***
Мальчишки ожидали девочек уже в зале. Проблем, на самом то деле, за ширмой Вариного размышления, красовалась неведомая куча. Одной высыпала её же лучшая подруга, кто, невзирая на полное осознание своих чувств, так и не поговорила со своим молодым человеком на эту тему, а преспокойно согласилась пойти с ним на сие мероприятие. В то же время тёмному князю, из-за пристального внимания совета хранителей, пришлось взять астронома на бал с собой, чего исследователь, очевидно, делать не очень-то и хотел. Нельзя сказать, что хоть кто-то, кроме устраивающих его, желал на него идти. В целом, для изучающих миссию ребят происходящее мерещилось плясками во время конца света, когда ты без понятия, что пойдёт после выгоревших точек, но вместо того, что запереться в коморке, задыхаться листами с догадками, упиваться теориями и идеями, команда приплелась на мероприятие, лишь для того, чтобы порадовать самого главного их товарища. — Угадай, какого цвета эти штаны? — задал вопрос факир, пока они стояли у входа в переоборудованный спортивный зал, на небольшой возвышенности, одну комнату из своих владений которую преподаватель разрешил использовать под праздник. — Цвета абрикоса? — глумясь, ответил владыка, явно не ожидая, что сказал правильно. — Бинго, — безэмоционально выпалил его лучший друг, приспустив брови и прищурив свои карие глаза. — У вас с Варей один мозг на двоих чтоли? — Один, — улыбаясь, ответил Влад. — И тот стоит на полочке, как декорация. Нельзя сказать, что данное торжество легко для царицы пожаров, потому что она тоже явилась на него поневоле, мало того, так и не став официально приглашённой. Точнее, так и не приняв приглашение официально. Каждый раз, когда фокусник пытался произнести заветные слова о том, чтобы явиться туда парой, она прикрывалась своим сочинением и ретировалась, снова отбрасывая от себя мысль о том, что они вообще могут быть вместе. Ни за что на свете она не обременит его полноценно собой. Но танцевать они всё равно будут в паре. В те моменты, когда она носом не будет где-нибудь на скамье упираться в своё сочинение. Верно, снежная колдунья обладала на данной вечеринке наименьшим количеством проблем, ибо с ней имелась лишь её серьёзная травма, столь незаметная под её нежно-голубой пышной юбкой. Наряд скрывал и полностью забинтованную ногу, и облегчённый каркас для удержания кости. Явление девочек было красивым, вне сомнения. Ведь они, в отличие от своего лидера, не пытались устроить из своей проходки шоу. — Великолепно выглядите, — восторженно заявил тёмный князь, глядя на созданные образы и на то, столько в них мелких деталей, на которые его девушка потратила кучу времени, разбрасывая на его кровати свои цветные карандаши и рисуя платья в своём альбоме прямо в его комнате. — А где Колючка? — Ты же знаешь Варю, — укоризненно заметила земляная волшебница, хохотнув. — Засветят софиты, заиграет песня, и она в своём платье спустится вниз. Невероятное шоу. Совершив, как, впрочем, и всегда, реверанс перед анимагом, она восприняла как за что-то не самое приятное даже то, что руку ей протягивают, а не попросту без спросу берут. Отчего-то ей, человеку, обожающему расставлять личные границы, ныне это казалось чем-то не уместным. Прекрасно понимая, как работает картинка мечты их подруги, они поплелись вниз, оставляя князя дожидаться принцессу Штормграда с её фееричным выходом. Все знали её слишком хорошо, и никто даже не сомневался, что она спустится за пару минут до начала первой песни. Она же, вне сомнения, выбирала её специально для их первого танца. Облокотившись на лестничную перегородку, Влад наблюдал за пляшущими, восхищаясь всяким сантиметром данного помещения и дивясь тому, как каждую деталь она обернула в смысловую. Банально крошечные кристаллики на его позолоченных пуговках были нежно фиолетовыми, точно под цвет её платья, и это смешило. Медленно заходя в зал, правительница воздуха не смогла сдержать фантастически широкую улыбку, когда поймала на себе восхищённый и такой влюблённо потерянный взгляд. — Вау, — протянул он, глядя на её полный образ с