Куда пропадает Луна

Весна — время, когда зима начинает отступать, освобождая мир от ледяных оков, уступая место теплу. Весна считается порой начинаний и перемен, зарождением чего-то нового. Для многих весна прекрасное время, чтобы начать жизнь с чистого листа, позабыв о прежних неудачах. Для Хёнджина весна означает лишь одно — неизбежное приближение его совершеннолетия. Хван помнит, как, будучи ребёнком, всегда завидовал старшим ребятам, мечтая поскорее вырасти. Помнит, как не мог дождаться того дня, когда свой паспорт наконец можно будет добросовестно показывать в ларьках при покупке спиртного или сигарет. Его юность казалась вечностью через призму стеклянных бутылок. Сейчас же, одной ногой пересекая чёрту взросления, Хёнджину страшно. Страшно, ведь всего через несколько месяцев он закончит школу, придётся поступать в университет, а там уже и работа. Налоги, банковские счета, огромная ответственность и полная независимость. Раньше Хван грезил тем днём, когда, наконец, сможет съехать из родительского дома, а теперь в груди ноет от одной мысли, что он оставит отца. Тот не был плохим человеком, просто смерть любимой супруги плохо сказалась на нём, привязывая к бутылке. Хёнджин хочет обратно в детство, в то время, когда всё по истине было хорошо. Когда в душе играли краски, а с губ не спадала счастливая улыбка. Когда родители всегда были рядом, поднимая, если вдруг он падал. Жаль, что люди ещё не придумали машину времени. Надоедливая трель школьного звонка ещё никогда не дарила столько радости и облегчения. Хёнджин вздыхает, сладко потягиваясь. Последний урок пятницы всегда давался с особым трудом. — Мы куда сегодня? Спрашивает Ликс, вставая из за парты. Хёнджин поднимает свой взгляд на друга, вторя за ним. — Я сегодня занят, Ликси. Немного виновато, но Феликс понимает своего друга с полу слова. Сегодня, всё же, не совсем обычный день. Младший кивает, даря милую улыбку. Они прощаются с учителем и выходят из школы. Погода встречает их довольно солнечным днём и облачным небом. Феликс вдыхает полной грудью, а Хёнджин боится закашляться от слишком чистого воздуха. Лёгкие, погрязшие в табачной трясине, явно не оценят это. — Встречаешься с Минхо сегодня? Невзначай спрашивает Феликс, не отнимая взгляда от земли под ногами. Вокруг довольно шумно, ведь школа только закончилась, и все спешат по домам. Этим двоим некуда спешить. Хёнджин мычит в ответ, слегка кивая головой. У него взгляд устремлён в небо, следит двигающиеся белоснежные облака. Он щурится немного, когда из за облака выскакивает лучик солнца. Хван мягко улыбается, а Феликс, поднявший свой взгляд на него, невольно засматривается. Он не помнит, когда в последний раз видел своего друга настолько счастливым, улыбающимся просто так. Ли безумно благодарен Минхо, ведь именно он и является причиной этого. Феликс боялся сегодняшнего дня, думал, что Хёнджин не сможет нормально пережить его, однако, старший выглядит расслабленно и, в какой-то степени, беззаботно. Если Хван счастлив, тогда и Феликс тоже будет счастлив. У них двоих настроение всегда какими-то магическим образом зависело друг от друга. Если один грустит, то второй тоже будет ходить сам не свой; если одному весело, то и на губах второго будет красоваться лучезарная улыбка. Говорят, человек может повстречать свою родственную душу лишь раз в жизни. Ни Хёнджин, ни Феликс не верят в это, ведь оба повстречали не только друг друга, но и Минхо с Чанбином. Ли улыбается своим мыслям, вспоминая своего байкера. Однако радостное настроение обоих прерывает довольно грубый мужской голос. — Эй, Ёнбок! Оба парня оборачивается, а сам Ликс слегка вздрагивает от резкости чужого тона. Хёнджин щурит глаза, рассматривая молодого парня, идущего прямо к