Семья для Тедди

Пары секунд Драко хватило для того, чтобы быстро залезть на бедра гриффиндорцу и, обхватив рукой его затылок, резко впиться в губы с требовательным поцелуем. Гарри мигом ответил с присущей ему бесцеремонностью и решимостью, его наглый язык быстро проник в рот к слизеринцу. Впрочем, тот явно не был против, с наслаждением лаская парня поцелуем. Драко пропустил уже отросшие волосы Поттера сквозь свои пальцы и притянул его к себе еще ближе. Член Драко затвердел в брюках, стоило ему услышать благодарный стон Поттера, который наконец дорвался до желаемого. Каждый раз Гарри целовал его с упоением, лаской, но при этом в конечном итоге не сдерживался и выпускал всю свою страсть и решимость наружу. Гарри явно любил властвовать, и Драко с удивлением осознал, что вполне не против такого расклада время от времени, более того — Малфой сам убедил Поттера в том, что в первый раз именно Гарри будет главенствовать. Проштудированные методички по однополому сексу, которые ему, на удивление, предоставила Гермиона в конце каникул (Драко был готов ее уничтожить, если бы потом не узнал, что точно такие же книги она предоставила и смущенному донельзя Поттеру), очень сильно помогли ему и дали понятие о подготовке. Убедить Грейнджер забрать Тедди оказалось совсем не сложно. Преодолеть некоторую толику своего смущения и попробовать подготовиться к процессу оказалось труднее, однако перемкнувшее в ходе подготовки к сексу удовольствие помогло расслабиться. Тем не менее, некоторая толика волнения все равно присутствовала. Гарри положил руки на округлые ягодицы Малфоя и притянул его ближе к себе таким образом, чтобы он уселся ближе к его паху. С явным довольством Драко почувствовал, что Поттер уже успел возбудиться, и специально немного потерся о его горячую даже через плотную ткань эрекцию, вырывая чуть хриплый стон. — Драко, шельмец, что ж ты делаешь, — с неким мурчанием в голосе пробубнил Поттер и, обхватив его за талию, резким движением перевернул Драко спиной на кровать, а сам навис сверху. Малфой тут же принял перемену позиции и призывно раздвинул ноги, пропуская Гарри ближе к себе. «Больше, Гарри, мне нужно тебя больше». Драко придвинулся ближе к Гарри и, притянув его к себе за шею, снова поцеловал, а другой рукой начал судорожно расстегивать ремень на его брюках. Маггловская защелка ни в какую ему не поддавалась и он, чертыхнувшись, толкнул Гарри в руку. — Я не понял, ты нарочно себе капкан на штаны зацепил? Поттер прыснул от смеха и быстро сам избавил себя от въедливого ремня и собрался было и брюки расстегнуть, но Драко быстро шлепнул его по руке. — Мое. Не трожь, — с этими словами он вылез из-под него и встал на колени перед Поттером и, впившись ему в боковую часть шеи, погладил внушительный бугорок на джинсовой ткани, что тут же дернулся под его рукой. Следом Драко расстегнул пуговицу и молнию и тут же залез рукой в брюки, легонько обхватив твердый и горячий орган и проведя по нему ладонью. Гарри тут же простонал и чуть толкнулся к его руке. — Драко… — выдохнул он прямо в чувствительное ухо Драко, отчего по спине побежали мурашки. — Мм… Решил сам действовать? — Решил проверить, готова ли волшебная палочка к работе, — хмыкнул Малфой, опуская руку чуть дальше, к яичкам, и Гарри снова двинул бедрами к нему. — И как? — О, очень даже готова, — усмехнулся Драко и вытащил руку, после чего одним резким движением стянул к коленям брюки вместе с боксерами, еще пару секунд — и на пол полетела футболка гриффиндорца. Гарри вскочил, чтобы полностью стащить все с себя, а Малфой воспользовался возможностью и стащил с себя рубашку прямо через голову и быстро стянул ремень. От брюк и белья его избавил уже сам Гарри и, наконец практически полностью оголив партнера (за исключением носков, насчет которых Поттер вообще никогда не заморачивался), снова завалил его на кровать и тут же наклонился к его шее и прошелся легкими поцелуями по чувствительной коже и продвигался дальше, к груди и ключицам. Драко плавился под его ласками и прикосновениями, пока Гарри прокладывал дорожку из теплых поцелуев дальше, ниже, по всем его эрогенным зонам, а за время отдыха они хорошо изучили тела друг друга. Гарри обожал, когда ему оттягивали волосы, облизывали соски, целовали живот и, как ни странно — массировали ступни. Малфой быстро возбуждался от ласк за ухом, нежных поцелуев в шею и по ключицам, поглаживаний живота и легких покусываний внутренней стороны бедер. Прямо сейчас Гарри этим нагло пользовался: пройдясь с поцелуями по шее и ключицам и особое внимание уделив чувствительной впадинке, он с легкими прикосновениями губ постепенно опустился к стоящему члену. Пары ласк руками и языком низа живота хватило Драко, чтобы орган снова призывно дернулся. Капля смазки стекала с головки, и Гарри с хитрой улыбкой слизнул ее, вырывая из груди слизеринца очередной стон. — Чертов Поттер… — пробормотал Малфой в возбуждении. — Еще… — Подожди, — прошептал Поттер и наклонился еще ниже, удобно расположившись прямо возле его члена, и положил руки ему на бедра. Легкими движениями он оглаживал кожу и медленно вел ближе к члену. Еще мгновение — и Гарри опустил нос в выемку между внутренней стороной бедра и, чуть двинув им, пошел с поцелуями ниже, нарочно не задевая твердый орган. Несколько минут ласк по всему телу Драко ощущались для него изысканной пыткой — всепоглощающей, мучительной и вместе с тем такой желанной. Пальцы ног поджимались в возбуждении, чертов плед давно уже сбился от того, как Малфой, скуля, елозил по кровати, сильнее толкаясь к Гарри. А гриффиндорец, как нарочно, не собирался продвигаться дальше и снова изучал тело парня теплыми пальцами, нежными губами и горячим жаждущим языком. Драко сотни раз успел поблагодарить создателя Заглушающих чар, иначе весь Хогвартс бы давно стоял на ушах, но ему не было бы до этого никакого дела — даже восставший Волдеморт не оторвал бы его от Поттера. В какой-то момент гриффиндорец наконец потянулся к тумбочке, открыл верхний ящик и принялся что-то в нем судорожно искать, и лишь пары мгновений распалившемуся Драко хватило понять, что именно он там хотел найти. — Гарри, я… — выдохнул Малфой, стягивая с себя забытый правый носок. — Я… это… того… — Что?.. — Поттер таки вытащил тюбик со смазкой и уселся поудобнее, но вдруг его взгляд из победного и изголодавшегося превратился в несколько смущенный. — Или ты передумал? Не волнуйся, мы всегда можем остановиться, и… Драко чуть не захлебнулся криком возмущения. Остановиться после того, как Малфой уже превратился в умильную лужицу от ласк? Ну уж нет, Поттер, не дождешься! — Да нет же! — Нетерпеливо возникнул Драко и стянул второй носок. — Я не это хотел сказать. Я к тому, что… В общем, я немного подготовился, — выпалил он, ощущая, как румянец расползался по его лицу. Серьезно, Малфой? Нашел чего стесняться. И перед кем — Гарри уже видел тебя голым, не раз изучил всю кожу языком, так в чем проблема? Однако признаваться в чем-то особенно сокровенным оказалось отчего-то неловко. Но слишком уж долго он этого ждал и не просто так убеждал Гермиону забрать Тедди на сегодняшний вечер. После слов Драко Гарри закусил губу, снова выдавая свое волнение, однако во взгляде явно появился некий азарт. Кажется, Поттера это… заинтриговало? — Ого… — с хитрой улыбкой сказал парень. — Представляю, как ты это делал… мм… В своей комнате за пологом? Или в ванной? — Произнес он неожиданно хриплым голосом. — В ванной, — отчего-то пискнул Малфой. Член, тем не менее, чуть дернулся после низкого тона Гарри. Что ж, кажется, возбужденный голос Поттера смело можно относить к фетишам Драко Малфоя. Впрочем, Драко совершенно не против. — Что ж, это существенно упрощает дело, — Гарри открыл крышку тюбика и откинул ее в сторону. — Но, тем не менее, еще немного подготовить тебя не помешает. С этими словами он выдавил небольшое количество смазки и растер ее между пальцами. Драко послушно раздвинул ноги в стороны и прижал их к себе, насколько смог. Небольшое смущение со стороны слизеринца все же присутствовало, однако Гарри, казалось, совершенно не обращал на это внимания. Парень наклонился к кольцу мышц и осторожно ввел смазанный мизинец, который вошел довольно легко — подготовка заранее точно не была лишней. Драко ощущал лишь небольшое неудобство. — Все в порядке? — Послышался обеспокоенный