шикарной порхающей юбкой и невероятной красоты распущенной причёской. — Великолепно, как, впрочем, и всегда. Её личико покрылось румянцем, но следом прозвучала вполне ожидаемая шутка, которую она и ожидала. — Помнится, пред тем, как мы танцевали в первый раз, ты была в наручниках. Действительно. Он умел вспоминать о тех моментах. О своём перевоплощении, о её первой помощи, о её первом акте доверия. Это всегда было красиво, как воспоминание о начале. И, если не нырять глубоко, то даже здесь ныне оно смотрелось более-менее не дико. — А ты тогда последний раз превращался, — хохотнула Варя в ответ, улыбаясь. Кажется, на этом балу и впрямь появилось правило попросту игнорировать произошедшее за последнюю неделю. — Да. Ведь, благодаря тебе, я вернул свой облик. Поперхнёмся болью. Задохнёмся от горечи. И притворяемся с широкой улыбкой, что всё невообразимо прекрасно. — Потанцуем? — протянул он ей ладонь, уже куда больше напоминая об их годовщине. — И только не надо говорить: «чтобы я, да с этим Мороком танцевала»! Её возлюбленный попросту прекрасно изображал её же образ несколько лет назад, что заставило её в очередной раз засмеяться. — Ладно. Потанцую с тобой. Но только сегодня. Положив свои хрупкие пальчики, которые, конечно, украшались идеальным маникюром, она двинулась вслед за парнем в центр зала, готовясь к столь желанному ей годами танцу. Когда-то она пыталась убедить себя, что абсолютно аромантична, а следом из раза в раз чуть ли не в подушку рыдала, что не может сплясать долгожданные вальсы. Это слишком долго воображаемый момент. Медленный танец, ради которого им обоим старательно пришлось позабыть о произошедших конфликтах, но, которые, казалось, гложили лишь сильнее, когда владыка понял, что за мелодию она выбрала на первый вальс. Довольно часто они засыпали вместе с наушниками в ушах, прослушивая её строки, и, пусть ныне песню играл оркестр, он слишком хорошо её знал, чтобы распознать. К счастью, блеска в глазах это не убавляло, как и улыбки с лица не уходили. Это лишь медленные размеренные повороты и верчения, переполненные химии и радости. Сей танец слишком важен для её какой-то искорёженной в излишних драмах, которые она сама и устраивала, душонке, и поэтому под ритм они двигались крайне красиво, изящно, заставляя другие пары лишь быть похожими на них, приговаривая их к тому, что навсегда остаться лишь никудышными подделками. Сапфиры и аметисты снова прожигали друг друга, улыбки топили всё содержимое внутри тела, включая израненные миры и разбитое сердце, но эта невозможная экспрессия лишь позволяла им сильнее отдаваться в этот танец, будто бы в чудо света. Игравший на заднем плане silence завершился, но не заставил этим парочку разойтись. Сей лишь один танец из множества, что запланировала богиня ветров на этот бал, и каждый из них должен быть не хуже этого, пропитанного любовью и химией. Хорошо, что, хотя бы один успешный танец за вечер у неё остался на память, потому что дальше полилась не самая приятная для неё гармоника. Как только заиграла вторая мелодия, подле пары возникла взволнованная принцесса волшебного мира, явно желающая прервать идиллию. — Владик, — вымолвила она, глотая комок и уже чувствуя, как аметистовые глазки жгут её своим адским блеском. Вне сомнения, если она не проснётся следующим утром, она знает, кто этому вина. — Станцуй со мной, пожалуйста, до шариков. — До чего? — немного не понимая её просьбу, уточнил её названный брат. — Вот до тех шариков, а потом я спокойно скроюсь в коридорах колледжа. Пара жалобных медовых глазок глядели так просяще, даже умоляюще, а его милейшая партнёрша на танец особо не противостояла, старательно скрывая свою боль от данной просьбы за натянутой улыбкой, что давалась ей с большим трудом. Крайне сложно изображать нечто такое, когда в очередной раз планы рушатся. Но, всё же, дотанцевать вальс до шаров не столь долгая процессия. Ветер перемен верила, что он возвратится, и их свидание с множеством лиц продолжится. — Прости, Колючка. Выпалив какое-то кривое: «ничего страшного», — она отодвинулась, уходя в сторону, давая