — прошептала вторая, — Не нужно мне помогать. Я сама могу… — Так, хватит. — Крис поднимается с колен и тянет за собой Исаеву подхватывая её на руки, легко, как пушинку. Удивительно, огонёк вообще ела что-либо за те дни пока они были в разлуке? Совсем исхудала, ещё и брыкается, откуда вообще берёт силы в таком состоянии? — В этот раз я не спрашиваю, хочешь ты или нет. Я ставлю тебя перед фактом.***
Есть такое выражение «вся жизнь пронеслась перед глазами». Такое бывает в минуты страха. Перед неминуемой смертью. Я не умирала. Но мне было страшно, да и жизнь перед глазами не проносилась. Но я словно вляпался в чёрную липкую жижу паники и отчаяния. — Все увидела? — произносит чужим, незнакомым голосом. Будто уверена: Крис сейчас встанет и выйдет прочь, не говоря ни слова. Марго роняет голову на ладони, её сердце колотится слишком громко. — Убедилась, что у меня есть справка? Теперь беги и расскажи всем, ублажи их интерес. Давай, уходи. Проваливай. — Зачем ты так говоришь…? — переводит взгляд с перемотаной руки и замирает, кажется, даже забывая, как дышать: перед ней на коленях стоит Крис, ресницы её изредка подрагивали из-под неприкрытых век, разглядывавших тело рыжей и завязывая узелок на бинте. — А что ты хочешь услышать? Да — это правда, я больная, поехавшая, шизанутая! — Она говорила это с таким отчаяньем, а в голове у Кристины крутилось лишь одно: «Люблю тебя любой, какой угодно. Адекватной или сумасшедшей, здоровой или больной, плохой или хорошей. Люблю по настоящему. Ты только верь мне». — Можете называть как вам угодно, меня это не задевает и сути особо не меняет. Так что катись давай! — Я не уйду отсюда пока ты не объяснишь мне что с тобой происходит. — Ты всю неделю избегаешь меня и поддакиваешь Кравцовой. — Маргарита вынесла свой вердикт окончательно, останавливаясь перед Желточенко. — Вот что происходит. Ты переобуваешься, гасишь меня, получаешься за толпой скачешь? — Маргарита, ты правда так обо мне думаешь? — Она правда думает так? Или убеждает себя? Кажется, Марго читает эмоции на лице Желточенко, как открытую книгу, но разве она не видит — сколько горечи во взгляде Крис тогда и сейчас. — Рита, это же я, очнись… — Да ладно, — Отстранившись, огонёк изогнув брови, протягивает: — ты была готова выпрыгнуть с окна, когда я спросила у тебя, считаешь ли ты, что Оля права, и ты ответила, что тебя это не касается. Так что это не ты, не та Крис которую я знаю. Моя Крис ни за что не пошла бы за стадом. — Нет, ты это сама себе придумала! — возмутилась Желточенко, поворачиваясь к ней. — Огонёк, я… реально не знаю что сказать. — Не говори ничего. — холодно произнесла она, но голос в середине предложения заметно надломился. — Я не хочу разочароваться в тебе ещё больше. Особенно после того, как доверила тебе свой секрет, а ты сразу же донесла о нём редакторам. — Не была такого. — прокручивая в голове события прошлой недели уверяет дредастая, — Да, после твоего выгона я была на эмоциях и Оля… Блять. — Не говорила значит? — Я не хотела этого, Марго. — прошептала Крис, заставляя рыжую поднять на неё взгляд. — Быть такой по отношению к тебе. Она наклонился, легко коснувшись носом щеки. Дрожь прошла сквозь обеих. Её губы прижались к месту над ухом, но настрой сбить не сумели. — Ты обещала быть со мной, помнишь? — почему она вновь прерывает ее, неужели боится того, что Штрэфонд скажет? — Ты обещала, я своё обещание выполнила, ты — нет. Марго же по сути — единственная, кто смогла заполнить пустоту в душе. Снять оковы боли и страданий. Хотя… Она их не просто сняла, она их нахуй разломала. И Крис ей правда благодарна за это. Она мечтала о том, чтобы этот ад закончился. Чтобы никогда больше не чувствовать этого. Чтобы вообще забыть понятие слова «одиночество». Всё таки, временами она одна не могла справиться со своими проблемами, хоть и была чертовски сильной. А Маргарита была сильной всегда, но не сегодня. Сегодня она не смогла справиться с галлюцинацией. — Я знаю, знаю. — осторожно проговорила Желточенко, и с готовностью обернулась, оббегая лицо одноклассницы взглядом. — Но это шоу — моя жизнь, у меня была определенная цель, рейтинги, популярность. Это мой билет в будущее о котором я всегда мечтала! — Ты