Под флагом анархии

      «Михаил спятил», — мрачно подумала Азраэль.       Ад сдавливал ангельскую сущность и грозился сломать всей тьмой, которая обрела еще одно пристанище здесь — в чертогах демонов и адских тварей, но венцом творения Люцифера, конечно же, были древние и преданные демоны, ей приходилось оглядываться, потому что с каждым шагом, казалось, что демоны заметили и готовили ножи. А ей сегодня очень не хотелось с ними встречаться, одного Михаила вполне хватало.       — Так, Тадеус осужден по одному из пунктов «связь с демонами». Когда можно ожидать суд над архангелом Михаилом? — жестко произнесла она, даже не подумав о последствиях.       Положение дел и так хуже всех, если учитывать, кто ведет ее по следу ее же солдат на коротком поводке. Кроме злости, она задыхалась от страха, но абсурд Михаила был сильнее последнего.       — После тебя, Азраэль. Ответишь за все преступления против Небес и понесешь кару за смерть ангелов, потом очередь дойдет ко мне. На войне все преступники, — Михаил понизил голос, холод и сталь сквозили в каждом слове.       Иногда в свете его глаз чудилось то терпение, которое отчаянно черпали огромными сосудами для воды, — его становилось с каждым всплеском меньше и меньше. Тогда и врагом она перестанет быть раз и навсегда, сохранив свое имя лишь в памяти ангелов и истории Небес.       — Жаль, что себя любимого с пьедестала не уберешь, — фыркнула она, вскинув голову.       Сюда не доставали крики обреченных дух, дальше были пыточные палачей. Ад немногословно встречал злейших врагов.        — Хотя я бы на это посмотрела: Рай без Михаила, вот событие достойное быть в истории Небес, — Азраэль даже мечтательно посмотрела на Михаила, поджимая губы, готова разразиться в самодовольной улыбке.       — Такое произойдет после того, как анархия перегрызет вам глотки, в борьбе за силу и власть, — сухо отмахнулся он, борясь с собой, чтобы не отправить Азраэль в ближайшую стену, но тогда за ней улетит и он. В этом была прелесть самоконтроля, однако лишать анархиста страха перед собой не планировал. Его должны бояться. Особенно она.       Их война длилась несколько веков. Когда начался рассвет анархии и предательства, Михаил уже не помнил, но за этим следовало ощущение, что всегда. Целую вечность он ищет преступников, заковывает их в цепи, уничтожает инакомыслие, а анархия горит подобно огню, и ни вода, ни песок не помогают потушить.       — Нам туда, — он указал кивком головы и, не дожидаясь приглашения, распахнул двери, потянув Азраэль за собой.       — О, М-михаил, вот и ты, — в одно мгновение демон стал в разы меньше и скорёжено смотрел на архангела.       От его сосуда воняло мертвечиной и восставшими трупами. Азраэль поморщилась и презрительно скривилась, ощущая одно и то же чувство к обоим существам: к Михаилу — что связался с подобным ничтожным образованием из осадков тьмы и человеческой души, а к демону — просто за его существование. Она с огромным бы удовольствием очистила бы Ад, если бы была уверенна, что в этот момент не нападет архангел со своим войском и не сотрет их в пыль, прикрываясь мировым порядком. Единым существованием света и тьмы.       — Ты клялся рассказать, что нужно было ангелам.       — А еще я поклялся Люциферу, что никогда и ничего не расскажу ни ангелам, ни людям, ни демонам, — шипел демон, скалясь желтыми зубами, на которых пузырилась кровь. Азраэль чувствовала беду, Михаилу же было не до сантиментов и клятв. Правду он узнает любой ценой.       — И здесь, как всегда, одно очаровательное «но», — без капли сомнений произнесла Азраэль, нахмурившись, и опустив взгляд на тонкую цепь. — Расскажи историю своего человеческого падения, пусть присутствие нашего святого архангела тебя не смущает, он пал глубже тебя.       Азраэль успела закрыться руками, но удар — невидимый для ее глаз — пришелся по лицу и губам, и, сплюнув кровь, ухмыльнулась:       — Я же говорила.       Михаил выдохнул.       — Дай мне сил Господи не убить ее раньше времени.       — Он тебе много чего не дал, — фыркнула Азраэль. — Ты сразу весь список перечисли, может сжалиться и досыплет.       — Увы, не только меня он многого лишил, но будь уверенна, анархист, твоя казнь научит тебя многому, особенно подчинению.       — А больше ничего не желаешь? Например, спроси, почему в такого сильного и умного воина половина войска подалась в анархисты и готовы выступить против него.       — Помолчи, Азраэль, демон настроился к разговору, — Михаил бросил на нее уничтожающий взгляд, Азраэль ответила тем же, тяжело дыша и резко выпрямилась, впиваясь в ладони ногтями. Боль должна отрезвить, не дать возможность подбрасывать землю себе в могилу, и заставить мыслить хладнокровно. Ее радовало одно, что уничтожающую ярость архангел тоже чувствует и та не только точит мятежную сущность анархиста, а и ее самого главного врага. Она заберет его с собой в огонь.       — Да, в общем-то, уже перехотел, — лопнув пузырь крови, сверкнул черными глазами и довольно оскалился, сплюнув ошметки десны.       — Начинай, — приказал Михаил.       От его приказа Азраэль вздрогнула, почувствовав, как на плечи опустился холод, а от горевшей благодати остались ручейки дыма.       Демон смиренно кивнул, вернул глазам прежний человеческий цвет и начал свой рассказ:        — Это было очень давно, когда еще человечество в лице Адама и Евы начало свое существование на Земле, а их дети росли и множились, я был одним из сыновей сына Авеля, сына Адама. В моем сне явился ангел, прекрасный и величественный. Уже тогда ходили слухи, что сам Люцифер ищет себе слуг, и кто бы мог поверить, что он посетит мой сон и навсегда заберет меня в кошмар. Я был слишком горд и любил дурачить людей. И сам дьявол придумал мне наказание. Я могу рассказать правду. Кто сыграет со мной и выиграет, тот сможет получить ответ на вопрос.       — Но свою печальную историю ты то можешь рассказывать, — Азраэль выгнула бровь.       — А кто догадался бы играть со мной в карты-то играть, — ухмыльнулся демон.       — Этот ком грязи издевается!       — Вот Люцифер тоже так сказал и разозлился, наложив свое дьявольское проклятие на меня и на эту чудесную колоду французских карт, — демон, выплюнув желтый зуб, продемонстрировал колоду игральных карт.       — Что будет, если этот кто-то проиграет? — покойно поинтересовался Михаил.       — Одно мое желание. Небольшое. Совсем тебе необременительное, архангел.       Демон дрожал, но ухмылялся, и одним глазом поглядывал на Азраэль, иногда ведя длинным гнилым языком по губам. Ее едва не трясло от злости, демон к архангелу явно не полезет, а вот к ней...       — Я бы на твоем месте хорошо подумала, демон. Потому что твою мерзкую сущность можно терзать вечность, как бесполезного грешника в вашем ничтожном Аду, — Азраэль вскинула руку, двинув кистью, ясно представив, что сделает с демоном и Адом, если сочтет действия демона оскорбительными. А для солдат, советников и командиров она всегда найдет аргументы.       — Он подумает, пока будет играть, — хмыкнул Михаил и заметил в углу небольшой игральный стол, чем-то напомнив шахматный. Возможно, своей квадратной формой или изогнутой черной деревянной ногой. Он одним жестом руки выдвинул из угла и сел на стул, сложив руки ладонями вместе, почти дружелюбно улыбаясь. Но резкая вонь и тошнотворность демона мешала и архангелу, вызывая брезгливость, а мысли ясно сводились к тому, что никчемное создание следовало избавить от дальнейшего шанса на существование.       И демон, ухмыльнувшись, подлез ближе, садясь напротив архангела, и начал тасовать карты. Те переливались светом и тьмой. И игра началась, когда карты легли на стол, Михаил забрал свои, а козырь указывал на пики.       — И да. Забыл сказать. Теперь, когда бежать и отступать некуда… Эти карты прокляты Люцифером, силой света и силой тьмы. Проигравший обязывает выполнить условие победителя, если нет, то проклятие Госпожи покарает любого, кто осмелиться нарушить правила и пойти нечестным путем до, во время или после игры. Моя ставка — правда. Твоя ставка — она, как и договаривались, да? Три игры — три желания или три вопроса. Все, как и полагается, архангел.       Михаил сглотнул. Он почувствовал, как Азраэль медленно повернулась к нему, но высшие силы весов баланса закружились губительным смерчем.       