Семья для Тедди

Середина марта ознаменовалась для Драко встречей с отцом в Азкабане. Люциус, как бы сам ни старался идти навстречу Аврорату, Министерству и всем причастным, не смог уйти от ответственности за преступления, совершенные во время магической войны. Конечно, благодаря немалому заступничеству Гарри, его словам о том, что Люциус после возрождения Лорда и событий в Отделе тайн не был на хорошем счету у Реддла и более того, лишился палочки, срок для Люциуса довольно сильно скостили, однако Азкабан все равно раскрыл для него свои хладные двери. Несмотря на то, что дементоры более не являлись основными стражами магической тюрьмы, нахождение там явно никому не шло на пользу. Драко глубоко сомневался, что что-то может исправить взгляды его отца, с которыми он всю жизнь, поэтому единственное, на что он надеялся — что Люциус после выхода на свободу хотя бы не будет в открытую высказывать свое мнение относительно магглорожденных. Впрочем, его отец не был идиотом и умасливать нужных людей всегда умел, и попадание в Азкабан оказалось одним из немногих проигрышей, помимо сотрудничества с Лордом. Прошение о посещении Министерство давно выписано, Драко заранее договорился с Макгонагалл об отлучке, и теперь вместе с Нарциссой он стоял возле ворот Азкабана. Холод пронизывал Малфоя насквозь, а темная атмосфера и отдаленные душераздирающие крики где-то вдалеке вызывали негативные воспоминания почти годичной давности, когда он все же попал в Азкабан до судебного заседания. То жуткое время — пусть и короткое, по сравнению со сроком других арестантов — он не забудет никогда. Сны о заточении в это сосредоточение ада на земле преследовали его долгое время и прекратились сравнительно недавно, когда начал ночевать с Гарри. То ли спокойствие, которое он чувствовал рядом с гриффиндорцем, то ли подсознательное ощущение защиты влияло, но пугающие сны отступили, на счастье Драко. Однако теперь картины из них снова выступили на поверхность сознания, и парень махнул головой, отгоняя непрошенные пугающие воспоминания о происходившем тут ранее и о прошлых снах. Собственно говоря, ничего очень жуткого, как считал Драко, с ним не происходило: он находился в одиночной камере, так что никто его не доставал и никто не приставал, дементоров более не было поблизости. Но одиночество стало и его же ужасом: если в ином случае Драко еще как-то мог побеседовать с другим арестантом и тем самым отвлечься от происходящего в соседних стенах и от собственных мыслей, то в «одиночке» его все сгрызало. Корни его чувства вины, как считал Драко, пошли именно оттуда, из той самой заскорузлой камеры: двадцать четыре часа в сутки он был предоставлен фактически самому себе, у него не имелось ни книг, в которые мог бы провалиться и сбежать от постоянных криков измученных Азкабаном душ и их же ненависти, ни пергамента, чтобы вести дневник своих воспоминаний или даже записывать рецепты зелий из головы — у него не оказалось ничего, что бы помогло ему спрятаться или справиться со своими мыслями. Все это время он был абсолютно один, и единственное, что ему оставалось — раз за разом прокручивать воспоминания периода битвы за Хогвартс, полуразбитого мэнора, в голове то и дело появлялись картины изувеченных магглов, измученных под Круциатусом волшебников, Нагайны, съедавшей тело несчастной Бербидж, ужасные крики Гермионы под пытками и… мертвое тело Гарри, что нес убитый горем Хагрид. Каждое воспоминание въедалось в подсознание с новой силой, пришивалось ржавой тупой и рвущей иглой и холщовыми нитками в душу, впивалось в бурлящую кровь — черт подери, одинаковую с магглорожденными и магглами. И вот он снова в своем персональном аду — теперь уже освобожденный и частично оправданный, в чем-то начавший себя прощать. Но теперь Драко уже не был уверен в том, что действительно готов принимать себя со всеми ошибками и идти дальше: воспоминания слишком давили и сжирали в этом ужасающем месте. Однако ради Гарри и Тедди, что еще сегодня с утра ласково льнул к нему и рассказывал шепелявым тоном об упавшей и неожиданно запарившей в воздухе (благодаря реакции Гарри, но Тедди-то об этом не знал) игрушке, он постарался взять себя в руки. Глубоко вздохнув, он не сразу почувствовал робкое прикосновение к своей руке. — Драко, ты в порядке? — Раздался обеспокоенный голос Нарциссы. Парень приоткрыл глаза и медленно кивнул, постепенно восстанавливая дыхание и считая вдохи и выдохи — еще один метод для успокоения, о котором рассказывала Гермиона на ее внеклассных заседаниях в гостиной. — Да, в порядке. Просто тут несколько… некомфортно, — ответил слизеринец, и Нарцисса понимающе кивнула. Один из авроров-сопроводителей показал им путь до камеры встречи с родственниками и встал к остальным коллегам. Драко вошел вместе с Нарциссой и невольно поежился: летом сюда его привели как раз перед судебным заседанием, чтобы приодеть в нормальную одежду вместо тюремной робы. Это место стало последним, что он видел в Азкабане, и оказаться тут снова стало для Драко несколько травматичным опытом. Через пару минут в комнату привели Люциуса. Некогда роскошные, длинные и блестящие волосы еще в период правления Лорда пожухли и превратились чуть ли не в солому, а сейчас проредевший пробор и вовсе скрыть получалось с трудом. Люциус кое-как пытался зачесать их, однако ничего толкового у него так и не вышло. Драко с содроганием заметил, как в великолепной ранее отцовской платине волос появилась чуть видная, но все же седина. Однако, несмотря на все это, спина Люциуса по-прежнему была аристократично прямой, подбородок мужчина держал высоко, словно бы он тут проверяющий, а вовсе не осужденный. Люциус сел на предназначенное для него место. Другой аврор снял с него магические наручники и неожиданно для Драко вышел. Впрочем, радоваться не стоило: наверняка комната пропитана Подслушивающими чарами, с авроров станется. — Здравствуй, отец, — чуть хриплым голосом произнес Драко и с опаской посмотрел на родителя, а мать просто молча подошла и резко обняла Люциуса. Парень не ожидал такого откровенного проявления чувств в месте, где за ними все равно наверняка велась слежка — а ведь Малфои не одобряли открытого показа эмоций. С другой стороны, они войну пережили и умудрились остаться в живых, может, и пора послать долой все убеждения? Впрочем, Люциус был явно против, опыт после Первой магической сказывался. Осторожно приобняв жену, он все же немного улыбнулся ей с явной радостью во взгляде, но позже отстранился и внимательно посмотрел на осторожного Драко. — Рад вас видеть. Особенно тебя, Драко. Твоих писем мне приходило гораздо меньше, чем писем Нарциссы, и надо сказать, меня это удручает. Неужели ты настолько много учишься, что тебе некогда черкнуть пару строк для отца, который сидит за двоих? Драко чуть не подавился собственным вдохом. Какого черта?! — Люциус! — Послышался недовольный тон Нарциссы. — Драко оправдали абсолютно законно, и ты это знаешь. Несравнимы твои поступки и поступки нашего сына. К тому же, не забывай, что он кинул палочку Поттеру и спас всех нас. — А ты, Нарцисса, солгала Лорду о Поттере, — не остался в долгу Люциус. Неужели он до сих пор считал, что если бы Лорду удалось победить, то Малфои стали бы королями положения?! Да их убили бы в числе первых как давно утративших силу — а может, и доверие тоже. Должно быть, Нарцисса подумала точно так же: она с удивлением дернула бровями и процедила: — Потому что стало абсолютно очевидно, что произойдет дальше, и если ты не смог это понять — это твои проблемы, милый, — однако последнее слово было сказано с такой злобой, что Драко поежился. Парень видел, что Нарцисса очень сдерживалась в выражениях и наверняка тоже опасалась прослушки: он-то точно знал теперь в подробностях, в чем оказалась истинная причина ее лжи. — Семья, мы сюда разве ссориться пришли? Как по мне, криков в этом хаосе и без того хватает, — сказал парень, и словно в ответ на это откуда-то издалека раздался пронзительный пугающий смех, до ужаса напомнивший Драко веселье его дражайшей тетушки Беллатрисы. — Действительно, — якобы покладисто согласился Люциус, однако Драко и стараться не пришлось, чтобы услышать в его голосе плескавшийся яд. — В письмах ты был добрее, — заметила Нарцисса. — С чего ты обозлился? У Драко действительно немало забот, он старается писать, как только может. Каждую неделю стабильно. Мать немного оправдывала Драко, но Малфой понимал, что и он в какой-то мере не прав, не отправляя отцу писем чаще, однако причина таилась в другом: парень элементарно опасался в очередной раз ляпнуть что-то не то, а вычитывать в очередном письме недовольство отпрыском он категорически не желал, а причин тому было множество: начиная от оценок и управления поместьем, заканчивая выбором жизненного пути. Благо еще, относительно ориентации находился в неведении, лишь только представление о его возможной реакции на это