голос гриффиндорца. — Да, просто… непривычно, — выдохнул Драко. — Не неприятно. Я скажу, если что-то будет… не так. Гарри кивнул и продолжил осторожно, медленно и методично растягивать парня. Драко был предостаточно наслышан о вероятной боли и неудобстве, однако, на его счастье, Поттер оказался довольно внимательным партнером и реагировал на каждое даже небольшое телодвижение, интересуясь, все ли хорошо и останавливаясь, если казалось, что что-то не так. Малфой глубоко дышал и старался по максимуму расслабить мышцы, и это хорошо помогало. В какой-то момент Гарри чуть согнул пальцы и методично стимулировал стенки, и Драко ощутил постепенный, но сильный прилив возбуждения и чуть позже вскрикнул от неожиданности и вместе с тем — от такой, как оказалось, желанной стимуляции. — Все хорошо? — Произнес Гарри, уже начиная вытаскивать ласкающие пальцы. — Д-да, — сбивчиво проговорил Драко. — Черт, сделай так еще раз! — Поттер послушно двинул пальцами внутрь, к стенкам, и Малфой выгнул спину с громким стоном. Это определенно то, чего он хотел в процессе. Кажется, именно об этом писали в тех гребаных методичках, из которых Драко узнавал об однополом сексе? — Вау, — восторженно сказал Гарри. — Это… потрясающе! — Он снова согнул пальцы, и Драко чуть не захлебнулся очередным вскриком пронзившего удовольствия. — Поттер, это… охуенно, но я же так… кончу, сука… — рыкнул Малфой, тяжело дыша и сжимая в кулаках плед. — Сука… Драко не понимал, чего он желал больше: уговорить Гарри еще раз сделать что-то подобное, чтобы получить очередной приятный прилив желания, или же отговорить его и убедить к дальнейшим действиям, ибо… Малфой сомневался, что он сможет долго продержаться, если бы это продолжилось дальше. — А ты, оказывается, любитель грязных разговорчиков в постели, — с ехидной улыбкой заметил Гарри, двигая в Драко уже четырьмя пальцами. — Буду это знать. — Иди к дракклу, — возмутился Малфой и сам не заметил, как начал подмахивать пальцам гриффиндорца в ожидании той самой долгожданной ласки. Он уже не чувствовал какой-либо боли или неприятных ощущений, пальцы Гарри казались чем-то даже необходимым. Однако спустя пару секунд Поттер медленно вытащил их, и Драко недовольно хныкнул, чувствуя себя непривычно пустым, и снова двинул бедрами к нему. — Гар-ри-и… — Малфой приоткрыл глаза и увидел, что гриффиндорец снова выдавил смазку и теперь смазывал свой колом стоящий член. Пальцы ног Драко поджались в предвкушении, а по спине побежали мурашки от осознания того, что вот прямо сейчас между ними с Гарри произойдет что-то особенно интимное. То, чего они так давно ждали, изучая друг друга длинными ночами на Гриммо. Однако Гарри, казалось, опять не стал торопиться. Он опустился ниже и, еще раз облизнув головку члена Драко, чем снова вызвал у него стон, схватил пару маленьких подушек и положил ему под поясницу. Малфой расположился поудобнее и схватился руками за уже порядком сбившийся за время их интенсивных ласк плед. — Ты готов? — Обеспокоенно спросил Гарри, и Драко быстро закивал, как китайский болванчик, однако спустя мгновение замер, почувствовав, как горячая головка прислонилась к его входу. Небольшое волнение охватило его на мгновение, но Драко не дал ему затопить сознание и, медленно выдохнув, постарался расслабиться. Поттер заметил эту перемену и остановился, но Малфой так злобно зыркнул на него, что Гарри подавил легкий смешок и медленно начал входить. Драко выдыхал, старался не сжиматься инстинктивно и не двигаться пока что. Действия гриффиндорца были максимально осторожными: Малфой не понимал, как ему вообще хватало выдержки продвигаться настолько медленно, сантиметр за сантиметром он давал парню возможность привыкнуть к размерам. Несмотря на то, что Поттер не являлся гигантом в этом отношении, он явно опасался навредить. Его внимательность к безопасному и комфортному сексу определенно подкупала. Драко лишь поначалу чувствовал небольшую боль, которая, впрочем, быстро заменилась легким жжением, а чуть позже ушло и оно, уступая место чувству непривычной, но определенно неплохой заполненности. Гарри вошел фактически полностью и замер, давая Малфою время привыкнуть, и Драко снова благодарил за это Поттера, Мерлина и всех, кого можно: страхи перед однополым сексом, на его счастье, не оправдывались, и он чувствовал себя необычно, но при этом не некомфортно. Поттер наклонился и осторожно поцеловал его в шею, отчего на лице Драко снова расползлась довольная улыбка. — Мм… Гарри… — довольно промурчал он. — Ты можешь… двигаться, — Малфой и в самом деле чувствовал, что уже вполне готов. — Ты уверен? — Обеспокоенно спросил гриффиндорец. — Еще прошло немного времени… — Поттер! — Драко заворчал и попробовал сам двинуться, но Гарри резко успел облокотиться на одну руку, а другой обхватить его за бедро. — Осторожно! — Предостерег его Гарри, медленно выходя из него. — Я понял… говори, вдруг что… Драко кивнул и подготовился к новому проникновению. Постепенно Гарри ускорялся, внимательно следя за реакцией слизеринца, и спустя пару минут Малфой и сам начал осторожно двигать бедрами к нему, чувствуя зарождавшееся наслаждение где-то глубоко внутри. Драко обуяли удивительные чувства: помимо долгожданного и, на счастье, не болезненного секса он ощущал и моральное удовлетворение от нависавшего над ним Гарри, от его горячего члена, входящего в него с щемящей душу осторожностью. К своему удивлению, положение снизу казалось ему вполне себе комфортным. Долгожданный секс полностью себя оправдывал: мало того, что Малфой чуть ли не кончил от нежных поцелуев и внимательных ласк Поттера по всему его телу, так еще и само проникновение постепенно приносило удовольствие. Даже некоторых неудобств он уже не ощущал. В какой-то момент Гарри толкнулся особенно сильно, и Драко словно пронзило изнутри лавиной возбуждения. От такого резкого прилива по спине побежали мурашки и Малфой чуть не подавился собственным стоном. Выгнув спину, он вцепился пальцами в плечи гриффиндорца и хныкнул: — Сделай так… еще… Гарри, еще! Поттера долго просить не пришлось: очередной толчок принес такую долгожданную стимуляцию, Драко снова благодарно вскрикнул и, подтянувшись к Гарри, опустил одну руку ему на ягодицу и сжал, отчего Гарри неожиданно зарычал и увеличил амплитуду движений. Малфой довольно заулыбался: кажется, он случайно обнаружил еще одну эрогенную зону Поттера. Драко все чаще вскидывал бедра к Гарри, член от этих движений нередко терся о его живот, принося слизеринцу еще больше удовольствия. В какой-то момент Поттер чуть изменил позицию и, опираясь на одну руку, вторую расположил на члене Драко и начал ласкать в такт толчкам. В очередной раз выгнув спину от пронзившего наслаждения, Малфой всхлипнул и дернул бедрами теперь уже к его руке. Его тело охватил приятный жар, мурашки бегали словно бы уже по всему телу, и ему хватило буквально секунд тридцать — и Драко содрогнулся, судорожно дернул бедрами и кончил с громким стоном, пачкая ладонь Гарри и их животы своим семенем. Неосознанно он сжался, и это стало отправной точкой и для Поттера — с громким рыком тот толкнулся в него в последний на сегодня раз и обмяк, чуть ли не упав на Драко. Он медленно, снова с некоторой долей заботы вышел из Малфоя и рухнул на кровать рядом с ним. Драко тут же воспользовался возможностью и прильнул к нему. Гарри, развернувшись на бок, оставил легкий поцелуй на лбу и одной рукой приобнял его. Теперь в тишине комнаты раздавалось лишь загнанное дыхание обоих парней. — Это было… круто, — пробормотал Драко с ощущением вселенской усталости. Несмотря на то, что сегодня во многом ублажали именно его, он чувствовал себя очень уставшим и по привычке после оргазма его потянуло в сон. — Да, — с довольным мурчанием согласился Гарри. — Очень. Мм… Тебе не больно? — В его голосе снова послышалась нотка обеспокоенности, и Драко лениво стукнул его в плечо. — Заткнись, еще что-то в этом духе ляпнешь — врежу по башке, — на этих словах он зевнул. — Все круто, но меня тянет спать. — Отдыхай, — улыбнулся Гарри. — Я Тедди позже заберу. Пошлю Гермионе патронус, что я сам за ним приду. — Она все равно не будет ждать тебя до сегодняшней ночи, — пробубнил Малфой. — Она, конечно, любит Тедди и все такое, но ты же не думаешь, что Гермиона нарочно его у тебя фактически из рук вырвала? Поттер на пару секунд