отталкиваешь меня только из-за этого? — как будто с надеждой спросила Исаева и хрипло, низко рассмеялась, запрокинув голову назад не веря в сказанное. — просто из-за популярности? Крис. — Нет, я… — едва слышно прошептала собираясь с мыслями ибо разговор шёл совершенно не в то русло, — Я тебя боюсь, боюсь что сделаю что-то не так, боюсь что буду зависима от тебя, боюсь что ты уйдешь. — Почему ты не сказала раньше? — Маргарита засмеялась. А Крис почувствовала, как что-то тяжелое, больно сжимавшее ей сердце все это время, упало и отпустило. Это была Маргарита. Её Маргарита. К которой она привыкла. — Мы взрослые люди, Крис. Это нормально боятся, но об это также нужно говорить. Ты ранишь меня своим поведением, ты ранишь меня, когда отворачиваешься. — Прости меня. — Я уже говорила и скажу ещё раз, — Почему всё всегда происходит именно так? Почему люди отворачиваются и уходят? Почему так подло поступают? Из раза в раз, всю её сознательную жизнь. Это нечестно, что ей всегда приходится бороться за людей, останавливать их, а они банально отталкивают и выбирают других. — я буду с тобой до самого конца и это чистая правда, но, если ты этого не хочешь… Они сидят на пыльном диване, сжав друг друга до боли крепко, не смея разорвать объятия ни на секунду, страшась сказать лишнее слово. А в голове бьется, как пойманная бабочка о стекло, осознание: «Ей больно, больно так же, как и мне. А еще страшно. Что я оттолкну её, отвергну, стану презирать». — Тебе нужно двигаться дальше. Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня из-за несбывшихся мечт. — Всё складывалось хуже некуда, но так бывает. Нет смысла держать кого-то рядом если человеку эта забота и поддержка в тягость. — Я больше не буду своей любовью мешать тебе. Крис выскальзывает из рук Маргариты, чтобы обнять ладонями её лицо, повернуть к себе, не позволяя уклониться. Теперь она видит её глаза в глаза и собирает затерянные, разрозненные слова, соединяя их в осмысленные фразы. — Я не могу тебя ненавидеть. Что бы там ни было. Я буду с тобой. Обещаю. — Её сердце улетает куда-то вниз, Маргарите тоже делается страшно. Но бояться поздно: слово произнесено, а решение принято. «Я не откажусь от тебя, ни за что». — Тебе нужно уйти. Сейчас. — Огонёк прикрывает глаза, вдыхает несколько раз судорожно и рвано и отвечает таким пустым безликим голосом, что сама едва узнает его.***
Утро пасмурное. В окно льётся яркий белый свет. Рыжая встаёт медленно и нехотя, просто потому, что надо вставать. Тихо. Так много непроизнесённых признаний, откровений нависают над ней тяжёлым грозовым облаком, готовым вот-вот пролиться дождём. На кухне нас было всего двое, я и Лариса. Она сидела за столом и читала какую-то книжку. На плите уже варился кофе для девочек. Этот аромат моментально проник в мои ноздри, вызывая эйфорию от воспоминаний. Кофе относился к лёгким наркотикам, если употреблять его в больших количествах и был несовместим с таблетками, поэтому его мне пить к большому сожалению категорически запрещали. Неловкость так и стояла в воздухе, норовя нам поскорее разойтись по разным углам. Прошлый разговор закончился на негативной ноте, и это отбивало всё желание что либо делать, в том числе даже находиться в одном помещении, но Маргарита понимала, что этого разговора не избежать, если она хочет, чтобы всё сработало как ей нужно. Ну и тем более не очень хотелось терять неплохую подругу, с которой смогли преодолеть множество событий в этой школе, а всё из-за конфликта с её ебанутой сестрой. Лариса хоть и казалась грёбаным ангелом, но это не совсем так, как бы там не было она в любом случае явно лучше самой Маргариты. — Что ты делаешь? — Марго ставит перед близняшкой тарелку с её любимым диетическим салатом и свежевыжатым соком, — Зачем это? — Я просто хочу угостить тебя завтраком. — совершенно невинно, без лукавства отвечает рыжеволосая и присаживается напротив, — Мне нравится тебя кормить. — Почему? — она качает головой и пытается прочитать во взгляде собеседницы какую-то подставу, но не находит там абсолютно ничего, кроме тепла и нежности, — Я честно говоря ничего не понимаю. А ведь на самом деле всё предельно просто, красавица. Татьяна Алексеевна предупредила меня на последнем