ним. — Это кто? Тихо спрашивает Хван. Феликс вздыхает, прикрывая глаза. — Мой бывший. Вторя тону старшего отвечает Ли, не сводя взгляда с фигуры приближающегося Уёна. — Я смотрю ты времени зря не теряешь. Уже нашёл себе ещё одного? Уён плюётся ядом, останавливаясь в паре метров от хёнликсов. Феликс тушуется весь от тона старшего. Он знает, каким может быть Уён, когда он зол. Или пьян. В данном случае, Ли чётко чувствует запах перегара. Морщится слегка. Хёнджин же захлёбывается возмущением. Знает, что младший никогда не сможет нормально ответить, если на него будут давить, поэтому всё возмущение берёт на себя. Хёнджин никогда не дружил с самоконтролем — взрывной характер ему достался от отца. Заводится он с пол-оборота. — Ты ничего не попутал? С наездом спрашивает Хван, делая шаг вперёд, инстинктивно загораживая собой маленького Феликса. Если нужно будет, он за лучшего друга глотку порвёт. Вгрызётся в шею, словно бешеная дворняга, и будет ждать пока враг не истечёт кровью до конца. Слегка помутнённые глаза Чона стреляют в Хёнджина, а на губах вырисовывается поганенькая ухмылочка. — А этот посимпатичнее будет. Ну что, и кто кого? Наверняка Ликси ложится под тебя. Или же всё-таки ты под него? Приторно-сладко спрашивает Уён, а у Хёнджина от сказанного кровь начинает бурлить в венах. В глазах загорается недобрый огонёк. — Ты охуел? Шипит Хван, чувствуя, как ладонь Ликса ложится на его плечо, пытаясь предотвратить грядущую драку. Взгляд Чона скользит к руке младшего на плече Хёнджина. Он морщится в отвращении. У Джинни же начинают играть желваки на скулах, а руки переодически сжиматься в кулаки. Он контролирует себя из последних сил, и то только потому что они всё ещё на территории школы, и ему может влететь, если они развяжут драку прямо здесь. — Уён, уйди по-хорошему, правда. Подаёт голос Феликс, понимая, что Хёнджин сейчас, как бомба замедленного действия, а обратный отсчёт уже успешно запустили. Чон лишь смеётся на слова младшего, переводя на него пьяный озлобленный взгляд. — С чего бы это? Я, может, хочу мило побеседовать с твоим новым парнем. Феликс на это обречённо вздыхает. Драки, кажется, сегодня не избежать. А ведь день так отлично начинался. Рёв мотоцикла привлекает внимание всей троицы, а Феликс мысленно благодарит Бога. Хёнджин ловит взгляд кошачьих глаз, которые смотрят с неким волнением и явным вопросом. Минхо направляется к ним держа руки в карманах, одним своим видом показывая превосходство. Уён фыркает и издаёт что-то наподобие смешка. — Что здесь происходит? Спрашивает Минхо, останавливаясь подле Хвана. Его поза расслаблена, чего не скажешь о его тоне. Он излучает призрение и холод. Минхо сразу же заметил напряжённую позу своего лунного мальчика, прекрасно понимая, что младший может в любую секунду сорваться. — Ты вообще кто такой? Третий что ли? — надменно спрашивает Уён, оценивая Минхо, смотря на него сверху вниз, а затем возвращая взгляд к Феликсу и выплёвывая, — Ну ты и шлюха, Феликс. Феликс молчит, опуская взгляд. Ему не привыкать, он просто не хочет проблем. А вот для Хёнджина это становится последней каплей. — Тварь. Шипит он, порываясь вперёд, однако, рука Минхо преграждает ему дорогу, не давая наломать дров. Минхо поворачивается к нему, на губах играет тёплая улыбка. — Не марай свои прекрасные ручки, лунный мальчик. Сладко говорит старший Ли, подмигивая, а затем поворачивается обратно к Чону. Его настроение меняется за долю секунды. Он резко заносит руку и бьёт Уёна прямо в челюсть. Парень не удерживается на ногах, падает на землю, смачно матерясь. Феликс чуть не вскрикивает от неожиданности, а Хёнджин улыбается. Минхо подходит ближе. Теперь его очередь смотреть сверху вниз. Взгляд его излучает лишь холод, пригвождает