Изменчивые Дороги (цикл Миры Странников)

      Талли сидела перед зеркалом и прихорашивалась, то и дело поправляя по её мнению неправильный макияж. Сира уже не вмешивалась, оставляя себе роль простой наблюдательницы, зато вот Лори досталось — её потащили выбирать платье. После возвращения Риги они всей толпой снова вернулись на Хортон и теперь свидания парочки проходили не так часто, как тем хотелось бы, но всё же достаточно регулярно.       Сёма, взяв аккуратно шефство над братом, так же успел пару раз перехватить его и заставить расширить гардероб не чём-то домашним или рабочим. Несмотря на то, что у самого гражданские костюмы появились только под бдительным взглядом жены, а предпочитал он всё равно ходить либо в чёрно-красной форме Граффтов, либо в чёрно-серебряной форме Драгонов. Но найти компромисс в одежде для брата оказалось куда проще. Боуг был и по-сговорчивее, да и стремился всё же быть под стать Талли.       Зашедший рогатый обнаружил Лори в крайней степени ярости, готовой уже прибить недовольную какой-то прядкой Талли и, заметив парня, подняла подругу за плечи и легонько запустила ею в Боуга.       — Во, забирай, чтобы не прибила! Прядка ей не нравится, стрелки кривые, тон не тот, освещение хромает! Я так перед первой присягой не наряжалась!       Он рассмеялся и, подойдя ближе, с улыбкой посмотрел на Лори.       — Я бы тебя погладил, может даже по переносице почесал… Брата это успокаивало, но ты мне руку откусишь…       — Откушу! Я сейчас покусаю любого, кто меня тронет. К тому же, не думаешь, что девушка будет ревновать к такому… Интимному жесту?       Талли возвела глаза к потолку и чуть покачала головой.       Боуг слегка опешил и вопросительно посмотрел на Талли.       — Интимному? Это по-твоему я брату столько лет… Что делал? Ну кроме как успокаивал и будил?       Лори рассмеялась.       — Да ничего, особенно между детьми и родителями или иными родственниками, но между парнем и девушкой это немного больше, — она подмигнула, сбегая из комнаты.       — А… Почему? Я… Так даже котят успокаивал… — рогатый с улыбкой осмотрел оставшихся дам, — Когда этого чешуйчатого ёжика пристраивать будете?       — Это ты про кого? — уточнила Сира, откладывая книгу по анатомии.       — Про ту что убежала. Фыркает, словно боится, что её погладят, а ей понравится…       Сира выдохнула.       — Как совершеннолетней станет, тогда и думать будем…       — А ей ещё долго?       Сира что-то прикинула.       — Лет тридцать… заодно научится всему, что нужно специалисту её класса. К тому же, я знаю, что место в аналитике за ней уже закреплено…       — Круто… А не переклинит так долго ждать?       Сира пожала плечами.       — По мне вообще это даже не время… Как-то в свои пятьсот я по-другому оцениваю время.       — А, ну… — Боуг лишь пожал плечами, — Как говаривал дед, длина единицы времени сильно зависит от того с какой стороны двери в туалет ты находишься…       — Да и никто не заставляет её сидеть сложа руки. Она работает, но ещё предстоит многому научиться…       — Простите, леди, просто смотрю на неё и… Как с котятами. Хочется за шкирку взять, встряхнуть и потом зачухать пока урчать не начнёт или не уснёт. А там можно со Старой оставить и самому спать пойти. А то как ёжик…       Сира рассмеялась.       — Ну, попробуй…       Талли на него внимательно посмотрела.       — Да сам-то по возрасту тоже не шибко взрослый…       Он с улыбкой втянул рожки, оставив лишь коротковатые ушки.       — А так вообще дитя дитём!       Талли рассмеялась, не став при Сире к нему близко подходить. Обернувшись к госпоже, она лишь улыбнулась:       — Я если что взяла коммуникатор…       — Да-да, идите гулять. Мы как-нибудь справимся.       — Леди, я… Я хотел её похитить чуть дольше чем обычно и показать ей наш Лабиринт, если позволите…       Талли встрепенулась.       — Это же тогда мне лучше переодеться… И насколько?       Сира глазами повторила вопрос.       — Четверть средней, максимум треть… Ну… По-вашему пара дней где-то, — он поправил привычный рюкзак за спиной.       — Ой, это же мне надо собрать хоть что-то переодеться, — она на него посмотрела чуть обиженно, что новое платье не выйдет сегодня выгулять, но убежала к себе переодеваться в более подходящую для похода одежду, ну и собрать запасную.       — Ну… — уловив её разочарование, он несмело дёрнул ухом, — Если хочешь, перенесём на чуть позже. Просто если сейчас выйдем, то как раз там скоро должны были твои любимые серебристые цветы поспеть…       — Я сейчас переоденусь… Часик подождёшь?       