из выгонов: «не можешь победить — меняй правила игры». Я учту и в этот раз воспользуюсь советом старшей, более опытной женщины. Сыграю против вас вашим же методом. — Потому что сытая ты намного милее. — Огонёк улыбнулась и мягко положила руки на ладонь однокласницы, — Я это делаю скорее для себя, чем для тебя. — Это ты таким образом пытаешься меня задобрить? — сжимает мою ладонь в ответ и я чувствую, как лёд между нами начинает таять. — Да, можно и так это назвать. — рыжеволосая призадумалась, опустив свой взгляд куда-то вниз, — В общем… Маргарита, хоть и была довольно волевой на вид, но в душе хранила в себе маленькую неуверенную девочку, которой безусловно было тяжело справляться с эмоциями. Она не переносила несправедливость, самодурство и заносчивость. А сама то? Всем именно такой себя и показывала, а тут — на тебе, не может рта открыть и собрать себя в кулак. — Эй, ты в порядке? — После недолгой паузы Лариса снова спросила. — Так побледнела, как ты себя чувствуешь? Так забавно. Люди каждый день входят в нашу жизнь. Никогда не знаешь, кто сыграет в ней хорошую и плохую роль. Незнакомец может спасти или разрушить тебя, а Кравцова этого по всей видимости не боится, ну или не понимает. Таню терпит, любит, меня выслушивает, под Олю прогибается — интересно, у неё вообще есть чувство собственной важности? Она ведь совершенно не разбирается в том, хотят ли ей причинить вред или наоборот спасти. Наивная, глупая девочка. — Мне немного сложно это говорить, — отвечает огонёк, запустив пятерню в свои волосы. — короче… извини меня. Я очень виновата перед тобой и перед твоей сестрой. Всю эту неделю я старалась отвлекать себя разными способами, чтобы не думать об одиночестве в школе. Я стала писать очень много заметок и «внимательно» слушать преподавателей на испытаниях. Также я нашла огромную пыльную библиотеку. Ходила туда, рассматривала книги известных и неизвестных авторов, конечно странно что этой комнатой редко пользовались. У меня была Настя, но мне всё равно было одиноко. В такие моменты я думала о том, чтобы запрячь знакомого охранника купить и покурить с ним чего-нибудь. Я боролась с зависимостью, но иногда проскальзывали мысли о запретном. Я держалась, я держусь, а сейчас пытаюсь вернуть себе расположение девочек. Медленно, но уверенно иду к своей цели, подготавливаю их к финальной сцене. — Ты… ты только что извинилась? — недоумевая удивилась близняшка. — Мне не послышалось? Кто ты и куда ты дела настоящую Маргариту Исаеву? — Это правда так странно и абсурдно звучит? — Марго замолчала и на её глазах выступили театральные слёзы. Лариса заметила и её доброе сердце с болью сжалось. — Извини, наверное мне не стоило… — Нет, это… просто ты такой ёжик у нас, — тихо добавила русоволосая, пытаясь пошутить и сгладить ситуацию. — от тебя редко можно услышать, что-то подобное. — Нет, правда, Я не хотела быть так резка с вами на том выгоне. — робко продолжила Исаева закрывая таким способом капкан. — Ты же знаешь, что я очень сильно переживаю за своё место и хочу только лучшего. Я пытаюсь измениться, а в тот момент я просто перенервничала и не контролировала то что говорю. — Я понимаю и совсем не сержусь на тебя, всё нормально, — Кравцова с самого начала пыталась разобраться и помочь подруге справиться с эмоциями и переживаниями. Лора действительно понимала, что виновата в конфликте совершенно не Исаева и поступок их комнаты по отношению к девушке определённо не справедлив. — И ты меня извини, что я тогда вообще влезла. Ваш с Олей конфликт меня совершенно не касался, и я не должна была принимать в нём участие. — Я перед ней тоже собираюсь извиниться, — Девушка вдохнула полную грудь, пытаясь почувствовать ещё что-то. К собственному удивлению Исаева заметила, что Лора ничем не пахнет. Обычно от неё буквально разило цветами, сладостью, любовью. Однако сейчас одноклассница не пахла абсолютно ничем, словно её здесь и не было. — но пока не могу решиться, боюсь что она меня оттолкнет. — Думаю вам просто нужно спокойно поговорить, — Прошла целая неделя с того момента, а Лариса совершенно не умела долго обижаться на людей. Конечно Оля была её самым близким и родным человеком, но правды как-никак не скроешь, сестра