возможность сплясать своей рыжей бестии. Отпуская пальцы, какая-то злобная пиявка в её голове, не сдержавшись, пискнула, что это максимум из всего, что она могла получить за сей вечер. Глупые поломанные ожидания. Красивые разбитые надежды. Потрясающая подходящая песня на заднем фоне. «Так лучше разбуди её, когда всё кончится». — Что не так? — тут же задал вопрос вечный защитник рыжей бестии, понимая, что проблема не в сочинении. Они медленно брели под мелодии к назначенному месту, а, по факту, данное мирное зрелище было точно, как бой Влада и Вари, — нечто, созданное для спокойного диалога и обсуждения жизни. — Саша пытается сказать мне, что я ему нравлюсь, — выпалила она, заправив короткий кучерявый волосок, упавший с невероятной причёски, обратно за ушко. — А ты прям никогда не знала? — язвительно отозвался тёмный князь, даже немного радуясь, что Герой решил сказать эта напрямую так сильно отрицающему всё огоньку. — Знала, конечно, — тяжело прошептала динамит, стараясь объяснить это как можно понятнее. — Просто… Я не хочу это слышать! Не хочу! Потому что в таких ситуациях обычно требуется ответ! — А ты прям не сможешь ничего выдать? Ныне её защитник попросту хохотал над всей сложившейся ситуацией, уже уставший от вечного режима «ретироваться» и столь глупого страха. — Могу, но… Я не хочу! — печально произнесла она, без остановки моргая глазами, пытаясь подобрать слова. — Каждый раз, когда мы говорим о моих целях, он говорит о нас! Постоянно! И у меня создаётся впечатление, что я заставляю его делить эту ношу! — Он этого хочет! — Нет! Просто он слишком сильно любит! — выявила Алёнка, расстроенно гнобя себя за каждый год их дружбы. — Он пошёл в волшебный мир! Он пошёл в волшебный колледж! Он здесь учится! Да он может все планы бросить, если мне помощь понадобится! Конечно, у Абрикосова имелись цели, но в одной стезе принцесса, вне сомнения, права: он ставил других выше себя, а её ставил выше других. И, отчего-то, это мерещилось ношей для неё. Верно, оттого, что столь большая тяжесть ответственности, не требуемой, и его страдания были ей небезразличны. Последняя фраза, выпаленная принцессой, не вызвала во мрачном правителе ничего, кроме еле слышного смешка, потому ему до невозможного забавно от того, как вся их команда прекрасно прикидывалась, что им вовсе не больно и что всё просто отлично. Что Мария, каковая плясала ненавистный вальс, заботясь о спасении мира и собственного сердца, что Снежка, которая прикидывалась, что её нога абсолютно не доставляет ей проблем, хотя прямо пред выходом, чтобы заглушить боль от наложенных повязок, выпила несколько обезболивающих, что и, самая фееричная часть всего этого концерта, которая путалась в самой себе, как будто в её головке невероятный ураган, а единственный человек, который его старательно тормозит — это нежеланные спасательные руки в данном деле. Заправляет этим представлением из множества актёрских талантов его же девушка, которая, после долгих лет отношений, всё ещё хочет знать всё о его жизни, пока остальные уже давным-давно смирились с его «перезагрузкой». Ей мало. Она узнала правду, но теперь её вовсе не хотел признавать сам создатель этих историй. Он не мог поверить в то, что она не убеждена в их неподдельности. Но, что куда хуже, он точно знал, что, даже при знании всего, она ему ничуть не доверяет. Смешок смутил выдающую душу волшебницу, отчего она закашляла, и решила перевести тему. — Как ваши подсчёты? Узнали что-нибудь по чудесам? — Ну, как сказал мой дорогой братец, мы изучили все изменения координат, попытавшись выявить меж ними схожести в количестве пройдённых километрах или же изменение на определённое расстояние на север, — говорил он заумно, сразу давая понять рыжей бестии, что дело затруднённое. — Но схожего ничего не имеется. Плюс, ещё эти камни непонятно для чего вообще нужны. Наивный мозг, пусть и не сильно разбирался во всей этой галиматье, но имел свою определённую идею на данный счёт, которая могла показаться детской, но рабочей. — А что, если их попросту нужно объединить особенным образом? — Что?! — удивлённо