вызывало у Драко нервную дрожь. Парень знал, что мать таки рассказала отцу о профессии, которую он решил изучать, но реакции от него еще не получила, так что, видимо, реакция главы семьи его ожидала сейчас. — Мама, он прав, — ответил Драко, послушно опуская взгляд. — Мне действительно стоило писать почаще, несмотря ни на что. Прости, отец. Должно быть, послушание и извинение, а вместе с тем — и ощущение собственного былого превосходства хотя бы над сыном успокоили Люциуса, и тот снисходительно улыбнулся уголками губ и кивнул. — Искренне надеюсь, что ты действительно занят учебой и именно по этой причине ты так редко мне пишешь. Впрочем… Нам есть о чем с тобой поговорить. Голос Люциуса настолько был пропитан злобой, что Драко ненароком сравнил его с вкрадчивым тоном Темного Лорда. Конечно, отец внушал куда меньше ужаса, однако парень с детства научился понимать, когда Люциус, несмотря на внушаемое спокойствие, готов убить. Малфой-младший подсознательно чувствовал, что сейчас именно такой случай и он даже догадывался, в чем причина. Драко выпрямил спину и поднял подбородок, готовясь выслушать. — Драко, я понимаю, что после судебных тяжб и давления со стороны Министерства ты стал несколько рассеян и… огорчен. Это, конечно, непозволительно для Малфоев, но так уж и быть, я дам тебе скидку на это состояние, — глаз Драко начал нервно дергаться. — Но колдомедицина? Ну ты даешь. — Да, отец. Не знаю, что написала для тебя мать в письме, но я считаю колдомедицину самым приемлемым для себя вариантом, и мама предлагала мне такой вариант, а значит, она его одобряет. — Возможно, это неплохой выбор, если ты решил бы стать во главе Мунго, — чуть благосклоннее заметил Люциус. — Конечно, это не тот статус, что нужен Малфоям, но из-за вынужденных репрессий я буду согласен и на такой вариант. Но… маггловская психология, сын? Серьезно? Парень поднял взгляд на отца и заметил в его глазах не просто недоверие — насмешку. Люциус смотрел на него, словно на нашкодившего книззла, что разбил дорогую вазу: со смехом и яростью одновременно. Пугающее зрелище, особенно вкупе с серым и худым из-за нахождения в Азкабане лицом. В войну Люциус был гораздо более сломанным, чем сейчас, казалось, что в тюрьме он снова чудом обрел какое-то величие. Или его он чувствовал только при присутствии сына, что априори всегда слушался его и был в его власти? Но прошедшие месяцы и Драко сделали иным. Он сцепил зубы. Ничего, он Лорда в родном доме вытерпел, и с отцовским гневом и насмешками справится. Парень прекрасно понимал, что Люциус совершенно не одобрит его выбор — что, собственно, и произошло. С трудом, но выдержав насмешливый и презренный взгляд отца, он чуть выпрямил плечи и ответил: — Да, отец. В магическом мире нет специалиста, который бы помогал лечить душу и разум. А ведь проблемы в моральном плане оказывают большое влияние на качество жизни человека, они его ухудшают, — говорил Драко чуть ли не словами из одной маггловской книги по психологии. — Если у нас есть температура, то на этот случай имеется Бодроперцовое зелье и ряд заклинаний для облегчения состояния. Если сломана нога — обезболивающее заклинание и Костерост. А что в магическом мире есть для улучшения морального самочувствия? На данный момент все, что могут предложить целители — это отдельный отсек в Мунго. Там тоже требуются немалые реформы, потому что организация лечения таких пациентов никакущая, и поэтому… Монолог Драко перебил смех Люциуса. С изумлением парень посмотрел на отца, который хохотал так, словно он рассказывал ему анекдот, а не объяснял позицию выбора профессии. Нарцисса позади Люциуса лишь напряженно переводила взгляд с мужа на сына. — Очень смешно, отец, действительно, — процедил хмурившийся Драко. — Да, смешно, — Люциус прекратил смеяться и прочистил горло. — Сын, Малфои, конечно, сильно пострадали в результате репрессий, но… — Мы пострадали не сильнее, чем магглорожденные и полукровки, папа, — у слизеринца пробежала дрожь по спине, когда он вспомнил ревущую от воспоминаний и злости Аббот. — И уж точно не сильнее тех, кто сложил головы в битве. Нарцисса осторожно погладила мужа по спине, но Люциус не обратил на это ровно никакого внимания: он впился строгим взглядом в Драко, и парень заметил уже знакомые ему оттенки ярости, недовольства… и разочарования. Того, что Драко боялся все свое отрочество. Разочаровать отца для него было смерти подобно. Драко, считавший Люциуса в свое время магом чуть ли не наравне с Мерлином и так же сильно чтивший его, старался выслужиться перед отцом и копировал его во всем: в повадках, мимике и, конечно же, взглядах, которые считал исконно верными. Несмотря на то, что отношение Драко к магглорожденным поменялось, он приобрел свои черты, но любовь и почитание отца все равно присутствовали в его душе. Оттого и чувствовать презрение и недовольство было хоть знакомо, но… в какой-то мере все же больно. Однако от выбранной цели Драко не собирался отступать. Малфои не отступают, в конце концов. — Драко, я понимаю, что война оставила на тебе свой отпечаток, — наигранное беспокойство в голосе отца парень заметил явственно. — Но брать что-то от магглов, тем более, таким образом связывать это со своей профессией? Ты хочешь стать подобием Артура Уизли? — Люциус аж скривился от упоминания главы рыжей семьи, а Драко снова сцепил зубы, вспоминая доброго и открытого послевоенного Рона и искреннюю и веселую Джинни, что приняли его вместе с его прошлым. — Драко, это недостойно нашей семьи. Я понимаю, первое время после войны с таким неутешительным для нас результатом нам приходится идти на поводу у нынешней власти. Даже твоя дружба с Поттером, о которой мне писала Нарцисса, вполне вписывается в вариант налаживания полезных контактов, посему я тебя даже не ругаю. Но сын, магглы? Обучение у этих глупых и бездарных существ? — Лицо Малфоя-старшего снова перекосило, словно он упоминал что-то очень противное — впрочем, магглов он такими и считал. — Драко, наша семья не натворила столько дел, чтобы таким образом зарабатывать себе статус заново. — Я делаю это не за тем, чтобы заработать какой-либо статус, да и если судить, исходя из него — мы с мамой вообще оправданы. Обучиться маггловской психологии и психотерапии — это мое решение, на которое, не спорю, повлияла война, но не таким образом, как ты думаешь, — выпалил Драко. — После войны многие пострадали не только физически, но и психологически. Люди ранены, но не получают нужной помощи, которая им так необходима. Да черт подери, даже мне она была необходима! — Вскрикнул парень, медленно осознавая, в чем он признался отцу. Впрочем, в глубине души Драко давно знал, что они все нуждались в помощи, и он тоже, несмотря на иную сторону в войне. — Я сжег гостевой зал мэнора, потому что не мог ходить мимо него, не вспоминая, какой ужас там творился, — признался Драко Люциусу. — Я постоянно просыпался от страшных снов как в мэноре, так и в Хогвартсе, и только сравнительно недавно они начали отступать. На меня давили стены замка. Я чувствовал себя недостойным находиться там. Знаешь, что мне помогло? Люди, которые поддерживали меня. Да, я до сих пор не до конца справился с тем, что мне «подарила» война — чувство вины, обреченности, собственной никчемности и отчаяние. Но это отступает, потому что рядом со мной люди, которые готовы меня поддерживать и делают это, которые, пусть и не знают, как, но стараются помочь. Конечно, они не могут полностью меня излечить от этого всего, потому что они не специалисты и не знают, как и что правильно говорить, как подталкивать к осознанию себя… Хотя, кстати, подтолкнули, и за это им спасибо. Я уже начал изучать маггловскую психологию, пока по книгам, и это очень интересно и много мне дало понять о самом себе. Так что от своего я не отступлюсь, отец. Это мой выбор. В холодной камере Азкабана после слов Драко не было слышно практически ничего, лишь только тяжелое дыхание отца и отдаленные крики арестантов разрешали пронзительную тишину. Нарцисса с опасливостью смотрела на Люциуса. Драко же с вызовом воззрился на отца. — Надо же, надо же… — фыркнул мужчина с презрением. — Я разочарован в тебе, Драко… — Не удивлен. — Я, впрочем, тоже, — хоть эти слова для Драко были совсем неудивительны, однако в сердце что-то больно кольнуло от услышанного. — Правда, я не думал, что ты настолько слабак. Я воспитывал тебя не таким слабохарактерным нюней, неспособным справиться с проблемами, — язвительность так и сочилась из Люциуса, и каждая фраза больно резала внутри. — Я начинаю вдвойне жалеть о том, что у нас не родился еще один наследник. Этот, откровенно говоря, не удался. — Люциус! — Пронзительный крик Нарциссы мужчина словно бы не услышал. — Ты ставишь себя на место таких разобиженных войной, как те, кто был против Лорда? Глупо, Драко, и безрассудно. Даже ради дружбы и дипломатии такое решение не просто опрометчивое — оно совершенно