если притвориться, что мир не рушится

      чифую двенадцать, и у него все отлично.       он бьет людей за углами торговых центров, на парковках и там, где ему перейдут дорогу. он задирается на старших, которые возомнили себя дохрена важными шишками, и пользуется авторитетом среди ровесников.       чифую мацуно чертовски молод и полон амбиций. ему хочется, чтобы у него были власть и слава, чтобы под ним были его школа и парочка других тоже.       на самом деле он хочет, чтобы у него был друг, на которого можно положиться и которому можно доверить не только свою спину в драках.       но ему всего лишь двенадцать, и он думает, что все еще впереди.       мать постоянно пропадает на работе, видит он её в лучшем случае после девяти вечера, в худшем — под утро. отец собрал свои немногочисленные вещи и свалил из семьи, и, кажется, погряз по уши в долгах и алкоголе. чифую не очень-то и хотелось смотреть на его пьяную рожу, слушать его неприятный голос, который постоянно находил, к чему придраться. к неугодной ли жене или к маленькому сыну. мать старается прокормить и обеспечить лучшие условия чифую, который хрен кладет на все это и проводит все свободное (и намеренно освобожденное) время на улицах токио. с компанией, с которой мать говорила не связываться.       он и не связывался. сколотил её сам.       чифую тринадцать, он идёт в среднюю школу и думает, что здесь-то жизнь закипит и пойдет полным ходом.       полным ходом по пизде, потому что в первые же дни его задиристость и надменность вышли ему боком. семпаи — огромные бугаи, головы на две выше самого мацуно и раза в два шире в плечах, которые на раз-два отправят его в лучшем случае в отключку, в худшем — в травмпункт на пару недель с множественными переломами, вывихами и растяжениями. синяки уже не считаются за травмы. они и так никогда не сходят с его тела.       чифую все еще полон амбиций, только теперь он полон еще и надежды. возможно, это тот парень, который может стать другом, на которого можно положиться? просто так парням, которых видишь второй раз в своей жизни не помогают, но что если…       баджи кейске открытый и такой же взбалмошный парень, как и сам чифую. он тащит его есть лапшу несколько раз в неделю, когда у них вдвоем едва набирается мелочи на одну пачку. зато самую большую и самую вкусную. они смеются над глупыми шутками мацуно, а баджи рассказывает про тех учителей, которые люто валят на уроках и вообще уебки редкостные, вот бы въебать можно было.       чифую чувствует себя нужным.       чифую впервые испытывает уважение к своему ровеснику.       когда чифую исполняется четырнадцать, парень слышит стук в дверь.       он сначала ничего не понимает, но когда он бросает сонный взгляд на часы и дату, в голове складывается два и два.       на кухне они пьют чай с заварными пирожными, которые притащил кейске, и он чувствует себя так, будто готов отдать жизнь за этого парня. разговоры приглушенные, как и свет на кухне. они болтают обо всем на свете почти до утра, пока баджи не вырубается прямо на диванчике, так и не допив остывший уже чай, и мацуно приходится перетаскивать его в свою комнату.       чифую смотрит на спящего парня на своей кровати, пока за окном занимается поздний зимний рассвет, и думает, что, возможно, он ему нравится. возможно, баджи кейске нравится ему не только как человек. возможно, чифую влип по уши.       мацуно страшно, он не хочет получать осуждение со стороны баджи, он не хочет терять его уважение и доверие, не хочет терять их дружбу. он хочет, чтобы парень принял его и его глупые чувства, но знает, что это эгоистично и невозможно.       каждое чужое прикосновение остаётся на коже надолго. он чувствует себя извращенцем, когда вспоминает, как цепкие пальцы кейске трепали его волосы или по-дружески гладили по руке, сжимали плечо в импровизированных объятиях, когда баджи закидывал руку на плечо.       он чувствует себя отвратительно, когда каждое собственное прикосновение к парню отдается невысказанными чувствами, которые засели в глотке и раздирают ее острыми шипами изнутри.       иногда он думает, а что будет, если сказать?       — эй, баджи-сан, слушай, тут такое дело, в общем, ты мне нравишься. нет, не в смысле как человек, а в смысле, что я хочу засосать тебя каждый раз, когда ты находишься ближе, чем в метре. идти нахуй с таким? да, конечно, баджи-сан.       только туда ему и дорога с такой влюбленностью.       но вот парень не учел, что дорога сдавливающей все внутренности в одно сплошное месиво влюбленности и собачьей преданности приведет его к старому и богом забытому залу с игровыми автоматами.       дорогу обратно он не помнит.       баджи бы исполнилось шестнадцать.       если бы он не умирал на руках у чифую с двумя ножевыми. ему бы исполнилось шестнадцать, он бы обязательно прожил долгую жизнь, открыл бы свой зоомагазин, куда чифую заходил бы каждый раз после полетов, и все также ел бы с чифую лапшу, обязательно одну на двоих. они бы обязательно дружили долго-долго, чифую обязательно рассказывал бы ему обо всех глупостях в жизни, баджи бы обязательно по-доброму трепал его по волосам. у них обязательно было все-все в этом мире.       если бы баджи не кашлял кровью, пока руки мацуно не пачкались бы в ней из-за непрекращающихся тщетных попыток остановить кровотечение.       если бы баджи не улыбался и не просил прощения.