переспросил Влад, когда они, о к сожалению, но миновали необходимые им шары. — Отметить точки на карте, а после создать из них, я не знаю, кружок, и посмотреть, куда они указывают, — вспоминая детские раскраски и старые квесты, где они участвовали, ей показалось, что такая идея может быть вероятной. После изучения политики у неё имелось весомое доказательство, что даже самые глупые идеи порой могут привести к хорошим итогам. Как говорится, качество плана зависит от того, что будет в конце. От этой извечной фразы факира, даже прозвучавшей в её рассудке голосом Саши, она махнула головой, пытаясь снести наваждение, столь неприятное ей в данный момент. — А что, если да… — соглашено начал размышлять Влад, понимая, что идея не самая проигрышная. Не столько просветление, а, скорее, ещё один вариант, ранее не рассматриваемый, но, на грани безысходности, он казался чем-то совершенно гениальным и прекрасным, что за него хотелось ухватиться и попросту надеяться, что он в действительности сработает. И в данной ситуации нельзя терять и не секунды. — Спасибо, солнышко! — выпалил он, чмокнув свою сестричку в лобик, и тут же отклонился от неё, преодолевая весь зал, чтобы найти где-то скрывающегося астронома. К его счастью, а точнее даже выживанию, Варя не заметила окончание его танца и столь же быстрое исчезновение из зала, зато прекрасно заметила другая учёная, которая довольно быстро догадалась, куда могли пойти двое исследователей прямо посреди такого мероприятия. Действительно, куда могли попереть люди, не видевшие во снах ничего, кроме этой чёртовой карты, в течение уже четырёх месяцев?! — Варя! — выпалила волшебница земли, якобы обращаясь к ходящей где-то поодаль подруге, чем заставила обратить внимание дорогого поэта на воздушную волшебницу. — Что-то она без Влада… Пойду спрошу, что случилось, хорошо?! Даже не дожидаясь ответа, она отошла в сторону, радуясь, что наконец-то её пытка с вальсами закончилась. Хоть она и сплясала всего два танца, уложив сие в десять минут, но этого ей вполне хватило, чтобы окончательно признать его чуть ли не самым ненавистным времяпровождением. Схватив свою юбку, чтобы она не волочилась по полу, и, вбежав в толпу, она сразу же двинулась к двери, не собираясь больше оставаться здесь, а прямиком направиться в коморку, где, по её мнению, сейчас и располагались эти спасатели мира. Но даже коридор преодолеть на столь высоких каблуках она попросту не сумела, ибо её ноги ужасно гудели, обозначая непереносимую боль. Забив на какие-либо правила и этикет, она приподняла подол и сняла туфли, схватив их в свою ладонь. Грязные края её наряда и счастливая лидер команды — это последнее, что волновало её исследовательский рассудок, спешащий на помощь к верным товарищам. В подсобку она не вошла, а скорее ворвалась, чуть ли не с ноги, уподобляясь своему прелестному лучшему другу, и тут же застала мальчишек, рассматривающими карту. Отчего-то в том, что они занимались разгадкой миссии вдвоём, её кольнул какой-то укол обиды, совмещавший в себе то ли ревность, то ли зависть. — Что вы узнали?! — выпалила волшебница земли, по-прежнему придерживая юбку и подойдя вплотную к спасителям мира. — Маша?! — удивлённо выпалил астроном, явно не ожидающий, что девушка покинет праздник ради исследования. — Хочу напомнить, что там бал! — Я тебя умоляю! — презрительно выпалила колдунья, поставив туфли, над которыми так долго кропотала её подруга, на стоящий прямо подле карты столик. — Любой пропущенный вальс для меня — это праздник! Так, что вы узнали?! Вставив руки в бока, словно главный заседатель по этому делу, она точно дала понять, что покидать место не собирается, чем заставила любителя звёздного неба ещё сильнее восхищаться ей и её сумасшедшим, почти что безумным, рвением к изучению и знаниям. В быстром темпе введя властительницу природы в курс дела простецкой идейки, дружная команда начала попытки разглядеть во всём этом возможный вариант. Не то чтобы они особо верили в то, что это так, но во что-то то верить хотелось.***