замолк, а потом разразился громким хохотом: — Так ты все спланировал? Губы Драко тронула легкая улыбка. — А ты как думал? — Точно шельмец, — хихикнул гриффиндорец. — Гермионе надо будет купить подарок за это. — Я ей коробку сахарных перьев уже купил, она их любит грызть, когда… читает что-то, — с зеванием проговорил Драко. — Но можешь и от себя притащить, не думаю, что она… будет… против… — Ты уже совсем зазевался, — Гарри усмехнулся. — Все, меньше болтай — больше отдыхай. И я подремлю, пожалуй, — с этими словами он прижал Драко ближе к себе, и слизеринец уткнулся носом в теплую грудь и придвинул ноги к нему. В таком положении Драко чувствовал себя в абсолютном комфорте и безопасности. Он заметил, что когда он спал в одной кровати с Гарри, ужасные сны его не преследовали, и это очень утешало. Было ли тому причиной присутствие национального героя и спасителя Британии, или же Драко настолько ему доверял, что в его объятиях становилось спокойно, парень не знал, но нагло пользовался возможностью хорошего сна. Как и сейчас: Малфой чувствовал, как медленно и верно проваливается еще и в объятия Морфея. Однако полностью заснуть ему так и не удалось: вскоре сквозь дрему Драко услышал скрипучий звук открывающейся двери и громкий знакомый вскрик: — Гарри, я… Превеликий Мерлин! Драко и Гарри одновременно схватили сбившийся плед и попытались закрыться от неожиданного гостя. Пары мгновений слизеринцу хватило, чтобы осознать, кто же все-таки так не вовремя заявился к ним. Джинни Уизли с раскрытым ртом с явной усмешкой смотрела на них и не отрывала взгляда, отчего Малфой ощутил негодование вперемешку со смущением: серьезно, какого черта она продолжала пялиться? — Драккловы подвязки, я видела задницу Малфоя! — Воскликнула она с громким хохотом. — Надо сказать, занятия квиддичем определенно пошли тебе на пользу: несмотря на отсутствие тренировок сейчас, она у тебя что надо! — Мерлин, как же я жил без комплиментов Уизли! — Фыркнул он, закрываясь пледом и тряхнул головой, сгоняя сонный морок. — Джинни, ты не могла бы выйти и подождать, пока мы… гм, оденемся хотя бы? — Вставил Гарри. — Да я уже ухожу, — с хихиканием девушка достала из кармана мантии запечатанный конверт и без капли стеснения прошла через всю комнату и положила его на стол. — Ну надо же, Гарри, ты хороший вариант себе отхватил! А это — конверт для Дадли, отправишь ему. — Это да, — довольно хмыкнул Поттер. — Вариант суперский. А письмо отправлю. — Второй комплимент от Уизли за минуту, что с миром делается! Джинни, твоего драккла, уйди отсюда! Или хотя бы дай нам одеться! — Драко возмущало присутствие девушки: хоть Гарри и дал понять, что их и без того непонятное прошлое давно забыто и он больше ничего не чувствовал к ней, однако ревность все равно в нем взыграла, и он не успел ее остановить. — Да что тебе стесняться? Правда, красивая задница, — Джинни хихикнула и направилась к выходу. — А я-то думала, почему Гермиона со спокойной душой дает всем поиграть с Тедди и следит за этим, хотя по графику малышу уже давно спать пора. Гарри тут же вскинулся и посмотрел на время: на часах уже было половину второго ночи! — Что? Черт подери, это мы столько… — Драко, он правда такой выносливый? Это круто! — Снова вставила Уизли и со смехом выскочила из комнаты, когда в ее сторону полетела подушка от Малфоя. — Надо в следующий раз еще и Запирающие чары не забыть наложить, — хмыкнул Гарри, а на лице Малфоя расползлась улыбка от осознания того, что впереди еще немало следующих раз.

***

Следующие два месяца Драко практически и не заметил. Подготовка к экзаменам занимала практически все свободное время, и поэтому он даже не всегда имел возможность прийти к Гарри и Тедди. Переговорив с Поттером, Грейнджер, Снейпом и своей матерью, он все же точно решил пробовать поступать на колдомедика в Лондоне и из-за этого и много готовился, и изучал книги по колдомедицине. Хоть он и понимал, что Гарри наверняка сделает все возможное, чтобы его парень поступил туда, куда желает (и несмотря на свое недовольство этим фактом, Драко ощущал, как слизеринская сторона прямо-таки кричала в нем требование пользоваться такой возможностью), он знал, что мало кто на самом деле захочет видеть его в числе учеников, а значит, надо стать лучшим из лучших и уделать каждого, кто будет испытывать их на экзаменах. Малфой днем упорно штудировал учебники, за что получил от Рона звание «второй Гермионы», записывал конспекты и заучивал материал, а по ночам старался прокрадываться в комнату к Гарри. Если первое время они только и делали, что продолжали изучать тела друг друга, то уже на второй неделе такого времяпровождения Поттер, заприметивший усталость парня, прекратил поползновения и все чаще просто укладывал слизеринца спать, аргументируя это простым «тебе надо выспаться». Тогда они даже поссорились, когда Малфой ненароком подумал, что Гарри его более не хочет, однако Грейнджер быстро наставила обоих на путь истинный. Теперь они старались чередовать время подготовки Драко, сон, секс и воспитание Тедди. Малыш уже хорошо подрос и радовал не только весь восьмой курс, но и большую часть учеников Хогвартса. Гарри, ревнивый донельзя в первые месяцы учебного года, теперь практически спокойно доверял Тедди другим ученикам. Чаще всего, кроме гриффиндорцев и Драко, с ним находились Луна Лавгуд и, как ни странно, Пэнси Паркинсон. Девушка прониклась симпатией к «волчонку», как она его называла втайне от Гарри, и все чаще играла с малышом. Нередко к ним приходили и младшие ребята: первокурсники из Слизерина Алисия и Кенни нередко не только играли с Тедди, но и преследовали как самого Поттера, упрашивая научить их заклинанию Патронуса (и им ведь было абсолютно плевать на то, что они маловаты для чар такого уровня), так и Драко, прося рассказать об изучаемых медицинских заклинаниях — рассказ о выборе профессии Малфоя был абсолютным секретом, так что неудивительно, что об этом вскоре узнал весь Хогвартс. И если Гарри еще кое-как отвязывался от первачков обыденными делами или срочным требованием покормить Тедди, даже если тот ел совсем недавно, то Драко оказалось некуда деваться. Впрочем, они не слишком сильно ему докучали, и порой парень был даже благодарен ребятам, дававшим ему передышку от постоянных эссе и конспектов. С марта погода стабилизировалась, и профессор Макгонагалл разрешила устроить тренировки по квиддичу, а в дальнейшем — и соревнования, и первый матч решено было сделать товарищеским. Гарри, как ни упрашивали, все же не смогли увлечь для игры, но вот тренировки он старался не пропускать и нередко следил за игроками с отдаленных трибун — когда один, если вдруг малыша забирала Гермиона, Рон, Луна, Пэнси или кто-то еще, или вместе с Тедди на руках. Иногда Поттер утаскивал и Драко вместе с собой, и обсуждения тактик ведения игры порой продолжались и после завершения тренировок, когда на квиддичных трибунах и вовсе оставались они одни. Один раз Гарри даже воспользовался возможностью нахождения вдали от всех и взял член Драко в рот прямо на верхних сидениях. Правда, что на это заявила профессор Макгонагалл, не вовремя вышедшая погулять, Гарри и Драко предпочитали не вспоминать и с тех пор уединялись исключительно в комнате Гарри. На середину марта выпал первый товарищеский матч между Слизерином и Пуффендуем. Зеленый факультет в большинстве своем лишь потешался, считая, что пуффендуйцам просто дали возможность посмотреть на «хорошую игру с лучших ракурсов», пуффендуйцы же, как обычно, распространяли дикие слухи о Слизерине, особенно старалась Ханна Аббот — та и вовсе заявила, что таким образом пытаются вернуть статус факультету Волдеморта, но тот так и останется сплошным злом. Гарри тогда дико взбесился и уже готов был устроить Аббот скандал, но Драко и Гермиона вместе остановили его. На матч приглашали всех желающих со всех факультетов, и Гарри все же поступился немного своими принципами и упросил одного из домовиков посидеть с Тедди на время матча. Эльф, кажется, Уилли, и без того свободно соглашался, а уж за привезенную из Хогсмида коробку шоколадных конфет так и вовсе раскланялся перед Гарри. К слову, Гермиона осталась этим совершенно недовольна и обозвала его маггловским «коррупционером». — Как ты думаешь, кто все же на самом деле поймает снитч? — Спросил Гарри, усаживаясь вместе с Драко на