пожалуйста, не говори так, у нас еще будет все время этого мира, баджи-сан, пожалуйста.

      если бы он не благодарил его, пока взгляд, вечно дикий, с огнем и жаждой к жизни, не тускнел.       если бы он не протянул руку и не коснулся окровавленными пальцами, оставляя след на чужой щеке, с которой ещё толком не сошли синяки.       если бы он н е у м е р на руках лучшего друга.       чифую не помнит, как он доживал этот год, не помнит ни слов матери, ни похорон, ни разговоров с майки, дракеном, такемичи, мицуей и остальными ребятами. он ничего толком не помнит, кроме постоянно подкатывающего к горлу кома с желанием кричать и выплакивать слезы, которых уже не осталось.       чифую шестнадцать.       в этом возрасте умер баджи. к этому возрасту должна была умереть его глупая влюбленность в лучшего друга. к этому возрасту в нем умерло только ощущение того, что он кому-то важен.       мацуно все еще помнит голос парня и его смех. мацуно помнит, как он собирал волосы в хвост, а затем с завидной силой пиздил людей. мацуно помнит, что баджи-сан любил лапшу напополам и котов. а ещё он помнит, что кисаки — враг.       чифую семнадцать.       все его амбиции скатываются в пизду, пока мать ругается на него, как на неблагодарного сына, что и в самом деле недалеко от правды. в семнадцать парень отказывается от своей мечты стать пилотом. теперь он хочет открыть зоомагазин. мать говорит, что ему бы уже пора повзрослеть и пережить смерть баджи.       — да, он был твоим лучшим другом, но, чифую, ты не можешь зацикливаться на этом. твоя жизнь продолжается.

      а его нет. из-за того, что я не смог помочь ему, не смог оказать чертову первую помощь до приезда полиции и скорой, и просто смотрел, как он умирает на моих руках.

      мацуно держит лицо перед всеми, улыбается, смеется и ищет мести.       каждый раз, каждая зацепка, которая позволит уничтожить кисаки ценится им на вес золота.       желание избить его сменилось жаждой хладнокровной мести. неважно, сколько времени пройдет, кисаки получит по заслугам.       чифую постарается.       мацуно восемнадцать, и он съезжает из дома, потому что ругаться с матерью больше нет ни сил, ни желания.       он устраивается на работу, отказываясь идти в универ. взрослая жизнь его пугает. во взрослой жизни у него нет настолько близкого друга, как баджи-сан.       парень ходит на семейную могилу баджи, зажигает благовония и приносит ту самую лапшу, которую они впервые купили вместе. иногда он сталкивается там с майки или другими свастонами.       они молча сидят.       потом чифую красит волосы в чёрный, возвращаясь к своему цвету.       и просит знакомого купить ему сигарет, потому что после того, как основатели и он собрались вместе в день смерти баджи, ему хочется выплюнуть все мысли и внутренности наружу.       они все улыбались, вспоминая моменты, но по лицам было видно, что спустя даже два года никто не отошел.       чифую уходит с работы, потому что совмещать её и дела банды довольно сложно. а он выбирает то, что ему важнее. мацуно уходит с головой в дела свастонов, подрабатывая грузчиком в магазинчике неподалеку от дома.       почти каждый вечер в десять он падает на холодную кровать и вырубается.       мацуно девятнадцать, а у него есть никотиновая зависимость, которую они делят с дракеном пополам.       парень часто зовет их с майки к себе, так же часто заходит к сано домой, потому что от одиночества хочется себе уже глотку разодрать.       он пишет матери первый.       'я соскучился. загляну вечером?'       в середине июля, когда цикады трещат от ещё не ушедшей жары дня, чифую хлопает дверью и уходит из дома снова. он понимает чувства матери, сын которой пустил все её старания обеспечить ему лучшую жизнь по пизде, не пошел в университет, не устроился на работу, не нашёл девушку. он любит мать, ценит все, что она дала, но не терпит, когда кто-то упрекает баджи в том, что происходит в его жизни. он уже даже не рядом со мной, отъебитесь от него, пожалуйста.       