Изменчивые Дороги (цикл Миры Странников)

      Как и обещала Милли, Эр проснулся спустя два часа. Раны затянулись и напоминали о себе только местами сожжённой формой и розоватой кожей. Она сидела недалеко в кресле и допивала остывший в чашке чай, читая что-то на экране небольшого наладонника. Эр встрепенулся, одновременно радуясь, что она не ушла, и боясь, что в следующий раз может не сдержать вспышку:       — Мне кажется, тебе всё же лучше уйти… Безопасней, — тихо и относительно спокойно проговорил эльф.       — Меня пламя так не сжигает. Драконья кровь… — сказала она, всё ещё не выныривая из написанного и пытаясь справиться с накатившим волной шумом.       — Это не совсем пламя… Светлая боевая магия. По опыту неплохо драконов пробивает. Разве что хуже серебряных.       — Не страшно… — она убрала наладонник в напоясную сумку и улыбнулась, — Скоро будет новый чай, а то этот я случайно выпила. И я рискнула заказать еды из годами проверенных источников. Скоро принесут.       — А мне страшно, — Эр отвернулся, прикрывая глаза.       — Я… Вижу. — она поднялась, подходя ближе и поправляя одеяло, словно ребёнку, укутавшемуся послу, — Так бывает.       — Мне страшно, что я могу навредить кому-либо, — он рукой провел по лицу, словно пытался стереть болезненные воспоминания, стереть кровь… А затем тихо, словно до конца не веря, добавил. — Особенно тебе…       — Тогда не прогоняй… — она прошлась лёгким движением по серебристым прядям, — Опять спутались. В следующий раз надо будет захватить пару средств…       Он непроизвольно муркнул, чуть поддавшись к её руке.       — Они всё время путаются… Это ты меня ещё без кондиционера не видела… Котёнок не просто так пушистиком зовёт.       — Всему своё время. Видимо, Четверо посчитали, что к такому я ещё не готова… — распределив пряди на приблизительно одинаковые группы, она быстро убрала их в неплотную косу, — Так будет чуть проще, а когда надумаем куда-то выйти я придумаю что-то ещё…       — Не люблю косы, — покапризничал Эр.       — Убрать назад только с висков? Пока ты спал я тут познакомилась с вашими причёсками…       — Да, так будет лучше… А можно попросить ещё почесать? — спросил он неуверенно, отчего кончики ушей покраснели.       Она улыбнулась, доставая снова расчёску.       — Почесать или причесать? — спросила она чуть смеющимся голосом, и его обдало теплой волной, — Ушки тоже?       Ушки непроизвольно дернулись, и, казалось, даже чуть наклонились. Хотя сказать об этом ему не позволяла вылезшая внезапно стеснительность, но почему-то она знала ответ.       — Вот и договорились… — она раскидала обратно пряди и начала аккуратно их расчёсывать.       Эр периодически чуть поворачивал голову, подставляя новые участки. Она не спешила, словно растягивая это действие до состояния тихого спокойствия. Руки иногда подрагивали, зависая на некоторых колтунах. Сколько раз она сидела также с детьми, с ранами мужа и братьев? Прикрыв глаза, она пыталась отвлечься от старых мыслей.       Он вздрогнул, перехватив её руку.       — Вам неприятно, — тихо сказал он, сглатывая и от волнения снова переходя на «Вы».       — Нет, что Вы… Просто вспомнилось. Иногда бывает, прости…       — Не стоит… Если дурное вспоминается, — он так и не отпустил её руку, продолжая слегка касаться пальцами, словно ему нужно было подтверждение, что она не мираж.       — Не дурное… Я неправильно выразилась. Повернись, пожалуйста, назад, я закончу…       Он выполнил её просьбу, отпуская её руку с какой-то болью и потерей.       Аккуратно собрав пряди с висков и отведя их назад, она закрепила их одной из своих запасных заколок раскинув остальные по плечам и спине.       — Так лучше? Вроде правильно поняла, — она осторожно коснулась подергивающегося уха, слегка почёсывая, — Лорд-Посол Ваша причёска готова…       По коже пошли мурашки и ухо чуть смешно задёргалось. Эр начал дышать чуть более рвано, прикрыв глаза. Её обдало волной обрывистых, но ярких эмоций и она смутившись замерла. Второе ушко, игнорируя волю посла тоже хотело такого же внимания. Уловив это, она слегка замерла, словно исследователь, который делал заметки, но уже через несколько секунд перешла ко второму страждущему ушку. Он чуть смущался, потому что считал, что не имел права о чём-то таком её просить, но ушки, хорошо не только ушки, всё же очень скучали без внимания и ласк, что ощущения затыкали даже голос разума.       