Под флагом анархии

      Ночь скрывала все: падения, кривые взлеты, алые перья и боль. Поток тьмы хлынул неожиданно и остро, всю суть Азраэль наполняла тьма, и избавиться от нее было невозможно. Но и бежать сразу к советникам, она не могла, Михаил мог наблюдать. Выжидать, когда она кинется догонять войско и тем самым погубит еще и их.       Но жертв уже было слишком много. Азраэль не знала, как рассказать, как поведать, насколько глупо и опрометчиво поступила, и, как оказалось, не смогла защитить даже себя, не говоря уже о солдатах.        Поэтому она опустилась на землю, сложила крылья за спиной, и, сдержав крик пораженного солдата, достала кристалл из-под брони. Он обжигал руки, налился чернотой, и Азраэль едва не разрыдалась. Накопленная в течение столетий сила испортилась одним часом в Аду и руками архангела. Ей хотелось разметать ад и рай, уничтожить на своем пути все, но сил, чтобы даже подняться, не оставалось.       Потери нескончаемым грузом навалились на плечи. Жизнь рушилась, и все благодаря архангелу. В какой-то момент Азраэль стало страшно: неужели Михаил побеждает? Под его командованием тысячи ангелов, у нее чуть больше пяти сотен. Она села на сырую землю, держась за шею правой рукой, словно это могло чем-то помочь, а левой упиралась в колено. Потом достала из кармана кристалл и легонько подбросила в воздух. Он встрял в грязь. Ей очень хотелось оставить его там, где и полагается быть темной силе, которая рушила ее суть. Сила была привязана к благодати настолько сильно, что впиталась в сам дух, не говоря уже о теле. И тьма лилась по жилам.       — Что они мне скажут? — Азраэль снова спрятала кристалл и потерла щеку. — Что я худший командир из худших?       И осталась сидеть. Солдаты расположились возле перехода в другой мир, стоявшем рядом с Чистилищем, и в ближайшее время они никуда не планировали идти без ее одобрения и приказа. На случай ее исчезновения или плена, все полномочия переходили в руки советников или генералов. Ничего нового решили не придумывать и воспользовались уже привычными системами управления, базирующихся на подчинении высшим военным чинам. Выжить они смогут и без нее, если не будут вступать в бой с Михаилом и вести открытые боевые действия. Вполне есть возможности накапливать мощь, не касаясь владений архангела.       Азраэль откинула прядь волос со лба и подняла голову, боясь увидеть там самого главного и беспощадного воина небес. Никакого мерцания и преследования не было. Вокруг нее сгущалась тишина, которая позволяла мыслям отчаянно метаться в агонии разочарования и близости смерти. Пока тьма медленно уничтожала суть, у нее дрожали руки от понимания и неизбежности, боль внутри пронзала органы, но боль пока что была меньшим злом.        — Господи, почему именно я оказалась самой глупой? Или невезучей? — она прикусила губу, тяжело дыша, и впилась пальцами в волосы, растрепав их еще больше. Беспорядок внутри сжигал, и, едва разлепив мокрые от крови губы, она опустилась. К счастью, ее крик никто не слышал, как и безумный вой, который таки не вырвался.       Спустя час, словно почуяв, что она уже выбралась из капкана, появился Абдиэль. Он шумно сложил крылья за спиной и внимательно осмотрел Азраэль.       — Что произошло? Это ведь был Михаил? Он тебя ранил?       Вопросы сыпались на Азраэль. Она подняла голову, сильно запрокинув, и усмехнулась кровавыми губами. Объясняться не хотелось — просто спрыгнуть вниз, разбежавшись, насколько позволял этот мир, и растаять в пустоте.       — Он меня уничтожил, — прошептала она, и дрожащими руками, неловко цепляясь за одежду и доспехи, вытянула кристалл и протянула его Абдиэлю. — Это конец, мне пришел конец. Доигралась, — смех резал уши, от собственного голоса хотелось скрыться, крепко зажать руками и не слышать.       — Азраэль…       — Ты не понимаешь, это конец. Я отравлена тьмой… Я не стану демоном. Лучше умереть, — ее трясло. Казалось, что под ногами сера разъедала землю и готова была поглотить Азраэль, навечно запрятав в темные оковы тьмы. Она судорожно сделала вдох и опустила голову, упираясь ладонями в землю. Но та оставалась неподвижной. — Не понимаешь… Это же конец, самый настоящий и… Значит, он выиграл. Михаил победил, — слезы стали огромной неожиданностью, они бежали по щекам и капали на землю.       Абдиэль растеряно посмотрел на дрожащую мятежницу. Он был выше Азраэль почти на голову, широкоплечий и серьезный, с аккуратно зачесанными волосами и в безупречно-чистом доспехе. В наплечниках можно увидеть свое отражение или отблеск меча, и когда он опустился к ней, присев рядом, и Азраэль подняла голову, то видела свое жалкое изображение. Расплывчатое, неясное, глупое и сломленное.       — Откуда такое отчаянье? Азраэль? — он осторожно заглянул ей в глаза и едва не отшатнулся, только спустя минуту покачал головой, усмехнувшись краешком губ, и взял ее холодные ладони в свои.       — Еще никому не удавалось прервать процесс. Темных ангелов не существует, только демоны. А Тьма. Она когда-то говорила устами Люцифера, теперь рубит клинком Каина, и мы все знаем, что она заключена, как и Люцфиер, тем не менее, всегда рядом и… Это худшее, что может произойти. Выбор един — смерть.       — Или гибель, или становление демоном. По-моему, выбор очевиден.       — Да, вот именно он очевиден, Абдиэль. Я никогда не смогу стать демоном.       Внутренности холодели.       Азраэль опустила глаза на дрожащие руки, боясь увидеть темные жили и серую кожу отравленного сосуда, но понимала, что внешние изменения будут совсем не заметные, лишь внутри бушевала тьма. Благодать медленно темнела, и она уже ничего не могла изменить. За всю историю Рая, Ада и Земли она не помнила ничего подобного — из демона в ангела никто не превращался. Тьма извращала сущность навсегда.       Она резко поднялась, за ней следом поднялся и Абдиэль.       — Мы что-нибудь придумаем. Это еще не конец. Азраэль, посмотри на меня, — почти приказал он, и она послушалась. Тяжелый выдох сорвался с губ, она выразительно и жалобно смотрела на советника.       — Я все испортила. Едва наша сила начала покорять миры, только нас начали уважать, как снова все посыпалось мраком.       — Нужно собрать информацию. Небеса, Ад, Земля — все равно, Азраэль. Веками собиралась информация и казалось, что больше нечего находить, не с чем работать, однако всегда происходит что-то новое, новые преображения и мутации, заклинания. Ничего не стоит на месте.       — Очень рискованно сейчас искать информацию, и я не знаю, смогу ли справиться… — Азраэль растеряно заморгала, слова советника подарили ей надежду на лучшее.       В мире хранилось много всего, большая часть осталась в библиотеке Рая, некоторые ценные вещи разошлись по тайникам Люцифера, который знал, что красть, а у людей и демонов были свои места хранения.       — То, что нас ищет, Михаил, не проблема. Он всегда нас ищет, и лучше бы нам убраться сейчас, чем сбегать потом, когда он найдет.       — А он преследовал?       Темно-синее небо молчало и двигало серые облака, медленно перемещая из одного края в другой. Тучи по нему ходили как корабли, огромные, бесшумные, а встретить их на своем пути было одним удовольствием — особенно ощущать легкую преграду крыльями, и этого через чур сильно боялась лишиться. И беда подступила неожиданно и нанесла удар прямо в болезненное место. Михаил знал, куда бить и как.       — Он хотел, чтобы я умирала медленно. Чтобы со мной умирала надежда для ангелов на изменения, — тихо пробормотала она, и убрала пряди волос за уши, скривив губы, сдерживая рвущиеся рыдания. Переступив с места не место, таки расправила крылья. — Нужно будет обдумать дальнейшие действия… Ангелам нужно предоставить новый символ анархии, новое существо, которые превзойдет меня и будет вдохновлять.       — Даже не смотри на меня. Никем подобным я стать не смогу, тем более не смогу стать лучше тебя.       — Сопротивление не должно умереть вместе со мной. Думаю Доминик справиться, придумаем представление, а я тихонько буду уходить в сторону, пока будут силы сопротивляться тьме, — глаза Азраэль загорелись, в ее груди снова бушевало пламя, — а я… Я попытаюсь продержаться сколько смогу. Мне ведь есть за что жить и бороться, так ведь, Абдиэль?       — Отлично, — хмыкнул советник. — Себя ты уже вижу, вдохновила на подвиги, но таки предлагаю начать немедленно собирать информацию. Немедленно, ты слишишь. И обговорить со всеми, кому можно доверять.       Азраэль себя не вдохновляла, вспыхнувшего огня едва хватило на план. Солдаты всегда были приоритетом, но в этот раз чувства и азарт, всколыхнувшие подобно шторму, после продолжительного и нудного штиля, стали выше всех жизней и даже своей собственной. Михаил ее увлек и обхитрил. Этот урок она запомнит до конца жизни, которая скоро оборвется. И он победит. Если за этот срок она не сделает из Доминика — истинного лидера-анархиста, и так, чтобы его имя стало громче ее, жгучее — а для этого требовалось что-то невероятное. Что может сотворить ангел против всех правил и привести мир на порог нового этапа рассвета анархии, без порядка, беспощадных законов архангела.       — Доминик убьет меня! — Азраэль воскликнула, резко приподнявшись в воздух на несколько метров.       — Азраэль, это плохая идея, — спокойно заметил Абдиэль. — Это не сделает Доминика уважаемым и почитаемым. Но ты бы для начала его спросила…       — А выбора у него уже нет. И все же, если сделать меня предательницей, то разочарование будет разрушительным. Нам это не на руку, войско нужно сохранить и убедить, еще назад побегут к Михаилу.       Ее алые крылья поднимали пыль и с тихим шелестом рассекали густой ночной воздух. Абдиэль смотрел на Азраэль, и не хотел признавать Доминика никак. Они не подходят на эту роль. Никто и никогда не сможет заменить существо подобное Азраэль, каждое ее движение, черты лица, изгибы тела, размах темно алых крыльев несли тот дух непослушания. Если у других сверкали золотые нимбы, то от нимба Азраэль шел совсем иной свет, золотисто красный ореол от ее волос, аура иной природы, которая взывала ко всем, пробуждая желание поднять меч и идти вперед под бой барабанов, с красными знаменами и покорно следовать приказам. И Абдиэль понимал, почему Михаил каждый раз медлил, когда шанс уничтожить дух анархии был у него в руках. К сожалению, в этот раз жажда жизни Азраэль не смогла убедить архангела нанести удар в следующий раз. Абдиэль печально улыбнулся и, сделав еще несколько быстрых взмахов крыльями, догнал, уверенно кивнул.       — Мы справимся со всем, что уготовила нам судьба.       Азраэль кивнула. Момент слабости был в прошлом, хотя болезненное ощущение краха не желало отступать на другой план, даже когда рождались новые планы и возможности возвести на свое место нового командира. Она не понимала, смогут ли они увидеть Доминика духом анархии или эту свободу она унесет с собой. И тут же отбросила мысли — Михаил говорил, что всех можно заменить, кто-то обязательно займет положенное ему место, то на пьедестале мира, то на троне войны и анархии. Незаменимых нет. Азраэль слегка замедлилась, шумно вдыхая колючий морозный воздух, и потерла щеки, которые жгло то ли от вины, то ли от собственной тупости. Абдиэль почти сразу заметил остановку и вопросительно посмотрел на Азраэль.       — Когда-то я должна была наиграться. Михаил совсем ни тот противник, с которым следовало быть беспечной, но мне показалось, что в этот раз смерть обойдет меня… — она никому не рассказала, что у нее что-то было с Михаилом. Тот эпизод она вырезала из памяти. Почти. Азраэль сглотнула, закрыла глаза на несколько секунд и испуганно оглянулась. — Мне страшно, Абдиэль.       — Выступим завтра. Быстрее, Азраэль, еще раз столкнувшись с проблемами настолько хладнокровными и безжалостными, мы не донесем информацию даже остальным. Ты будешь медленно умирать от тьмы в небесной тюрьме, а я смотреть за твоими мучениями. Я бы предпочел провести время более плодотворно и избавить тебя от темной энергии.       — Да. Ты прав. Я… мне хочется оттянуть время. Извини. ***       Спустя полчаса они уже были у подножья горы, и видели поставленные шатры и костры, которые алели маленькими красными огнямими. Азраэль стало тепло и, расправив крылья, низко пролетела над своим войском, услышав одобрительный ропот — ее возращению радовались, только еще не чувствовали вечную тьму в стынувших жилах, и, остановившись возле своего шатра, еще улыбалась. Абдиэль же нырнул и исчез в бликах костров, тихо и без паники собирая совет. В это время она поставила стол, смотрела на свои шахматные фигурки, где белый король почему-то выиграл, хотя последний раз никто не играл в шахматы. Но белый король с мечом в руках гордо стоял перед черной королевой, и больше ни одной фигуры не оставалось.       Ей оставили послание. Кто-то из ее солдат сделал это.       — Не может быть, — она до крови прикусила губу, со злыми слезами перекинув доску, и под ее подошвой хрустнул король из светлого ореха. — Что я сделала на так, почему они, — она заговорила одними губами и повернулась ко входу, ошеломленно глядя на собравшийся совет.       — Азраэль?..       — Заткнитесь, — произнесла она, выставив руку, и подумав, добавила: — Пожалуйста. Кто ставил шатер? Кто здесь был?       Азраэль дрожала и опустила взгляд на белого короля, несмотря на громкий треск, он был цел. Может, треснули ее кости.       — О чем ты? — Доминик бросил недоуменный взгляд на Абдиэля и выставил руки. — Мы не понимаем, про что ты говоришь, — лишь потом проследил за взглядом Азраэль и нахмурился. Черная королева лежала сломанной — фигурка раскололась пополам. Белый король — цел.       Азраэль замерла.       — Михаил победил. Кто-то об этом знал. Уже знал. И поставил шахматные фигурки.       — Нам нужно узнать все сначала, а потом уже говорить о чем-то другом и фигурках. Возможно, просто кто-то играл в шахматы, ты часто давала их солдатам.       — На доске могут остаться только короли. Если черного короля убрали из доски, то королева никак не могла остаться одна… Никак. Так фигуры не ходят, — она подобрала сломанную королеву, белого короля, доску и откинула их в сторону, к другим шахматным фигуркам, которые лежали на дне большого сундука. — А еще черный король лежит на самом дне. Садитесь, разговор будем долгим. Мы пройдемся по всем пунктам, потому что неловкое стечение обстоятельств похоже на предательство. И до моей кончины мы должны привести войско в порядок, чтобы дальше нести знамя анархии, а не дружно подохнуть вслед за мной. Если Михаил победил меня, то он не должен победить вас, друзья мои.       Советники и генералы нахмурились, и, переглянувшись, заняли места.       — Я начертаю несколько символом, дабы нас не подслушали, — Абдиэль почесал голову и опять пригладил волосы, получив кивок Азраэль, он выскользнул на пару минут и воздух загустел. Их взяла в купол тишина.       