Изменчивые Дороги (цикл Миры Странников)

      Выйдя на улицу, Сёма огляделся.       «Малыш… Спустись, пожалуйста, ко мне».       — Помоги спуститься, — проговорила Сира.       Обернувшись на звук, он увидел её, сидящую на нижней ветке. Раскрыв объятья и приняв упор, он улыбнулся и сказал:       — Ловлю!       — Ты уверен? — её тонкая бровь задралась вверх.       — В себе я уверен, но если хочешь, чтобы я спустил тебя как-то иначе… — он скорчил обиженную мордашку, — могу позвать Эра, он будет держать тебя сверху, а я хватать снизу!       — Сёргилэнт, хватит издеваться!       — Взаимно, Леди… Эль-ви-ни-си-раэль! Кажется, правильно запомнил? Четверо меня забери! Я смог! Тьфу ты… Сири, хорош! Или говори, как тебя спустить, или жди, когда я допрыгну и совью там гнездо! — он с обеспокоенным взглядом стоял внизу и ждал.       Сира хихикнула:       — Правильно… Не прошло и половины цикла. Делаешь успехи. Подставь руку, чтобы у меня хоть какая-то опора под ногой была. Надеюсь, мы с Лари своей массой её не сломаем.       — И всё?! На плечо становись… — сказал он со вздохом и принял упор. — Если моя госпожа того желает, можете даже сесть на шею…       — На ней не сидеть, а кататься удобно.       Ощетинившись чешуёй, он поставил сцепленные ладони под её ступни.       — Давай, Лучик… Слазь! И больше ты так высоко у меня не полезешь!       — Если потребуется, придётся.       Она использовала его руки только для того, чтобы развернуться, а затем, повиснув на ветке, уже позволила её подхватить. Аккуратно подхватив, он обнял и задержал её в воздухе.       — Надеюсь, не придётся… А то я каждый раз всё больше и больше боюсь за вас, — он поставил её на землю. — Спать идите, я покараулю пока.       — Как Эр? Ты выяснил, что с ним? — она и не думала выпускать его из объятий.       — Новая война, старые переживания… Даже такому мудрому, сильному и опытному иногда надо просто поговорить… — он зарылся лицом в её золотые пряди.       — Спасибо тебе… За последние годы ты единственный, с кем он хотя бы разговаривает нормально. А о том, что ты — лучший, — Сира потрепала его по отросшим волосам, — я знала с самой нашей первой встречи.       — Мне есть на кого равняться, любимая… Ты ведь не против?       — Я никогда не против, — она чуть отстранилась, чтобы видеть его лицо, а затем нежно коснулась его губ своими.       — Не распаляйся, малыш… — он нежно отвечал на её ласку своими прикосновениями. — Не хватало, чтобы нас засекли по вспышке.       Она лишь чуть покраснела, что было заметно по ее ушкам:       — Я лишь хотела, чтобы ты знал, что я тебя люблю… — она прикоснулась своим лбом к его. — И что… Ой… — она внезапно улыбнулась. — Кажется, кто-то тоже любит папочку…       Сёма замер, пытаясь понять, не почудилось ли ему.       — Как, уже? Я… думал ей надо для этого родиться и научиться говорить… — он смутился и опустил глаза. — Может, ты пойдёшь полежишь? А то на нервах даже я пинаться начну!       Сира, всё ещё улыбаясь, взяла его руку и приложила к своему животу там, где чувствовала лёгкие толчки.       — Нет, мой лучик, это так не работает… Марш спать, а то я буду пытаться подобрать к толчкам шифр и у меня будет получаться всегда одно и тоже…       Она поморщилась, но эта странная светящаяся радость всё равно никуда не ушла:       — Вредный ты… — затем погладила животик. — Вредный у тебя папа, Лари, не хочет здороваться… — и повернулась, чтобы пойти в землянку.       Он лишь рассмеялся.       — А по-моему там было что-то вроде «спасите-помогите, моя мать скачет по деревьям, как белка, и не хочет идти спать на кроватку». Тебя проводить? Спеть колыбельную?       — Я лучше знаю, что там было! По крайней мере, пока… — и начала спускаться вниз.       «Конечно, лучше, малыш… Конечно, лучше!». — и он ушёл на наблюдательный пункт над обрывом.       Её тёплая светлая радость всё ещё колыхалась на границе сознания, как и то, что она заснула.       Эрлонд лежал, пытаясь восстановить дыхание, привести мысли и чувства хоть в какую-то систему. Речь Сёмы стала для него тем самым холодным отрезвляющим душем. Бред, который он наговорил, никак не укладывался в голове. Сёма высказал всё то, чего сам Эрлонд высказать боялся. Да, он виноват… И в первую очередь — перед Ланой.       