Временами у неё просыпалось едва сдерживаемое желание щёлкнуть его по носу, словно совсем маленького нашкодившего дракончика, но она лишь улыбалась, позволяя и себе, и ему привыкнуть к изменившейся реальности.       — Можешь бумагу и карандаш принести? — он улыбнулся, не открывая глаз.       — Конечно, сейчас… — она потрепала его и осторожно отошла к столу, ища глазами письменные принадлежности.       На столе чистых листов не оказалось, а карандаш оказался упавшим под стол.       — Бумага должна быть в ящике, — тихо добавил Эр.       — А, прости, сейчас… — она полезла в ящики стола чуть торопясь, — Сейчас… Я быстро…       Он скинул повреждённый верх формы и плюхнулся обратно на кровать.       Один из ящиков поддался на её настойчивые действия и выдал ей чистые листы. Проверив карандаш и захватив дощечку, она подошла к кровати.       — Если Вы хотите переодеться, я могу выйти… Бумага, пожалуйста.       — А, спасибо… — он взял бумагу, дощечку и карандаш и быстро начал что-то писать, прямо лежа. На этот раз не стихи, как она заметила.       На её наладоннике настойчиво мигнула небольшая лампочка и драконица, воспользовавшись заминкой, пробежала глазами по пришедшему сообщению.       — Вы мне простите, если я ненадолго отлучусь? Одно очень важное и срочное дело, но я буду неподалёку… — она робко улыбнулась.       Он кивнул, продолжая писать.       Она спешно вышла из комнаты и направилась на улицу. Под недовольное бухтение стражника, с улыбкой на лице и увесистой корзинкой в руках стояла уже немолодая драконица. Увидев её Майи улыбнулась и начала быстро объяснять той жестами своё новое поручение. Передав корзинку, та расцвела в улыбке пуще прежнего и с лёгким, словно детским задором, погрозив пальцем своей хозяйке быстро затараторила руками ответ. Стражник смущённо замолчал, а служанка, закончив отчёт, поклонилась и ушла.       — Она глухонемая с самого рождения… — заметила Майи, не глядя на стражника, — Такое иногда бывает. Досматривать корзину будешь или на слово поверишь, что еда?       Стражник посмотрел на драконицу, но следуя всем положенным инструкциям, оставленным свыше, содержимое корзины всё-таки проверил.       — Это с моей кухни, если что… — стражник неуверенно покосился на небольшие, аккуратно завёрнутые в тряпки, посудины, но, подумав, кивнул, и Майи с понимающей улыбкой и корзинкой разных явств пошла обратно наверх.       Когда за ней закрылась дверь, Эр прикрыл глаза, сглатывая. Ощущения его не обманывали, но какое право он имеет так поступать? Пусть и подсознательно (а осознанно он бы никогда на такое не пошёл) привязывать к себе другого? Даже если одиноко, хоть на стенку лезь… Внутри снова завязывался узел горечи и сожаления. Он скорее машинально достал новую форму, выбрасывая испорченную и переоделся, когда она зашла, он стоял к ней спиной с рубашкой в руках, а через всю левую сторону шла белесая полоска шрама.       — Я не рискнула заказывать еду в кафе, тем более что я так особо и не разобралась, что кроме сладкого и мороженого ты любишь… — от внимательного взгляда кроме большой полосы не скрылись более старые и мелкие чёрточки, — Короче, я рискнула познакомить с нашей кухней и попросила свою, проверенную кухарку, помочь с насущной проблемой…       — А что с местной кухней? — он накинул рубашку, и повернулся только тогда, когда застегнул её на все пуговицы. Воспоминания подсказали, что и на груди у посла достаточно шрамов.       — Мясо! Много разного мяса, приправ и несколько соусов на выбор. Тушёные овощи, немного местной рыбы и фрукты, — она прошла в глубь комнаты и поставила корзинку рядом с чайным столиком, — Сейчас только найду где отмыть чайник…       Он перехватил её руки.       — Здесь слуг что ли нет?       — А если я не хочу слуг? — «И не знаю кому тут после случившегося могу тут доверять…»       Он сделал шаг к ней, перехватывая её руки с сжатым в них чайником и посмотрел ей в глаза.       — Кажется, я совершаю то, за что меня мало прибить…       Она пожала плечами.       — Вы забыли спросить меня, лорд Эрлонд…       — Знаю. И прошу прощения, — он отпустил её руки, прикрывая глаза. Гомон в голове из несвязных обрывков эмоций заткнулся.       — И опять Вы решили за меня… Знаете, я уже даже привыкла к этому гомону… Без него даже как-то не уютно и пусто… — она смотрела, стараясь поймать его взгляд, продолжая почти шёпотом, — Позвольте мне решать самой и слышать Вас как прежде…       — Но это же неправильно… И Вам будет больно, — тихо, словно смиряясь ответил он, понимая, что просто утопает в её глазах и в ответных эмоциях, растёкшихся подобно яду по всему телу.       Он выдохнул, отпуская контроль.       — Вам придётся меня немного подучить… Это всё мне немного в новинку, хотя опыт, я признаю… Очень любопытный, — она улыбнулась, когда постепенно вернулся уже ставший привычным гомон, — Да, так… Спокойнее. Мясо остывает, а я очень люблю, когда корочка ещё хрустит!       Он позволил себе улыбнуться.       — А Вы все превращаете в эксперимент? С такими мыслями вообще место в правящем круге… — он ей подмигнул, помогая расставить тарелки. — Давай, я помою чайник, раз уж тут слуги куда-то пропали…       Она смущённо опустила глаза.       — Простите, я случайно… Но это правда очень любопытно и интересно! Тем более когда Вы улыбаетесь… Это ещё и так тепло.       Он взял из её рук чайник, одновременно касаясь её рук своими. Лёгкие касания чувствовались и в его восприятии и, многократно отражаясь сквозь связь, они становились почти пыткой, а кожа — сверхчувствительной.       — Я помою, — прошептал он ей на ухо, едва касаясь губами мочки.       — Спасибо… — она едва не потерялась в обрывках эмоций, но вбитые за всю жизнь и службу привычки к самоконтролю спасали ситуацию, — Если хотите, я и травы для чая местные просила.       Он отошёл в уборную, где послышался шум воды. Вернулся он спустя пару минут со сполоснутым чайником.       — Давай помогу накрыть, — он взял тарелки с мясом, чтобы расставить.       — Я была бы благодарна. Прости я не знаю где тут что, — пряча за лёгкой неуверенностью и смущением попытку справиться с новыми эмоциями, она пыталась так же сделать шаг в сторону, чтобы максимально трезвым взглядом посмотреть на сложившуюся ситуацию.       — Да я здесь тоже ни разу за всё время не ел, — не найдя приборов, он дошёл до подноса с предыдущей едой и взял оттуда, отправившись в уборную их помыть.       При трезвом размышлении всё стало ещё более странно. Ощущения говорили одно — логика и страх диктовали другое — и он не знал как поступить дальше. Часть его предлагала бросить всё на самотёк и будь что будет — всё равно терять ему нечего, а на это отвечал страх, что если с ним что-то случится, то теперь он этим утащит за собой ещё одного человека.       Она замерла, чувствуя его неуверенность, страх и они отрезвляли её саму. На мгновение ей самой стало страшно, во что вся эта авантюра может вылиться, но она быстро оборвала эти мысли. Родители уже ушли, братьям до неё дела особо и не было, дети почти все пристроены… Даже если все её выходки назовут старческим слабоумием, то разве она не прожила уже достаточно хорошую и достойную жизнь? Логика подсказывала чёткие аргументы для оправдания уже свершившегося выбора и она поднялась. Пройдя следом за Эром, она лишь приобняла его за плечи и чуть смущённо ткнулась ему в спину.       — Не бойся… — тихо прошептали губы.       Эрлонд вздрогнул от прикосновения, как физического, так и эмоционального. Он уже забыл как это, когда в голове кто-то незримо присутствует… но Майи отличалась… Её эмоции были более хаотичны, местами похожие на его собственные настолько, что можно затеряться. В них уживалось неуживчивое и смешивалось противоположное настолько гармонично, что хотелось не изучить и разобрать на составляющие, а просто дышать ими. Ложки и вилки брякнулись о поверхность раковины, и он резко развернулся к ней, желая посмотреть ей в глаза, увидеть, почувствовать, осознать…       Она подняла к нему свои глаза. В глубине провала зрачков плескали озорные искорки не то радости, не то любопытства.       — Выбор, когда сделан, всегда верен, не так ли?       Смотря в эти глаза, он отчётливо понимал, что летит в пропасть вместе с собственным самообладанием, контролем и логикой. Чуть влажные от воды руки скользнули на шею, приподнимая большим пальцем подбородок и наклоняясь, чтобы прикоснуться своими губами к её.       Глаза она так и не закрыла. Под его прикосновениями чуть выступили аккуратные чёрные чешуйки и, словно смущаясь, опали. От нахлынувших и разбившихся на искры осколков эмоций её внутренние, едва сдерживаемые чувства вспыхнули так остро, что на пару мгновений она потерялась. Когда же первое ошеломление чуть спало, она резко покраснела и попыталась спрятать своё лицо в его плече.       