трибунах. — Как ни странно, на тренировках пуффендуйский ловец… как его… Гамп? Вот он очень хорош в своем мастерстве, я высоко его оцениваю. — Просто потому, что он хвалил тебя не за то, что ты всю Британию спас, а из-за высокой оценки твоей тактики в ловле снитча, — фыркнул Драко и махнул рукой слизеринским первокурсникам, которые, заметив его, крикнули дружное «привет!». — Возможно, — выдохнул Гарри с усмешкой. — И все же, кто поймает? — Ты же знаешь, я всегда буду за Слизерин, — ответил Драко, и тут раздался свисток, извещающий о начале игры. Предположения Гарри полностью оправдались: несмотря на неплохую игру охотников Слизерина, первым снитч заметил именно ловец Гамп, который резко ринулся в сторону и, гоняясь за шариком, чудом не задел маленьких когтевранцев. Дико гоняющийся за ловцами и охотниками бладжер нередко летел и в сторону обычных зрителей, из-за чего то и дело приходилось уклоняться. Пару раз он чуть не прилетел в Гарри и Драко, и у Малфоя в голове пронеслась мысль, что сегодня бладжер в кого-то может и попасть такими темпами. Его слова оказались пророческими: в момент, когда Гамп и второй ловец Агнес Монкли чуть ли не столкнулись друг с другом в поимке снитча, загонщик Слизерина отбил бладжер, но тот улетел не в сторону вражеских охотников, как, видимо, рассчитывал парень, а прямо в зрительскую трибуну. Макгонагалл крикнула заклинание замедления в бладжер, но оказалось уже поздно: взбесившийся мяч по траектории прилетел прямо в слизеринскую первокурсницу Алисию. Девочка от резкого удара с визгом завалилась на бок и чуть было не упала вниз: второе заклинание директрисы осторожно опустило девочку на землю. Перепугавшийся Драко тут же ринулся вниз, судорожно вспоминая заклинания обезболивания. Хоть и краем глаза он заметил, что Макгонагалл вызвала патронус — наверняка для Помфри, но по себе прекрасно помнил, что в первые мгновения после удара бладжера боль слишком страшная. Алисия и без того была довольно хрупкой первокурсницей, и мяч вполне мог и вовсе выбить из нее дух. Драко подскочил к Алисии одним из первых и, растолкав третьекурсников своего факультета, присел перед девочкой, достал палочку и, критически оглядев ее, произнес: — Анестезио! Алисия тут же с шумом выдохнула, и ее скривленное от боли до этого лицо явно расслабилось, из закушенной губы потекло немного крови. Драко отметил это лишь мимолетом и продолжил осмотр. Малфой старался действовать быстро, внимательно и строго, как и учили книги по медицине. Рука Алисии была неестественно вывернута, кровь на грудной части клетки говорила о том, что не только сломаны пару ребер, но еще и есть угроза внутреннего кровотечения. Наложив на девочку оповещающие о критическом состоянии чары, Драко парой заклинаний осторожно вправил руку на место, однако при ощупывании кисти он почувствовал, что в зоне запястья кости сильно раздроблены. Рентгеновское заклинание дало понять, что они фактически раскрошены и часть уже впились в мышцы. — Придется удалять кости тут и выращивать заново, — пробормотал тот, глядя на испуганную Алисию, и тут рядом с ним появилась мадам Помфри. — Вы хорошо изучили медчары, мистер Малфой, — сказала она и провела личную диагностику девочки. — У нее есть угроза внутреннего кровотечения, — быстро ответил Драко, и мадам Помфри кивнула. Еще несколько заклинаний и пару зелий — и пугающая бледность ушла с лица Алисии, девочка явно почувствовала себя лучше, но, конечно, без Больничного крыла не обойтись. Помфри быстро отлевитировала ее в замок, и ее однокурсник Кенни, пробормотав Драко смущенное «спасибо», побежал следом. Игру завершили товарищеской ничьей, Макгонагалл, посовещавшись с мадам Хуч, решила не оставлять матч на доигрывание. Ученики постепенно разбрелись по Хогвартсу, а Драко следом отправился в Больничное крыло, отпустив Гарри к Тедди. К вечеру Алисия чувствовала себя гораздо лучше, и мадам Помфри отправила Драко вместе с Кенни на ужин в Большой зал. Малфой подозревал, что это событие станет самой главной обсуждаемой темой за столом и подозревал, что его имя будет звучать в разных ипостасях — как с положительной, так и с отрицательной стороны. К этому он был готов. Однако, как ни странно, подавляющее большинство учеников обсуждало либо бладжер и травмы Алисии, либо помощь Драко в положительном ключе. Малфой старался никоим образом не реагировать и спокойно ел, даже не слушая дикие предположения Паркинсон о том, что бладжер был заколдован — мяч вел себя как раз обыденно для бладжера. Однако в какой-то момент знакомый вскрик все же заставил его поднять голову. — Это ни в коем образе не оправдывает перемен Малфоя! И не изменит его прошлого. Он по-прежнему Пожиратель, он — убийца! — Громкий вскрик Ханны Аббот слышал, наверное, весь Большой зал. — Его родная тетка пытала родителей Невилла, она измучила Гермиону, в конце концов! Его отец пресмыкался перед Волдемортом! Он просто пытается показать себя хорошеньким: смотрите, я спас магглорожденную от ран! Да я не удивлюсь, если он бладжер и заколдовал! Ну вот, еще одна. — Ханна, не будь идиоткой! — Драко увидел, как Гарри вскочил из-за гриффиндорского стола и пошел к Аббот. — Драко незачем вести себя подобным образом, он не глупый человек и прекрасно бы понял, что таким образом только больше подозрений вызовет, если бы ему это вообще нужно было! Тем более, Драко никого не убивал, это доказано, драккл тебя дери, под Веритасерумом! И он не отвечает за решения своей родни! — Мисс Аббот, прошу вас быть осторожнее при осуждениях. Бладжер вел себя так, как и в любой другой игре, в этом его суть — мешать игрокам. Но если вас успокоит, мы с мадам Хуч все проверили: на бладжер не накладывали никаких заклятий и никто не перемещал его в сторону девочки, — в зале раздался улучшенный Сонорусом строгий тон профессора Макгонагалл. — Мистер Поттер, вам тоже не стоит кричать. Сядьте на место. — Директор, но ведь это далеко не первый раз, когда Ханна пытается настроить всех против Малфоя! Я желал уничтожить Волдеморта, чтобы все жили в мире и согласии, а не ненависти! Драко оправдан! И я не желаю, чтобы какие-то предубеждения в очередной раз становились причиной трагедии! А у Ханны — именно предубеждения! С удивлением Драко услышал поддерживающий слова гриффиндорца гул. Даже на Слизерине нашлись те, кто захлопал словам Гарри, хотя многие ребята помладше до сих пор относились к нему с подозрением. Но Ханна и не думала останавливаться: в глазах девушки горел огонь вперемешку с ненавистью, и если бы не желто-черная форма, Драко ни за что бы не подумал, что она из Пуффендуя. Ее ярость и решимость отмечали в ней как минимум Гриффиндор и Слизерин вперемешку. — Малфой вполне мог обойти Веритасерум, есть способы! И он, к тому же, трус, который только и умеет, что язвить и извиваться, словно гребаная змея, которой он и является, чертова Пожирательская сука! — Замолкни, Аббот, — Малфой заметил, как Гарри сжал кулаки и явно сейчас собирал всю свою силу воли, чтобы не ляпнуть чего-то не того. Драко, конечно, импонировало такое внимание, но это было уже чересчур, он не мог позволить, чтобы Гарри искал на свою задницу проблемы, тем более, ссорясь с людьми, с которыми он был на одной стороне. — Да заткнись ты, белобрысая! — Неожиданно из-за слизеринского стола выскочил Кенни и подбежал к Гарри. — Он мою подругу спас! Ты вообще в курсе, что от болевого шока можно умереть? А Драко быстро сориентировался и помог ей! Ему было плевать, магглорожденная она или нет! И если ты, дура, не заметила, то все давно заткнулись и не обсуждают, у кого какая кровь, и единственный человек, которого это хоть как-то волнует — это почему-то ты! — Иди отсюда, слизеринский крысеныш, — прорычала Аббот, и Гарри двинулся на нее. Нет, это пора остановить. — Стоять, Поттер! — Драко вскочил из-за стола и направился напрямую к Ханне. Разъяренная девушка достала палочку и стояла наготове, но Малфой не собирался тормозить ее — пусть делала бы что хочет. Драко с шумом выдохнул и, развернувшись к остальным, заявил: — Не надо кричать на Ханну. Она права. — Драко, ты не… — начал было Гарри, но Малфой поднял руку, давая понять, что сейчас он будет говорить. Весь зал, включая преподавателей, воззрились на него, и на секунду Драко почувствовал, что его коленки немного тряслись. Но одного взволнованного, но при этом гордого