не права и это факт. Потому Кравцова не винила огонька и не хотела, чтобы она так думала. — без криков, оскорблений и унижений. Она немного резкая у меня, но хорошая, многое пережила, а ты её слегка триггернула… — Да уж такое бывает, если встречаются два человека с огненными и вспыльчивыми характерами. Ты только спичку или зажигалку поднести и всё взорвется. — улыбнулась пацанка и подмигнула подруге, после чего встала со своего места и невзначай добавила. — Кушай, а мне нужно ещё Дашке волосы заплести. — Спасибо, — всё, что она ответила перед тем, как взяться за трапезу. — за то, что открылась мне. Я ценю это, огонёк.***
После планового разговора с Ларисой мне нужно было заскочить к Сырку, чтобы убедиться, что она тоже на моей стороне. Но поднимаясь вверх по лестнице моим планам помешала Олечка Кравцова, которая явно направлялась мне навстречу с очередной порцией словесной грязи. — Куда спешишь так, а солевая? — Стараюсь молча пройти мимо, но она преграждает мне путь спускаясь на одну ступеньку вниз, чтобы мы поравнялись. Я бы пожелала расквасить ей лицо прямо здесь, ведь прекрасно знала что эта стерва сделала. Но, ничего страшного, потерплю. Ей совсем немного осталось на пути к вылету отсюда. — Ой, а что с лицом, плохое настроение или отходосы после наркоты? — Дай пройти. — Рыжеволосая медленно подняла взгляд и её прекрасное настроение вмиг улетучилось. Самодовольная стерва, вид девушки заставлял левый глаз порывисто дёргаться, демонстрируя своё отвращение к этой персоне. Это была именно тот человек, от вида которого воротит за версту. И с этим каждую минуту становилось сложнее справляться. — Захотела стать новой королевой школы? — язвительно срашивает Оля и приподнимает свой красивый усыпанный веснушками носик ещё выше. — Настю, как собачонку за собой таскаешь, к Даше подлизалась, Машу тоже с поводка не спускаешь, кто дальше? — Чего тебе? — внутри чувствовалось, что сейчас что-то будет, — Говори или проваливай, у меня нет времени слушать твои бредни. Я помню как Кравцова таким же способом гасила Лауриту на третьей неделе, я до сих пор помню, как она громче всех высказывалась о крысятничестве с нашей стороны, хотя сама по сути была ещё хуже. Она хочет задавить меня, заставить уйти отсюда, сдаться. Оля сильно прогадала в выборе жертвы, к огромному сожалению большинства, я была ей не по зубам, она их об меня разве что сломать может. — Чтобы ты, больная на голову, лживая сука, — с лёгкой заметной заминкой сказала близняшка, — не лезла к Крис. И знала своё место. «Давай будем пиздить её, пока у губошлёпки глаза с кишками из орбит не повылитают! " — выругалась тень сквозь зубы вдруг резко появившись между ней и Кравцовой, глядя вперёд. Тёмная сторона всегда была слишком эмоциональной и умела заводиться с пол-оборота, желая навредить всем подряд. — «Сделай это сама или сделаю я, но не обещаю, что сучка останется жива.» — Смешная ты, что ещё интересного скажешь? — даже не буду пытаться убеждать её или спорить. — Не учили, что нехорошо лезть в чужое дело? Зря Маргарита думала, что этот день будет привычно рутинным. Этот день отличался: он был ярок на эмоции уже с самого начала. Причём эмоции к сожалению были весьма не положительные. — Крис никогда не будет твоей, — не менее агрессивно продолжила Барби, и я точно уверена что если бы можно было застрелить глазами, она бы это сию же минуту сделала. — Уясни это раз и навсегда. — Так она уже моя, — терпеливо уточнила Маргарита отодвигая её от себя, и скептически цокнув языком, вновь попыталась обойти одноклассницу. — дай пройти. — Слушай сюда, оборванка. — Оля была на добрых 10 дюймов выше её. Но это ни разу не смущало Марго. Выше, ниже или толще. Важно лишь умение владеть своим умом и силой. — у меня тоже нет на это времени, потому если не хочешь, чтобы все узнали как ты сегодня ночью объебалась наркотой и ловила припадки в ванной… — Обьебалась наркотой, серьёзно? — так вот кто разбил ту вазу возле двери, когда я собиралась выходить. Она убегала, чтобы не быть замеченной. — Спустись с небес на землю, зай. Тебе никто не поверит, потому что я не принимаю уже очень и очень долго, а если нужно, даже пройду тест. — Даже если это так, у тебя есть и другие