'этот мальчишка тебе мозги промыл'       этот мальчишка стал моим первым другом, мам.       мацуно двадцать, он все так же заместитель капитана первого отряда, хотя от этой должности хочется блевать.       такемичи сближается с майки. такемичи хороший друг, верный, преданный и надежный, на него можно положиться, ему можно немного рассказать о происходящем. но он напарник.       свастоны разрослись, поэтому теперь вечера парень коротает на дцатом этаже с видом на токио, пока ханагаки рассказывает о событиях дня. прости, такемичи, голова болит, чтобы вникать в твои рассказы.       двадцать один и двадцать два проходят непонятно как. все меняется, и чифую приходится меняться тоже.       за эти два года он стал как никогда близок с майки, дракеном и такемичи, последний помогал ему с кисаки. они ищут зацепки, ищут что-то, что может уничтожить его.       безрезультатно.       мацуно двадцать три.       майки приходит к нему в три часа ночи. на его лице ни единой эмоции, кроме спокойствия и отрешенности. с таким же лицом он избивал до полусмерти казутору. от вида майки и воспоминаний становится не по себе. пустые чёрные глаза сано кажутся бесконечной бездной в слабом свете фонаря с улицы.       дракена посадили за убийство.       майки забирается к нему в кровать и просит сигарету. он крутит ее в пальцах, будто не решается закурить, а затем просит поджечь. майки никогда не курил, поэтому заходится в кашле.       они лежат до восьми утра, негромко разговаривая о прошлом, делясь самым сокровенным, о чем никому знать не стоит. майки рассказывает про детство, про брата, про семью, чифую делится тем же, и оба иногда прерываются на задумчивое молчание и перекуры. пустота в чужих глазах отступает, оставляя место сожалениям и, кажется, страху. возможно, чифую мерещится из-за недосыпа и четвертой сигареты за ночь.       — мы вытащим его, окей?       остаток года проходит в спешке, поисках и бессонных ночах.       они ходят к рюгуджи в тюрьму. чифую, чтобы узнать что-нибудь и чтобы не оставлять лучшего друга одного. майки — чтобы не свихнуться и не дать парню остаться в одиночестве.       через четыре дня после того, как ему исполняется двадцать четыре, майки пишет ему смс.       'кенчина казнят'       сообщение кажется неправдой, злой шуткой кого-то сверху, того же майки, ответвлением другой жизни. вот сейчас он должен написать что-то вроде: 'шучу, ему дали условку, мы смогли это сделать'.       руки чифую уже по локоть в крови, своей и чужой, он замарает столько же, самого себя в крови утопит, чтобы не дать другу умереть из-за приказов ублюдка. все протесты и опровержения как не работали, так и не работают. адвокаты разводят плечами, говорят, мол, посмотрим, попробуем.       они приходят к парню в последний раз.       майки поджимает искусанные губы, чувствуя себя виноватым — не смог уберечь того, кто всегда защищал майки от любого, кто покушался на него, от самого себя. чифую чувствует ответственность за них двоих.       дракен благодарит их за то, что они пытались, а чифую хочется выть от благодарностей. на лице кена спокойствие и принятие, на лице майки — отрешенный взгляд и невысказанные признания из того будущего, которого их лишили, в котором они счастливы вдвоем.        чифую чувствует себя слишком живым в тишине той комнате, когда взгляд мутнеет из-за влаги.       парень оставляет их наедине, стоя за дверью вместе с охранником. взгляд у него такой же пустой, как и у всех тут. он нервно постукивает носком ботинка по полу, из-за чего, кажется, даже беспристрастный охранник начинает раздражаться.       майки говорит ему вернуться, потому что он забыл что-то. чифую ничего не забывал, он уверен, но он возвращается в камеру. у дракена покрасневшая кожа, слишком влажные глаза, покусанная губа.       он просит его позаботиться о майки. он просит его уберечь его от неприятностей, от которых уже не сможет сам.       