взгляда Гарри хватило, чтобы Малфой взял себя в руки. Парень осознал, что сейчас происходил крайне важный и переломный момент: от его слов во многом зависело его будущее и дальнейшее отношение и Ханны, и остальных людей к нему. И дело было вовсе не в случившейся ситуации, корни происходящего сейчас скандала уходили глубоко в прошлое, в войну, которая все еще продолжала нависать над ними — над каждым — дамокловым мечом. Не фактически, но психологически угроза все еще существовала. Слишком мало времени прошло, чтобы все восстановились после случившегося. — Ханна ни в чем не солгала насчет меня, ну, кроме того, что я — убийца и что я обошел Веритасерум. При всем моем возможном желании противиться ему я не умею. И я на самом деле никого не убивал. Я действительно Пожиратель, я являюсь обладателем страшной метки. Это отвратительно, да. Но я не отказываюсь от своего прошлого, это моя ошибка. Я от нее не отрекаюсь и признаю, что действительно был на стороне зла. Да, на выбор стороны повлияли многие причины и Гарри очень хорошо вам все разъяснил еще на суде, но это не снимает с меня ответственности. Я был на стороне зла, и этот факт никуда не денется. Я смог признать для себя, что мое прошлое неправильно, мои убеждения тогда — абсолютная ересь. Но я смирился со своим прошлым и живу с ним, оно послужило для меня хорошим уроком. Я готов открыть себя новому миру, я признаю, что был не прав в своих убеждениях и своем выборе стороны. Официально заявляю: я, Драко Малфой, ошибался в магглорожденных и полукровках. Действительно считал их низшим сортом. Война стала для меня хорошим учителем, убедившем, что все мои убеждения прошлых лет — ложны, и что истина в другом: в том, что магия не может быть ошибочна, и раз она появляется в людях маггловского происхождения — значит, что-то в этом есть. И никто из магглорожденных не виноват в том, что они родились в семье без волшебников — просто так получилось, и оскорблять их на основании этого факта и считать их ниже по уровню магии или считать их грязными — неправильно. Я открыл себя новому и я на самом деле рад, что смог убедиться в том, что все мы — равны. Ты же, Ханна, — на этих словах он посмотрел на девушку, — так и осталась в прошлом, в своей злости — оправданной, но все же злости. И мне на самом деле тебя… жаль. В действительности жаль. Мне жаль, что ты не можешь избавиться от оков и последствий войны. Многие из нас скидывают их с себя, у кого-то это получается быстрее, кто-то делает, не торопясь. Ты по-прежнему ими скована, война тебя преследует. Это как раз и проявляется у тебя злостью на меня, как на представителя вражеской стороны, до которого ты можешь добраться. Знаешь… я это понимаю и принимаю. По одной простой причине… Драко чуть захрипел, голос немного сбился и он остановился, чтобы перевести дух. Парень схватил первый попавшийся стакан с тыквенным соком и выпил, благодаря чему горло немного смягчилось и он снова смог заговорить. Зал так и оставался в полнейшей тишине. — Я тоже не могу избавиться от оков прошлого,  — продолжил он, замечая, что и Ханна, и все остальные внимательно его слушали. — Это тоже меня преследует, по-своему. Все из нас пострадали от войны, даже те, кто был на иной стороне, но поверь, у нас тоже полно своих психологических проблем. Но ради тех, кто погиб за мир над нашими головами, за детей, да и ради себя самого я пытаюсь извлечь уроки из прошлого и строить новое настоящее. Увы, но пока у меня это не очень хорошо получается. Но я действительно стараюсь и хочу пробовать дальше. Потому что хочу, наконец, стать собой. Без всех этих чертовых масок и убеждений. Хочу понять, кто я на самом деле. Я очень надеюсь, что рано или поздно у меня это все-таки получится. Надеюсь, что постепенно избавиться от прошлого, что преследует, получится и у тебя. Драко закончил свой монолог и неожиданно почувствовал, как сзади его обнимали чьи-то руки. Развернувшись, он увидел Грейнджер. Он удивился такой поддержке, но ничего не сказал, да и подумать не успел — вперед вышел Финниган и заявил Ханне: — Уела? У нас у каждого своя боль, каждый кого-то потерял. Я всегда считал Малфоя трусом, однако на войне, когда он кинул палочку Гарри, он показал себя иначе — смелым. Но на самом деле по-настоящему храбрым он стал, когда нашел в себе силы извиниться перед теми, кого унижал все эти годы, и по-настоящему пытается исправиться. Он все равно язвительный и саркастичный Малфой, ему от этого никуда не деться, в этом его суть. Но при этом он на деле вовсе не такой злой, каким хотел казаться, и несмотря на метку, душа его светлая. Мы все, — на этих словах он обвел рукой стоящих гриффиндорцев и часть когтевранцев, — его простили и увидели настоящего. Настоящий Малфой нам всем очень нравится, несмотря на его саркастичность. Он стал хорошим человеком, и учитывая, кем он был — это дорогого стоит. И вообще, у нас есть показатель поведения людей — Тедди! Малыш, сидящий на руках у Лаванды, на этих словах воскликнул — видимо, узнал свое имя, и помахал Симусу рукой. Финниган усмехнулся и помахал ему в ответ и продолжил: — Тедди внимательный к людям и он не поддерживает плохих. А к Драко он очень тянется и сильно любит. Ту же Пэнси он сначала недолюбливал, а когда той хватило смелости извиниться перед Гарри и признать свои ошибки, он сразу же открылся перед ней. Так что… подумай над этим, Ханна. — Двако! — Тедди позвал его, и Малфой, подойдя, осторожно забрал малыша у Лаванды. Волосы ребенка тут же превратились из светло-русых в платиновые. Тедди продолжил что-то тихо бубнить и обнял Драко. Слизеринец взял его поудобнее и спросил у него: — Что такое? — Все квичат! — Возмутился малыш. — Почему? — Мы немножко, солнышко, — Малфой отошел с ним в сторону и легонько чмокнул в лобик. — Не переживай, ладно? — Симус квичит, — он прошептал ему на ухо. — Он больше не будет, — Драко внимательно посмотрел на Финнигана, и тот, подняв руки в примирительном жесте, кивнул. Гриффиндорцы и когтевранцы тихонько зашептались в стороне, и Драко заметил, как лицо Ханны из раскрасневшегося становится бледным, а во взгляде огонь сменяется чем-то болезненным и жутким. Похожий взгляд был у пленников в мэноре — у уставшей Луны, измученного Олливандера. Чувствовала ли Ханна себя пленницей в это мгновение? — А я поддерживаю Симуса, — Драко услышал знакомый голос за спиной. Он развернулся и увидел Дина. — Согласен со всем, что он сказал. Я надеюсь, что Драко сможет справиться с последствиями войны. И… если он был по иную сторону, это не значит, что ему не было плохо. К тому же, он чертовски боялся за семью — мы все это знаем из интервью Гарри и из материалов допросов. — У каждого свое больно и у каждого свое страшно, — раздался рядом с ним мерный и расслабляющий голос Луны. — Правда, Ханна? — Когтевранка неожиданно пристально посмотрела на опешившую от этого девушку. Ханна с испугом взглянула на Лавгуд и на автомате отодвинулась назад. Гарри кивнул, соглашаясь со словами подруги. — Надеюсь, что и ты сможешь справиться с тем, что ранило тебя в войну и что мучает до сих пор. Ханна, — Поттер вдруг подошел к ней вплотную, и Драко заметил, как глаза Аббот расширились в ужасе. — Ханна… какая тебе нужна помощь? Дальнейшее показалось Драко чертовым сюрреализмом. Аббот неожиданно разревелась в голос и, со всей силы толкнув Гарри так, что он чуть не упал, выскочила из Большого зала. Поттер стоял в шоке и в непонимании повернулся к Макгонагалл, не зная, что предпринять дальше. Женщина тоже находилась в полнейшем недоумении с ситуации. — Пойду-ка я за девочкой, — Флитвик уже выходил из-за стола, но Драко осторожно передал Тедди в руки опешившего Гарри. — Нет, профессор, я сам… — и с этими словами выскочил из Большого зала, судорожно думая, куда могла податься пуффендуйка в истерике. Малфой сам не совсем понимал, зачем он ринулся за Ханной, но интуицией чувствовал, что это необходимо. Его явно испугала истерика и пугающий огненный взгляд Аббот. Это была не просто ненависть и ярость: он ощущал чуть ли не смертельную, воинственную энергию, исходящую от ранее тихой девушки, которая никогда не высовывалась и всегда старалась помалкивать. Малфой понимал, что в таком состоянии Аббот может даже убить — она явно находилась на грани. Ханна его ненавидела, и Драко понимал, почему, но причина столь ярой ненависти находилась