секретики. — угрожающе шепчет Оля, не давая возможности ответить, — Я не знаю, что между вами с Крис, но я предупреждаю тебя всего один раз. Впредь, ты разговором не отделаешься. — Господи, закрой рот, Кравцова. — выпалила я абсолютно спокойно. — Хотя о чём это я? Вряд ли зечки обучены хорошим манерам и умеют вовремя затыкаться. — Ты лучше не пизди так со мной, тут нет Маши, чтобы защитила тебя если вдруг что. — нарочито громко проговорила одноклассница. — Ещё хоть раз увижу тебя рядом, ты очень сильно пожалеешь. Вали. Огонёк выгнула бровь, стараясь игнорировать жар, который уже вовсю разносился по венам и даже сама остановила её придерживая правой рукой. — Во-первых, не угрожай мне. Если ты думаешь, что ты какая-то особенная, что можешь тут всеми помыкать, то ты ошибаешься. — ответила ей Маргарита, стараясь изо всех сил сжать её руки, что в ответ крепко держали рыжеволосую, однако Оля лишь сильнее сомкнула их, задевая когтями тело девушки и больно царапая персиковую кожу. — А во-вторых, Крис ты и даром не нужна. Кукла на одну ночь, вот и конец сказки. Если вам нравятся легенды, то помните их все, а не только красивые. И не забывайте, что, если волк на вас не скалится, это не значит, что стоит подходить к нему ближе. — Я предупредила… — От злости близняшка зашипела, наверное даже рыкнула, как тигрица или пантера на охоте. — Я люблю её, а она любит меня. — Да? — насмешливо спросила Исаева. Любовь действительно превращает людей в наивных идиотов. — Сильно любит? Но, как бы хорошо главная героиня не держалась, всё равно на сердце скребли кошки. За тех полторы недели что её не было на проекте, Крис, так резко переобулась, и даже успела обзавестись новой пассией, как это вообще понимать? Внутри от всей сложившейся ситуации зажглось пламя какой-то ненависти. — Сильно. — На что огонёк усмехнулась, оглядевшись вокруг убеждаясь, что лишние уши отсутствуют. — Не любит. — хохотнула она, заставив Олю побледнеть, — Ты такая наивная дурочка, Господи… — За базар отвечай, — нахмурилась нетерпеливо старшая, встрепетнув рыжую как плюшевую игрушку, — Нихера не знаешь, значит молчи в тряпочку. — Молчать? Я то может и буду молчать…а вот «твоя» блядь, всю ночь подо мной простонала. — Исаева победно смотрит, прямо в глаза ничего не понимающей Кравцовой, маленькие радужки бегают из стороны в сторону, а ноги Оли предательски подкашиваются, что лишь усугубляет шансы, хоть на малейший отпор. — Приходилось ей время от времени рот кляпом затыкать, чтоб потише была и весь дом не разбудила своей сильной любовью к тебе.Флэшбэк
— Не надо, прошу тебя. — Кристина чувствует, будто внутри звенит чужой отголосок боли. Она снова прижимает к себе рыжеволосую, шепчет слова раскаянья и качает, будто ребенка. — Не прогоняй меня, пожалуйста. — Нет, Крис. На этот раз между нами всё кончено. Уходи… — не успела договорить Исаева, как сразу была вовлечена в грубоватый, жадный поцелуй. Её язык прошелся по зубам, нёбу и наконец-то встретился с моим языком, сплетаясь в жарком, страстном ритме. Покрывая шею поцелуями, Крис не удержалась и оставила красный, практически фиолетовый, засос. Невольно Марго закрыла глаза и тихо простонала её имя. — А теперь снова попытайся соврать, что хочешь, чтобы я ушла. — усмехнулась Штрэфонд смотря на раскрасневшую рыжеволосую девушку, определённо желающую продолжить. — К чёрту, — С ней всегда так и Маргарита порой пугается всех тех мыслей, которые возникают в голове, когда эта девушка рядом. Рыжая ловко подрывается с кресла, — Я хочу тебя. Сейчас. Марго никогда не была той, кто предложила бы первой. Каждый раз с мимолетным желанием в глазах она могла лишь отвести взгляд, намекать и ждать, пока до девушки напротив всё дойдет само. Разум помутнялся каждый раз, когда на выдохе, Крис сиплым гортанным голосом выдыхала «Рита» куда то в район ключиц. — Наконец-то. — И сейчас, когда столь желанные руки начинали блуждать по всему телу, не пропуская ни малейшего сантиметра холодной кожи, Крис могла лишь глухо вдохнуть, набрав в лёгкие побольше воздуха. — Я подумала, что это и вправду конец… Крис слегка прикусила выпирающую косточку ключицы, но моментально прошлась по ней языком, зализывая, будто извиняясь за секундную