Он, не настаивая, просто обнимал её, позволив руке скользнуть на затылок и замерев едва касаться линии роста волос, играя с ними. В голове внезапно прояснилось и проигравшая логика уступила место взбалмошной половинке.       «Интересно, а Рему было так же?» — проскользнувшая в голове мысль будила любопытство, но не желала прогонять это полностью поглотившее её ощущение тепла и… Нужности? Важности? Понимания… Дальше она боялась думать даже по буквам.       — Тебе надо подкрепиться… Я домою, — но из-под его рук она так и не отпрянула, боясь, что это ощущение чуда разобьётся.       — Ну уж нет. Обещал помыть, значит помою, — он касался носом её макушки, чуть скользя и прошептал на ухо. — Отдохни, ты и так забегалась.       — Прямо забегалась… Спустилась к дверям и поднялась. И вообще, сейчас официально больным у нас считаешься ты! — тихий, но полный заботы и какой-то нескрываемой радости голос раздался откуда из области ключицы. Эр рассмеялся прямо ей в волосы, зарываясь в них носом.       — Иди и отдыхай, я сам помою, — он чуть отстранил её от себя, но всё ещё обнимая за плечи, повернул и слегка подтолкнул к выходу. — Не волнуйся, я способен помыть ложки и ничего не перепутать!       Выйдя в основную комнату, она чуть ошеломлённо оглядела её с нескрываемой уже радостной улыбкой и пошла к креслу. Сев в него, она закрыла глаза, только сейчас понимая, как она устала за этот краткий промежуток времени. Эр вышел с чистыми приборами спустя несколько минут и аккуратно положил их подле неё.       — Давай, ты сначала поешь, а потом уже заснешь? А то, говорят, что если заснуть на голодный желудок, то кошмары приснятся.       — С тобой рядом не приснятся… — ответила она почти спящим голосом, но потом резко мотнула головой, испуганно просыпаясь.       Эр рассмеялся       — Мясо, кажется, придётся подогревать.       — Не обязательно. Я специально попросила то, что холодным вкуснее чем горячим. Ну кроме чая, его придётся заваривать, — она немного смущенно и ещё сонно посмотрела на эльфа.       — Сиди, сейчас заварю, — он взял, осматриваясь. Кипятка не было, но была магия. Вернувшись в уборную, он набрал там воды и положив руки на чайник прикрыл глаза. От рук начало исходить сияние.       — Это можно сделать гораздо проще… — раздалось из комнаты, — Принесите пожалуйста чайничек, а то я действительно что-то устала…       Он вернулся с уже горячим, но ещё не кипящим чайником. Драконица с улыбкой призвала чешую на одну ладонь и аккуратным ноготком едва касаясь нарисовала на чайничке замысловатый знак.       — Вот и всё. И чайничек сам заодно не горячий…       — Однако… Зачарованный?       Она ответила усталым кивком и сняла крышечку. Вода внутри едва побулькивала.       — Как раз для чая… И постоянно поддерживать не надо.       Он положил в чайничек уже готовую смесь, не давая ей лишний раз напрягаться, пододвинул тарелку с мясом к ней, а затем и себе:       — Тебе точно стоит поесть.       — Спасибо… — она улыбнулась и приступила к трапезе.       Он подлил ей заварившийся чай в чашку, подложил булочку, которую её кухарка аккуратно завернула и также положила в корзину, не позволяя ей даже встать за сахаром — его он тоже ей подал:       — Сколько ложечек?       — Две… Что-то я немного расслабилась, прости… Старею, — извиняющаяся улыбка плавно оседала лёгким маревом сна.       Он положил требуемое и размешал, подавая чашку ей. То ли изменившаяся ситуация уже не требовала от неё быть столь напряжённой, то ли она, пытаясь разобраться с новым внутренним гвалтом, каким-то образом растратила все утренние силы, то ли непроизвольно поделилась ими с этим тёплым улыбающимся эльфом, но после приема пищи её отчётливо начало клонить в сон.       Её аккуратно подняли на руки, прошептав: «Вот и верь в видимую хрупкость маленьких дракониц», — отнесли на кровать, укладывая, снимая ботинки и чуть ослабив шнуровку на платье. Затем укутали одеялом и последнее, что она услышала, проваливаясь в сон — чудесные стихи её любимого автора.       Спустя ещё где-то половину младшей луны в комнату едва слышно заглянула взволнованная мать и улыбнулась открывшейся картине. Сын что-то писал, сидя на кровати и чуть грустно улыбаясь, а практически вокруг него, укутавшись в плед, спала с улыбкой драконица.