Лжец

Фриск никогда не думал, что вместо пучиной долгой, безмятежной и тихой бездны, он окажется в заботливых руках Ториэль. её мягкие лапы, теплотой отдающийся взгляд грело его душу, наполняя доселе неизведанным ранее, безумно приятным чувством - любовь. каждый раз, вслушиваясь в её рассказы, пелена радости накрывало его, делая его самым счастливым ребёнком на свете. даже чужая жестокость и ярость, отражающиеся в злых взглядах, порванные рукава свитера, пока он старался увернуться от пуль - нисколько не препятствовали счастью. Если бы не случайно брошенная фраза, упомянутая вскользь, быть может жил бы в иллюзий, навеянной нежной хранительницей Руинов. Её атаки - опасны, пламя под пальцами горят адским огнем, мимолетная мысль заставляет сжиматься сердце - он умрет. погибнет, так и не повидав мир Вне маленькой, железной клетки. Руины - иллюзия безопасности, мнимо-правильное решение и убеждение Одинокой Матери, неспособной выйти за грань железных прутьев. слишком гордая, чтобы признать - жизнь, заточенная в четырех стенах, не Жизнь. стоило взбунтовать пташке из клетки, показалась истинная натура - отчаянной женщины. Душа отзывается болью, доверчивая и израненная, подобной подставы ОНИ не ждали. не догадывались, насколько отчаянна была Ториэль, желая их закрыть от мира внешнего. насколько она желала скрыть их, спрятать от всего насущного, цепляясь за край свитера. настолько, что убила бы их, главное останься с ней. навсегда, в тепле и любви, вечной опеке. не будь Его душа решительна, не будь Она бессмертной, что ожидало бы мертвого ребенка, заточенного в Руинах? он просыпается от кошмара, укутанный в одеяле, запах еды разносится по дому. по шуму духовки понимает - ирисовый пирог. к горлу подступает тошнота, Фриск приоткрывает окно, отгоняя запах ириса. раньше он обоготворял, искренне любил выпечку, до путешествия по Сноудину. сейчас же, смотреть на неё дурно и неприятно, желудок крутит от мелькнувшего наваждения. его бы встречали ночные сказки, дневные пироги и послеобеденные шутки? он спускается к ней, ласково называя Мамой. тянется рукой к её фартуку, крепко обнимая и улыбаясь, как ни в чем не бывало, словно не он думал о том, что было бы с ним, окажись он поджаренным тогда. Ториэль улыбается, пока Фриск сжимает ткань платья, пряча лицо в её одежде. прижимается сильнее, когда Душа взволнованно трещит и кричит - уходи, она не та, за кого себя выдает. под любящий взгляд он сбегает, крича напоследок: я скоро вернусь. Лжец.