Пустая трата слов

Возможно, совсем не руки представляют опасность. – Ого, – говорит Гипнос; Арес моргает и ему требуется несколько ударов сердцем, прежде чем ему удаётся сосредоточиться. Рядом с Гипносом он всегда фокусируется в первую очередь на его веснушках – они действительно настолько прелестны. – Как бы мне хотелось, быть способным заморочиться на что-то такое, – вздыхает Гипнос и оглаживает щёку Ареса. Тот чувствует тонкие пальцы и мягкую кожу его ладони. Арес прикрывает глаза, пока Дионис смеётся позади. О, этот гортанный смех: он весьма по душе Аресу, если быть честным. В целом, Арес очень… очень. Податливый, расслабленный, и Арес не до конца уверен, как из этого что-то вышло, не считая того, что он, наверное, в порыве излишней глупости, додумался пригласить их обоих в свой кабинет выпить и обсудить… любой бред, который они бы только пожелали, но который они уж точно не обсуждают сейчас, и не обсуждали уже несколько часов. Наверняка часов. – Ты слишком ленив, – говорит Дионис тепло и с симпатией, отчего Гипнос смеётся; Арес ещё раз открывает глаза, потому что смех Гипноса всегда такой яркий, такой быстрый, и от смеха его щёки, уже усыпанные звёздами, становятся более прелестными. Арес поводит запястьями за спиной, подумывает разорвать крепко завязанную ткань, но не уверен, что сможет, учитывая руку, которой Дионис его приобнял, или его подбородок на плече Ареса. Он хочет, очень сильно хочет прикоснуться; в равной степени он был бы не прочь укусить. – Да, – вздыхает Гипнос так скорбно. Его губы даже немного не разбиты. Преступно. Действительно, Аресу стоит приказать выпороть кого-нибудь. – Хорошо, что у меня есть ты! Арес облизывает губы; всё ещё ощущает вкус Диониса на них – по крайней мере, он мог оставить синяки хотя бы на ляжках. Совершенно чудесных ляжках, которые к тому же идут в комплекте с настолько же изумительным членом и рукой в его волосах, и улыбкой, и так многими растраченными словами. – Разумеется, всегда рад помочь, – говорит Дионис, ловит зубами мочку уха Ареса, когда усмехается, его другая рука хлопает по животу Ареса, по его бёдрам, и оставленный совсем без внимания член Ареса наливается снова, дрожь заставляет его забыть, что он податлив, и наполнить его лишь желанием… Желанием. – Скажи, Арес, ты ведь точно доставишь Гипносу удовольствие, верно? – внезапно спрашивает Дионис. Он мурлычет Аресу на ухо, его пальцы потирают внутреннюю часть бедра; Арес вздрагивает от прикосновения, снова дрожит, когда Гипнос садится на его колени, — от ощущения кожи на его ляжках, его груди, когда Гипнос наклоняется в нему. Ему стоит разорвать ткань на запястьях; он мог бы. Затем схватить Гипноса за талию, ведь он очень лёгкий, и Арес действительно хочет услышать, как сбивается его дыхание. Хочет этого так сильно, когда головка члена Гипноса касается живота, когда тощая грудь Гипноса прижимается к его собственной, и Гипнос улыбается ему, прежде чем поцеловать его лоб, виски, щёки. Закрывает ему глаза и целует его ресницы. Подушечки пальцев проходятся по линии челюсти Ареса, и он вздрагивает. Глаза невольно распахиваются, когда ткань так умело прижимается к губам. Гипнос отстраняется с довольной улыбкой; Арес его убьёт как только освободится от ткани у него на руках и кляпа во рту. Он хочет разорвать глотку мужчины своими зубами. – Просто забочусь о тебе! – напевает Гипнос. Его руки ловко обхватывают лицо Ареса, успокаивают, соскальзывают вниз, чтобы пройтись по напряжённым мышцам шеи, и напряжение испаряется прежде, чем Арес успевает проследить за движением, — даже когда рука Диониса на его бедре скользит между ног, обхватывает его член, и вот тогда Аресу становится очень, очень трудно продолжать злиться вообще. – Я просто подумал — ну знаешь, ты так ненавидишь нытьё, что мы ведь можем просто надеть на тебя кляп. – Ага, мы это обсуждали. Знаешь, это лучше, чем кусать руку, – снова мурлычет Дионис ему на