к месту тут же. Пугает. — Ещё раз приблизишься к Феликсу, вместо кулака использую биту, понял? Голос Минхо — сталь, а его слова — пули. Попадают прямо по цели. Хёнджин видит страх в глазах Уёна, а восхищение своим парнем растёт в геометрической прогрессии. Чон быстро кивает, получая от Минхо приторно-сладкую, абсолютно фальшивую улыбку. — Вот и славненько, — Ли тянется вниз, хватаясь за ворот Уёновской джинсовки, рывком поднимая того на ноги, но не отпуская, — а теперь, проваливай. Минхо шипит котом, щурит свои тёмные глаза, а Хёнджин замечает, что костяшки на правой руке Ли покраснели. Он прилично так ударил Уёна. Хван уверен, что у того останется хорошенький синяк, если он вообще сможет пошевелить челюстью завтра. Чон спешит удалиться под пристально холодным взглядом Минхо. Старший поворачивается к Хёнджину. В глазах плещется привычное тепло и океан звёзд. Хван улыбается в ответ, а затем переводит взгляд на Феликса. — Ты как, Ликси? Спрашивает Джинни своего друга. Тот кивает, улыбаясь. — Спасибо тебе, Минхо-хён. Вежливо благодарит Ликс старшего. Минхо лишь мило улыбается в ответ, ероша белые волосы, нарушая идеальную укладку. Феликс дуется, уходя от прикосновения под заливистый смех парочки хёнхо. — Тебя Бинни заберёт? Спрашивает Минхо, немного волнуясь за то, как младший будет добираться домой. — Да, я позвоню ему, — говорит Ликс, понимающе кивая в сторону байка Минхо, — езжайте, не волнуйтесь обо мне. Хёнджин смущённо улыбается, ловя лукавый взгляд своего друга. Из уст старшего Ли вырывается смешок. Он поворачивается к Хвану, в глазах играют искорки. — Ну что, поехали, мой лунный мальчик? Хёнджин кивает. Тянется к руке старшего, переплетая их пальцы вместе. Феликс закатывает глаза. — Давайте только не при мне, ладно? Говорит беззлобно, а на губах играет довольная улыбка. Он счастлив за лучшего друга. Минхо завозит Хвана домой, покорно дожидаясь у подъезда, пока тот переоденется. Ли поднимает взгляд к небу, щурясь от солнца. Весна напоминает ему Хёнджина. Хван не только пахнет свежестью и свободой, но и является таким же непостоянным. Весна такое время, когда всегда нужно носить с собой зонтик на всякий случай, даже если на небе ни облачка. Хёнджин такой же. С ним нужно быть готовым к пасмурным дням, даже если пару минут назад он мило улыбался. Однако даже его дождь тёплый. Он греет Минхо изнутри. За своими раздумьями Ли не замечает, как младший выходит из подъезда. Он вздрагивает слегка, когда чужие руки обнимают его со спины, а острый подбородок приземляется прямо на плечо. Ли мягко улыбается, чувствуя нежный поцелуй в щёку. Хёнджин ластится, пряча нос в изгибе шеи старшего. Минхо на это лишь тихонько посмеивается, накрывая чужие руки на торсе своими. — Куда поедем сегодня, Джинни? Спрашивает старший, слегка поворачивая голову, смотря на младшего. Хёнджин оставляет ещё один поцелуй на шее своего Кота, прежде чем отстраниться. — Я хочу кое с кем тебя познакомить. Поехали, я покажу дорогу. Отвечает Хван, хватая свой шлем с сидения байка. Минхо щурится, но соглашается. Сердце начинает трепетать, ведь для Хёнджина это знакомство явно важно. Это отчётливо слышно по немного серьёзным ноткам в голосе. Минхо гадает, кто же это может быть, ведь своего отца Хёнджин явно не хотел представлять, а Феликса Минхо и так знает. Он никогда не видел Хвана в чьей-либо другой компании, да и сам Хёнджин никогда не упомянал других друзей. Они едут довольно долго, выезжая загород. Минхо нервно поглядывает на значок топливного бака, волнуясь, что у них может не хватить бензина на обратную дорогу. Они останавливаются практически на обочине у какой-то арки. Ли не особо обращает внимание на надпись на ней. Он лишь вопросительно смотрит на Хёнджина. У того