недостойное. Я не этому тебя учил. А если ты распустил нюни из-за каких-то выдуманных в твоей голове снов, то это исключительно твои проблемы. И чувство вины — с чего бы? Чувство вины перед грязнокровками? Да неужели. Ты слабак, Драко. С одним соглашусь — ты действительно никчемен и я в тебе разочарован. Если уж ты хотел заработать себе репутацию, сделал бы все другим путем. Могу тебе даже подсказать. Драко не понимал, каким образом он все еще держал себя в руках и не зарядил Люциусу по его гордому и наглому лицу. Каждая фраза била его словно наотмашь, отрезвляя и снова и снова возвращая в состояние после Азкабана — нестабильное и разрушающее. Парень чувствовал, как постепенно начал проваливаться в чувство вины, теперь уже не только перед миром, но и перед отцом. Но с трудом смог уцепиться в мыслях за воспоминание о веселом Тедди с переливающейся платиной в волосах, и выдохнул, чувствуя, как сжирающая боль и тоска начали отступать. Он сделал правильный выбор ради будущего, и нельзя позволить Люциусу тащить его назад в прошлое. — …я могу подсказать тебе реальное решение проблемы: тебе нужно обустраивать дальнейшую жизнь, — Люциус продолжал гнуть свою линию. — Самостоятельно пробивать дорогу в политику будет непросто в нынешней ситуации, и тебе понадобятся дополнительные денежные вливания, а также хорошая репутация. В таком случае желательно породниться с хорошей чистокровной семьей. Я давно рассматривал вариант твоей женитьбы на Астории Гринграсс: милая девушка, и ее семья не связана с Лордом, что будет плюсом для тебя. Если же мистер Гринграсс откажется, то поищем чистокровную семью из Франции, и… Драко передернуло, когда он осознал, куда заводил разговор. Парень вскочил так резво, что стул, на котором он сидел ранее, с грохотом упал. — Отец, я не собираюсь жениться на том, на ком ты прикажешь! Я сам выберу себе партнера для жизни! — Тогда присмотрись к девушкам в Хогвартсе, но учти, что невеста должна быть… — Я сам разберусь, — процедил Драко. — И это тем более будет не Астория. Он знал Асторию Гринграсс благодаря ее старшей сестре, что училась с ними на одном курсе. В отличие от Дафны, девушка то ли из-за характера, то ли ввиду возраста казалась спокойной и миролюбивой, к тому же слыла первой красавицей ее курса, но никакой толики романтической или сексуальной симпатии Драко, будучи геем, к ней не ощущал. — Почему же? Милая девочка… — Вот и пускай милой себе будет, пожалуйста, — фыркнул Драко. — Я не хочу жениться по первому зову. — В данном случае это выгодный тебе зов! Драко, ты непозволительно расклеился и позволил современному славящему грязнокровок миру пропустить в свою голову, — Люциус явно не хотел отступаться от своего. — Твой выбор ничтожен, и если обучение колдомедицине я еще, скрепя сердце, могу принять, то решение пойти к магглам — нет, сын. Это самый глупый выбор, который только можно было сделать. — Зато это мой выбор, настоящий, — сглотнул Драко, понимая, что больше не может находиться в его присутствии. — И кому он сдался? — Выпалил Люциус с довольной язвительной ухмылкой. — Мне. Это самое важное, — Драко направился на выход. — И ты не учитываешь еще кое-что. Мир за стенами Азкабана за это время поменялся, отец. Многое в нём стало иначе. И несмотря на всё совершенное мной, мир смог принять меня настоящего. Жаль, что ты за столько времени так и не смог, — выпалил Драко и, развернувшись, направился прочь из камеры. Холодные стены Азкабана, казалось, еще больше сжались вокруг него, желая раздавить, расщепить, уничтожить — все плохое, что они делали с арестантами годами, Драко ощущал прямо сейчас, и мечтал сбежать прочь. От холодных стен, от Азкабана или от разъяренного отца, что так и не признал свою неправоту и смеялся над тем, что его сын впервые сделал осознанный выбор — Драко не знал. Но сейчас ему было не до размышлений: парень мечтал сбежать отсюда как можно скорее. — Драко! — Нарцисса нагнала сына уже у пункта пропуска. С успокоением в душе он заметил, что женщина не злилась на него — нет, в ее взгляде скорее плескалось сочувствие. Это умиротворяло. — Мама, прости, я… Я не могу говорить… с ним. Сейчас, во всяком случае. Я знаю, что теперь попаду только летом, но я… не могу. Я его по-прежнему люблю и уважаю, но и мешать себя с грязью не позволю. Не этому ли учил меня папа? — Драко внимательно посмотрел на мать. Нарцисса посмотрела на него с беспокойством, но глубоко во взгляде темных ониксовых глаз он заметил что-то вроде… гордости? — Я рада, что из его уроков ты наконец начал выносить только правильные вещи. Истинный Малфой, — женщина улыбнулась и погладила его по волосам. — Если не готов, то побудь тут. Я хочу еще немного поговорить с Люциусом, если ты не против. — Да… конечно, мама. Конечно, — Драко кивнул, но, стоило Нарциссе развернуться, он последовал за ней. Каким бы насмешливым подонком Люциус ни был, он все равно его отец, которого Драко любит, и неизвестно точно, когда теперь их пропустят к нему в Азкабан и в каком состоянии будет глава семьи в следующий момент. Эта тюрьма умеет уничтожать людей и вырывать из них все хорошие чувства, и хоть дементоров не было, Драко опасался, что сами стены забирают счастливые воспоминания не меньше этих существ. Под строгим взглядом Нарциссы ни Драко, ни Люциус больше не посмели обсуждать выбор профессии и озаботились обсуждением семейных дел.

***

В Хогвартс Драко вернулся уже вечером, совершенно уставшим и измотанным. Давящие стены Азкабана, тяжелый разговор с отцом и непростая борьба с его убеждениями, с самим собой и с чувством вины вытянули из слизеринца все силы, и потому он даже не пошел в общую гостиную, а сразу направился в комнату к Гарри: Малфой чувствовал, что в его присутствии он успокоится. Стоило ему постучать — как Поттер тут же открыл ему дверь. — Двако! — Тедди на его руках тут же радостно взвизгнул и перекрасил бирюзовые волосы в платиновые. На лице Драко тут же расцвела улыбка — присутствие малыша и любимого человека мигом сняло большую часть груза с плеч. — Привет, мое солнышко! — Парень тут же взял Тедди к себе на руки, обнял и чмокнул в щечку. — Как вы тут? — Так, а я что, не солнышко? — Наигранно возмутился Гарри, пропуская Драко в комнату. — Ты тоже, не переживай, — следующий поцелуй он подарил уже Поттеру. — Тедди, Гарри себя хорошо вел? — Дя! — Гордо заявил ребенок. — Он игвал! — И покормил, между прочим, тоже! — Гарри хихикнул. — И вообще, мистер Малфой, у меня к вам вопросы: какого драккла Тедди не ест размельченные морковь, баклажан, грушу в ниблере, а вот яблоки, особенно зеленые — да пожалуйста! Это как назвать? — Говорил он с улыбкой на лице. — Я, кстати, серьезно. Гермиона говорит, да и я читал, что ему нужно разностороннее питание, и я ему специально все чередую, а он в меня ниблером с морковью сегодня кинул! — Дя! — Солидарно заявил Тедди. — Между прочим, в глаз попал! У меня синяк будет, — с обидой в голосе заявил гриффиндорец. — Так тебе и нядя! — Вдруг фыркнул ребенок с таким малфоевским прищуром, что Драко не выдержал и расхохотался. Кажется, он действительно стал для этого мальчика кем-то особенно близким, раз тот перенял его привычки и манеры, и он чувствовал, как разливалось счастливое тепло в душе от этого осознания. — Эй, ты что, на его стороне? — Гарри засмеялся и прикрыл дверь. — Драко, как ты мог?! — Прости, я всегда на стороне этого умилительного чуда, — Малфой снова поцеловал малыша в щечку, и тот мигом обнял Драко. — Прелесть моя… — Я ревную, между прочим, если ты не заметил, — засмеялся Гарри. — Как прошла встреча? Драко сразу поменялся в лице, и Поттер не мог этого не заметить. — Ой… кажется, хреново, да? — Виновато поинтересовался он. — Ты в порядке? — Я… не хочу сейчас об этом говорить… прости, — вздохнул слизеринец. — Лучше… у тебя не найдется ничего перекусить? А то я и на ужин не успел, а в мэнор не стал залетать, и… — Я тебя понял, — кивнул Гарри, все еще бросая на него обеспокоенные взгляды. — У меня только маггловские баночки с пюре для Тедди и каши, думаю, тебе это по вкусу вряд ли придется, — его губы тронула легкая улыбка. — Давай я сейчас схожу на кухню и возьму тебе что-нибудь поесть. Посидишь с Тедди? — Да, конечно, — парень кивнул и сел на кровать с малышом на руках. — Спасибо. — Тедди по тебе скучал, — вдруг заметил Гарри. — Постоянно спрашивал, где Драко, где Драко, а в Большом зале и вовсе отказался идти к кому-либо на руки и устроил небольшую истерику, пришлось нам с ним уходить, — он хихикнул, а Тедди, поняв, что о нем речь, тут же уцепился в лацкан пиджака Драко. Малфой не мог не заулыбаться от умилительного зрелища. — Прелесть моя, ты скучал по мне? — Тедди на этих словах уткнулся к нему в грудь и прятался так, будто бы стеснялся. Драко хохотнул и погладил его по голове. — Скучал, значит? И я по тебе скучал, малыш мой. В какие игрушки ты с Гарри играл? Поттер тем временем поцеловал Малфоя