явно вне его понимания. Ханну он нашел спустя минут десять на берегу Черного озера. Девушка захлебывалась плачем, и Драко невольно сравнил ее состояние с истерикой Гарри после посещения Снейпа. Он тогда ведь тоже сорвался, и Аббот сейчас выглядела фактически аналогично. Кажется, они были правы, и Ханна тоже с чем-то не справлялась. Драко осторожно, медленно ступая по холодной земле, продвинулся к ней, но когда подошел ближе, окликнул ее. Ранее расслабленная спина Ханны выпрямилась и стала твердой, девушка еще всхлипывала, но на зов Драко не окликнулась. Ее плечи продолжали вздрагивать при плаче. — Послушай, Ханна, — Драко судорожно продумывал, что стоит говорить дальше. — Не знаю, что случилось с тобой в войну, но я действительно сожалею об этом. Я выбрал неправильную сторону и в глубине души сам знаю, что заслуживаю жестокого наказания, более жестокого, чем ограничения на палочку, — неожиданно даже для себя проговорил он то, что скрывал ото всех. — До сих пор понятия не имею, как так получилось, что Гарри помог моему освобождению. И, знаешь… если тебе будет легче, то можешь меня проклясть или что-то в этом духе, — Малфой сам изумился, что предложил это, но в голове промелькнула мысль о том, что его поведение сейчас чем-то похоже на селфхарм. — Мы можем заключить Непреложный обет и, исходя из него, я ничего не скажу никому. Можешь сейчас проклясть, можешь потом. С этими словами он достал из кармана мантии свою палочку, положил перед ней в знак того, что говорит правду, и отошел на несколько шагов. — Я знаю, что выплескивать свою боль в злости иногда помогает. Ты бы знала, сколько я выкинул вещей в запале ярости. Даже в какой-то момент не выдержал и поджег гостевой зал в мэноре, потому что не мог смотреть на место, где заседал Волдеморт и Пожиратели и где Нагайна съела Бербидж. Это помогло. Время до суда и частично после него стало для Драко чуть ли не самым невыносимым за всю его жизнь, порой он считал его ужасы наравне с военными. Находиться в мэноре оказалось крайне тяжело. Все детские счастливые воспоминания оказались полностью уничтожены несколькими годами присутствия Волдеморта в его доме. Особенно гостевой большой зал вызывал панические атаки, о существовании которых ранее Драко и понятия не имел. Место, где в его юные годы проводились светские рауты, теперь вмещало в себя лишь память о съеденном учителе, и Малфоя почти каждый раз рвало, стоило ему пройти мимо того зала. В какой-то момент он действительно не выдержал. О тех событиях он мало что помнил: где добыл спички у домовиков, как поджигал сам зал, не имея возможности из-за ограничений на палочку выпустить Адский Огонь… Единственное, что четко было в его памяти — как он стоял посреди горящего зала, прямо возле стола, где проводились собрания Пожирателей и где погибла Бербидж, и чувствовал поразительное умиротворение, наблюдая за тем, как огонь уничтожал следы болезненного прошлого. Эльфы быстро просекли, что гостевой зал горел, потушили его и вытащили самого Малфоя. Парень тогда лишь немного обжег руку, но хотя бы частично зал оказался уничтожен, и ему, как ни странно, стало легче. Нарцисса, на удивление, не стала ни кричать, ни высказывать нотации: женщина молча сама обработала парню ожог и после этого утащила его к себе в комнату. Уложив его голову к себе на ноги, она перебирала волосы и напевала ему колыбельные, как маленькому мальчику, успокаивая его, как в детстве, когда ему снились плохие сны. Драко в какой-то момент сорвался и разревелся перед Нарциссой. Плакал он очень долго, пока не заснул так на материнских ногах в ее кровати. На следующий день Нарцисса, словно ни в чем не бывало, заговорила о его будущем и предложила пробовать колдомедицину. Имела ли она в виду то, что Драко может исцелять людей, таким образом пытаясь искупить чувство вины и исцелить себя, или же просто решила поддержать его прошлую идею и статус, а может, просто решила занять Драко чем-то, чтобы его не мучили мысли о войне — он так и не понял. Но это ему помогло: к гостевому залу парень больше не приближался и принялся штудировать книги библиотеки мэнора, связанные с колдомедициной. Провалившись в воспоминания, Драко не сразу заметил движения со стороны Аббот, лишь потом обратил внимание, что девушка встала, вытащила свою палочку и направила ее на Малфоя. Драко мысленно уже подготовился к Круциатусу или чему-то подобному, как Ханна резко подскочила к нему и подставила палочку прямо в его шею. Она чувствительно давила на гортань и Драко чуть скривился от боли. Во взгляде пуффендуйки парень снова заметил тот пугающий мстительный огонь. — Я ненавижу вас. Каждого из ваших чертовых Пожирателей. Ты ничего не знаешь, Малфой, совсем. Ты не понимаешь, что происходило с каждым из нас, ты можешь сколь угодно говорить, но по факту — ты не жил в нашем ужасе. Хоть ты и присутствовал на седьмом курсе, ты понятия не имел, что в Хогвартсе происходило с полукровками, и что во всей Британии — с полукровками и магглорожденными. Не смотри, что я пуффендуйка — на войне мы все забыли про стереотипы факультетов, а я уже давно им не принадлежу. И я бы лично убила каждого из Пожирателей, запытав до смерти, как твоя родная тетка уничтожила сознание родителей Невилла, — на этих словах Драко чуть ли не дернуло, и он на мгновение прикрыл глаза, прогоняя из мыслей образ озлобленной Беллатрисы. Открыв глаза, Малфой заметил, что Ханна продолжает пылать яростью, но в ее взгляде присутствовало что-то еще, помимо желания отомстить, и Драко пошел на риск. Парень тяжело выдохнул и, посмотрев прямо в светлые глаза Аббот, чуть хриплым голосом спросил: — Хочешь ли ты убить меня? Малфой был уверен, что Ханна действительно готова убить Пожирателей, возможно, и его тоже — для нее он являлся не более чем врагом, но действительно ли она желала становиться убийцей? Хотела ли она этого? Тем более, убивать человека, которого давно знала? Или просто мечтала стереть каждого Пожирателя с лица земли? После слов Драко Ханна замерла на несколько секунд, но он заметил перемены в ее лице: в глазах появилась нить осознания происходящего, ярость хоть и не уходила полностью, но уступала место другому чувству — боли, всеразрушительной и поглощающей. Губы девушки задрожали, взгляд светлых глаз уже застилали слезы, которые уже были готовы сорваться. Драко понял, что Аббот снова находилась в состоянии истерики. И был прав. Ханна снова разревелась и, откинув палочку куда-то в пожухлую старую еще осеннюю траву, начала по-маггловски бить его в грудь с громкими хриплыми всхлипами: — Ненавижу! Ненавижу!!! Драко уже понял, что единственным выходом будет не останавливать Ханну сейчас. Что-то ее действительно мучило и, черт подери, Гарри был прав: ей действительно требовалась помощь. Сколько месяцев прошло с войны, с начала учебного года, когда она впервые высказалась против Малфоя — и все это время Аббот что-то носила в себе, утаивала и не могла с этим справиться, и видела для себя только одно решение — в ненависти. Драко давно знал, что это решение никогда не спасает и лишь больше травит, но, видимо, на тот момент Ханне было проще действовать так, и в конце концов это привело ее сюда — к возможному возмездию, которое она так и не сделала, не решившись убить. Хотя, в какой-то мере девушка вершила справедливость, избивая его, и Драко с удивлением понял, что и не хотел ее останавливать. — Почему ты молчишь?! — Вдруг заорала она, снова толкая его в плечо. — Почему ты меня не останавливаешь?! Почему не бьешь меня в ответ?! Почему не проклинаешь?! Почему ты, драккл, стоишь и ничего не делаешь в ответ?! — Потому что тебе это нужно, — не найдя, что ответить толкового, Драко пожал плечами и вдруг осознал: это избиение нужно не только ей. Но и ему. Видимо, Грейнджер, когда в один из вечеров разглагольствовала на всю гостиную на тему посттравматического синдрома и селфхарма, оказалась права, когда в разговоре отметила, что нередко люди прибегают к вреду себе из-за чувства вины и что самоповреждение проявляется по-разному. Может, Драко и проще от того, что его бьют и ненавидят? Словно бы все становится на свои места. Но Драко понимал, что это — путь в никуда, путь в очередное захлестывающее чувство вины и травлю самого себя. И исцелиться и начать жить дальше, позволяя кому-либо избивать себя — явно не выход. Аббот после