ухо, целует тонкую кожу вдоль ткани. Тёплые руки медленно проходятся вверх и вниз по всей длине члена Ареса. – Ведь ты такой радушный хозяин, знаешь? Действительно прекрасный. Ты же не против, верно, ну же? Звук, который издаёт Арес, в целом звучит не особенно достойно, но очень сложно сохранять достоинство, когда чужой палец прижимается к головке его совершенно мокрого члена; настолько же сложно сохранять достоинство, когда руки Гипноса гладят по его плечам и вниз к груди, ногти едва ощутимо и столь приятно царапают его кожу. – Так и думал, – говорит Дионис. – Спасибо тебе огромное, – говорит Гипнос. – Честно, я мечтал об этом! Арес пытается понять, за что его вообще благодарят. – Просто замри, – Дионис целует Ареса прямо за ухом. Его рука соскальзывает с члена Ареса и движется вверх, по бокам, обводит шрамы на рёбрах. Дрожь проходит сквозь его тело, начинаясь в позвоночнике, — слишком горячая, слишком холодная, слишком слишком. – Нужна помощь, Гипнос? – Нет, – отвечает Гипнос, прелестно и мокро дыша в плечо Ареса. Возможно, он сможет прогрызть кляп. Маловероятно, абсурдно, но… Затем он выясняет, за что именно его благодарили, когда Гипнос берёт его член в руку и опускается на него; воздух холодит кожу, когда Гипнос садится обратно, когда он откидывает голову, демонстрируя свою красивую шею с точками веснушек на коже, рассыпанными по плечам и узкой груди. Арес дёргает узел на запястьях, пытается двинуться – всё, чего он ужасно хочет, — укусить Гипноса за горло, оставить синяки, схватить за запястья, поймать все эти прелестные вздохи и стоны, слетающие с его губ. Он не может. Дионис крепко удерживает его вдоль груди, смеётся в его ухо, когда Арес пытается получить какую-нибудь возможность что-то сделать в постели, любое влияние. – Полегче, – говорит Дионис. – О боже, – сглатывает Гипнос: движется его кадык. Он настолько чудесно горяч и тесен вокруг члена Ареса, его бёдра так трутся вдоль его собственных, и если бы Арес мог хотя бы пошевелиться… – Полегче, – повторяет Дионис. – Ну же, ты был таким радушным хозяином всю ночь, таким хорошим. Правда, я не преувеличиваю. Ты ведь хочешь, чтобы Гипнос тоже получил удовольствие, да? Мы все этого хотим, я знаю, и ты хочешь, хороший Лорд. Гипнос, ты правда сделал именно это, да, я бы не смог. – Ощущается, – вздыхает Гипнос, – чудесно. Дионис смеётся; Арес жмурится — его глаза тоже закрыты, откидывает голову назад, пытается заблокировать ощущения, но постель позади него прогибается под весом Диониса. Всей своей кожей и теплом он прижимается к спине Ареса и медленно проводит руками по его шраму. Но Гипнос здесь, тёплый и тесный, и стонущий. Его бёдра мелко дрожат, его ногти царапают грудь Ареса. – Мы безусловно о тебе позаботимся, Арес, – бормочет Дионис. – Ты просто расслабься ещё ненадолго, хорошо? Да, ты можешь, расслабишься, мы действительно никогда не были с кем-то настолько же хорошим, как ты. Я серьёзно, ну правда, правда. Не могу поверить, что твоя жена позволяет кому-то ещё касаться тебя, не могу поверить совсем. Арес открывает глаза при упоминании Афродиты. По его телу растекается тепло, неожиданное, сносящее с ног, – он любит её, и это она пригласила их, разве нет? Для него, потому что её он не заслуживает, она такая, такая. Он должен, конечно, попытаться для неё и… он не уверен, что именно, но… – Ах, – выдыхает Дионис. – О, да, я безоговорочно расскажу ей, насколько чудесным ты был, ты просто ух, да. – А, то есть теперь ты мне веришь, – говорит Гипнос, наклоняется чуть вперёд, — достаточно для того, чтобы погладить Ареса по щеке. – Дионис думает, что он знает всё, и никогда меня не слушает, – он улыбается; приподнимается чуть-чуть, соскальзывает вниз. Арес хочет укусить, схватить, но… – Ты мне веришь, – говорит Гипнос, и Арес слегка кивает. Несдержанный стон срывается с его губ. – Он может побыть очень радушным хозяином ради его очаровательной прелестной жены.