Он бросил их учеников, детей. Только сейчас он понял, что и воюет он скорее чисто автоматически — у него как у главы базы на Сайре были обязательства сделать всё возможное и невозможное, чтобы база выстояла, у него были обязательства защиты женщины со способностями Странника. Он их тоже выполняет. Но вот хотеть всё это его лично почему-то заставил именно этот драконид.       Сёма сидел на наблюдательном посту и думал. Вдали петляла дорога и выход с форта, за спиной стоял их лагерь. А он опять был между всеми и сам по себе. Вроде всё хорошо и правильно, а сердце не лежало спокойно. Вглядываясь временами в ночное небо, он всё ждал и ждал… Одобрения? Похвалы? Просто направляющего пенделя? Казалось, все моральные силы кончились, и теперь он безвольно плыл по течению. Благо, ночь была спокойной…       В ущелье дрогнула реальность лёгким маревом, а затем возник человек в сером плаще. Он почти сразу же присел, ощупывая пальцами землю под ногами.       Сёма резко рухнул на землю и подполз к краю обрыва. Марево было знакомым. Он внимательно наблюдал…       «Малыш! Срочно! Разбуди Эра ко мне!».       Человек поднял ладонь в перчатке, и над ней появился маленький светящийся шарик. Свет озарил лицо, скрытое под капюшоном. С того места, где находился незваный гость, увидеть само его лицо было невозможно. Мужчина, расправив плечи, сделал пару шагов, осматриваясь.       Сира всполошилась и пошла будить брата.       Вороны в округе смотрели на существо спокойно, да и шарик даже издали не казался изменчивым пламенем. Драконид приподнялся. Предрассветное время — самое тёмное, а расстояние столь велико, что без сканера в чёрной чешуе увидеть его было невозможно.       «Лучик, похоже тут кто-то из наших, но он один…».       Рядом материализовался Эрлонд, натягивая стрелу. Человек поднял голову, теперь его можно было узнать. В ущелье стоял Вентор. Он помахал рукой, улыбнулся, выдохнув с облегчением, и скинул рюкзак, а затем исчез в мареве Шага.       — Я же сказал, что о нас помнят, просто искать нас было небезопасно… — сказал Сёма совсем уж неуверенным голосом, почёсывая старый шрам от печати. — Кажись, гостинцы с главной базы передали…       — Или от Эли… Это Вентор был.       Он улыбнулся наконец-то.       — Ну послали наверняка… Чтоб уж точно дошёл! — Сёма растерянно, но радостно смотрел на наставника. — Как пытался меня убедить один из этих, со звездой… Нельзя убить Странника на Дороге… — и добавил чуть тише. — Правда, ему это не помогло…       — В смысле…       Эрлонд подавился улыбкой.       — Мальчики, вы будете трепаться или спуститесь вниз? — Сира, хоть и беременная, умела подкрадываться незаметно.       — В прямом. Главное правило на Изменчивом Тракте: без цели нет пути. Пойдём заберём мешок, пока патруль не пришёл. Дома расскажу, если захотите…       Эрлонд вздохнул:       — Не только на изменчивом… Оставайтесь тут, я быстро, — и, закинув за спину лук, за несколько секунд почти материализовался в ущелье, подхватывая рюкзак.       Воспользовавшись свободной минуткой, Сёма взял Сиру за руки:       — Когда-нибудь я или умру от страха, или привыкну к тому, как ты тихо ходишь, мой лучик. Прости, что разбудил… Лари не беспокоила мамочку?       — Лучше привыкай… Топать как слон я не приучена. Нормально, больше не пиналась, скорее всего спит.       — Эр тоже не топает, но его я чаще замечаю… — виновато сказал он, но всё же обнял. — Вот так всегда, сейчас она выспится, а потом будет нас терроризировать?       Эрлонд уже поднялся, следов, что там кто-то был, не осталось. Эльф отправил их в землянку разбирать припасы, а сам возобновил слежку. Шаг явно должны были заметить, то есть вскоре их ждёт новый дрон.       В голове роились воспоминания: холодный тон Пресветлой, взбешённый Первый Странник, названный Артуром и Лабиринт… В зеркальных крошках и отражениях смешались несколько месяцев его взбалмошной жизни. До лагеря они добрались молча. Драконид легко нёс рюкзак, помогая своей Леди преодолевать ставшие сейчас затруднительными препятствия и окончательно погрузившись в раздумья о том, как и стоит ли рассказывать всё Эру.       