в глазах помимо сияния луны играет непонятная тоска. Минхо хочет спросить всё ли нормально, но Хёнджин опережает его. — Я хотел познакомить тебя с моей мамой. Минхо будто бы ударяют наотмашь. Сердце сжимается от слов младшего. Он прекрасно знает историю Хёнджина и что случилось с его мамой. Хван лишь улыбается, замечая слегка замедленную реакцию старшего. В глазах напротив читается осознание. — Сегодня годовщина её смерти, а отец топит слёзы в третьей бутылке соджу. Я хотел бы, чтобы она увидела тебя. Голос Хёнджина не грустный, он даже не дрожит. Однако Минхо читает его, словно открытую книгу. Он подходит ближе к младшему, беря чужие руки в свои, поглаживая костяшки. В глазах читается сожаление. — Джинни.. Начинает Ли, но Хван быстро прерывает его, не желая слушать слова утешения. — Избавь меня от этого, хён. Я не хочу, чтобы меня жалели. Отчеканивает младший, начиная закипать. Он порывается вырвать свои ладони из рук Минхо, однако, тот держит крепко, не давая уйти от прикосновения. — Я понял, Джинни, прости, не психуй. Шепчет Минхо, притягивая Хёнджина к себе, обнимая. Он понимает, что с младшим сейчас лучше вести себя предельно аккуратно. Не хочет лишний раз выводить Хвана из равновесия, не хочет трепать оставшиеся нервы своему лунному мальчику, поэтому принимает его границы, решая поддаться. — Пойдём, я познакомлюсь с женщиной, которая принесла в этот мир такого прекрасного человека. Шепчет старший, а затем отодвигается от Хёнджина, ловя его благодарную улыбку. Могила миссис Хван оказывается почти на самом краю кладбища, ближе всех к лесу. Чугунная ограда украшена извилистыми узорами, а на самой могильной плите красуются увядшие букеты цветов. Хёнджин тут же принимается убирать старые цветы, заменяя их на новенький букет белых пионов, купленный в маленьком цветочном магазине у входа на кладбище. Хёнджин рассказал, что это были любимые цветы его мамы, которые его отец всегда покупал ей. Она ненавидела розы, так как считала их жутко переоценённой банальщиной. — Привет, мамуль, ну вот и я. Давно не виделись, да? Голос Хёнджина мягкий и тёплый, в нём читается слабая улыбка. Минхо прячет руки в карманы джинс, чувствуя, что нарушает некую приватность момента. Хван садится на землю, его взгляд устремлён на могильную плиту, на которой красуется фотография безумно красивой женщины. Улыбка навсегда застыла на слегка пухлых губах. И почему на могилах всегда стоят самые счастливые фотографии? Люди на них улыбаются, смеются, запечатлённый в моменте. Навечно счастливые, будто бы и не было месяцев боли и борьбы, походов в больницы и горьких слёз по ночам. После смерти всё просто. Минхо отмечает схожесть сына и матери. — У меня всё хорошо, я справляюсь. В школе тоже всё отлично, Феликс передаёт тебе привет. Знаешь, я не рассказывал тебе, но у нашего Ликси появился парень. Чанбин классный, мне кажется, они очень подходят друг другу. Я рад за него. Хёнджин разговаривает легко и беззаботно, аккуратно поглаживая край могильной плиты. У Минхо сжимается сердце, а в горле застревает ком. Он видит, как сильно младший сдерживается, чтобы не сломаться прямо здесь. Это понятно по чересчур напряжённым плечам и левой руке, которая сжата в кулак. Ногти впиваются в ладонь, Минхо уверен. Однако, он должен отдать должное Хвану, тот держится молодцом. Даже голос не дрожит. — Мам, как видишь, сегодня я не один. Я хотел бы познакомить тебя с очень важным для меня человеком. Хёнджин оборачивается на Кота, задерживает взгляд ненадолго, ловя ободряющую улыбку на тонких губах, а затем поворачивается обратно. Он молчит несколько секунд, будто бы набираясь смелости. Минхо кажется, что он видит, как слегка подрагивают чужие тонкие плечи. — Это Ли Минхо. Знаю, ты бы хотела видеть рядом со мной милую девушку, которую ты бы смогла звать невесткой, но он очень дорог мне, мам. Прости, что, возможно, разочаровал тебя, но это мой выбор. Мне не нужен никто другой, мам, понимаешь? Он..