Сира выдохнула.       — Чай будешь?       — Ох, женщины… Целый час! Конечно подожду! — он рассмеялся, глядя ей вслед       Сира на него посмотрела.       — Всего час… Это вообще ни о чем — а нужно и переодеться, и по-другому причесаться, и вещи собрать… Мужчины… сами, порой такие копуши…       — Я… Ну в свет, то да, а так что собираться? Запасные штаны, куртку, бельё кинул, пайки закинул, аптечку и тесёмки затянул… Всё!       Сира покачала головой.       — Она, между прочем, часа четыре готовилась… Свела с ума причёской Лори… Хотя, да, не замечаете.       — Да всё я вижу, леди… Красиво это очень, — он потупил взгляд, — Просто я бы предпочёл… Ну книжку почитать вместе или даже просто посидеть рядом. Я же не потому что красивая… Красивые вон, куклы в магазине. А с ней просто улыбаться хочется…       Сира посмотрела на брата мужа, улыбнувшись и чуть коснувшись его руки.       — Ну, так, если девушка на свидание собирается несколько часов, то делает она это не ради себя… Задумайся, — и подмигнула.       — А по мне лучше бы выспалась… Завитушки это хорошо, но по опыту матери, если не выспалась, то этими завитушками и отлупить сможет! — он рассмеялся, — Да я всё понимаю, леди… Просто лучше бы отдохнула, право!       — Вот мужики… Не накрашенная выйдешь — ой, у тебя странный вид, накрашенная — что так долго собиралась…       — А если накрашенная, не выспавшаяся и злая, думаете мне лучше будет?       — Так и знала, что станешь защищать брата! — Сира взяла отложенную книгу и уткнулась, продолжая чтение.       — О! Он тоже заставляет высыпаться? — радостно воспрял рогатый, — Мать говорит, что выспавшийся цвет лица такая редкость, что некоторые носят его как украшение!       — Нет, — она вынырнула из книги. — Зато не понимает, что красота берётся не просто так, а для этого нужно потратить время.       — Всё мы понимаем, леди, просто есть два но. Первое, что для нас наши любимые всегда красивые, а второе, что здоровье важнее… И вообще, вдруг накраситесь, будете вообще ещё краше и вас украдут? Не… Лично я любимых терять не готов…       Сира только отмахнулась, снова утыкаясь в книжку, спорить на эту тему совсем не хотелось. Служанка принесла ему чай и удалилась.       — Извините… — тихо буркнул Боуг и виновато поник ушами.       — Пей чай… — она кивнула. — Скоро вернётся твоя прелесть.       — Простите, леди… Я правда обидеть не хотел…       — Я не обижаюсь, просто предпочитаю не начинать споры, которые могут потом в обиду перейти.       Он, словно сжался и окончательно поник, всё так же стоя около входа.       — Может всё же сядешь и чай выпьешь?       Боуг лишь отрицательно покачал головой.       — Спасибо, леди…       — Ну, как хочешь… — она с выдохом окончательно отложила книгу. — Прости, но я действительно не люблю скандалов и разборок, а если бы мы продолжили, я бы не сдержалась и наговорила лишнего.       — Я тоже не люблю, поэтому и говорю правду. Простите, я своим врать не умею. Ну а если бы обругали за дело, так и пускай…       — Я не люблю ругаться…       — Ну… Простите, пожалуйста, леди… Я… — он неловко замялся, не зная, что предпринять, — Я ругаться тоже не хочу, обманывать не обучен, а вы нам как ни как родня…       — Садись и пей чай… Скоро выйдет твоя ненаглядная… И так спешит.       Он тяжело выдохнул и осторожно сел.       — Не интересуешься анатомией инсектоидов? Мне тут брат интересную книгу принёс…       — К нам пару раз попадали кристалиды…       — Не, это, вроде, рой… Они переписчики. Держат небольшую лавочку с книгами, с ними познакомил меня Эр, ну мы разговорились, они сделали для меня копию одной книги по их физиологии… Говорят, что такой нет даже у всезнающей Айон.       — Не, о таких не слышал… — в глазах плескалось любопытство, но он всё ещё боялся её обидеть.       — Вот, представляешь, а у меня есть… надо будет ещё как-нибудь напроситься и расспросить… Хотя, они обычно заставляют пить чай с булочками и читать. Читать я люблю, но всё же больше по медицине книги. Это Эр у нас уже старый, умный, мудрый и важный, и всё знает, и у него есть время найти что-то новое… Но я осваиваю пока старое… Хотя, у них на чтениях очень мило.       — Здорово! А что они там читают? До нас караваны с книгами доходят часто, но это больше или справочная литература или такое… — парень слегка покраснел.       — В основном старую классику, философию… Я в этом плане всегда была ближе к Лане. В детстве зачитывалась приключенческими романами, таскала у неё, потом иногда с ней даже обсуждали что-то из прочитанного, только она быстро их забывала — так у неё и пылились кучей книги абсолютно разных эпох. Ну, Эр заставлял читать и что-то более серьёзное…       — А… Ну такое, по-приличнее, но не очень пока мудрёное… Можно попросить?       — А приключения и детективы любишь?       — Мне детектива уже хватило… — его слегка передёрнуло от недавних воспоминаний.       — У Ланы осталось много книг, которые Эру не нужны… Я могу их попросить для тебя.       Глаза парня вспыхнули радостными искорками.       — Я выкуплю, если хотите… Мне брат накачал много чего, конечно, но я уже большую часть прочёл. Оказывается если перед сном всего час читать на вашем наладоннике… Книги исчезают просто мгновенно.       — Я поговорю с Эром, когда он вернётся из очередной поездки… Неугомонный, вроде посол, должен пост занимать, а он как выдаётся свободная минута мчится на край миров что-то изучать. Не говорит что, но он счастлив, и кроме этого ничего не значит, да и вернуться может за минуты.       — Главное чтобы не вляпался никуда! Ну и пока родня счастливы и закон не нарушают, то пускай…       — Мой брат и не вляпаться? Надеюсь, что кроме научной сенсации он никуда не вляпается.       — Не, ещё можно в счастье, любовь и всё такое… Главное чтобы ничего плохого!       — В любовь он и так вляпался по самые кончики ушек, — Сира улыбалась, искренне радуясь за брата.       — Тогда отовсюду выберется. Когда есть зачем и для кого, всегда найдётся как!       — Твои слова да Творцу в уши…       — Какие слова? — уточнила вышедшая, одетая в плотный, почти рабочий, комбинезон Талли, с заплетёнными в пучок волосами, в удобной обуви и перчатках. В руке она держала довольно плотно набитый рюкзак.       — Четверо напоют, леди… Их больше и они нас не бросят! — он осмотрел, слегка придирчиво, вид возлюбленной, вздохнул, но кивнул, — Вообще на природу если совсем, то лучше без комбинезона, но у нас там маршрут по обжитым точкам, так что пройти можно даже так как была до… Хотя тогда бы я пол дороги спотыкался бы…       — Ну, это папа мне делал… для выживания, в том числе у нас, в Пограничье… здесь и оружие если что… Не придётся просить.       — А, даже так… Ну хорошо! Супер! Пошли? — он радостно поднялся и подошёл ближе, — Вообще-то я рюкзак с запасом брал. Не тяжело?       — Нет, я привыкла… — она рассмеялась. — И тоже с запасом, но мне так спокойней.       — Если спокойнее, то так важнее. Пошли? — подойдя ближе, он осторожно взял её за руку.       Талли кивнула Сире.       — Считай, что отпуск у тебя… На пару дней. Если задержитесь, предупредите, хорошо, чтобы мы не волновались.       — Обещаю вернуть в целости и сохранности. Даже целее чем мой брат, — Боуг рассмеялся и, кивнув, направился к выходу.       Талли вышла следом.       Они вышли из особняка и Боуг огляделся, ища небольшую полянку.       — Ну что, прямо отсюда?       — Погоди, а разве нам не надо сначала на Круг Хортона?       — Я же Бегущий… А мы в Лабиринт. Я могу его призвать. А к маме на обратном пути заскочим…       Её глаза чуть расширились.       — Ничего себе, — и она подала ему доверчиво руку.       — Это ещё что… Брат круче может! Пошли… — он приобнял её за плечи и просто позвал.       Мир вокруг дёрнулся, словно дымкой или туманом и опал небольшой каменной площадкой рядом с обрывом.       Талли чуть вдрогнула, но не испугалась, скорее осмотрелась с любопытством.       — Вот отсюда всё и начинается… Там спуск. Сюда можно и не через призыв прийти, а просто ногами. Чуть дальше небольшой водопад. Вода пресная, холодная, питьевая. В глубь пещера и ворота…       — И… — она обернулась, чуть нахмурившись. — Выход… он же исчез…       — Ворота пропускают только в одну сторону. Чтобы выйти в первый раз из Лабиринта нужно дойти до конца. Нет, пока не зашли, то можем вернуться…       — А… это долго?       — С проводником быстрее, самоходом дольше. Есть те кто всю жизнь так живут… Я ж при тебе леди говорил, что ходу тут четверть — треть средней луны.       — Ладно, пойдём, — она перехватила его руку.       — Боишься? Не хочешь? Можем тенью пройти до таверны, это будет быстрее лун так на десять младших…       — Не боюсь, но разумно опасаюсь, как в принципе и во время любого похода, тем более туда, где я раньше не была       — А, понятно. Пошли, если что, то я же рядом! Мы и землянки там поддерживаем и даже запасы оставляем если кто застрянет чтобы могли остановиться и подлечиться.       — А… Здорово, тогда пойдем.       Он провёл её под полог пещеры, где чуть в глубине стояли кованые ворота. Осторожно дотронувшись до них, он приоткрыл створку и, взяв за руку пошёл вглубь.       С другой стороны площадка была точной копией предыдущей. Тоже пещера, водопадик и обрыв, но не в горах, а над поляной с озером.       — Ну вот я и на родине… — тихо с улыбкой произнёс рогатый.       Она обернулась, чтобы посмотреть на ворота, но их словно не было. На мгновение она вздрогнула, потом, чуть сильнее перехватив его руку, посмотрела дальше.       — Странное место… неживое, — выдохнула Талли. — И в то же время… Дышащее.       — Пойдём. Теперь уж точно нужно идти до конца, но хотя бы первый обещанный подарок нас ждёт внизу. Прямо под обрывом…       — Хорошо… У меня тоже для тебя есть подарок.       Боуг удивлённо вздрогнул и подал руку.       — Туда, там спуск…       Она кивнула, смотря под ноги, и пошла следом. Он помог ей спуститься к озеру, где, под пологом обрыва, спряталась уютная землянка. Дальше, уже с другой стороны, виднелся разбитый частокол, заброшенные, сломанные и сгнившие дома, обнесенные стойла. Боуг подошёл и аккуратно открыл в землянку полог.       — Я сейчас, проверю только…       — Здесь… давно никто не живёт, — тихо сказала девушка. — Жизни самой не чувствуется, а вот… Само место дышит, но не живое… Это трудно объяснить — никогда с подобным не сталкивалась.       — Все Лабиринты такие. Зайдёшь, посмотришь?       Она кивнула, следуя за ним.       — А… почему так? С чем это связано?       — Они же живые! То есть есть сознание, душа, наверное даже чувства… А живые ушли отсюда… Когда дед всех выводил. После волны тварей, почти сотню лет назад.       Он открыл внизу незапертую дверь. Воздух внутри был хоть и чуть пыльный, но свежий. В закрытые слюдой щели пробивался свет. Пройдя чуть вглубь комнаты, Боуг взял с малоприметной полки светильник и зажёг его, подвешивая на крюк в потолке.       — С последнего раза тут похоже никого и не было…       Она спустилась следом.       — Миленько… Но мы обычно строили дома на деревьях. Папа как-то сделал нам небольшой домик и он был нашим эдаким тайным убежищем, когда нужно было спрятаться от остальных детей в посёлке…       — Тут деревья не высокие и кроны спутаны. Я пытался один раз на самый верх забраться, но не смог. Сёма шутил, что я ударился о небесный свод… — он проверил запасы на полках и в шкафу, заглянул в дальние комнатки и удовлетворённо кивнул, — Тут всё…       Талли кивнула и вылезла обратно. Она подняла голову, рассматривая место, которое в обычных мирах зовётся небом.       Оно было просторным, низким и словно просвечивало сквозь кроны и листья деревьев.       — Подарок сзади. За кустами. Глянь…       Талли обернулась, присматриваясь.       Боуг закрыл землянку и прикрыл назад полог.       — Серебрянка там… Не бойся, она просто за кустами в тени…       Талли подошла и присела около кустика, рассматривая ещё не раскрывшиеся бутоны. Рогатый осторожно встал сзади, давая ей время порадоваться и насладиться увиденным.       — Они здесь красивей… Чем в вазе, — она протянула руку, проведя по кончикам соцветий, достала наладонник и сфотографировала.       — Здесь всё кажется чуть-чуть иначе. До следующей землянки три луны ходу… Засветло успеем, перекусим, отдохнём, а там… Я покажу тебе наши звёзды…       — А откуда здесь звёзды? Звёзды же это солнца других миров в нашей вселенной…       — Увидишь… Пошли? Первый раз надо до конца пройти, это потом уже можно в Лабиринт запрыгивать в любое место и выходить почти сразу…       Талли кивнула, протянув ему руку и улыбнулась, приподнявшись на мысочках, потянулась за поцелуем. Он улыбнулся и осторожно поцеловал её, крепко зажмурившись. Потом, всё ещё смущённо открыл глаза и отступил назад.       — Я бы не торопил, но у тебя времени не много…       — А, да… Пойдём, — щёчки Талли порозовели.       Он кивнул, взял её за руку и повёл дальше. Сначала они шли вокруг озера, вскользь пройдя мимо старого частокола, и углубились в лес. Дорога, раньше была едва ли не мощёной, но теперь даже сквозь камни прорастали травинки. Лес то подходил к дороге стеной, то отступал от неё, словно зазывая на небольшие укромные полянки и уютные опушки. Иногда, ловко петляя под ещё прочными настиламм мостков, к ним выныривала речушка. Быстрая, достаточно глубокая и звонкая, она проносилась мимо, скрываясь за очередным лесным поворотом. Талли всё аккуратно фотографировала, следила за реакцией на место Боуга. А Боуг лишь улыбался, глядя на неё, радуясь и привычно шагая по родным местам.       