Если бы он видел, как ненависть пожирает Азраэль изнутри, то остановился бы на мгновение, чтобы посмотреть в глаза анархиста и понять, что получи она свободу хотя бы на мгновение — мир не остался бы прежним. Анархия и хаос поглотили бы мир, она бы не оставила ничего значимого для Михаила, для Небес. Но даже когда кожу жгло огнем, он не посмотрел на нее, только карты и игра существовали в это мгновенье. По праву победителя он мог ставить ее жизнь на кон.       Игра началась.       И Азраэль хотелось молиться, дабы Михаил победил. Но только, чтобы отомстить после за все унижения, которые она испытала, находясь здесь, в Аду. В вонючем зале с медленно разлагающимся демоном, полагавшем, что какие-то карты спасут ему жизнь. Разрушить баланс тьмы и света способен только хаос, и раз они все говорят о хаосе внутри нее, то почему Азраэль не выбрать этот путь? Путь, который откроет новые грани их существования и навсегда сотрет границы вселенной.       Хуже было то, что Михаилу совсем все равно, случись с ней что-то. Союзники бы робели ставить ее на кон, обращаться непочтительно. Подчиненные никогда бы не подумали о подобном.       И только Михаил еще не захлебнулся в своем величии.       Азраэль хотелось нервно рассмеяться и удушиться своей яростью. Игру она смотрела, только перед глазами чернело от ненависти и за игрой не получалось следить. Каждая новая карта положена будь-то демоном или архангелом будила черную всепоглощающую злость.       Как они могут спокойно играть, зная, что она сделает все что угодно, дабы скинуть браслет и отомстить всему миру. Ее злость наверняка поглотит виновных и невиновных. Азраэль закрыла глаза, представляя кровь под пальцами, скип железных лат и плач обреченных, она найдет способ ударить Михаилу в самое его прогнившее сердце и заставить чувствовать то же, что и она.       С ними будет танцевать только ярость, ненависть и черный огонь, пожирающий тела.       Игра продолжалась.       Почему-то они ходили медленно, иногда сам Михаил ловил себя на мысли, что не смотрит на карты, что глядит на застывшее лицо Азраэль, и ему становится страшно. Но такую цену потребовал этот демон несколько дней назад, и он был вынужден согласиться.       Впрочем, архангел догадывался, что демон уже тоже не рад, что затеял эту игру.       От Азраэль шла аура смерти, кристалл на ее груди пылал силой, а глаза отливались красным. Но демон знал все, что происходило в Аду, кто с кем работал, какие заговоры крутились вокруг них, проклятие демона было обширным и изобретательным. Тот любил говорить, но мог рассказать положенный минимум с ценой и условием, должен был гнить за гордыню свою медленно и вечно, а все, потому что посмел одурачить дьявола.       Михаил подумывал, что стоит рассказать Азраэль, кто виновен в ее бедах, но клетка была слишком ценна.       Накрыв последнюю карту козырем, избавившись от них всех, он расслаблено хмыкнул.       — Кто еще был с Тадеусом и с какими целями?       — Три твоих верных командиров. Все они хотят, чтобы война с мятежниками закончилась, или их полным уничтожением, или подчинением и возвращением на небеса. Они считают, что ты слишком мягок с мятежниками и почему-то не можешь их уничтожить. Они хотят сделать это без тебя.       Михаил нахмурился. Именно от одного верного ангела он и услышал информацию о демоне.       — Они играли?       — Это уже другой вопрос, архангел. Я и так ответил слишком много. Играем дальше?       — Да.       Демон тасовал карты своими руками с облезлой красной кожей. На столе иногда оставались кусочки кожи и он сметал их ладонью, оставляя несколько капель свернувшейся темной крови. Азраэль иногда морщилась и совершенно не контролировала цвет глаз и собственные эмоции, от них ей становилось плохо, сердце неистово билось в груди, а сила скапливалась на кончиках пальцев. И сложив руки перед собой, она прижалась спиной к холодной стене, стараясь оставаться невозмутимой, иногда закрывая глаза и перекрикивая собственные мысли.       Михаил потер подбородок, неотрывно глядя на карты. Некоторые аспекты плана его смущали, но не настолько, чтобы остановиться и оставить вопрос нерешенным, как всегда. Уже его солдаты начали действовать подобно мятежникам, и это следовало пересечь, пока они не стали слишком самостоятельными и не превратить в отдельную военную единицы. Но тогда следовало разобраться с мятежниками, усмирить и напугать. Но времени на размышления уже не было, и он забрал свои карты, уверенно смотря демону в глаза.       