в щеку и быстро вышел из комнаты, оставляя их двоих. Тедди все еще обнимал Драко и не желал ни в какую отпускать, а слизеринец был совсем не против: малыш каким-то непостижимым образом дарил ему успокоение, так необходимое после неприятной встречи. Тедди мило балаболил, иногда переходя на свой «детский» язык, и показывал Драко игрушки. В какой-то момент блондин заметил незнакомую игрушку волчонка и напрягся. Предположение о «дарителе» затмило прошлые мысли. — Тедди, солнышко… А это тебе кто подарил? — Парень взял в руки ее и показал малышу. Тедди сразу счастливо заулыбался и схватил игрушку в свои объятия. — Пэнси! Он — как папа! — Радостно ответил ребенок. «Чуйка» Малфоя сработала как надо: действительно, кто бы еще мог подарить столь говорящую и тематическую игрушку сыну оборотня? Со стороны Паркинсон это было довольно подло. Драко унял ярость, начавшую взращиваться в душе, и осторожно спросил: — А Гарри знает об этой игрушке? — Дя, — бесхитростно сказал мальчик. — И что он сказал? — Ничево! — Возвестил Тедди и схватил к себе еще и осьминога. Драко не успел что-либо спросить, как в комнату вошел Гарри с подносом в руках, и сразу запахло чем-то очень вкусным и знакомым. — М-м… кажется, ты мне принес не только перекусить, но и решил основательно меня накормить. Я чувствую аромат тыквенного крем-супа и ты меня не обманешь! — Именно, — усмехнулся Поттер и поставил поднос на стол и под довольную болтовню Тедди расставлял посуду и блюда и объяснял: — Ты давно не ел и проголодался, к тому же, ты находился в Азкабане, и несмотря на то, что там давно нет дементоров, стены сами будто бы высасывают всю энергию. Я лично это знаю, потому что приходилось туда спускаться до вашего суда по делам защиты. Поэтому тебе теплая и сытная еда вдвойне необходима, чтобы восполнить силы. От этой небольшой заботы сердце Драко дрогнуло. Это напомнило ему случаи из детства, когда ему было плохо, и Нарцисса лично (чему всегда удивлялся Люциус) приносила ему приготовленный бульон и кормила заболевшего мальчика. Гарри, конечно, вряд ли будет кормить его из ложки (да и зачем?), но сам факт такого внимания и беспокойства Гарри определенно подкупал, отчего на душе становилось еще теплее. На губах Драко сама собой расцвела счастливая улыбка. — Спасибо, Гарри, — парень подошел к столу и оглядел принесенные яства. — Пирог с патокой? Чай? Шоколадная лягушка? Поттер, ты меня закормить решил? — Не выпендривайся, — по-доброму фыркнул Гарри. — Садись и ешь, я на суп Стазис не накладывал, — он поцеловал Драко в щеку и усадил за стол. — Приятного аппетита. — Спасибо, — ответил Малфой и с наслаждением начал есть. Тыквенный суп сметался на глазах: Драко даже и не думал, что ему настолько не хватало чего-то сытного и теплого, однако с каждой съеденной ложкой он чувствовал, как душевный холод изнутри уходит прочь. — Кстати, я тут увидел игрушку волчонка… — Да это Пэнси со своей инициативностью и хитростью решила сделать такой небольшой подарок со смыслом, — Гарри махнул рукой. — Ладно уж. Главное, что Тедди понравился. Я-то его научу тому, что людей с ликантропией не надо бояться. Я ж самого Люпина ни разу не боялся… за исключением того раза, когда увидел его в облике оборотня. Но он же себя не контролировал, так что это и не он толком был. Слизеринец чуть не подавился от этих слов. — Что? Когда ты его увидел таким? — На третьем курсе… потом расскажу, ешь, — Поттер сразу заметил, что Драко отвлекся. — В общем, не суть, не важно. Главное во всем этом, что Тедди не стоит бояться. Лаванда же после укуса все равно осталась Лавандой, так же, как и Римус был Римусом, — Гарри тяжело вздохнул, явно вспоминая мужчину. — В общем, Пэнси просто в своем репертуаре и я на нее не в обиде. Ну волчонок и волчонок, игрушка, которой доволен Тедди. — Дя! — Радостно согласился малыш. — Ну вот и хорошо, — гриффиндорец приобнял его и поцеловал в макушку и продолжил играть с Тедди. Только когда Драко уже поел суп и приступил к пирогу с патокой, Поттер осторожно спросил: — Драко, и все же, я вижу, что тебя это беспокоит. Как прошла встреча с отцом? Малфой сразу же скривился. Воспоминания о неприятной встрече начали заполонять мысли, но Драко махнул головой, отгоняя их, и ограничился кратким: — Хреново. — Оу… — тихо сказал Гарри и чуть виновато посмотрел на него. — Извини, я… — Нет, спасибо, что спросил… Я изначально и шел к тебе, чтобы поделиться и успокоиться, даже в мэнор с мамой не отправился. Просто успел на Тедди отвлечься. В общем… все прошло паршиво. Отец весьма… специфично отреагировал на мое решение стать колдомедиком и заняться психотерапией, — Драко вкратце передал ему суть разговора с Люциусом и упомянул про женитьбу. — … я не собираюсь жениться по его указке, пошло оно лесом. Только теперь я тем более не представляю, как буду рассказывать ему про свою ориентацию. Гарри закусил губу. — Может, я сам с ним поговорю? Продемонстрирую плюсы отношений с национальным героем. В конце концов, Люциус от этого приобретет бонусы. А насчет темы наследника — мы уже говорили о сурматеринстве, я сумею ему все объяснить. Правда, мне нужна будет помощь в этом плане, но я… — Нет, — Драко осек его. — Спасибо, мне приятна твоя забота, но я должен поговорить об этом с ним сам. Но не сейчас. Мне этой встречи хватило сполна, — он допил чай и отставил кружку. — Лучше я пока подготовкой к экзаменам займусь. Это актуальнее и пользы больше. Гарри кивнул, а Тедди тем временем слез с кроватки и неровными шажками подошел к Драко и потянул к нему ручки, негласно требуя обширного к себе внимания. Малфой усмехнулся и усадил его к себе на коленки. — Ты без меня не можешь, да? — Дя, — заявил Тедди и вдруг пристально посмотрел на Драко. — Ты гвустный. Парень аж опешил. — Э-э… что? — Ты гвустный, — повторил малыш. — Почему ты так решил, солнышко? — Драко с удивлением посмотрел сначала на Тедди, потом перевел взгляд на Гарри, но тот лишь пожал плечами и, кажется, тоже недоумевал. — Гвазки гвустные, — Тедди попытался встать на бедрах Драко, и парень осторожно придерживал мальчика, чтобы тот ненароком не упал. Кое-как малыш встал и оперся на его плечи. — Воть! Гвустные! — Тедди, я совсем немного грущу, я скоро перестану, хорошо? — Драко осторожно приобнял его. — Угу… — Тедди прижался к нему в ответ и вдруг взял его лицо в свои маленькие теплые ручки. — Не гвусти! Я тебя вюбвю! Сердце Драко счастливо дрогнуло, и парень, охнув, прижал мальчика к себе, с лаской обнимая. Малфой чувствовал, как добрый теплый свет разливался в его душе от этих небольших, но искренних детских слов. Холод, что сжирал и уничтожал все в нем во время нахождения в Азкабане, исчез чуть ли не за одно мгновение. Тедди умудрился одним этим признанием уничтожить его дотла и впустить в душевную пустоту свою любовь. И от этого Драко ощущал себя еще более счастливым. Малыш, этот маленький лучик света в его послевоенной жизни его любит… По-настоящему. Ребенок, тем более его возраста, не может врать. А значит… Все Драко делает правильно, выбрав в кои-то веки не научения, которые он считал для себя исконно верными, а свое будущее и счастье. Сделал шаг, не омраченный ничьими предрассудками и убеждениями. Он решил стать самим собой и делать только свой выбор, на который не влияет никто из людей, и в этот момент особенно понял, что это — верное решение. Убеждения Люциуса о превосходстве чистокровности и обустройстве магического мира исключительно с этой точки зрения привели поверившего в это Драко в разруху, отчаяние и чувство вины. А вера принявших его новых друзей в него самого, в его силы и способности, в его возможность исправиться, а также и их искренняя любовь — в особенности любовь Гарри и Тедди — подарила ему утешение и… определенную толику веры в самого себя. Если еще в начале сентября Драко ни на что не надеялся, то сейчас у него есть планы на будущее, определенные цели, которые он жаждет достичь, у него имелись интересы, свои личные, а не продиктованные требованиям рода, убеждения. А также у него появились близкие люди, для которых не требовалась ни его чистокровность, ни деньги, ни власть… Им нужен был он сам. Какой есть, со всеми его ошибками в прошлом, с его язвительностью и вредным характером. И это помогло Драко сделать первые шаги в принятии и веры в себя. А разве это — не самое важное? Люциус проиграл по всем фронтам. Драко выбрал себя, и теперь понимал, что это — одна из его главных и личных побед. Как и та, когда он кинул палочку Поттеру, поверив в него. — Я тоже тебя люблю, Тедди. Очень-очень сильно, — прошептал Драко и поцеловал малыша в макушку, ощущая что-то новое: приятное, нежное и важное. Щемящую и трогательную родительскую любовь. — И я вас люблю. Вас обоих, — сказал тихо подошедший к ним Гарри, и Малфой почувствовал его теплые любимые объятия, в которых ему стало удивительно спокойно. Азкабан и Люциус точно проиграли против светлой силы любви.