У очередного поворота, где речка из-под мостков стыдливо спряталась в сторону подлеска уходящего к горам, рогатый махнул рукой, указывая в сторону.       — А это что? — она улыбнулась, включая съёмку видео. В конце концов, если ему не понравится — она всегда может её удалить.       — Тут ещё землянка. Мы любили ставиться на твёрдой земле. Тогда можно брус так положить, что и не затопит и всегда свежо. Первая была землянка Лари, её охотничья, а дальше моя… Ну в смысле я там родился.       Ближайшая землянка на землянку походила с трудом. Скорее это была присыпанная дёрном изба, обнесенная невысоким забором, у которой в округе стояли остатки растяжек для сушки туш и шкур.       Талли рассматривала, отключив видео.       — А… Почему ты родился здесь? Или вы тоже здесь жили?       — Да, Лари говорила, что в её землянке на долго лучше не останавливаться. Зверьё кровь чует и приходит. Поэтому даже когда тогда раненная доползла, её Сёма к нам приволок. А родился… Время пришло вот и родился.       Талли не стала дальше расспрашивать, чувствуя, что ему не очень приятна эта тема.       — Про леди Ларигэнт я только слышала…       — Она классная была! Не как мама, она всё же другая, но классная… Гоняла нас правда так же! Вообще в воспитании они с матерью и дедом очень быстро спелись…       Талли улыбнулась.       — И нельзя подбежать к одному и сказать, что тебе другой родитель разрешил.       — Это вообще никогда не проканывало! Да и если даже и пожаловаться, то Сейли всё равно заложила бы!       — У нас тоже… Нельзя было прийти и сказать, что мол: ма-а-а-ам, а папа разрешил… А у некоторых получалась…       Боуг рассмеялся.       — Всё равно мне нравилось! Мы собирали травы, ставили силки, купались в речке и были… Наверное просто счастливы! Ну… Когда не общались с поселковыми… — он прошёл дальше, за избушку Лари к уютной землянке и открыл полог у входа, — Пойдём? Тут привал… До темна отдохнём, а потом я тебе покажу наше ночное небо и пойдём.       Талли кивнула, зашла следом, скидывая рюкзак.       — Ну, мы тоже не сильно бежали общаться с местными, хотя… — она отвела взгляд. — Иногда очень хотелось… Ну, чтобы приняли и в свою компанию.       — Это пока я мать плачущей не застал. Потом не хотелось. Ну а совсем потом… Дрались мы с ними часто, а они чуть что за частокол. Пришлось для ушлых пращу вырезать…       — Ну, родителей они не трогали. За глаза, да, в лицо попробовали бы… Я не знаю, отец на такое только смеялся и говорил, что это от зависти и злобы и что на такое реагировать — себя не уважать… Мама только плечами пожимала, но подруг среди местных у неё почти нет… Хотя это её родина.       — Ну завистливых много где. Хотя как вспомню твоего отца… — Боуг рассмеялся, зажигая лампу и растапливая мелкую печку, — Красивый, рыжий, нагло этим пользующийся!       Талли рассмеялась.       — Мне ревновать? — потом добавила уже серьёзней. — Дома он немного другой… Я видела как-то, когда он один раз вёл расследование и ему нужны были данные… Я аж покраснела. Но даже в таверне, там никаких попыток увеличения продаж. Самое интересное, мужчины посёлка вообще к нему своих жён не ревнуют, было бы странно, если бы они это делали, учитывая, кто организовал всю местную самооборону… И вытаскивает всех ото всюду… А вот их жёны, — она бы сплюнула, если бы была хуже воспитана.       — Да, когда он тогда при мне с той девочкой из лавки начал говорить мне казалось, что она на него прям там заскочит… — пунцовость Боуга была лучше всяких описаний, — Потом выходим и он на меня такой смотрит, а я аж потерялся…       — Так… Как смотрит? Надеюсь не с желанием заскочить? Ни я, ни мама… Ни даже папа такого точно не переживём!       — Наверное он пытался понять мне нашатырь сейчас давать или просто продышаться оставить… Я там стоял просто как рыбка на берегу, из слов только междометия и мыслей ни одной… И вообще, у меня к нему претензия! — он, смеясь, аккуратно ставил чайник на плиту. К удивлению Талли колонка с водой нашлась прямо в землянке.       — Какая? — отсмеявшись, уточнила Талли.       — Ну мне всего-то чуть больше ста двадцати! Наблюдать такое было для моей неокрепшей детской эльфячьей психики… — он окончательно рассмеялся.       