Начался второй час танцев. Пока адекватные романтические пары колледжа рассекали танцпол под красивые, подобранные принцессой Штормграда мелодии, сама создательница данного величия то сидела в сторонке, то медленно расхаживала по кругу, пытаясь занять свою всё более разочарованную, и, в то же время, разгневанную тушку чем-либо, кроме саможалостью. Догадки о том, где сейчас находится её возлюбленный, только подтвердились, когда она не нашла в зале двух очкастых гениев, на одного из которых потратила сегодня днём крайне много времени. Она бы вполне могла ворваться к ним в комнатушку, беря пример со своего же молодого человека, и потребовать, чтобы он отбросил все дела ради плясок с ней. Но, во-первых, она прекрасно осознавала и понимала, что для Влада она пусть и стоит на довольно высокой позиции в списке ценностей, спасение мира стояло всегда куда выше, что доказывали и его пропажи на миссиях, и даже истории из прошлой жизни. А во-вторых, из-за всех произошедших событий она словно сама на себя наложила право вето, убедив, что не имеет права ныне ничего требовать от тёмного князя. Пропуская то, что лишь от одной мысли, что она мечтала об этом торжестве, но, в итоге, разгуливала по залу одна, её коробило, словно при сильной истерике, властительница ветров заставляла себя улыбаться и не поддаваться этому чувству боли, исходящего от трескающегося сердца. В зале таким подавленным человеком она являлась не одна. Второй такой несчастный, чья леди сбежала, боясь своих чувств и прикрываясь сочинением, куда более успешно изображал бурную деятельность. Верно, потому что в отличие от принцессы он умел находить общий язык с каждым живым и неживым объектом и, что куда важнее, даже невзирая на боль, оставался способен это делать. — Платье Афродиты, — восхищённо воспел фокусник, поглядывая на спокойно попивающую сидр ядовитую змею. — Наконец-то смогла примерить на себя её образ. К счастью, это был какой-то очередной вальс, а не общий танец, так что заинтересованная толпа не могла заметить парочку, о дружбе которых никто не должен знать. — Я всегда в нём, я всегда она, — гордо выпалила Сатана, явно находясь на веселе. Во время торжества биполярное расстройство играло на невинных граждан, не готовых к ходячей злобной катастрофе. — Где твоя прелестная принцесса волшебного мира, не маг? — Ретировалась, ибо искренне боится получить моё признание и медленный танец, — весело, даже больше истерически, выпалил Саша. — А где твой лучший друг? Язвить дьявольской тушке хотелось в любом случае, даже несмотря на то, что ей искренне тошно располагаться в этом помещении от флюидов племянницы. — Верно, упёр на спасение мира, бросив здесь свою девушку, которая это всё и подготовила исключительно для него… — И ты снова чувствуешь за оба их поступка вину? Даже читка мыслей не понадобилась. Всё до исключительного ясно и понятно, словно, в самом деле, на лице факира так и написано: «беру ответственность за поступки своих друзей-дебилов и испытываю чувства, которые эти гады испытывать не хотят.» Да, верно, так и было. — Здесь я покричать не могу, — припомнил их некогда весёлую прогулку психолог. — К сожалению, это — не Штормградской театр. — Да и это было бы довольно странно, не маг, если бы ты посреди мероприятия просто начал громко кричать, — цедила белокурая красавица, поправляя свои завитые, немного лакированные кудри за спину. — Как будто бы прям вовремя бала осознал, что с ума сходишь от цвета этих ленточек. Это, конечно, возможно, но было бы странно. Невольно расхохотавшись, Александр решил предложить крайне несуразную идею, явно вызвавшую бы множество вопросов у всех их одноклассников и, что важнее, у патруля, которому неизвестно про их со змеюкой дружеские отношения. — Пойдём потанцуем? Секундная паника, когда веки распахнулись на полную, а гордая всезнающая улыбка рухнула, ибо их носительница полноценно преисполнилась шоком. — Или ты стесняешься со мной танцевать? — Мне здесь никто не указ, у меня смущения это не вызовет, — мгновенно Любава вернула свой величественный голос, но так и не сумела привести лицо в его извечное сучье выражение. — Но