слов Драко замерла и, одарив его полностью шокированным взглядом, рухнула перед ним на корточки и снова заревела в голос, закрывшись руками. Страшный пронзительный вой, полный боли, напугал Драко и он от неожиданности опешил на некоторое время, а потом осторожно опустился и присел рядом с ней. — Н-не трогай… меня, — спустя минуту пробормотала Ханна уже более спокойным голосом. Первоначальная истерика прекратилась, и девушка дышала уже более свободно. — Не при…к-касайся ко мне! Относительно мирный тон удивил Драко, но он выполнил ее просьбу — не приближался и не трогал ее. Через минут пять Аббот почти успокоилась, но редкие всхлипы еще раздавались в пустынном дворе. — Кэрроу были совершенно невыносимы, — вдруг неожиданно начала девушка, и Драко обратился в слух. — Мне было плевать на их возмущения, на их психологическое давление, черт подери, мы — Отряд Дамблдора — даже научились справляться с последствиями их Круциатуса. Но однажды брат Кэрроу поймал меня. Аберфорт передавал еду нашему отряду, который базировался в Выручай-комнате, но тогда его не было несколько дней — ему пришлось уехать по делам Ордена. А есть хотелось. Я тайком договорилась с эльфами и стащила еду из кухни. Я уже почти дошла… И я услышала чьи-то шаги. Только еду и успела спрятать в нишу… Сама бы туда не спряталась — ниша слишком маленькая… А дать кому-либо понять о Выручай-комнате было нельзя. Да и я бы не успела забежать незаметно… Вскоре из-за поворота показался Кэрроу. Я ринулась бежать, но куда там… Он поймал меня быстро. Заявил, что жестоко накажет за то, что я, полукровка, шляюсь по ночам. Потом схватил меня, — на этих словах раздался очередной всхлип, и Драко подавил в себе желание успокаивающе погладить ее по спине. — Схватил меня… за грудь и сказал… черт… что я могу… искупить свою вину. Я правда пыталась вырываться… но он скрутил меня Инкарцеро и наслал два Круциатуса подряд. Я думала, что умру… В какой-то мере это и было так. Драко передернуло: он и сам получал Круциатусы от Волдеморта в качестве «стимулирования» или наказания, но два заклятия подряд, тем более, под Инкарцеро… Да и тело Драко явно более выносливое, чем Ханны. А после слов Аббот о том, что ублюдок схватил ее за грудь… Драко все понял. — У меня все тело после Круциатуса горело и ломало от боли, — продолжала Ханна, не замечая, как Малфой замер в ужасе. — А ему было плевать. Он оставил мои руки скрученными веревкой… залез своими чертовыми мерзкими пальцами… — ее аж передернуло, и в глазах снова появились слезы. — И сделал это. Стянул с меня белье и… и… изнасиловал, — выпалила она, со злостью стирая слезы. — Я плохо все помню из-за Круциатуса, но чувствовала очень сильно. Это был ад. Нескончаемый ад. Я понятия не имею, сколько это все продолжалось, пока он в конце концов не… закончил, — голос Ханны дрожал. — И когда он встал и застегивал брюки, появилась его сестра. Она, эта сука, все сразу поняла! И лишь засмеялась. Сказала, мол, не стирай ей память… «пусть помнит в назидание»! — с яростью произнесла пуффендуйка. — С меня сняли Инкарцеро и оставили лежать. Этот урод ушел, сука, напевая песню! Я с трудом встала и смогла пару шагов сделать. Я хотела, черт подери, хотела ринуться и убить Кэрроу, но меня ждали с едой, а еще и с новой информацией. Я кое-как привела себя в порядок, забрала еду… и пошла к ребятам, — ее голос продолжал дрожать. — Только Невилл заметил, что что-то не так, осторожно спросил, в порядке ли я… А я… я не знаю. Я не смогла сказать. Я испугалась, мне так страшно было… Я просто сказала, что подверглась Круциатусу и спряталась в отдельной комнате, пыталась держаться до последнего. На счастье, я знала, что у мадам Помфри есть противозачаточное зелье, и на следующую ночь тайком пробралась к ней. В итоге об этом до недавнего времени знала только Помфри, которая помогла и залечила тело и не дала случиться беременности. Однако моральному состоянию не помогает ни одно зелье. Ханна вдруг посмотрела на Драко пронзительным взглядом, в котором больше не присутствовало ни ненависти, ни желания убить. Только лишь застарелая и мучительная боль и… какая-то толика… понимания? — Я знаю, что и тебе плохо, я не такая уж бессердечная и тупая. В курсе, что и ты вскакиваешь в ужасе от плохих снов о войне… Симус разболтал, у него рот не затыкается, — объяснила девушка на вопросительный взгляд Драко. — Я вижу, что ты действительно меняешься… ты стал другим. Что ты исправился. Но мне тяжело до сих пор принять тот факт, что ты не такой плохой… и не такой уж Пожиратель, — произнесла она с усмешкой и посмотрела куда-то вдаль, пока Драко пытался собраться с мыслями. Парень был в ужасе. Аббот непонятно как это выдержала и столько скрывала, столько боли перенесла и каждый день проживала ее заново, каждый раз… когда видела его, Драко. Ведь он у нее, по сути, ассоциировался с насильником из-за своей чертовой метки. Теперь причина ее ненависти стала очевидной. Драко ее понимал. Ненароком Малфой задумался: а сколько же всего ужасного хранит каждый, кто пережил эту чертову войну и сейчас учится в Хогвартсе, сколько всего они пережили и скрывают, пытаясь жить, но прошлое им не дает этой возможности? Драко почувствовал, как его снова начала захлестывать вина, но смог быстро ее пресечь. Он и сам ненавидел Кэрроу — те были полнейшими ублюдками, не гнушавшимися ни убийств, ни мук. Брат и сестра нередко потешались над Малфоями, и даже сам Драко один раз получил от них Круциатус за непослушание. И если бы они стояли во главе нового волшебного мира, то никаких чудес и магии в конце концов не осталось бы, мир превратился бы в хаос даже от этих двух. Малфой отрезал себя от Кэрроу: да, и они, и он были Пожирателями, но по разным причинам, у них все равно разные взгляды на мироустройство волшебства и, к тому же, они — отдельные личности. Драко не должен отвечать за их действия и брать на себя вину за все действия Пожирателей. — Я… я правда не знаю, что сказать на все это, — начал Драко после долгого перерыва. — Правда. Это очень страшно. Мне очень жаль за тебя, что с тобой это произошло, это жутко… И все же тебе нужна чья-то помощь, чтобы справиться с этим. С тем, что мучает, трудно справиться в одиночку. Мне помогает общение с Гарри, Роном и Гермионой. Их поддержка и искренние слова о том, что они меня за все простили… Хотя я себя так и не простил… Все это работает. Но при этом я понимаю, что этого недостаточно и мне нужна более глобальная помощь. Я догадываюсь, что уйдет много лет, прежде чем я, ты и любой из нас сможет снять с себя оковы войны и зажить свободно. Луна права, у каждого свое «больно и страшно». Но пусть пройдет много лет, я готов справляться со своей болью дальше. Ради тех людей, кого я люблю… хотя бы. Не знаю, поможет ли это тебе, у тебя все тяжелее. Неожиданно он почувствовал, как Ханна взяла его за руку. Драко искренне удивился, но оценил этот жест, ставший первым шагом к доверию — к доверию человеку, который невольно ассоциировался у нее с насильником. Это дорогого стоило. — Спасибо тебе… Драко, — выдохнула она. — Знаешь… Гермиона в общей гостиной со своими встречами и рассуждениями хоть порой и надоедает… Но, кажется, она так ненавязчиво пытается нам помочь. Типа того, как она эльфов на четвертом курсе освобождала, подкидывая им вязаную одежду. — Э-э… Что? — Малфой с изумлением разинул рот. — Не знаешь историю ее движения за свободу эльфов? — Ханна усмехнулась. — Не в таких подробностях, — усмехнулся Драко. — Расспроси у Гарри, — фыркнула Аббот и продолжила: — Так вот, Гермиона рассуждала на тему того, как все пострадали из-за войны и сказала, что в маггловском мире есть врачи, которые справляются с… этим. Твои слова меня на кое-какую мысль натолкнули. Может, спросить у Гермионы о таком враче и сходить к нему? В конце концов, эта…проблема есть и в маггловском мире. Может, стоит попробовать, учитывая, что я сама не справляюсь? — Думаю, да, — Драко кивнул.