слабость. А Маргарита разрешала делать с собой всё, всё что взбредет этой чертовке в голову, ведь что бы та не делала, всё отдавалось лёгкой болью по телу и приносило удовольствие обеим. Руки блуждали по телам друг-друга, то приятно поглаживая, то легко сжимая. — Хочешь меня? — с улыбкой спрашивает Маргарита. Слабо улыбается, и в душе вмиг появляется это чувство — умиротворение. Кажется, нет ни проблем в отношениях, никакой мороки с испытаниями, словно за пределами этой комнаты не существует ничего, а есть только она и Крис. Губы сминают в грубом поцелуе. Марго обхватывает талию девушки подтянутыми ногами, сильнее прижимается к той, приоткрывает губы, сплетаясь с чужим языком. Крис кажется всё это сном. Но ощущения с каждой секундой становятся всё более реалистичными, настоящими, и Штрэфонд приоткрывает глаза, тут же убеждаясь в правдивости этого момента. Перед ней появляются тёмные глаза и обнажённая фигура. — В кромешной тьме ты красива до неприличия… — наклонившись вновь, целует, но в то же мгновение начинает блуждать по лицу, груди, шее пацанки. Маргарита целует жадно, кусая, заставляя девушку под ней нетерпеливо ёрзать, стараясь обнять, дотронуться. Девушка, придвинувшись ближе, прижавшись бедром к бедру Крис, продолжает целовать её, но одна рука соскальзывает под резинку шорт, быстро, одним движением, и Желточенко охает, когда чувствует, как робкие пальцы дотрагиваются до разгоряченной плоти, двигаясь вверх-вниз по чуткому клитору. Крис с широко распахнутыми глазами уставляется на огонька, которая также смотрит на неё, и уже хочет что-то сказать, как первая целует, а вторая тихо стонет, задыхаясь. От этого звука Маргарита была готова умереть, ведь так редко слышала. Пальцы внутри настолько реалистичные, куда реалистичнее, чем во снах, двигаются всё быстрее, вышибая весь здравый смысл из головы, и та вскидывает бёдра, стараясь получить больше прикосновений. — Рит… — Ш-ш-ш, — сладко тянет та, выдыхая в губы девушки и не отрываясь от них взглядом. Крис теряется во времени, забывает кто она и где находится. Она хватает губами воздух, которого сейчас критически не хватает. Существует только Маргарита, которая, кажется, в наглую издевается над ней, замедляясь именно в те моменты, когда у Кристины немеют ноги и перед глазами появляются чёрные круги. Рыжей хватает пару резких движений уже немного занемевшей кистью, чтобы заставить Штрэфонд заткнуться и закрыть глаза, быстро и часто дыша через нос. Ещё пара движений, слишком быстрых, и перед глазами мир разбивается на осколки, превращаясь в яркий калейдоскоп, кружится, становится идеальным, без проблем, совсем сюрреалистичным. Крис накрывает волна какой-то лёгкости по всему телу, и она падает, не ощущая ничего под собой. Пропадает даже Исаева, которая и возвращает её обратно теми же поцелуями и тихим шепотом. — Прости меня. — Штрэфонд целует её белоснежное лицо, горячо, еле сдерживая слёзы. Крис совершила ошибку. Так бывает. Идеальных людей не существует. — Главное, что сейчас ты здесь. — Рыжая целует в ответ медленно, касаясь скорее дыханием, чем кожей, чтобы ощутить дистанцию между ними и тут же преодолеть её, обнять застывшие губы своими, смять их. — Не смей исчезать больше. Не смей бросать меня. — Я не уйду, пока ты сама не захочешь. — Наше убежище — это любовь. Наше спасение в ней. Две девушки сидят рядом, чувствуя тепло кожи друг друга. Между ними словно натянута тонкая трепещущая нить, как подвесной мост, дорога от души к душе. Пока она едва заметна, но оттого невероятно ценна. И они замирают, боясь словом или жестом нарушить эту связь. А за окном становится светло, когда они наконец решаются выпустить друг друга из объятий.Конец Флешбека