***

На первый день рождения Тедди собрался практически весь восьмой курс, причем совершенно неожиданно для самого Гарри: изначально он планировал просто угостить всех тортом в общей гостиной и подарить Тедди подарок, но неугомонный дуэт в составе Паркинсон и Браун (Драко до сих пор недоумевал, как главные сплетницы Хогвартса из противоборствующих факультетов и совершенно не переносящие друг друга вдруг стали чуть ли не лучшими подругами) решил устроить детскую вечеринку для малыша, аргументировав это тем, что потом вряд ли у них всех будет такой большой повод собраться всеми вместе, ведь после окончания школы все могут разъехаться кто куда, к тому же, Тедди негласно стал символом мира для всего восьмого курса, и потому его праздник должен стать массовым. Гарри согласился, правда, немного поупрямился — больше для острастки, как подозревал хихикавший над этим Драко. Место проведения детской вечеринки поменяли на дом Гриммо, а все заботы по подготовке праздника девушки взяли на себя, перетянув в свою компанию и Грейнджер с Джинни. Когда Гарри и Драко ступили через камин в гостиную дома на Гриммо, Поттер чуть было не грохнулся, решив, что случайно пролетел мимо своих пенат. И удивляться было чему: кажется, Паркинсон претворила в жизнь свою тайную мечту — обустраивать представления и праздничные балы. Иным образом объяснить вид гостиной дома на Гриммо, которая вмиг превратилась в зону отдыха для мала и велика, было нельзя. Вся гостиная разделилась на зоны, каждая из которых оказалась тематически выделена тем или иным цветом. Нежно-бирюзовым (а именно в этот цвет Тедди выкрашивался сам чаще всего) выделили часть с какими-то странными большими подушками и игрушками — кажется, это являлось зоной отдыха для детей. Там же летали заколдованные бабочки и звездочки. Стоило Тедди их заметить, как комнату сразу наполнил радостный визг, и малыш потянулся из рук Гарри в сторону бабочек. Гарри осторожно опустил малыша вниз, и тот сразу же уже на крепких ножках побежал в их сторону. В нежно-фиолетовой зоне с вычурными украшениями и шариками располагались несколько небольших кресел и диванчиков для взрослого контингента гостей, среди которых Драко уже успел заметить глубоко беременную Флер Делакур (точнее, уже Уизли), ее мужа, еще какого-то рыжего незнакомого мужчину, что-то растолковывавшую им Джинни, Артура, Симуса с Дином и Дадли, уже вкушающего какое-то пирожное. В светло-сиреневой, даже лавандового оттенка зоне располагался большой почти полностью сервированный стол, и по тому, как быстро появлялись там те или иные принадлежности, Драко подозревал, что не только Кричер, но и еще как минимум парочку эльфов — видимо, которые пришли на подработку из Хогвартса — занимались подготовкой празднества. Паркинсон с праздничным колпаком на голове Малфой заметил не сразу: девушка с помощью палочки раскладывала подарочные упаковки в четвертую, полностью белую часть комнаты. Рядом с ней суетилась Гермиона и расставляла другую часть подарков своими руками, без использования магии, также сновала с приготовлениями Молли. Лаванда же, только заметив Тедди, тут же с умилительным: «Ой, наш любимый именинник прибыл!» подскочила к малышу. — Тут творится хаос, которым организованно руководит Пэнси, — вдруг раздался голос Невилла позади них. — Доверить ей организацию праздника было опрометчивым решением — это же все-таки Паркинсон, — хмыкнул Малфой и повернулся к нему. — Впрочем, кажется, Грейнджер ее вместе с Браун несколько… уравновесила, все еще относительно спокойно. — Но что случилось с моей гостиной? — Усмехнулся Гарри, оглядываясь. — Она явно не была такой большой! — Чары расширения пространства и немного фантазии, — к ним подошла Луна с какими-то странными рожками на голове. — Мне очень нравится. Джинни подобрала хорошую музыку, нарглы нас почти не атакуют, а мозгошмыги засыпают. Это очень благоприятная атмосфера. Жаль только, что ровесников Тедди тут нет. Ему было бы веселее. Ну ничего, скоро Флер родит ему будущую жену. Взгляды парней впились в Лавгуд, которая после этого заявления со спокойной душой пошла к Тедди и Лаванде, что уже демонстрировала ему новые игрушки. — Я же не один это услышал? — Спросил Гарри. — Не один, точно, — подтвердил Невилл. — Зная Луну и ее умение видеть все глубже, чем есть на самом деле, могу предположить, что это действительно будет так. — Делаем ставки на то, что Флер родит для Тедди жену! Также на то, через сколько они поженятся! — Вдруг послышались дружные знакомые голоса рядом с ними. Фред парил на инвалидной коляске, чуть приподнятой над полом, словно на метле, а Джордж рядом стоял с волшебным мешочком, готовый принимать ставки. — Вы серьезно собрались устраивать тут тотализатор? — С усмешкой спросил Драко. — А почему бы и нет? Будешь с нами в доле? — Заговорщицки поинтересовался Джордж. — Драко, не верь им, они до сих пор не отдали мне деньги за то, что устроили тотализатор на Турнире трех волшебников! — Засмеялся Гарри. — Зато мы именно на тебе проверяем все наши новейшие разработки, это большая честь! — Хмыкнул Фред. — Это не то, чем стоит гордиться, — усмехнулся подошедший Рон. — Скоро сядем за стол, перекусим, потом Гермиона обещала игры для всех гостей. Только миссис Малфой осталось дождаться. — Она скоро будет, — кивнул Драко. — Мама говорила, что задержится. Причину этого парень не знал, а доставать Нарциссу вопросом, чем это она так занята в пустом мэноре, Драко, естественно, не желал. Гарри пока что отошел побеседовать к Уизли и своему брату, все свое внимание для Тедди уделяли Лаванда, Луна и подошедшие сестры Патил. Невилл и, на удивление Драко, Блейз что-то серьезно обсуждали. Пока Драко думал, к какой компании примкнуть, его к себе утащили Гермиона и Пэнси. Слизеринец решил воспользоваться возможностью и спросить то, что его интересовало и тревожило уже несколько недель. — Пэнси, у меня к тебе крайне важный вопрос. Девушка немного напряглась, отвлеклась от расставления подарков и взглянула на него с подозрением. — Что? — Ты подарила Тедди игрушку пару-тройку недель назад. — Девушка согласно кивнула. — Зачем? — В смысле? — Паркинсон фыркнула с насмешкой. — Просто подарила, захотелось. А что? — Волчонка? — Драко снова начал вскипать. — Ты специально? Что ты хотела доказать Тедди и Поттеру? Показать свою язвительность? Какой смысл? Тедди не болен ликантропией, да даже если бы было так — плохо, тяжело, но это не делает его каким-то… — Не таким? — Продолжила Пэнси. — Драко, уймись и прекрати везде видеть знаки, которых на самом деле нет. Ей-Мерлин, как же вы в этом с Поттером похожи! Тот тоже на меня сначала с подозрением смотрел. А истина удивительно проста: я просто заметила игрушку волчонка в магазине во время похода в Хогсмид и сразу подумала о Тедди, мне показалось, что он ее оценит. Да, его отец был оборотнем. Ты думаешь, Гарри ему не расскажет об этом? Думаешь, он ему не объяснит, что из-за ликантропии Люпин не был плохим человеком? Тедди всегда будет знать, что в его отце жил волк и не будет этого бояться. Главное — как настроить самого ребенка. Гарри же не настраивает его против Лаванды, хоть у нее и есть волчья кровь теперь. И я не собираюсь настраивать. Ты слишком заботишься о Тедди. Если тревога Поттера мне понятна, то твоя… Драко сцепил зубы. — Тедди и мне важен. — Не спорю, — девушка погладила его по щеке. — Успокойся. Иногда игрушка — просто игрушка, Драко. Признай уже факт, что присутствие Тедди меняет не только тебя, — с этими словами Паркинсон отошла к Грейнджер и с тех пор и не взглянула на Драко, оставшегося в смятении и немного ощущающего стыд из-за наезда на Пэнси. В конце концов, она права: не стоит забывать о том, что война отложила свой отпечаток не только на него. На Паркинсон — тоже, несмотря на все ее недовольство решением Визенгамота оставить Малфоя на свободе. Кто