- Ты молодец. И не забывай, что ты очень сильная, несмотря ни на что, — Аббот на эти слова даже немного улыбнулась и вдруг неожиданно легонько обняла его. Драко чувствовал, как бешено колотилось ее испуганное измученное сердце — она все еще его боялась, но уже сделала первый шаг к тому, чтобы преодолеть свои страхи. Это определенно сильный поступок. Малфой осторожно обнял ее в ответ, не слишком прикасаясь руками, чтобы Ханна не боялась, и это сработало — она подуспокоилась и отпустила его уже почти с полным спокойствием. Парень изумлялся, как спустя всего несколько минут разговора они перешли от ненависти к тому, что поделились друг с другом важными вещами. Кажется, на какой бы стороне они ни были, боль у всех похожая — травящая, разрывающая душу — и при этом у всех своя. В скором времени они, забрав брошенные палочки, вместе вернулись в замок, чем вызвали полнейшее удивление у учителей и ряда учеников, которые еще оставались в Большом зале. Ханна быстро ушла в свою гостиную, а Драко, поразмыслив, направился в комнату к Гарри. Стоило ему постучать — как дверь тут же открылась, видимо, заклинанием. — Все в порядке? — Испуганно спросила у него Пэнси. Драко оглядел комнату и с изумлением отметил, что в комнате собралась немалая часть его друзей: Блейз и Рон играли в шахматы, Гермиона сидела рядом с Гарри, Луна в кресле вязала что-то ярко-салатовое, Невилл держал Тедди на руках, а Джинни и Пэнси расположились на полу и разглядывали какие-то журналы. Приятное тепло разлилось у Драко в груди. Они все его ждали, получается? — Все… ну, как сказать, относительно в порядке. — Что случилось-то? — Джинни недоуменно посмотрела на него. — Извините, это не моя тайна. Скажу так: Ханна сильно пострадала из-за войны, и лучше будет, если к ней быть внимательными и больше не осуждать. Хорошо? Присутствующие с удивлением и недоумением кивнули, и тут Драко заметил болезненный и понимающий взгляд Гермионы, и к нему пришло осознание. Грейнджер, вероятно, обо всем догадалась сама. И все понимала. И эти ее постоянные разговоры о взаимопомощи, маггловской психотерапии, стрессе и плохих снах были не просто так. Они были нужны. Таким, как Ханна, Драко и множество других ребят. Большой компанией они посидели еще какое-то время, пока не настало время отбоя. Побежденный в шахматах и абсолютно недовольным этим Блейз еще долго разглагольствовал, пока Пэнси его не утащила, постепенно друг за другом ушли и остальные. Драко уже по привычке остался с Гарри — Невилл передал ему Тедди и отправился спать самым последним. Малыш уже засыпал, но почувствовал, что оказался на руках у Малфоя и, приоткрыв глаза, заулыбался и по привычке ухватился за воротник его мантии. Драко с улыбкой чмокнул его в нос и укачивал, пока Гарри отправился в ванную. Мирная жизнь шла своим чередом, и пусть они все еще оставались со своими страхами, не отпускающими и уничтожающими, ее бы он ни за что бы не променял, ни на какой чистокровный мир Волдеморта. Ему такой мир не нужен. А вот жизнь с Гарри и Тедди — очень даже. Ситуация с Ханной заставила Малфоя о многом задуматься и еще раз поблагодарить Гарри за спасение их всех. Пусть Гарри и не любил говорить об этом, это не мешало Драко говорить ему «спасибо» хотя бы мысленно. Говорить «спасибо» Гарри и всем, кто по-своему боролся со злом. Благодаря каждому из них теперь дети могут жить в мире и спокойствии. Заплатить пришлось дорого: ценой многих смертей, ценой сломанных жизней пришел мир. Драко надеялся, что, может, эти сломанные жизни — такие, как, например, жизнь Ханны — получится починить, как-то помочь. Малфой желал стать колдоврачом, но до сих пор так и не определился с точным направлением, и теперь задумался: а что, если стать таким медиком, но целить душу? Грейнджер говорила, что у магглов есть такие специалисты, но им же не рассказать моменты, напрямую связанные с волшебным миром, а ведь они могут играть ключевую роль в лечении… Малфой задумался над этим решением. Определенно стоило поговорить с Гермионой. Позже Драко поделился своими умозаключениями с Гарри. Парень всецело поддержал его и даже сказал, что это совершит большой научный прорыв в магическом мире. От искренних слов поддержки ему на сердце стало теплее и он поймал себя на мысли, что, может, у него еще получится не просто принять свое прошлое и простить себя за него, но и благодаря такому опыту и знаниям, которые впоследствии получит, сможет помогать другим людям — таким, как Ханна и он сам. Как — он пока понятия не имел, но учиться этому он был готов. Драко также поговорил об этом с Гермионой и Роном. Уизли сильно удивился, но сказал, что это отличная идея, а Грейнджер прямо-таки озарилась и притащила ему целый скоп книг по психологии, которые Малфой принялся изучать, и с изумлением понял, что ему действительно это интересно и он словно нашел то, что искал. Нарцисса поначалу отнеслась к этому с некоторой настороженностью, но позже, подробнее изучив одну из легких книг по психологии, которую его матери посоветовала дать Грейнджер, сама начала убеждать его пробовать себя в этом направлении. Драко подозревал, что Нарцисса нашла также в этом еще и выгоду для их семьи и поднятия их статуса, но он не стал на этом зацикливаться. Письмо для Люциуса он несколько раз переписывал, и в конечном итоге написал простое «буду колдомедиком нового поколения» и таким образом избавил себя хотя бы временно от учений отца из-за «маггловской ереси», как он называл все неволшебное. Блейз удивился на такое решение Драко о выборе профессии и сказал, что не совсем все понял, но в этом есть рациональное зерно, а неожиданно ставшая серьезной в этом разговоре Пэнси отметила, что подобное действительно необходимо, и что, видимо, и в магглах есть что-то дельное, раз они придумали, как лечить души, хоть это, по словам Грейнджер, и очень тяжело и трудно. Снейп же, казалось, совершенно не удивился, и со спокойной душой одобрил эту идею. Северус постепенно восстанавливался, и они с Гарри часто к нему приходили — порой настолько часто, что Снейп ворчал и выгонял их со словами «учиться идите, сколько можно!». Драко постепенно составил план: сначала пойти учиться на колдоврача в магическом мире, а потом уже и в маггловский, и пусть на это уйдет много лет, зато он все изучит подробно и вникнет во все нюансы психотерапии и составит свои программы работы по разным направлениям. Учиться одновременно в двух мирах Малфой отказался: будет слишком много нагрузки, тем более, он хотел принимать участие в воспитании Тедди и находиться с Гарри, поэтому выбор в пользу их маленькой, но все же семьи был очевиден. Тедди в последнее время все больше радовал: он стал говорить довольно много слов, уже очень быстро ползал, так что Гарри шутил, что он стесал все ползунки, и уже натренировался хорошо стоять. По-прежнему малыш постоянно льнул к «своим папам», как шутила Джинни, причем особенно к Драко — Тедди его прямо обожал, так что если Малфой находился в комнате, то малыш сразу требовал отнести его к нему. Рон даже в шутку сказал, что начал ревновать. В один из дней вечером они снова собрались большой компанией у Гарри. Такие встречи в последнее время стали уже традиционными, и каждый раз представители разных факультетов находили, во что поиграть и о чем поговорить. Драко все равно иногда удивлялся, как ловко он с Роном нашел общий язык, Блейз с Гермионой нередко обсуждали разные вопросы, а Пэнси и Джинни оказались главными любительницами моды и розыгрышей парней — ни Гермиону, ни Луну они не беспокоили. Невилл чаще всего беседовал с Блейзом и Гермионой, а Луна влезала в разговоры ко всем и обо всем, впрочем, никто не был против. Пэнси все еще немного напряженно относилась к Гарри, с неким подозрением, однако и они постепенно общались все чаще. В этот раз они играли во взрыв-карты на полу всеми вместе, правда, Тедди, сидящий на Малфое, немного мешал Драко, таская у него карты, пока Гарри не додумался дать ему аналогичную колоду, но с другой оборотной частью. Но Тедди в какой-то момент надоело играть и в них, и малыш слез с ног Малфоя и встал. Драко тут же, как заботливый папа, переключился с игры на малыша и осторожно держал руки возле него, чтобы тот не упал. Тедди повернулся к Гарри, улыбнулся и вдруг… неожиданно пошел прямо через игровое поле. Сделав четыре шага, малыш упал прямо в объятия счастливого и удивленного Гарри. На мгновение повисла оглушающая тишина, которую прервал громкий возглас удивленного Рона: — Ну все, Гарри, берегись, теперь он тебе всю комнату разнесет, раз ходить научился! — Дя! — Радостно подтвердил мальчик под аплодисменты друзей. А Драко вместе с тем подумал, что надо бы повыше спрятать книги по психологии… и цветные карандаши. Ну так, на всякий случай.