вот твой отряд уродов явно выпадет с подобного явления. Восхитительная светлая улыбка шатена и карие глазки, отдающие блеском, слишком притягивали, особенно, потому что Бабейл действительно была бы счастлива сплясать и повеселиться. — Алёнки нет, а остальные не зададут вопросов, — протянув ладонь, он ждал, пока греческая богиня примет решение. Много времени ей на это не нужно. Мгновенно вложив свои пальцы в их рукопожатие, они двинулись в центр зала. Каблуки дитечка Ада ничуть не меньше, чем те, от которых с радостью избавилась исследовательница, но властительница иллюзий точно не собиралась, да и не могла проворачивать такое. Просто потому что её сумасшедшие обители выстроили ей странные принципы. О удивительно, но заиграла знакомая мелодия. — Помпеи?! — гордо приподняв подбородок обратилась к не другу староста класса. — Не зря же мы разучивали современный танец с элементами сиртак, — хохоча, выпалил Саша, исполнив поклон. Мерещилось подобное чем-то забавным для окружающих, когда, внезапно, в центр почти что пустого зала, вовремя никогда раньше не слыханной песни, выползли вечно токсичная и практически ядовитая правительница дьявольских миров, абсолютно спокойна пляшущая с ненавистным ей не волшебником, явно выдающая их подготовленность к этой пляске своими чётко выведенными движениями. — Смотри! — удивлённо выпалил Вася, который в это мгновенье располагался подле опечаленного лидера команды. Глупо надеяться, что оставшаяся часть патруля не откинет свои челюсти во время подобного зрелища, когда два ненавидящих, по их мнению, человека будут танцевать идеально отточенный танец, с вкраплениями и вальса, и чего-то современного, и отголосками хасапико, и даже некоторыми вкраплениями каламатьяноса. Они ставили подобную пляску для одного из представлений второй принцессы Штормграда, как раз, когда писали рассказ о знаменитой Психеи. Богини души, чьё имя носила на своём боку Сатанинская тушка. Увидев подобное зрелище и свою счастливую тётушку, властительница воздуха даже немного повеселела, завидев улыбку, столь искреннюю и детскую, с каковой уже очень давно не встречалась. Сами это приподнятые вверх уголки губ точно твердили, что биполярное расстройство прячет под собой третью личность, и никто, кроме всем помогающего Героя, туда стучаться не мог. Попросту потому что больше никого гадюка не уважала. Наконец-то и то, что сам факир впервые за вечер преспокойно веселился, немного преуменьшило грусть расстроенной богини ветров. Хоть что-то здесь более-менее не разламывающее. В это же мгновенье, попросту поражённая Снегурочка снимала танец на камеру, желая отправить это своей огненной подружке, желая получить… Реакцию, верно, хоть какую-то. И, в самом деле, это сообщение действительно как-то её ударит. Сидя в коридоре, прямо на полу со своим сочинением, она будет смотреть данное видео, чувствовать некоторые уколы обиды и злобы, которым не сможет прописать обыкновенное объяснение, такое, как ревность, и задаваться одним единственными вопросом: в какой момент её соперница успела так научиться радоваться парнишке, который безумно её любит?***
Странные решения требуют для своего творения странных людей, что их придумывают. Команда из умных ребят же не могла дойти до никакой адекватной мысли. — Нам нужно думать, как Алёнка! — выпалила учёная, уже устав попросту фланировать по подсобке. — Тогда я хочу спать! — А я есть! Кажется, у мальчиков уже сдавали нервы, ибо всё равно ничего более адекватного они придумать не могли. Карта всё также светилась белым, выгоревшие точки смотрели на них, раздражая своим существованием, и хризолиты уже попросту мечтали ослепнуть, чтобы больше никогда не зреть эти чёрные пятна, так много дающие и столько же собирающиеся забрать. Но, внезапно замеченная деталь, что точки не совсем ровные, а больше немного вытянутые, словно овальные, позволили ей дойти до, верно, одной из самых глупых затей. — Где коробка с камушками? — обратилась к тёмному князю учёная, повернув свои глазки в сторону лучшего друга. Безо всяких вопросов, он встал с места и направился к