знает, может, на деле она не так сильно ненавидела его за это. Где-то минут через пятнадцать камин взревел, и из него гордой походкой вышла Нарцисса. Драко чуть было не подавился вздохом, когда увидел, с кем именно появилась его мать. Комната вдруг осенилась тишиной, кто-то даже додумался отключить музыку. — Драккл меня дери! Профессор Снейп! — Раздался громкий клич Симуса. Вошедший в комнату Северус лишь закатил глаза, и чуть хрипло произнес: — О ваших пристрастиях в постели я предпочел бы не знать, мистер Финниган. Драко ошалел уже который раз за вечер. Снейп заговорил! До недавнего момента никто в Мунго, да и среди других врачей, которых с завидным упорством упрашивал о консультации Гарри (как же Снейп на него ворчал!) не мог точно сказать, сможет ли Северус когда-либо заговорить и не давали никаких прогнозов. Лечение, конечно, укрепляло поврежденные голосовые связки, но на том все и заканчивалось, перегружать их не рекомендовалось, и дальнейшее восстановление проходило довольно медленно. Гарри, конечно, переживал, но не отчаивался. Драко поддерживал его и вместе с тем штурмовал библиотеку Малфой-мэнора, где искал возможные варианты помощи профессору. Однако пока способов не находилось… Но Снейп, видимо, в очередной раз решил всех удивить. Впрочем, Драко и тому был рад. — Профессор! — Гарри резко подорвался с места, подскочил к Северусу и крепко обнял его, наплевав на присутствующих гостей. Снейп посмотрел на Поттера с таким шоком и удивлением, которого Драко не видел на лице крестного за всю свою жизнь. Кажется, обескураженного профессора надо было спасать. — Гарри, ему нельзя перенапрягаться, отлипни от мистера Снейпа, — успел вперед него Рон, и Поттер с шальной счастливой улыбкой выпустил мужчину из объятий. Но не успел профессор прийти в себя от неожиданного посягательства на его личное и тщательно оберегаемое пространство, как к нему подбежал и обнял за ноги главный виновник торжества. — Пиветь, дядя Сев! Оглушительная тишина сменилась не менее оглушительным хохотом всех присутствующих. Снейп, за какие-то несколько секунд, прошедших с момента его прихода, подрастерял всю шпионскую сноровку и хладнокровие и теперь смотрел на малыша с выражением полнейшего шока. Драко даже напрягся немного: кабы крестный от такой неожиданности снова в кому не впал. Ну, а кто ж его знает, с него станется. — Мистер Люпин, отойдите от моих ног и моей мантии, пожалуйста, — хриплым и профессорским тоном процедил Снейп, но Тедди никуда уходить и не собирался, обнимая ногу мужчины. Первым очухался Драко и, подскочив, отцепил кое-как прилипчивого мальчика от Снейпа и взял ребенка к себе на руки. — Дядя Сев еще немного болеет, — краем глаза Малфой заметил, как профессор закатил глаза. — Давай ему дадим отдохнуть за столом, хорошо? Тедди согласился с доводами, и Драко отнес его в игровую зону, попутно выслушивая улюлюкания Симуса и поздравления Снейпу от всех гостей — первыми поспешили старшие члены семьи Уизли. Профессор явно чувствовал себя не в своей тарелке, но хладнокровно приветствовал каждого, кто к нему подходил. Впрочем, Нарцисса быстро отваживала от Северуса слишком уж прилипчивых гостей. — Наверное, зря я Тедди научил называть профессора дядей Севом. Как ты думаешь, Снейп меня не убьет теперь? — Спросил Гарри у Драко, когда все уже постепенно располагались за праздничным столом. — Не для того он столько времени шпионил за светлую сторону и защищал тебя, чтобы теперь убить. Но не удивляйся, если после очередного приема пищи у тебя вдруг вырастет милый хвост, — фыркнул Малфой. Вытянувшееся лицо Гарри являлось хорошим ответом на слова Драко. — Ты не волнуйся, самое главное, — продолжил слизеринец. — Я тебя даже с хвостом буду любить. — Вот уж спасибо, — усмехнулся Гарри и от греха подальше подменил себе стакан на новый. Драко лишь захихикал на такую предосторожность. — Так, все расположились за столом? — Паркинсон придирчиво осмотрелась. — Отлично. Что ж, я думаю, никто не будет против, если именно я скажу первый тост? Возражений, конечно же, нет! — Пэнси, так ты ж никому и возмутиться не даешь, — фыркнул Блейз, за что получил подзатыльник от слизеринской принцессы. — Всякие Забини вообще лишены права голоса, поскольку раньше времени открыли бутылку припасенного эля, — процедила Паркинсон. — Так что помалкивал бы уж! Пока Пэнси препиралась с Блейзом, домовики уже успели наполнить бокалы всех присутствующих. — Ну что ж, я хочу сказать пару слов, — начала девушка. — Сегодня день рождения замечательного мальчика Тедди, ставшего для каждого ученика послевоенного восьмого курса чем-то большим, чем просто крестник Гарри Поттера или сын профессора Римуса Люпина, — по спине Драко пробежались мурашки от невольного напоминания о смерти отца Тедди. — Я уже говорила, что он стал символом объединения и мира для каждого из нас, и это действительно так. Я не была на правильной стороне, но и для меня Тедди является символом светлого будущего, которое наконец наступило. Горько, конечно, оттого, что его родители отдали жизнь за это будущее. Значит, мы все — на какой стороне в войну мы ни были — сделаем все возможное, чтобы Тедди знал и помнил свою семью и чтобы он рос без волнений и тревог и в атмосфере большой любви. И это уже получается. Взять даже дружбу Гарри и Драко. Они оба очень дороги Тедди, и Тедди дорог для них. Они смогли стать близкими людьми друг другу, хотя были на разных сторонах, — Драко почувствовал, как Гарри в ободряющем жесте погладил его по ноге, тем самым не давая зациклиться на теме прошлого, и в этот момент парень был искренне ему благодарен. — Тедди стал для них тоже таким символом, что их объединил. Я поздравляю Тедди с днем рождения, и самое главное, что я желаю, — на этих словах голос девушки вдруг дрогнул, — чтобы ему не досталось того ужаса, который достался нам годом ранее. С праздником, Тедди! — Девушка смахнула с глаз подступившие слезы, и Гарри вдруг резко подскочил к ней и обнял. — Ну вот, тут праздник, а вы слезопад устроили, — пробурчал Симус, чокаясь бокалом с Драко. — Хотя Пэнси все правильно сказала. — Это примирительный слезопад, — фыркнул Фред. — Его можно. Гарри, прекрати обниматься с Паркинсон, я не ручаюсь за Драко, а то он заревнует, и я даже не знаю, кого из вас больше. Драко в изумлении дернул бровью и с ухмылкой посмотрел в его сторону, на что Уизли лишь хитро стрельнул в него взглядом. — О, любовь — это так прекрасно! — С французским акцентом восторженно произнесла Флер. — Вопрос только в том, любовь кого и к кому, — хихикнул Томас, но тут же подавился вздохом — видимо, получил пинок под столом от Грейнджер. Драко немного напрягся и в беспокойстве посмотрел на Гермиону, которая лишь недоуменно пожала плечами. — Ой, вы серьезно думаете, что никто так и не понял, что вы с Гарри вместе? — С усмешкой фыркнул Симус. — Драко, ты когда последний раз в комнате ночевал? Да и по вашим переглядкам все видно. Успокойся, все уже давно в курсе, просто молчат. — Вот я вообще-то не в курсе! — Возмутительно заявила Молли. — Мальчики, вы почему мне не сказали? Так, и когда теперь нам поздравлять вас с годовщиной? Раскрасневшийся после раскрытия их отношений и своего невольного масштабного каминг-аута Малфой чуть было не сполз под стол, когда услышал мерный голос матери: — На Рождество, судя по всему. — Учитывая, как они елозили друг по другу во время игры в «Твистер» на Рождество — это так и есть, — хихикнул Джордж, за что получил легкий подзатыльник от сестры. — Хватит их смущать! — Недовольно сказала Джинни. — Сами сказали бы, когда были бы готовы. Ну что ж, все уже открылось, так что вам нечего стесняться. Ей-Мерлин, Драко готов славить Джинни Уизли после этих слов. Ну и после того, как она не разболтала о том, что видела его голого в постели Гарри, разумеется. — Профессор, а я смотрю, вас это совсем