он прекрасный человек. Добрый и нежный. Он заботится обо мне. Мне стало легче дышать, когда он появился в моей жизни. Если бы не он, я, возможно, был бы сейчас рядом с тобой… Голос Хвана начинает подрагивать, а Минхо не может оторвать взгляда от его слегка ссутулившейся фигуры. У Хёнджина глаза начинают слезиться, но он упорно продолжает, понимая, что уже не может остановиться. — Он просто тоже любит дым, мамуль, понимаешь? Мне комфортно рядом с ним, я чувствую себя живым. У него кошачий характер и кошачьи повадки. Он своенравный и своевольный. Свободный. Я тоже хочу чувствовать себя свободным, а он дарит мне эту свободу каждый раз, когда просто смотрит мне в глаза. Я его Луна, а он моё Звёздное Небо, мамуль. Минхо застывает. В груди взрываются звёзды, искореняя всё, во что до этого верил Ли, оставляя лишь луну под названием «Хван Хёнджин». Она, словно проводник, ярко светит, прогоняя всю ту тьму, которая пряталась в груди Минхо. Хёнджин затихает на мгновение. Ли видит, как тот подавляет подступающую к горлу истерику. — Вы бы отлично поладили, он бы понравился тебе, я уверен… — Хван вновь затихает ненадолго, сглатывая образовавшийся ком в глотке. — Я скучаю, мам.. Я так по тебе скучаю, мне так тебя не хватает, мамуль. Голос Хёнджина всё же срывается, а с губ слетает первый всхлип. Минхо тут же оказывается рядом, опускаясь, обнимая за плечи. Хван льнёт к уже ставшему родным телу, цепляется пальцами за подол неизменной кожаной куртки старшего, утыкается лицом в грудь и, наконец, даёт волю эмоциям. Он не боится плакать перед Минхо, полностью открываясь, показывая себя с самой слабой стороны. Минхо держит крепко и надёжно, притягивает лишь ближе, невольно пытаясь утопить горе младшего в самом себе. Он нежно поглаживает Хёнджина по светлым волосам, пропуская пальцы через слегка спутанные пряди. — Тише, Джинни. Она ведь всегда с тобой, милый. Присматривает за тобой с небес и абсолютно точно гордится, что у неё вырос такой сын. Она рядом, Джинни. Шепчет Минхо, беспорядочно целуя младшего в лоб. Он позволяет Хвану мочить свою майку горькими слезами тоски. Кому, как не Минхо, знать горечь потери? Он сам через это прошёл, когда из этого мира ушла его бабушка. Вот только тогда он был абсолютно один, а теперь он должен показать Хёнджину, что тот не один. Больше нет. — Джинни, посмотри на меня. Тихо просит Минхо. Хёнджин нехотя поднимает свой заплаканный взгляд. Ли мягко улыбается ему, поглаживая мокрую щёку большим пальцем. Смотрит с нежностью, пытаясь подарить ему всё тепло на которое только способен. — Ты не один, Джинни. Я знаю, как трудно терять близкого тебе человека. Знаю, что горечь потери так просто не уходит, но, малыш, нельзя всегда думать лишь о плохом. Лучше вспоминай хорошие моменты и живи ими, это помогает. Ты у меня очень сильный, ты справишься. Просто помни, что ты не один. Твоя мама всё ещё с тобой. Она всегда с тобой, вот здесь.. Минхо прикладывает ладонь к груди блондина. Там, под материей лёгкого свитера, за клеткой рёбер, отбивает болезненный ритм тоскующие сердце. Хёнджин смотрит на своего Кота, а слёзы начинают течь по щекам с удвоенной силой, ведь он не понимает, как ему вообще могло так повезти в жизни. Старший понимает его лучше, чем кто-либо другой, и он так невъебенно благодарен судьбе, что она свела его с Ли Минхо. — Спасибо.. Шепчет он, еле шевеля губами, а затем вновь прячет лицо на груди старшего, прижимаясь лишь ближе, чувствуя, как его обнимают в ответ, ведь так же сильно боятся потерять. Все чувства взаимны.