Всего два советника и два генерала, в отсутствие или разделения войска, они брали командования на себя, командиры же следили за порядком, общим настроем, были ушами и глазами Азраэль. И хотя сказать бы, что в рядах анархистов не положен такой контроль, но именно так управлять ими были легче всего. Она не запрещала думать по своему, не заставляла бить поклоны и трепетать от ее присутствия, с ней можно было поговорить по-дружески, получить совет и напутствие, однако пустить на самотек целую армию, позволить себе не могли. Контроль был и будет после смерти Азраэль.       — Пожалуй начнем. Сегодня Михаил нашел нас не просто так, во-первых он знал, где искать. Узнал, где мы раньше размешали свой лагерь. Есть идеи, как это могло произойти?       — Разведка? — предположил Доминик.       — Не без этого.       — Нас кто-то сдал? Местное население видело?       — Нет, — Азраэль усмехнулась и уселась с ногами на широкую перекладину, заменявшую кровать и диван, укрытую мягкой шкурой. Дрожь унять почти получилось, однако глядя на воинов, у нее снова просыпалось острое чувство вины — она не должна была их так подвести, только не сейчас. — Они изучили наши стоянки, наши убежища. Оглянитесь. С тех пор как мы утвердили символ. Он везде. Они рисуют его бездумно, и я понимаю, что хочется запомнить, показать себя и поднять знамена вверх, но именно так нас и находят.       — Я поговорю с командирами. Можно заказать в человеческих портных отдельные знамена, чтобы они всегда были на виду и первое время проконтролировать, — в руках Боэля появился желтый лист бумаги и острое перо.       Боэль уходил не менее громко, чем остальная верхушка мятежников, ранее славный командир небесного войска утратил всю веру в архангелов и увлеченно принял новые идеи. На широких плечах он всегда носил черный плащ, который для него украсили ангельскими крыльями из золотой нити. Сами его крылья пострадали при побеге, где-то обуглились, а золотые перья утратили прежний блеск, потускнели без божественного света небес и походили на очень старое и пыльное золото, под золой и землей. Но гордо вздернутый подбородок, огонь в глазах и исполнительность привлекли сначала Абдиэля, а после его разглядела и Азраэль.       — Хорошо, дальше. Михаил приходил за Тадеусом, но передать палача в руки Михаила, я не посмела. Самое интересное, что именно говорил архангел — он убеждал, что Тадеус участвовал в неком заговоре, который принадлежит не нам, и меня это очень тревожит. Необходимо усилить слежку за Тадеусом, с кем говорит, с кем нашел общий язык, исчезает ли куда-либо. Мне нужны его секреты. Разговорите его, что он думает обо мне, как о командире.       — Охотно исполню, у меня на примете есть несколько ангелов, и они вполне смогут узнать, считает ли он свой поступок верным или пришел сюда по иным причинам. Я наблюдал эти дни за ним, ничего дурного и плохого он не делал. Но и не откровенничал, — Хамон сделал пас рукой и слегка согнулся, задумчиво уставившись на пол. Известный небесный князь переступил черту не по собственной воли — сначала его подставили, а после он не захотел возвращаться, так и оставшись анархистом, хотя и держал солдат железной рукой, подобной архангелу.       — Я верю в тебя, Хамон. Возможно, он не предатель, но проверить стоит. Сейчас время тяжелое. Михаил усилил свое влияние в войске и явно не собирается терять позиции, — Азраэль говорила уже более собрано, слушала внимательно и постоянно поправляла то волосы, то карман. Нервные движения рук, согнутые пальцы. В полном молчании, она сняла наплечники и наручи, и потерла ладони одну об одну, несмело поднимая взгляд.       — Дальше, Азраэль, — Доминик ждал последнего. Внутри него бурлила злость, и он было уже хотел подняться и вытрясти из Азраэль правду, как Абдиэль положил руку ему на плечо.       — Нас ждут перемены. Дай ей еще минуту.       — Азраэль, скажи, пожалуйста, что с тобой все хорошо, — что-то внутри него надкололось.       Доминик всегда считал Азраэль сумасбродным ангелом, которой все нипочем, младшей сестрой и самым дорогим существом.       — Я думаю, с тебя выйдет хороший главнокомандующий, — Азраэль нашла свой алый плащ и завернулась в него, наконец-то почувствовав толику тепла. Крохотный огонь света еще продолжал излучать свет — тьма же была очень близко. И воздохнув, она полезла в карман и положила перед ними всеми темный кристалл. В нем клубилась настоящая тьма, шла легким дымком, и он больше не жег руки светом. — Я отравлена тьмой, мой конец близок… На свое место я хочу предложить тебя. Можем организовать, что захочешь, Доминик. Я могу погибнуть в бою, могу тихо уйти и умирать где-то далеко, но анархия, наши воины должны жить. Жить, как и хотели. Как и мечтали.       Доминик смотрел только на кристалл. Он схватил камень руками и крепко сжал его.       — Здесь вся сила, которую ты собирала веками? Все стало тьмой? Как?       — Меня отравил демон. Михаил держал, и я ничего не смогла сделать. Это было неожиданно и больно. Я ничего не могла сделать, Доминик. Выслушай, прошу.       — Ты. Ты все испортила, Азраэль. Опять! Как ты себе это представляешь?! Мне нужно подумать! — Доминик швырнул кристалл назад, но, не долетев, тот упал к ногам Азраэль. Она сжалась, боль внутри усиливалась, тьма давила на благодать — чувствовала, что отчаянье захватило власть над ангелом. — Вся сила, вся наша мощь. Нам теперь нечем противостоять Михаилу! Ты уничтожила не только себя, а и нас. Унесешь анархию вместе с собой, — и вышел.       Абдиэль с силой сжал кулаки и решительно подвелся.       — Доминик! Пожалуйста! — она сорвалась с места, запутавшись в плаще, и упала на колени возле порога. Ближе всего к ней был Хамон, и, протянув руку, молча опустился к ней, помогая подняться. Азраэль не решалась поднять глаза, просто приняла теплую руку. Кроме Доминика никто не отвернулся.       — Я же всегда говорил, что он истеричка, — заметил Боэль, — а вы не хотели меня слушать. Я так полагаю, есть некоторые идеи, где можно найти информацию и очиститься от тьмы.       — Небесная библиотека, тайники Люцифера, библиотеки Хранителей Знаний. Недавно мне доложили, что они начали работать над новыми ритуалами против демонов и их очищение. Заплатить им не проблема. Потом архив в Аду, но я не уверен, будут ли они хранить нечто подобное. Захватить Каина, как вариант, — Хамон поправил воротник, посадив Азраэль рядом с собой. — А насчет шахматных фигурок очень интересно. Теперь я понял, почему ты сразу обратила на них внимание.       — Соберемся завтра и начнем. Пусть, Доминик и дальше думает, а мы будем действовать, — Абдиэль выдохнул, вздохнул. — У нас были чертежи Небесной библиотеки, выступим быстро. План я возьму на себя.       — Я вам очень сильно благодарна, — прошептала Азраэль, совершенно растеряно. Поведение брата уничтожило все самообладание и надежду. Вопреки планам генералов и советника, она не верила в успех миссии, ее конец близко и неумолим, когда-то Михаил должен был ее убить. Это вопрос времени. — Я сделаю все возможное, чтобы вы выжили и смогли в случае нападения дать отпор воинам Михаила. Все возможное, пока у меня есть силы.       В янтарных глазах появились слезы. Азраэль сильно зажмурилась и все расплылось.       — Идите. Собрание закончилось, мне нужно побыть одной.