не удивляет? — Спросил у Снейпа Забини, на что тот лишь изогнул одну бровь и ничего не ответил и с нарочитым спокойствием продолжил отпивать тыквенный сок. — Кентавр меня дери! Да Снейп… профессор Снейп обо всем знал! — Воскликнул Симус и одним махом выпил бокал огневиски. — Сначала драккл, теперь кентавр… Мистер Финниган, прошу вас, избавьте всех присутствующих… Очередной взрыв хохота после хриплых слов Снейпа отвлек всех от обсуждения темы отношений Гарри и Драко и трогательно грустной, но меткой речи уже успокоившейся Паркинсон. Пока гости дружно начали шутить над Симусом и обсуждать слова Снейпа (что удивительно, Финниган лишь хихикал над беседой), Гарри попутно забрал Тедди у Лаванды и снова подсел к Драко. — У меня одного сложилось ощущение, что мы — единственные, кто не знал о наших открывшихся отношениях? — Спросил он. — У меня тоже, — усмехнулся Малфой. — Хотя, этого стоило ожидать. Мы не слишком скрывались. — Действительно, ваши мозгошмыги постоянно тянулись друг к другу, — подтвердила в своем репертуаре Луна. — Мне теперь интересно, через какое время эти новости дойдут до Азкабана, — задумался Драко. — Знаешь, я вроде должен злиться, но единственное мое желание — это прямо сейчас написать и отправить отцу письмо с содержанием «Я гей и не собираюсь жениться на женщине, и вообще, я встречаюсь с Поттером, он классный». — Подожди хотя бы до завтрашнего утра, — хохотнул Гарри и приобнял его. — Сегодня у Тедди праздник и он обидится, если ты вдруг куда-то денешься. Он твою пропажу сразу заметит. — Дя! — Подтвердил малыш и вытащил из тарелки Гарри маленький кусочек печеного баклажана. — Тедди, блин… Я бы тебя им и так угостил, но ручками есть не надо, — Драко с хихиканием наблюдал, как в Гарри снова включился заботливый отец, который тут же вытер малышу руки и начал кормить его специально подготовленной для него порцией еды. Однако Тедди, как и любого ребенка его возраста, интересовала еда исключительно в тарелках Гарри и Драко. С трудом, но Поттер все же убедил ребенка брать еду только из его порции и с помощью вилки, которую мальчик с трудом, но все же мог держать. После поздравлений и нескольких порций выпитых напитков за здоровье маленького Тедди малыш вместе с Драко, Гарри и Лавандой приступили к распаковке подарков, пока Грейнджер организовала для взрослой части гостей интеллектуальную игру. Тедди стал обладателем кучи игрушек, причем как магических, так и маггловских, и Гарри недоумевал, куда он это все будет девать. Он искренне поразился подарку для Тедди от Снейпа — несколько видов одежды с чарами на небольшой вырост. Для Драко же не было ничего удивительного: он прекрасно знал, что крестный, несмотря на кажущуюся отчужденность, внимательный человек и хорошо умеет подбирать подарки. Сам Малфой вручил Тедди детские вкусности для его возраста, которые он попросил своих домовиков доставить из Франции, а также одну развивающую магическую игру и плюшевую игрушку в виде змейки, которую малыш тут же обнял, признавая своей. Снейп поначалу общался с членами семьи Уизли, однако, устав от чересчур внимательной и заботливой Молли, переметнулся к Нарциссе и, как ни странно, Флер, с которой быстро нашел общий язык. Артур Уизли вступил в насыщенный и экспрессивный диалог с Дадли, что было совершенно неудивительно: его любовь к магглам и их изобретениям не перешибить никакой войной. Билл и второй рыжий парень, оказавшийся еще одним братом Рона — Чарли, о котором Гарри рассказывал Драко, тоже ушли к старшим гостям. Сестры Патил, Гермиона, Рон, Пэнси и Блейз что-то сооружали на детской и развлекательной части комнаты, левитируя туда маленький столик и располагая большие странные подушки в ее разных частях. Уже заметно подуставший от игр Тедди уселся к Драко на коленки и облокотился к нему на грудь, как на подушку. Парень приобнял его и чмокнул в макушку. — Подустал, малыш? — Улыбнулся ему Малфой. — Угу, — пробубнил Тедди и прикрыл глазки. — Пать хотю. — Да вроде тебе по режиму рано, — задумался Драко. — Видимо, для тебя сегодня очень насыщенный день, вот ты и устал. — Тедди, рано! Мы еще торт не ели! — Улыбнулась подошедшая к нему Ханна. На удивление, она не отпрянула от Драко, и тот считал это большим достижением девушки. — Товт? — От сонливости не осталось и следа, Тедди тут же вскочил с ног Малфоя и побежал к столу. — Гевона, где товт? — Бедная Гермиона, так ее имя еще не коверкали, — хихикнул Гарри. — Но торт действительно нужен. В конце концов, я Тедди его обещал. — А ему разве уже можно? — Мы побеседовали с Гермионой и с одной маггловской кондитерской, и там предложили легкий вариант торта, не нагрузочный всякими кремами и прочим, специально для детских праздников. Тедди все равно много его не съест, он уже натрескался моих овощей, — сообщил Поттер. Торт был встречен на славу и съеден, как ни странно, рекордно быстро, несмотря на его масштабы. Тедди, как и думал Гарри, съел совсем немного и потом снова заканючил, заклевал носом и переполз на колени к Драко, где и благополучно заснул. Малфой отнес его в кроватку и после наказаний Кричеру (на удивление Драко, совсем не уставшему после готовки на такую ораву человек — видимо, проплаченная подмога из домовиков Хогвартса помогла) отправился вниз. Старшие гости уже потихоньку начали отправляться домой: Флер и Билл отправились первыми, так как девушка уже сильно устала, а перегрузок нельзя допускать. Следующим отправился Снейп, причем вместе с Нарциссой, из-за чего расстроились и Гарри, и Драко, ибо оба хотели еще с ними побеседовать. Молли и Артур отправились вместе с Чарли в Нору. — Я думаю, вы понимаете, что мы неспроста тут подготовили зону отдыха? — Пэнси поставила на маленький столик бутылку огневиски. — Правда, мы хотели, чтобы все поиграли в «Правду или действие», но взрослая часть ушла, что ж, мы и сами сыграем. Виски заколдовано усилиями Гермионы, — Грейнджер довольно хмыкнула. — Все согласны? — Подождите! Что значит «заколдовано»? Каким образом? Я маггл, я не в курсе, — подал голос Дадли. — Это значит, что никто не сможет соврать, если выберет правду, и не сможет не выполнить действие, если решит сделать его. Перед выбором просто выпиваешь стакан, и магия на тебя действует, — объяснила Джинни. — Ты его уже пил, помнишь? Мы летом уже играли. — Когда меня Гермиона напоила силком? Да я с той ночи вообще ничего не помню, — Дадли неожиданно покраснел, как и Грейнджер. — Веселое у вас лето было, — Драко шепнул Гарри. — Ой, не вспоминай. Я вообще голым на крыльце ночевал, в одних трусах, а все потому, что Рон — идиот и загадал мне тупое желание, — пробормотал ему Поттер. — Я все слышу! — Послышался голос Рона. — Извините, я не буду играть и не заставляйте, — сказала Ханна. — Во-первых, по личным причинам не хочу, во-вторых, я уже много выпила. Пэнси уже готова была высказаться, но Драко успел вперед нее: — Ладно, хорошо, ты можешь быть ведущей и контролировать ход игры. — Это меня устраивает, — согласилась Аббот. Все кое-как расселись вокруг бутылки с огненным виски, и после споров Ханна взяла пустую бутылку и раскрутила ее на столе, определяя первого игрока. Горлышко указало на Парвати Патил. Она быстро опустошила налитый пуффендуйкой стакан. — Правда, — ответила девушка. — Отлично, — хихикнула Аббот. — В таком случае скажи нам: ты действительно встречаешься с Забини тайком ото всех? Слух такой давно ходит. Пэнси изумленно взвизгнула, и все посмотрели на чуть не упавшего с импровизированного кресла Блейза. Парвати выглядела так, будто съела целый пакет «Берти Боттс» с лимоном. — П-правда, — выдохнула она и закрыла лицо руками. — Черт подери! — А я знал! — Довольно хихикнул Симус. — Ты слишком часто бегала к нему в комнату. — А ты зачем следил? — возмутилась Парвати. — Я не за тобой следил, я за твоей сестрой следил. У нее тоже жизнь интересная, — с усмешкой