Игра в дурака на пятьдесят четыре карты отзывалась приятным азартом внутри. Только когда карт оказывалось в руках больше, чем необходимо для победы, его бросало в холодный пот, а гордость кривилась от подобного. Неужели он — архангел! — способен проиграть какому-то демону, даже с волшебными картами и проклятием на шее. Но козырь шел друг за другом, и когда игра подходила к концу он был спокоен и хладнокровен.       — Твоя победа, архангел, — демон выглядел раздраженным.       — Что хотели узнать мои солдаты, когда играли с тобой?       — Про падших ангелов, которые впоследствии стали демонами, и как к ним относятся мятежники. Я рассказал, как меняется ангел, как уничтожается свет, и что без помощи Ада они просто сходят с ума и умирают медленно и мучительно, как от яда людишки.       — Кого они хотели отравить? Играем дальше, — Михаил сжал карты в руках. Не его ли? Однако это было невозможно, свет архангела способен спалить любую тьму.       — Как прикажешь, архангел.       Впервые все его карты алели, как алые кресты, но козырь незыблемым черным пятном пик лежал возле колоды. С первым же ходом карты его предали, и Михаил начинал злиться, внешне оставаясь абсолютно беспристрастным. Кого хотят отдать тьме его солдаты? Мятежников? Сделав их главными и сильными врагами? Потому что те точно пойдут куда угодно, чтобы выжить и отомстить. Кого-то из его войска, дабы напугать и заставить действовать жестче?       У него появились козыри, и дышать стало легче. Скоро он узнает подробности. А после решит, что делать с ними.       Демон походил большими картами. Дамы смотрели на него насуплено и злобно усмехались. Михаилу пришлось забрать их к своему авангарду из бесполезных валетов, которые не могли просто так напасть на дам, разве что козырный, но им он ранее побил красного короля. А теперь его дама отомстила за это. Михаил ждал следующего хода и отбил противные десятки валетами. Осторожно походив, он смотрел, как уменьшается пухлая колода игральных карт, и удивлялся, что воздух стал тяжелым.       Карты медленно заканчивались. И Михаил уже знал, что почти все козыри у демона, и смиренно, как полагает сыну божьему и воину, узнал о своем поражении.       Азраэль мгновенно отрыла глаза. Огонь заполнил сущность, неотвратимость резала ее ножом.       — Неудачник во всем и везде.       — Азраэль… — Михаил не знал, что сказать.       — Мое желание… — демон растягивал гласные и облизывался красным языком. Азраэль тяжело задышала, руки сжались в кулаки.       — Говори, демон.       — Хочу попробовать ее кожу на вкус, такая тонкая шейка, — демон водил языком по губам, а к Азраэль подкатывала тошнота. В его рту плескалась кровь и гниль. Она с ненавистью окинула демона взглядом и выставила руки. — Такой был уговор, архангел. Теперь держи ее, я хочу узнать вкус кожи.       — Ну, могло быть и хуже, — с этими словами Михаил поднялся.       Азраэль собиралась драться и убить демона на месте, но архангел не хотел отката, поэтому успел перехватить руки, блокировать выпад. Она вывернулась и нанесла короткий удар, все еще сосредоточена на демоне. Его следовало уничтожить давно, и вместе с яростью двинулась на него. Михаил оказался быстрее, и Азраэль врезалась в его плечо, поставив короткую подножку, ударив по ноге, но сумев выстоять, он заломил руки, прижав к себе и тряхнул со всей архангельской силой, что содрогнулся и Ад. Азраэль дернулась, перед глазами стояла темнота, смрад приближался.       У нее дрожали ноги и руки. Михаил держал крепко и без шанса, а ей хотелось кричать.       И уже через несколько секунд ее шеи коснулся влажный язык, оставляя после себя след крови. Азраэль чувствовала всю мощь архангела, опутавшего ее словно цепями, и тратила капли силы на тонкую цепь, которая вот-вот порвется. Но демон шумно дышал и прижался. Она не поняла, что произошло, но сделка была окончена. Михаил слегка ослабил хватку. Азраэль широко распахнула глаза, откуда-то к ней хлынула тьма. Браслет соскользнул, и ей не оставалось ничего, как нанести удар и расправить крылья.       — Нет, — с ужасом произнесла она, прижав руку к шее.       И под смех демона она исчезла.