~~~

— Хён, а сколько у тебя татуировок? Спрашивает вдруг Феликс, лёжа на коленях Чанбина, пока пальцы того играются с его выжженными прядями. Чанбин хмыкает, откладывая телефон, в который до этого был устремлён его взгляд. Он встречается с блестящими глазами Ликса, что смотрят с неприкрытым интересом. Со ухмыляется. — Много. Тянет он, задумываясь, а ухмылка перерастает в лукавую улыбку. Феликс вскакивает с чужих колен, принимая прямое положение, садясь в позу лотоса, поворачивая корпус к своему парню. Глаза блестят детским азартом. — Покажи. Просит он. Чанбин засматривается на то, как лучи заходящего солнца падают прямо на лицо младшему, зажигая небо созвездий на чужих щеках. Солнечный мальчик. Чанбин хмыкает на просьбу Феликса, придвигаясь чуточку ближе, щуря глаза. — Зачем? Спрашивает, а на губах играет издевательская улыбочка. Ли слегка заливается румянцем, но всё же стоит на своём. — Мне интересно. Ты говорил, что твои тату очень много значат для тебя, вот я и захотел увидеть все. Твои рукава я уже успел рассмотреть, змею на шее тоже, но вот остальные.. Ликс прикусывает губу, смущается, понимая, как это всё звучит. Чанбин на это лишь заливисто смеётся. — Если так хотел, чтобы я снял майку, мог просто попросить. Тон Со становится тише, а голос звучит ниже. Лицо Феликса вспыхивает по новой, а старший с удовольствием наблюдает за тем, как на милом румянце сильнее проступают веснушки белокурого. Он понимает, что ответа не дождётся, а если продолжит, то будет смущать Ликса ещё больше. Он ухмыляется самому себе, бормоча под нос что-то про слишком милых и невинных мальчиков, поцелованных солнцем. Встаёт с дивана, на котором прежде сидел, и без колебаний снимает с себя чёрную майку. Феликс напрочь забывает про смущение, когда перед его глазами появляется сильная спина, покрытая красивым чертежом. На первый взгляд может показаться, что татуировка довольно абстрактная и совершенно не имеет смысла, но Ли смотрит откровенно заворожённым. Он видит что-то своё в чёрных линиях. Представляет свою картину, вырисовывая в голове историю. Чанбин ощущает на себе пристальный взгляд. Это льстит, ибо он чувствуется совсем по-иному, как-то слишком хорошо. Будто бы нет на свете ничего более правильного, чем стоять полуголым перед Ли Феликсом, пока он с интересом разглядывает твои татуировки. Сам Феликс, впрочем, идёт на поводу у своей любознательности, позволяя себе подняться и сделать шаг к хёну, а затем невесомо прикоснуться к чужому оголённому плечу, откуда начинается тату, перетекая в рукав и на спину. Чанбин вздрагивает от неожиданности. У Феликса пальцы холодные, повторяют в точности каждый штрих. Старший стоит, как вкопанный, боясь пошевелиться. Есть что-то такое совершенно другое, слишком интимное во всех действиях блондина. Это близость, но на другом уровне. Они лишь жаждут понять друг друга, а это абсолютно другая интимность. Чанбин может поклясться, что с каждым невесомым прикосновением холодных пальцев, Феликс будто бы дотрагивается до его души. Со не особо любил, когда его трогали. Он вообще был не очень людимым, а татуировки для него были чем-то святым. Он бы никогда не позволил простому знакомому или даже любовнику так касаться его тату. Но то, как это делает Феликс порождает в глубине груди какие-то уж чересчур светлые импульсы, будто бы кто-то играется солнечными зайчиками у тебя прямо