хихикнул Финниган, за что получил прилетевшей мягкой игрушкой от Падмы. Парвати раскрутила бутылочку, которая теперь указала на Гарри. — Я выберу действие, чтобы вас всех удивить, — усмехнулся он. — Отлично, поцелуй Малфоя, — всплеснула руками Парвати. Гарри с ехидной улыбкой прильнул к Драко, не успевшему ни слова сказать, и поцеловал его. Первые несколько секунд Малфой чувствовал себя немного… деревянным из-за неловкости, что на них сейчас смотрели буквально все, но потом расслабился — в конце концов, все уже все знают! — и ответил Гарри уже с большей активностью и перехватил инициативу, запуская язык в желанный рот и притягивая его к себе за плечи. Поттер с трудом подавил стон и сам прильнул к нему и опустил горячие руки на талию, потом чуть ниже, к ягодицам… Драко первым разорвал поцелуй — не хватало еще возбудиться при всех однокурсниках — но еще раз чмокнул Гарри в губы и отпустил его. — Это было очень красиво, — послышался голос Парвати. — И сексуально, м-м! — Фыркнул Симус. — Пошляк, — беззлобно усмехнулся Гарри и закрутил бутылочку следом. Теперь главным игроком стала Луна. Махнув стакан огневиски с локтя (и заслужив тем самым одобрительный свист Финнигана и Томаса), девушка скромно ответила: — Я бы выбрала правду, но я и так никогда не вру и ты всегда можешь мне задать любой вопрос, поэтому я выберу действие. — Эм… — Поттер закусил губу и задумался над вариантами. — Скажи по одному положительному качеству каждого из присутствующих. Драко хмыкнул: Луна при всех ее странностях могла найти плюсы в каждом из людей, даже, кто знает, Темного Лорда придумала бы, как приголубить. — Это очень хорошее задание, Гарри, — улыбнулась Лавгуд. — Тогда я, пожалуй, начну. Ханна очень доверчивая, даже больше, чем я, хотя она это пытается скрыть, потому что боится, что нарглы будут таскать ее вещи, как у меня. Ты зря переживаешь, это очень хорошая черта. А если ты боишься нарглов, ты всегда можешь спать в обуви и держать при себе Бодроперцовый распылитель, он хорошо их отпугивает. Ханна дернулась и удивленно посмотрела на нее, но ничего не сказала. Драко же стало не по себе от этих слов: когтевранка говорила порой очень туманно, но если прислушаться к ее фразам, можно заметить, насколько она в своих рассуждениях точна. Тем временем Луна перевела взгляд на Забини. — Блейз внимательный, и меня это сильно радует. Однажды он сказал мне, что я глупая, и он оказался прав: в этот день я забыла взять с собой амулет от мозгошмыгов, и мне стало плохо, они меня одолели. С тех пор я всегда ношу его с собой, — девушка показала небольшой кулон на своей шее. Блейз сглотнул и чуть ли не вжался в стену. В темных глазах Драко приметил проблеск вины. — Пэнси талантливая, думаю, у нее есть неплохой задаток стать известной писательницей, потому что она постоянно придумывала такие потрясающие приключенческие истории про меня, про Гарри и многих других ребят, что я каждый раз приятно удивлялась ее фантазии. И без того бледная Пэнси стала еще более белой и поспешила выпить стакан пунша. — Лаванда — очень общительная, и меня всегда это радовало, только я волновалась всегда: у тебя было так много мозгошмыгов на вашем шестом курсе, что я попросила Падму передать тебе амулет, но он, кажется, тебе не помог тогда и тебе пришлось очень много плакать из-за Рона. Но он — не твоя судьба, твоих мозгошмыгов сейчас отгоняет другой рыжий человек. Падма взволнованно закусила губу и потупила взгляд, а Рон недоуменно переглянулся с Гарри, но тот только лишь пожал плечами. Но по зардевшейся Лаванде стало ясно, что она понимала слова Луны очень ярко. А взглянув на красного, как рак, Фреда, Драко понял, почему. Таким образом Луна определила положительные качества каждого из игроков (особенно Драко удивила креативность Симуса, проявляющаяся во взрывах, правда, Лавгуд пожурила его за распугивание кизляков, и любознательность Дадли — Гарри на этих словах почему-то чуть не захохотал, с трудом удержав себя в руках). — А у Гарри и Драко одна главная положительная черта, — завершила свой обличительный монолог Луна, — это преданность близким людям. Ради них вы пойдете на все, в том числе и на смерть, — Драко дернулся после ее слов и увидел, что и Гарри напрягся. — Люди, которых вы считаете своими близкими, могут не бояться — они за вами, как за каменной стеной, и если вы назвали человека близким — вы сделаете для него все возможное. Гарри ради людей, которых назвал своей семьей, уничтожил Волдеморта. Драко ради своей семьи принял метку и пытался пойти на страшный шаг, дабы защитить своих родителей. Вы хоть и были на разных сторонах, но оба выбирали близких вам людей. И я рада, что вы пришли к взаимопониманию. Я выполнила задание? Бледный и явно напряженный Гарри кивнул. Драко осторожно взял его за руку в успокаивающем жесте и ощутил, насколько она была холодной. Кажется, слова Луны вымотали и его. Малфой чувствовал себя не в своей тарелке от ее объяснений: понимал, что она абсолютно права, но при этом в душе после этого высказывания творилось что-то непонятное. Пока Драко размышлял и гладил руку Поттера, бутылка указала на Гермиону. Действие «раздеться до лифчика» мужская публика, за исключением Рона, Дадли и Гарри с Драко восприняла на ура. Девушка, впрочем, просто пожала плечами и спокойно расстегнула блузку, оставаясь в спортивном лифчике. — Она действие выполнила, она может одеться? — Рон явно беспокоился за свою девушку. — Ой, да ладно тебе! Пусть так посидит, симпатичная же! — Хихикнула Падма. — Нет… в смысле, нет, пусть оденется. А она не просто симпатичная, она красивая, — высказал Рон и все же убедил всех разрешить Гермионе одеться. Самой подвыпившей девушке, кажется, было по барабану. Драко попался следующим и мысленно выдохнул: Грейнджер он, как ни странно, доверял, потому спокойно (насколько возможно для огненного виски) выпил алкоголь. — Я выбираю правду! — Оке-ей! — Гермиона ехидно взглянула на них, и Малфой понял, что Дадли в свое время точно был прав, когда заявил об опасности выпившего состояния Грейнджер. — Скажи, пожалуйста… — Гермиона, нет, ты у них это не спросишь! — Вдруг вскрикнул Рон. — Нет, спросишь! Мы зачем тотализатор устроили? — Возмутился Джордж. Драко и Гарри испуганно переглянулись. Что задумала эта ведьма? — Драко, скажи, кто из вас сверху? Присутствующие довольно заулюлюкали. Действительно, какой вопрос могла задать подвыпившая девушка, знающая, судя по всему, о ставках братьев Уизли на них с Поттером? — Да вашего драккла, — фыркнул Малфой. — Оба. Мы не скованны рамками. Тиски заклинания выпитого виски отпустили его. — Вот черт! — Раздался недовольный вскрик Симуса. — Я проиграл! Я ставил на Гарри! — А я тебе говорил, надо было ставить на Малфоя! — Подстебнул его Дин. — Так ты тоже проиграл! —Засмеялась Пэнси. — Ребят, сколько я выиграла? Дружное «Паркинсон!» от Гарри и Драко ознаменовали очередным хохотом. На правильный вариант ставили Пэнси, Рон (Поттер чуть не испепелил взглядом своего друга), Гермиона (тут уже недовольный взор она получила от Малфоя), Парвати и, на изумление слизеринца, Ханна. — Драко, ты меня подвел, — фыркнула Джинни. — Я же видела вас, ты был в объятиях Гарри, а значит… — Это ничего не значит, Джинни, — оборвал ее Гарри. — …кроме того, что стучаться надо! — Продолжил Драко. — Что-о?! — Раздался чей-то громкий возглас. Джинни, на счастье, так и не рассказала, что и в каких подробностях она видела, и даже когда бутылка указывала на нее, нарочно (Малфой был в этом уверен) выбирала действия. Игра затянулась до поздней ночи, и все гости остались ночевать в подготовленных для этого заботливой Гермионой комнатах. Драко и Гарри завалились в комнату к Тедди, где и уснули в объятиях друг друга на застеленной кровати. А ранним утром из Гриммо в Азкабан уже летела сова с письмом от Драко. «Я гей и встречаюсь с Поттером».