Сира же сосредоточилась на пути, на немного ноющей спине, которую нельзя было лечить силой из опасения, что их заметят, изредка она улыбаясь и чуть касалась пальцами руки мужа, немного играя.       В землянку он привычно шагнул первым. Пройдя вглубь, разжёг лучинку и закрепил её над столом.       — Давай посмотрим, что нам передали и что с этим делать… — задумчивый голос драконида казался отрешённым.       Сира кивнула, открывая мешок. Сверху лежала записка, написанная их старым с Элей шифром — на смеси эльфийского и древнеэльфийского языков.       — Это от Эли… — она указала на записку. — Этот шифр знают всего несколько человек. Сейчас попробую перевести.       «Моя любимая старшая сестренка.       Надеюсь, мы правильно всё вычислили. Хотя мама никогда не ошибалась. Кроме нас с Вентором о твоем местоположении знают только она и папа. Так даже веселее. Орден носится за хартши, думая, что они нашли тебя, хартши носятся за Орденом, думая, что они так тебя скрывают… Как только мама узнала, что Шагнула ты с Эром, сразу же указала на вход в старый туннель форта. И даже если тебя там нет, Эрлонд будет там, и он точно сможет с тобой связаться. Ну, понимаешь, мама — это всегда мама. Я там собрала тебе травок. Надеюсь, токсикоза нет, но если что, пей. Ещё положила сборов, ну, моих любимых, которые и понос, и золотуха, используйте с умом… Там же нам принесли травку с милым свойством, отдай Сёме. Нам сказали, что он знает, что с ней делать. Вентор с папой тоже что-то положили, я не смотрела.

Любящая вас всех, Эля».

      — Сири… — начал было Сёма, но, услышав счастливое щебетание любимой, осёкся. Пакетик «для Сёмы» был пухлым и мягким. Аккуратно развязав его, он отпрянул и резко стянул тесёмки. — Да уж… Знаю… Эру понравится.       — Что это? — жена улыбалась; она давно так не улыбалась, как с этого простого письма на простой бумаге.       — Буянка… — коротко охарактеризовал Сёма. — Если выварить настой и добавить в воду, гончие с ума сойдут. Да даже если не вываривать, можно шороху навести. Она почти на всех хаотов действует. Глюки с неё ловятся задорные.       — То есть тебе с ней не желательно иметь дело?       — Приходилось. Я случайно один раз травы перепутал и её сожрал… От Риги меня выпорола! Когда связать смогла…       Сира хихикнула:       — Неужели ваша целительница смогла связать целого дракона? Она что, тоже дракон?       — Нет… Она из погонщиков. Вольная. Отец её правда из местных эльфов был, но его форму она принимает редко… Когда очень злится.       Сира похлопала глазами:       — Местный эльф? Это какой?       — Наш, он в Лабиринте умер, когда я ребёнком был. Чуть позже матери… Кожа такая пепельная была, уши длиннющие… Он их собирал как-то витиевато. Лечить мог, магию творил, они с матерью часто болтали, когда передышка была. Но от химеры его это не спасло…       — Я слышала про эльфов Хаоса, но в жизни увидела только один раз… И то, недавно… И тот оказался драконом, — она хихикнула, вспоминая, как парня пытались заставить усидеть на месте.       — На полукровок трава хуже, но действует. Глюки только ловишь и потом без сил, сушняк дикий, словно ведро бегунка выпил. Собственно, с бегунком я его и спутал…       Сира достала из рюкзака травы от тошноты и убрала их к себе. Сейчас токсикоза уже не было, но, бывало, накатывал. Лучше иметь запас.       — А с запасом боевых трав будем делать, что и в прошлые разы?       — Мне кажется, Эру нравилось развлекаться… — пожал плечами Сёма. — А тут и боезапас обновили, и цель есть!..       — Так, а что положили папа с Вентером? — она заглянула в рюкзак глубже.       — Надеюсь, они прислали там что-то типа плана дальнейших действий нашему партизанскому отряду?       На самом дне рюкзака лежал объёмный свёрток, раскрыв который, пара увидела завёрнутые в зелёный плащ ЭЛС старые, отделанные серебром, наручи. Сёма замер, аккуратно прикасаясь к знакомой гравировке, царапинам, выбоинкам. Внутри наручей были закреплены ещё несколько свёртков. Часть из них была со знакомыми ему травами, мазями и даже сушниной, а во второй, помимо его мешочка со Слезами и пояса, лежала небольшая костяная фигурка свернувшегося дракона. Он удивлённо поднял глаза на Сиру.       — Почему? — едва слышно спросил он.       — Ты о чём? — для Сиры все эти вещи были незнакомы, но, кажется, для её мужа они были важны. — Объяснишь?       — Дракончик… Первого я похоронил с матерью. Второго мне Риги вырезала уже сама… Когда мы ушли, такой же остался в моей комнате.       Сира обняла его, садясь рядом.       — Как думаешь, они уговорили Риги переехать? Хоть познакомишь, а то наслушалась о ней столько, что ощущение, что знаю целую жизнь.       Она нежно улыбалась.       — Нет… Это вряд ли. Чтобы она бросила Таверну… Даже не знаю, что должно случиться, хотя… В Лабиринт она бегала. Думаешь, ваши решили, что мы спрячем тебя у неё?       — Не знаю, может быть. Проверяли все варианты, скорее всего, пока не нашли. Только откуда они узнали, где её искать?       — А откуда… — он резко замолчал. О Непорочной Грани Сире знать не следовало… Хоть она могла о ней и не знать, но, если хоть слышала, объяснить ей всё было бы ещё сложнее. — Они же знали, что я с Тракта и могу призвать Лабиринт. А самый короткий Лабиринт проходится меньше, чем за неделю! Куда идти на Тракте, как не в стабильные зоны?       — А, да… логично, — она нахмурилась, муж явно о чём-то недоговаривал, но это что-то было для него по какой-то причине болезненно, поэтому Сира не стала настаивать. — Отец говорил, только я, наверное, плохо слушала…       О том, что самый короткий Лабиринт был самым тяжёлым и опасным, он умолчал. Память услужливо напомнила брызнувшими зеркальными осколками, и Сёма непроизвольно сжал кулаки.       — Я говорил. Там ты была, сестра твоя была и парень её. Что сумку оставил… — произнёс он тихо.       — А что Эля с Вентором там делали?       — Она меня ещё аномалией обозвала…       — Ну, аномалией она тебя ещё на базе при мне называла… — Сира отвела взгляд, всматриваясь в тёмные углы их землянки, которые были не подсвечены лучиной.       Она смахнула пару слезинок, снова утыкаясь ему в плечо. Она проглатывала вопросы, на которые во многом не хотела — нет, даже не так, — хотела, но боялась услышать ответы, а ведь она поймёт, если он начнёт врать. Сира коснулась пальцем обручального кольца: теперь поймёт. А сейчас до неё начало доходить, что его «плохо» было ещё хуже, чем её. Она-то просто перерасходовала силы, вплоть до резерва, долго, муторно, но восстановимо, а вот то, что ради него Эля с Вентером отправились в миры Хаоса, значило лишь одно: у себя они найти лекарство не могли.       Ласковым котёнком Сира прижалась к Сёме, и он обнял её, ласково потрепав кончик дразнящегося ушка.       — Дай мне время, котёнок… Я запутался. — честно признался он. — И не знаю, как что принимать и понимать правильно… Даже не знаю, стоит ли говорить Эру о том заказе… Нет, он поймёт, но в праве ли я? Как думаешь? Я же не убивал…       Она чуть мотнула головой, с улыбкой утаскивая у него своё ушко.       — Ты имеешь в виду — сделать Вентора главой Странников? Учитывая, что это фактически приказ мамы… Эрлонд слишком хорошо её знает. Только я так и не поняла причины её плохого расположения к Артуру… Но мама ничего не делает просто так и без оснований. Значит, основания были и очень серьёзные. Эр не идиот.       — Тогда, когда мы ушли… — начал он тихо, прижав её к себе, словно боялся, что она исчезнет, — Артур требовал тебя забрать… А я помнил, как ты не хотела. Да и Старший Лорд пришёл. Сердитый был, аж пламя призвал. Я боялся, что они сцепятся и тебя заденут.       — Отец? Злой? Почему?       О том, что Артур хотел, она понимала, она вроде даже как обязана была, но…       — Как я понял, он кого-то убил… — глухо произнес Сёма. — Женщину. Но я не понял ничего больше, прости… Я просто боялся, что он сделает что-то с тобой.       «Ту, кто мог бы продлить его жизнь, он сам и убил», — слова Пресветлой Леди непроизвольно всплыли в памяти.       — Я не знала… — тихо прошептала Сира, поглаживая Сёму по волосам.       — И не надо! — он тряхнул головой, силясь прогнать память. — Теперь он тебя не заберёт! Забудь! Если надо будет, я его протащу по всем Лабиринтам, пока сами Четверо не придут за ним!       Его трясло мелкой дрожью. Старые воспоминания напомнили не только о том, сколько было уплачено, но и каким хрупким было счастье в его руках. Сёма закрыл глаза и гладил Сиру, пока страх не улёгся. Чуть позже он разжал руки и извиняющимся взглядом посмотрел на любимую.       — Я подарю драконёнка Лари, когда она сможет его сохранить…       Она коснулась его руки.       — Не мучай себя… — она перенесла его руку на животик. — Подаришь, обязательно.       — Прости… Я слишком хорошо знаю цену жизни… Я всегда буду бояться за тебя…       — А я за тебя тоже переживаю.       Она чувствовала его состояние, но не могла многое объяснить. Клоки боли и переживаний внутри него настолько въелись в саму его суть, что отделить их без того, чтобы забрать личность, было невозможно. А она его любила всего, полностью и без остатка. Она не будет его переделывать под себя, ведь тогда он станет не тем, кого она любит.       — Я, как выяснилось, тварь живучая и очень к эльфийкам прилипучая… А теперь ещё и с такой роднёй, от которой даже в Хаосе не скрыться… — сказал он скорее с восхищением.       Сира прикрыла глаза, чтобы он не видел её слёз; уткнувшись в его грудь, она безошибочно нашла место, куда его ранили на Хортоне.       — Не хочешь, не говори, — прошептала Сира. — Я всё равно тебя люблю… со всеми твоими заскоками, знаниями и опытом, пусть не всегда приятным. И буду тебя любить и верить, даже если все вокруг будут говорить, что ты этого не достоин… Просто потому, что я тебя люблю.       — Зачем плакать, малыш? Ты сейчас разбудишь Лари, и она начнёт возмущаться… А я не умею вести себя правильно ни с плачущими жёнами, ни с возмущающимися от этого детьми! Вы же меня на пару запинаете! — он постарался улыбнуться, хоть вышло очень криво. — Я… расскажу. Позже… Прости…       — Если тебе больно, не рассказывай. Сём… для меня важен только ты. А весь мир… Ну и пусть с ним! Ты мне веришь? — она подняла на него глаза, чуть улыбнувшись.       — Я не знаю, почему, но это… Я не хочу ничего скрывать или даже боюсь. Правда, иногда мне бывает страшно не от того, что ты узнаешь что-то неприятное, а что поймёшь… — он встал перед ней на колени и опустил голову. — Есть вещи, которые я пытаюсь скрыть от себя даже больше, чем от других. Я пытался привыкнуть, смириться, забыть, может, даже простить… Как видишь, пока не вышло.       Сира попыталась встать рядом, но малышка явно мешала этому, она присела на кончик лежанки и постаралась коснуться его головы своей.       — Вместе мы сможем.       — Да, конечно, прости малыш. Тебе сейчас не надо об этом думать. Прости. Хочешь, я тебе рагу сделаю? Вроде, мясо оставалось…       — Нет… Просто побудь рядом. И я не настолько фарфоровая, как тебе приятно об этом думать, — она щекотнула его по шее.       — Я надеюсь, у тебя не будет повода доказывать мне обратное, — и он положил голову ей на колени.       Сира, скорее по привычке, начала играть с его волосами, задумавшись о чём-то, хотя в голове было пусто, она словно выпала из реальности. А он просто поднял голову и смотрел в её глаза. Просто жил, просто любил… И всё остальное отходило на второй план. Она непонятно чему улыбалась, перебирая его волосы.       За этим высокоинтеллектуальным занятием их и застал Эрлонд.       Сира улыбнулась:       — Эля трав прислала. И письмо…       — Мама, — чуть слышно произнёс брат.       — Именно она показала место. Судя по всему, они хотят, чтобы мы оставались тут.       Эрлонд вздохнул с облегчением.       От поглаживаний, волнений, бессонной ночи Сёма даже не заметил, как от почёсываний заснул так крепко, что к моменту, когда Эр пришёл, он спал, замерев в этой странной позе. Сны и мысли не тревожили его…       — Дай ему поспать, — тихо проговорила Сира, продолжая почёсывание. — Письмо от Эли нашим кодом зашифровано. И они прислали траву, от которой сходят с ума гончие. И, по-моему, что-то из вещей матери Сёмы, — она показала на лежащие рядом наручи.       Эрлонд, тяжело вздохнув, присел, касаясь их, чуть прикрыв глаза, прочитал молитву.       Сёма улыбался во сне, сопел едва слышно и непроизвольно словно напевал. За многие последние годы и даже десятилетия ему было спокойно.       — Может, его всё же переложить? — предложил Эрлонд, просматривая письмо.       — Нет, — шепнула Сира, смотря на свернувшегося у её ног урчащего дракона. — Сейчас он счастлив.       Эрлонд, выпив чаю, отправился дежурить, а Сира, не меняя позы, задремала, продолжая чесать мужа.