чифую хочется, чтобы он сделал это сам. но вместо этого он кивает. он говорит ему, что они еще увидятся. он не хочет верить в то, что завтра в это же время один из них не будет дышать, не будет живым. и чувство собственной бесполезности, когда сделать уже ничего нельзя, душит, не позволяя и слова произнести.       кен рюгуджи только вымученно и мягко улыбается ему.       в десять утра они сидят у чифую на полу, стараясь не думать о том, что где-то в соседнем районе умирает их лучший друг. в окружении ебаных охранников и шприца с инъекцией, а не лучших друзей. это, блять, слишком жестоко.       в десять ноль восемь чифую не выдерживает. майки все так же молчит и безучастно смотрит в пол. кажется, тронь его — упадет изящной куклой. чифую слышит, как все внутри манджиро трещит по швам, как рушится еще одна опора парня, но сам не может собрать себя, чтобы толком помочь ему.       слепой помогает глухому.       к двадцати пяти годам у чифую два мертвых лучших друга, один пропавший без вести и ощущение, что жизнь дала славный оборот, сошла с орбиты и полетела в пизду.       зато аренда стала дешевле.       в двадцать шесть чифую улыбается, остро и без намека на искренность. баджи-сан бы встряхнул его за такое и сказал бы выкладывать все то дерьмо, что творится в голове.       только баджи-сан мертв. и этот факт все еще дерет глотку немым криком, когда чифую пролистывает все найденные законными и нет принятыми в свастонах и наказуемыми способами. он вышвырнет этого уебка из банды. он сделает её такой, какой хотел баджи, какой видел её дракен и которую вёл майки.       а ещё он отомстит.       к двадцати семи годам у него есть четкий план действий, который он и такемичи приводят в действие.       медленно, но верно все складывается в один паззл, конечным результатом которого будут те свастоны, которые были изначально. где каждый друг за друга, где нет места предательствам, излишней жестокости и насилию, где они не стоят по горло в чужой крови и нелегальщине.       медленно, но верно весь его план идет по пизде в тайне от чифую.       кисаки не идиот.       парень чувствует, что пахнет горелым, когда на собрание приходит тетта, когда он заговаривает о крысе. чифую надеется на свою везучесть и заготовленные ответы.       хладнокровие мацуно рушится, словно карточный домик из-за неосторожного движения, когда кисаки говорит, что сожалеет о смерти баджи.       хуйня. ты несешь блядскую хуйню.       он не верит. ни черта не верит. но ханагаки, кажется, да. одного маленького глотка оказалось достаточно, чтобы понять, что верить можно только друзьям. баджи-сан, надо было слушать тебя. и правда, только друзьям.       голова раскалывается от ударов по лицу, кровь мешает видеть врага перед собой. мацуно думает, что его враг — это он сам. такемичи надрывает глотку, когда ему стреляют в ногу, мацуно хочет тишины.       он знает, что не выберется отсюда живым.       блять, прости, дракен, я проебался, я не присмотрел, я не уберег, не смог позаботиться о майки. в голове нет мыслей, только тяжелая пустота и почему-то спокойствие. теперь он понимает дракена.       ты тоже принял неизбежное, да?       воображение подкидывает ему его квартиру с незаправленной кроватью, недопитой кружкой кофе на тумбочке, открытой пачкой сигарет и странной пальмой, которую подарили ему на день рождения.       извини, кажется, тебя все-таки стоило полить с утра.       в голову упирается дуло пистолета, а чифую хочется жить. хочется еще столько всего сделать. он даже еще не открыл зоомагазин. ему нужно устранить кисаки, полить пальму, встретиться с казуторой после его освобождения, найти майки и позаботиться о нём. ни черта я тебя не понял, дракен.       парень говорит ханагаки о том, что все еще можно изменить, а сам слышит, как щелкает предохранитель.       ему страшно. ему чертовски страшно, кажется, если сейчас начнет говорить, то голос будет предательски дрожать, как это делают связанные руки за спиной, внутри все сжимается до размеров крупицы от подкатывающего к глотке страха.       мацуно слышит выстрел.       больше он не услышит ничего.