— Стонала как изголодавшаяся, грязная сука… — все с той же улыбкой отрезала огонёк, растягивая свою дежурную стервозную улыбочку чуть ли не самих ушей, пробуя на вкус обиду в глазах соперницы. — Думаешь тебя на моем месте представляла? — Бред… — Ой, а где же делать твоя напускная самоуверенность? — Девушка кинула на неё притворный обеспокоенный взгляд продолжая: — Надо же, а её просто нет. Ты банально пустая, слабая и неинтересная. — Какая же ты блядь мерзкая, ебаная собака на побегушках. — Это открытие заставляет Олю вдохнуть резко, громко. Она видимо не ожидала, что рассказ о близости будет столь подробным. — Крис бы такого не сделала, мы встречаемся и уже обсуждаем совместное будущее! — Ах, извините, милая, что посмела сорвать ваши недалекие планы. — театрально склонив голову и положив руку на грудь, не повышая тон, она решила высмеять девушку. — Каюсь. — пф… Нет, я не верю тебе, — фыркнула кукла отвернувшись, — не верю. Понятно? — Смотри, — рыжая оголяет шею убирая с неё остаток длинных рубиновых волос, и поднимает подбородок демонстрируя ей багровые засосы, — Вчера вечером их ещё не было, да ты и сама видела если уж подглядывала за мной в ванной. Мне нет смысла врать тебе. Сделав последний глубокий вдох, выпрямила спину, от чего несколько позвонков ощутимо хрустнули под натугом мышц. Сердце тут же напряженно запульсировало в голове моля о завершении диалога. — Оля, серьёзно, не обманывай сама себя. Сколько бы ты не старалась, — Марго облизнула губы, наклонив голову набок. — Крис всё равно выберет меня. Я всегда буду у неё на первом месте, сегодня, завтра, через месяц, год и больше. Я из тех девушек, которых не забывают и я прекрасно вижу, какая ты на самом деле. — Ага, и какая же? — кое-как, выдавила из себя близняшка. — Оля, ты заслуживаешь большего, а то, что между вами происходило это не любовь — это отчаянье. Она меня забыть пыталась, но на этом между вами всё закончено. — пояснил младшая из них. — Ты секс-игрушка, не более того. Смирись. — Это я секс-игрушка? — весь мир Кравцовой сейчас сузился до этого конкретного момента, и она с желанием убить противницу пялилась на неё впритык, напряжённая, как натянутая гитарная струна. — Ну на меня хотя бы не спорили, кто первый трахнет.Флэшбэк
Когда в первый день всеобщего знакомства Оля предлагает спор, Крис соглашается без раздумий, даже не вслушиваясь его суть. Ей в общем-то не столь важно, что они с сестрой придумают, потому что Желточенко известна своим любвеобильным и смелым нравом. Кравцова улыбается словно змея, ох, как же Штрэфонд обожала этот азартный оскал на её лице, смотрит так, будто бы старшая не справится. Иногда Крис не уютно от подобного, но она — будущая элита школы леди и должна внушать обожание и уважение к собственной персоне, она — верхушка, а туда не попадает кто попало. — Видишь её? — Оля кивает в сторону, туда, где остановилась машина с новой участницей шоу — ярко рыжей по всей видимости оторвы. К ней сразу подбегает Лебедева и берёт в привычный оборот. Но я с ходу вижу, что она больше одиночка, а в школе к ней отнесутся в лучшем случае, как ко второму сорту, который покинет проект на первых неделях, в худшем — как к провокаторше и просто-напросто загасят либо морально, либо физически. В тот момент я ещё не знала, что Исаева станет практически главной героиней проекта и моей жизни. — Влюби её в себя, а потом привселюдно брось. — Что? — Ты слышала, Крис. Я хочу, чтобы она в тебя влюбилась, привязалась и ты её бросила. Всё абсолютно легко и просто, в особенности для тебя. — Это бред. — Желточенко невзначай кидает взгляд на Маргариту, которой нет дела ни до кого, кроме самой себя. — Она и недели на проекте не выдержит, у меня даже не будет времени на неё. Зачем тогда стараться? — Я так хочу, сделай ради меня. — она ещё с первого предложения согласилась на это. Когда об такой мелочи просит подобная красотка, как Кравцова тяжело устоять. Но Крис если честно, совсем не хочет даже приближаться к этой рыжей чудачке. Будь, как будет.Игра началась.Конец Флэшбека
— Крис видимо победила в нашей маленькой насмешливой игре над тобой. — заключила она, стараясь перевести тему и побольнее уколоть, — Конечно, многовато времени потребовалось, но не суть. — И…? — Марго не особо хотела слышать, что сейчас это должно стать её головной болью. — Что и? — Главная героиня отчётливо понимает, она хочет видеть меня сломленной — значит я должна быть сильной. — Ты тупая? — Ну было и было, что дальше? — Спор был, я знала и простила Крис. Почему? Потому что не бывает любви без рубцов, ран и обид — это база. — Не страдай хуйней, Олечка. Я простила её, вопрос закрыт. — У тебя что, совсем нет чувства собственной гордости, или значимости? — Первые более светлые