***

– Эй, – тихо бормочет Дионис, и ошеломлённый Арес открывает глаз,. Он… устал и тонет в огромном количестве ощущений. Кляп промок насквозь; грудь болит. Он чувствует себя… пьяным. Или не пьяным, а скорее… – Нужно взять полотенце, да? Подвинься, – рука гладит его волосы. – Ты просто полежи здесь с Гипносом, пару секунд, это недолго. Арес моргает. Но вот кляп ослаблен, освобождены его запястья. Затем его подталкивают и опускают на постель, а там Гипнос. Гипнос, который мягко и лениво улыбается среди подушек. Арес падает рядом с ним, вдыхает его запах. Бездумно целует его ключицы, снова и снова… Гипнос смеется; Арес замирает, прикрывает глаза, слушает, утыкается в него лицом, так что может чувствовать его щекой. Проводит рукой по рёбрам, но даже это ощущение не кажется ему до конца реальным. Он думает, что может быть наполовину призраком, но его прикосновение к груди Гипноса вызывает у того смешок, так что он, должно быть, всё же не призрак. – Я на самом деле не шучу, – говорит Гипнос. – Ты воистину подарок. Арес мычит, потому что эти слова должны что-то означать, даже если у него нет мыслей, что именно. – Поднимайся, – говорит Дионис, и постель прогибается под его весом. Арес не особенно хочет вставать. Он думает, что мог бы остаться именно здесь, прижавшись щекой к слишком впалой груди Гипноса, пока не умрёт. Кто-то должен. Гипнос кажется тем самым молодым человеком, ради которого кому-то стоит умереть. – Дай ему поспать, – пальцы Гипноса почёсывают голову Ареса. – Я не намерен давать Афродите повод никогда нас больше не приглашать, – говорит Дионис; Гипнос вздыхает, тяжёлое дыхание приоднимает его грудь, и Арес слушает его, потому что в этом, по крайней мере, есть смысл. – Подъём, – говорит Гипнос. – Твоей жене хотелось бы этого. Арес не думает, что он в состоянии встать; но он точно может перекатиться на бок, а потом на спину. Судя по всему, этого достаточно. Он позволяет глазам закрыться; дрожит от холода ткани, её грубости, но Дионис действует нежно, быстро. – А меня ты не помоешь? – почти смеётся Гипнос. – Ты сам можешь о себе позаботиться, – говорит Дионис; раздаётся звук хлопка ткани по коже и скрип кровати, когда тёплый Дионис устраивается возле Ареса и проводит ладонью по его груди Ареса. – Все вы, старики, одинаковые, засыпаете, как только кончили. Арес почти хочет возразить, открывает глаза, чтобы посмотреть вверх, но очень, очень мало слов приходит ему в голову; ещё меньше из них имеют смысл. Дионис улыбается. – Просто шучу, Арес, – говорит он. – Никогда не встречал кого-то, подобного тебе, и я определённо расскажу об этом твоей жене. Арес слегка щурится, пытается понять, хорошо ли это, но затем Гипнос устраивается наполовину на его груди, под рукой. Его кудри щекочут щёку и челюсть Ареса. После Дионис натягивает одеяло, прижимается к его боку, поцеловав в висок. Становится очень темно и очень тепло, и Арес больше не чувствует себя настолько призрачным, — теперь, когда с каждым вдохом и дуновением близости к нему прижимаются всем телом, переплетаются с ним ногами.