в груди. Чанбин не выдерживает — поворачивается, встречаясь взглядом с искрящимися большими глазами напротив. Феликс смущается, но кажется, лишь на секунду — в следующее мгновение он тянет руки к телу напротив, аккуратно прикасаясь к чужой груди. Касается лишь кончиками пальцев, повторяя изгиб ключиц и чернильные узоры под ними, поднимаясь выше, очерчивая татуировку змеи на шее. Чанбин смотрит выжидающе, а руки сами тянутся к младшему, обвиваясь вокруг тонкой, какой-то совсем девичьей талии. Он не делает ничего, просто держит, позволяя младшему делать всё, что вздумается. Ли поднимает свои большие омуты, будто бы нарочно топя в них бедного Чанбина. Улыбается совсем мягко, а затем тянется вперёд, прикрывая глаза. Старший намёк понимает тут же, целуя блондина, наконец, притягивая ближе. Ликс отвечает робко, всегда так делал; аккуратно обвивает шею байкера, слегка выгибая спину. Чанбин целует мягко и нежно, совершенно не напирая и не спеша — им некуда торопиться, ибо время, кажется, тоже останавливается, чтобы поглядеть на них в этом моменте. Феликс ластится, словно котёнок, чем вызывает улыбку Со. Младший чувствует её сквозь поцелуй, слегка отстраняясь. На своих губах зеркальное отражение. — Что? Тихо спрашивает Ли, шепча прямо в губы своего хёна. Тот лишь усмехается, качая головой, притягивая ближе, заставляя выгнуться слегка сильнее. — Ничего.. Ты красивый. В тон младшему говорит Чанбин, соприкасаясь своим лбом с чужим. Феликс мило улыбается на это, но глубоко внутри отвергает комплимент, совершенно не соглашаясь со словами тату-мастера. Однако в груди почему-то приятно щемит. Грохот входной двери заставляет обоих парней отпрянуть друг от друга, как от огня. В глазах Феликса мелькает страх, когда в глазах старшего читается лишь сконфуженность. — Одевайся, быстро! Шипит Феликс, кидая в старшего его футболку. — Ликси, милый, я дома! Слышится голос мамы Феликса за дверью. Оба парня только-только успевают привести себя в порядок, как дверь в комнату распахивается, являя их взору деловую женщину. Она явно намеревается что-то сказать, но тут же замолкает, замечая в доме постороннего. Феликс подскакивает к ней. — Мам, познакомься, это— Однако младший не успевает договорить, Чанбин перебивает его, подходя ближе и уверенно протягивая женщине свою ладонь. — Очень приятно с вами познакомиться, миссис Ли. Меня зовут Со Чанбин. Чанбин добродушно улыбается, когда старшая Ли приветственно пожимает его руку, коротко кивает. Она переводит взгляд на своего сына, явно ожидая хоть какого-то объяснения. — Он мой парень, мам. Тихо говорит Феликс, чем вызывает большое удивление Чанбина. Он напрягается, готовый в любой момент защищать младшего от разгневанного родителя. Обычно, такие вести родители принимают откровенно паршиво. Однако на лице мисси Ли появляется лишь милая улыбка. Чанбин следит, как она мягко поправляет белые волосы сына рукой, а затем переводит тёплый взгляд на самого Со. — Ну что ж, Со Чанбин, если ты хоть как-то обидишь моего мальчика, я лично оторву тебе яйца, понял? Мама Феликса всегда была прямолинейна и не скупилась на довольно агрессивные высказывания, особенно, когда дело касалось её единственного дитя. Феликс давится, начиная шипеть на маму, а Чанбин на слова женщины лишь улыбается. Его взгляд встречается со взглядом Феликса. — Никогда в жизни. Я готов подарить ему всю вселенную.