стоящей на полочке шкатулке, в которой на специальной бархатной основе располагались с таким огромным трудом найденные ими драгоценности разных цветов, выглядящие, как самые обыкновенные осколки от чего-то неважного. — Это глупо, это несуразно, но выбора нет, — прошептала природная волшебница, тяжело вздохнув и взяв первый камень ярко-зелёного света. Это то самое приключение, за которое властительница воздуха была готова убить своего молодого человека, в очередной раз испуганно размышляя о том, что он не вернётся, как и богиня огня, что тревожно не спала всю ночь, боясь больше никогда не увидеть своих дорогих карих глаз и потерять плечо, в которое так любит утыкаться её крошечный вздёрнутый носик. Сады Семирамиды. Легенда, якобы никогда не существовавшая, и властительница, каковой они прописали смертный грех — зависть. Точно помня, какая из выгоревших точек её, Маша преподнесла камень в пятно, постаравшись его там закрепить. — Ай, — пискнул астроном, почувствовавший, что что-то попадает ему в глаза. Доставив камень до конца, о, удивительно, они узрели необыкновенную картинку. Белый свет, что снисходил с карты, осветил минерал, вытащив секреты его неровностей наружу, явив пред ним подсвеченное на стене стихотворение. — Вау, — прошептал любитель звёздного неба, отодвинувшись от стены, где отображался стих, и ринулся к остальным товарищам. По мнению тёмного князя, здесь куда более правильным выражением было бы нечто матное, но, решив, что всё и без него в своих мыслях уже довольно сильно матюгнулись, промолчал. — Какой это язык? — удивлённо спросил Влад, обращаясь к своей лучшей подруге. Кажется, его вопроса учёная не услышала, схватив остальные камушки и поставив их на место выгораний, высвечивая и другие абзацы стихов, которые также возникли на стене, но только уже сопровождаемые другими цветами. Тот, что они принесли с Храма Артемиды, где владычица природы полноценно утонула в саможалости к себе и бесконечном чувстве вины, когда настолько сильно постаралась отодвинуть от себя друга, что даже полноценно решила его игнорировать. Весело сбежали от чувств. Вот и тот, что преподнесли токсичные ребята и богиня огня из Олимпии, когда впервые встретились с братцем самого древнего члена команды, который подвёл под разрушение и без того не больно крепкую систему доверия властительницы воздуха и заставил её полноценно изучить историю мрачного владыки, тем самым напомнив ему его истинную суть. А, если точнее, оповестить, что всё это осталось неизменным. Следом поставлено на место нечто, вытащенное из Галикарнасского Мавзолея, где произошла вторая встреча со средним Равелином, когда он не слабо напугал своего родственничка возможной будущей смертью кого-то близкого. Мысль, так и не покидавшая его, и знать каковую ему попросту необходимо. Последними на место встали два камня осознания с Колоса Родосского и Александрийского маяка, сумевшие прекрасно раздолбить души участников патруля, без остатка поесть чьи-то чувства, а чьи-то открыть. Теперь это всё занимало свои места на карте, будто бы так и должно быть. Будто бы выгоревшие точки, нужно было залечить. Полное стихотворение высветилось на стене, с абзацами разных цветов и крайне непонятными буквами, требующими перевода. — Вот оно! — радостно воспел владыка, блестя своими сапфировыми глазами и радуясь, что они смогли найти назначение этим камням. — Это греческий, — введя одно из слов, которое он с трудом, но разобрал, в свой переводчик, Астер сумел выявить ответ, пока хризолиты смотрели на него с какой-то надеждой и точным пониманием, что стоит делать дальше, но вовсе такого не желая. Переводя глаза с бирюзы, на сапфировые отблески своего лучшего друга, колдунья готовилась произнести фразу, требую им, ибо она точно понимала, что столь огромные четверостишия они будут переводить крайне долго. Это — не мадригалы её молодого человека, это — греческие поэмы. Буквы разбирались с трудом, но им нужно распознать хоть что-то, чтобы суметь получить помощь. Собравшись с силами, волшебница наконец-то выпалила заготовленную фразу. — Нам нужна Любава.