голубые глаза буквально буравили вторые синие. — Такое не прощается. — Тоже верно, — рыжая наконец растянула губы в адекватной улыбке, снова подходя на шаг ближе. — И что дальше? Случайно поднимает взгляд чуть выше, сталкиваясь с карими глазами Кашириной. Она стоит позади Кравцовой и наблюдает за сложившейся ситуацией из тени, а это означает что пора действовать. — Ладно, что уж там, Крис меня больше не интересует. — Нежные губки невольно приоткрылись, а настороженный взор обжег из-под пышных дрожащих ресниц. — Твоя сестра — Лариса. Она гораздо интереснее… — Что?! — девушка недовольна пытается оттолкнуть огонька, но та в очередной раз перехватывает её руки. — Что за бред ты несёшь? — Говорю, что ты можешь забирать Желточенко себе. — Боится за свою добрую копию? мысленно усмехнулась, глядя на то, как близняшка старается этого не показывать. — Я больше не хочу её, я хочу твою сестру, я хочу себе Ларису. Против ты или за, меня это не колышет, я хочу её и я её получу любым возможным способом. — Исаева, ты нарываешься. — слова про сестру донеслись до ушей Кравцовой и она за считанные секунды вспыхнула. — Я не буду спокойно реагировать на то, что ты лепечешь. — О и что же ты сделаешь, милая? — пророкотала она и подняла ладонь убирая прядь светлых волос Кравцовой ей за ухо, практически соприкасаясь с грудью к груди напротив. — Лариса такая наивная и влюбчивая… Если захочу, прожую и выплюну её. — Моя Лариса на твою красивую мордашку в жизни не поведётся, — Глупая, она и не подозревает, что под красотой скрывается чудовище… — так что даже не пытайся, Исаева. У тебя не выйдет рассорить нас. — Она уже ведётся и очень даже добровольно, твоей сестре очень нравятся качели. — Рыжая клацнула пальцами у старшей перед носом и заметила, как девчонка вздрогнула, натянулась тоненькой струной, ещё сильнее притягивая к себе мой острый взгляд. — Запомни, один неверный шаг с твоей стороны и я её растопчу! — Ну и мразь же ты… — Да, ты заставляешь меня быть такой. А на счёт моего припадка… Пискнешь кому-то об этом — обеим глотку перегрызу. — Конфликт разгорелся словно пламя. Казалось будто между ними была натянута тонкая упругая нить, которая долго находилась в одном положении, и вдруг была отпущена. — Да ладно, расслабься, я пошутила, ну или нет… Не знаю пока что. — Тебе конец. Теперь ходи и оглядывайся. — Оля мечтала придушить соперницу, но сдалась убираясь с пути и направляясь вниз по лестнице. — Это мы ещё посмотрим, кто кого растопчет. Одно моё слово и тебя тут все ненавидеть будут, и недели не продержишься. Шизанутая наркоманка… — бла-бла-бла, беги-беги. — Девушка сжала губы и тяжело вздохнула предвкушая словесную победу в этой смертельной битве. Она кривится от своих же слов, которые собирается произнести, но медлить нельзя. Времени мало. Сегодня вечером следы на моём теле расскажут ещё более красочную историю преподавателям. — Предупреди свою сестру-шавку, она уже тебя заждалась. Наверное в тот момент для обеих не существовало ничего, кроме пелены злобы и ярости на глазах. — Исаева, ебало закрой.— Оля старалась держаться как можно увереннее до последней капли, несмотря на то, что сердце её переполняло желание вцепиться рыжеволосой в глотку. Каширина не стала их останавливать. Тем самым давая почву для новой войны. Кравцова резко вытянула руку вперёд, бросив на рыжую последний разъяренный взгляд горящих голубых глаз и Марго полетела вниз по лестнице, оставив за собой лишь призрачный запах сладкого парфюма. — я за сестру порву тебя нахуй! У Маргариты были рассчитаны абсолютно все варианты развития событий, ну кроме того, который произошёл секунду назад. Ведь сейчас она буквально летела с огромной высоты на нижний этаж, головой вниз. Прямо к ногам Крис, Маши, Даши, Сырка и Насти, которые возвращались с утренней принудительной зарядки. «Пожалуйста, только бы они увидели», — мысленно взмолила девушка корчась от жуткой боли по всему телу. Крик Насти звучал в унисон с криком Даши. Падение было невозможно остановить и все просто наблюдали как рыжеволосая ловит каждую ступеньку своим красивым, юным лицом. Маргарита же в свою очередь особо и не видела ничего, ступенька-ступенька-ступенька, кровь, чьи то ноги и темнота.