Талли давилась, чтобы не расхохотаться в голос и едва ощутимо тыкнула Боуга в плечо.       — Детской… эльфячьей…       — Я при борделе некоторое время ошивался, но даже там такого… Не видел! — Боуг не стесняясь смеялся, приобняв её за плечи, — Чтобы так, штабелями… Проголодалась? Сейчас придумаем тебе вкусняшку!       — Я взяла пару сухпайков на всякий случай… — она присела за столик.       — Во-первых во всех Лабиринтах где мы были, мы оставляли похожие землянки. Тут есть запас трав, круп, вяленины и мёда. Мы по возможности следим за местами и их пополняем. А во-вторых, я тоже с собой взял. Садись, сейчас приготовлю…       — Ладно-ладно… Давай свою вкусняшку, — она улыбнулась, поправляя и так плотно уложенные волосы лишь бы занять руки.       Он достал что-то из рюкзака и довольно споро загремел местной посудой, готовя.       — Мы тут часто в прятки играли, но дед всегда выигрывал… Он ходил бесшумно! А тут слева была наша комнатка, справа Сёма с сестрой жили, пока мать охотилась.       — Мы обычно в прятки играли в лесу… Дома негде, а в таверне мама нас быстро гоняла.       — Мы тоже… Но в лесу около выхода уже. У Алтаря. Там дичка опасного не было. А тут и хищники водятся. Сами конечно к жилью не подходят, но всё равно заметно когда они рядом.       — У нас в лесу тоже разное зверьё водится, но есть лес, а есть пролесок. Там и деревья не так плотно растут, и вообще по грибы и ягоды ходить можно. Туда редко звери заходят… Ну, разве что белки, кролики с зайцами, да лисы.       — Ну так-то да… — он снял с плиты небольшой ковшик с едой, — Я помню что пряное ты считаешь не свежим. Поэтому пытался не сильно много трав класть…       — Это скорее привычка из детства.       — Я понимаю, поэтому… Вот, пробуй… — он разложил блюдо по свежесполоснутым тарелкам и выставил их на обеденный стол, — Сейчас чай будет…       Она пододвинула себе одну из тарелок, поискала глазами приборы, нашла ложки и, встав, быстро их ополоснула, достала из своего рюкзака хлеб, выкладывая на дощечку.       — О, даже так… Приятного аппетита! — ещё немного суетливо он разлил кипяток по старым, деревянным кружкам и засыпал трав, — Всё! Теперь совсем хорошо… Если хочешь, потом можешь лечь, отдохнуть. Или снаружи у Лари даже душ есть, могу воды нагреть…       — Ну, я не настолько и вспотела, — она чуть ослабила застёжку комбинезона. — Да и комбинезон не позволяет.       Он с плохо скрываемым любопытством посмотрел на гостью, но быстро убрал взгляд и начал есть. Из-под расстёгнутой части комбинезона был заметен белый топик.       — Приятного, — улыбнулась Талли, аккуратно подчерпывая ложкой еду.       Он спешно поел и вышел в соседнюю комнату. Судя по звукам, там перестилали и обновляли постель. Спустя несколько минут Боуг вернулся.       — Ну я там это, постелил…       — Да… Связь не работает, — выдохнула Талли, проверяя наладонник. — Зато есть книги и немного музыки…       — Она тут никогда и не работала. Даже сигналки. Поэтому мы уходя всегда предупреждаем всех кто снаружи. Я всё проверил, скатку постелил… Всё чистое, мягкое, не волнуйся. Я тогда это… У Сёмы перекантуюсь. Зови, если что… — и он осторожно коснувшись её руки улыбнулся.       Она отложила ложку и поднялась, обнимая его и устроив свою огненную голову на его груди.       — Эм… Я… Прости… — покраснев и немного раздражённо дёрнув ухом, Боуг осторожно прошёлся пальцами по рыжим прядкам, — Я просто не знаю… Когда ты так делаешь, я вообще прекращаю думать и боюсь тебя обидеть…       Талли чуть хихикнула.       — А мне просто комфортно.       — Это хорошо. Если хочешь, иди отдохни. Нам до ночи луны две отдыхать. В сумерках тут лучше не ходить. Только до туалета на улице разве… — но сам он её так и не отпускал, — Или хочешь, я рядом посижу. Могу даже книжку почитать…       — Я понимаю, — её руки на его спине сжимались всё сильнее. Она прикрыла глаза, слушая как гулко бьётся его сердце.       — Малышка… — тихо прошептал он постепенно спускаясь лёгкими касаниями с рыжих прядей на плечи и спину.       Если судить по ощущениям, то ей это нравилось, хотя, может и он сам себе это придумал… Но ведь её руки крепко обнимающие его спину ему не привиделись…       — Если устала, то могу даже отнести… — поцеловав её в макушку, он радовался этому робкому счастью.       — Я выгляжу настолько уставшей?       — Нет, что ты! Просто я хотел сделать приятное и через пару лун нам нужно будет идти дальше…       — Ты же говорил, что тогда ночь наступит…       — Да. Ночи тут светлые и в них идти можно. Главное не ходить в сумерках! За одно я же звёзды обещал показать.       — Непривычно… Что в Рейвике, что на Хортоне, что у нас… Ночи обычно тёмные, если не считать лун… Хотя, да, на Хортоне из-за них светло.       — Они не настолько светлые как днём, то есть темно хорошо, но округу видно чётко, дорогу, и… Красиво очень!       — А откуда в Лабиринтах свет, если… Солнца нет?       — А откуда жизнь? Реки текут, горы растут… Я не знаю, Талли, прости, — он виновато опустил взгляд, — Я тут родился, но изучал это всё только с точки зрения чтобы просто выжить самому и дать выжить другим.       Талли пожала плечами.       — Ну, горы образовались ещё в эпоху, когда не было разумных… Некоторые горы до сих пор формируются там, где сталкиваются плиты. Реки берут начало… из подземных источников, горные, когда тают ледники… По поводу жизни учёные расходятся во мнении. А здесь… Просто словно физические законы других миров… Не работают. Вот поэтому и интересно.       — Ох, вот что значит девчонка умная… Теперь придётся книжки читать научные, а я только хотел всякую литературу. Леди обещала подогнать интересного…       — Ну… Это у нас в школе преподавали так… Творец создал Миры, но дал им законы и свободу формироваться по своему усмотрению.       — Не, не так… И призвал Четверых в помощь и услужение. Создали они законы для всякого… Физику для неживого, веру для живого. С тех пор Миры рождаются, служат и умирают как живые, но внутри себя подчинены законам неживым…       — В наших мирах не очень любят Четверых… Как мама сказала… После войны жрецов.       — Нас тоже пытались заставить их забыть…       — Но свободу выбора пути ты не упомянул, кстати… А это одно из основополагающих принципов жизни.       — О свободе ты у брата спроси… Если присмотреться, то след от ошейника виден до сих пор…       — Я когда спрашивала… он сказал, что это был его выбор, — она пожала плечами.       — Матери он тоже так сказал… Что контракт и все дела, и ошейник простая формальность, Боуг раздражённо отступил, — Только он сказать забыл, что одели его на него когда он без сознания был…       Талли замолчала, чуть сжалась от его слов.       — Ты не пугайся, сейчас у нас такое уже не провернёшь…       Она попыталась улыбнуться, вышло кривовато.       — Я тогда посплю немного, — не зная чем занять руки, она их начала прятать сначала в рукава комбинезона, натягивая манжеты до самых кончиков, то в карманы.       — Да, конечно, солнышко! Ты такая же как оно рыжая… Прости что расстроил, пойдём. Там сухо, тепло и воздух свежий…       — Да я сама… Всё в порядке, — она словно избегала прикосновений.       — Прости… — радостное настроение улетучилось и ему самому стало не уютно, — Отдыхай, через пару лун выдвинемся дальше. Тут землянки как раз через каждый прогон стоят. Доберёмся с комфортом. А я сейчас… Уберу…       Она немного нервно кивнула, завернув в указанную комнатку, послышалось как она аккуратно снимает комбинезон. Боуг выдохнул, посмотрев на закрывшуюся дверь и пошёл мыть посуду. Закончив с ней и вынеся небольшое ведёрко на улицу, он посмотрел на сумеречный туман, наползавший со всех сторон и вернулся в землянку. На душе было гадко, мерзко и как-то неспокойно. Тихо постучав в её дверь, он приоткрыл створку не входя.       Она сидела на кровати, скрестив ноги и смотрела вперёд, не видя. Только в сером топике и коротких жёлтых брючках, по середину бедра.       — Можно? Ты… Ты чего? — он прошёл вглубь комнаты, опускаясь на корточки рядом с кроватью и осторожно беря её руки в свои, — Малыш, солнышко моё, чего случилось?       Она помотала головой, закрыв глаза.       — Я обычно чувствую ложь…       — А… Я… Разве тебе врал? — он с непониманием посмотрел на неё.       — Нет… Но, когда лорд рассказывал… Я тоже не чувствовала лжи… А… Ошиблась… — она забрала руки, скрещивая их на груди, а ладони спрятала подмышки.       — Ты про ошейник тот? — он нахмурился, — Он потом много благ и себе и нам выторговал. Мы под крышу нормально вернуться жить смогли, у матери заказы появились… Но он когда в первый раз пришёл, то совсем хворый был, хотя и я не лучше…       Она пожала плечами.       — Я должна была почувствовать… Не знаю, странно это… Обычно не путаюсь. И когда он лежал у нас в отделении, он даже Леди смог обмануть, но я чувствовала…       — Обмануть в чём? Сёма же… Да и зачем ему? Ваши о нём заботились! Да и леди он понравился…       — Ну, перед Леди он старался не сильно показывать, что ему больно… Да и нервничать ей было тогда нельзя.       — Ну в таком случае молодец… Я бы так же сделал! Тем более если любимую пугать и волновать нельзя даже по-доброму… Это когда она уже беременная была?       Талли кивнула.       — Месяца два уже по-моему…       — Это не соврал, это называется спас… Ну сама подумай… Перепугалась бы леди, ещё бы скинула ненароком… И? Кому лучше было бы? А так гляди какие счастливые и от мелкой спасу нет… Не, всё он правильно сделал, балбесина чешуйчатая…       — Я не про это, а про то, что я чувствовала, что ему больно тогда.       — Ну может и её тогда закрыли в добавок… А от тебя зачем закрывать было? Мать говорила, что можно так… — он положил ей на колени свою голову и аккуратно выпустил небольшие рожки, — Не грусти, солнышко, а то бодаться буду…       Как оказалось, кожа её ног была прохладной, можно даже сказать холодной, но кожа всё равно была мягкой, шелковистой и очень приятно пахла… не духами, чем-то другим. Её пальцы скользнули и почесали его между рожками.       — А почему тогда он сказал, что сам… — она отвернулась не договоря.       — А хрен теперь разберёшь… Может было стыдно, что как дурак попался, а может… Зная мать, она могла бы полезть перекупить или ещё чего. А так раз сам, то может и не надо лезть… Кто сейчас разберёт. Я ему за это морду набил. Не сильно, но набил… Но что мать в это не ввязалась всё равно благодарен…       — А ты откуда узнал?       — Девки растрепали. Думали, что одни и никто не слышит, а я за стенкой был. Не спалось. Там старшая пришла, одну дурёху мокрой тряпкой отделала за язык длинный, а остальным пояснила. Да им-то что… Их часто по младости же родня продавала… Типа в аренду, но сама понимаешь, назад не забирали.       Талли зажмурилась…       — В аренду, звучит как про старый пылесос, а не про живого человека…       — На моей памяти только троих потом забрали. От мы проводы устраивали! Ты бы видела! Мать им даже тортик испекла…       — Всё равно… Это жутко, — она сжалась, словно от холода.       — Наверное, но мы всегда пытались даже таких пристроить… Живые же, да и не все дурёхи. И не всех в бордель пристраивали. Кого-то на стирку, кого-то к караванщикам на еду. Были кто по-способней с караванами уходили даже учиться. Одна такая потом зашла как-то с подарками. Ой, мать счастлива была! Не подаркам, конечно, а что та живая и устроилась… — он убрал голову и поднялся, — Это… Можно я сяду рядом?       Она чуть подвинулась, освобождая для него место, всё ещё продолжая чуть подрагивать, словно от холода. Он осторожно присел рядом и обнял её за озябшие плечи.       — Ой, ты замерзла, да? Сейчас… — встав, он немного суетливо достал одеяло и укутал её, — Если захочешь я и печку затопить могу. Тут такие холода редко, но бывают…       — Я не знаю, не холодно… Но… Словно внутри, наверное…       — Я, наверное, просто уже привык. Мы в этом постоянно. Смотришь на живого… Если видишь как помочь, то спрашиваешь надо ли, а если нет… У меня очередь всегда найдётся.       Она всё равно дрожала.       — Жарко… Прости… И морозно одновременно.       Он чуть приспустил одеяло с её плеч и притянул девушку поближе к себе.       — Бывает… Укладывайся, я сейчас тебя укутаю, убаюкаю и тебе будут сниться только хорошие сны, обещаю… — пальцы осторожно скользнули по плечам, оставляя за собой ощущение тепла, заботы и нежного оберега.       Она прижалась к нему ближе, проведя пальцами по груди, словно кошка, которая выбирала место поудобнее, когда укладывается. Несмотря на её явную близость, в этот раз в голове не было никаких «дурных» мыслей, которых он сам побаивался и стеснялся. Тихо прижав её поближе, он с улыбкой поправлял одеяло, гладил рыжие кудряшки и просто улыбался. Она прильнула к нему, положив голову на плечо, и прикрыла глаза, тихо дыша.       — Так лучше, солнышко? Теперь не зябнешь? — спросил он тихим шёпотом, боясь разбудить, если она заснула.       Она покачала головой.       — Теперь нет… Рядом с тобой весь холод куда-то улетучивается, — она прижалась ещё ближе и чуть провела носом по его груди.       — Ну вот и хорошо… Ты не переживай, сейчас это уже редкость и дикость даже для наших мест. И уж тем более тебя я в обиду не дам… — он поцеловал её в рыжую копну, — Моя рыжая бестия…       Она игриво отфыркнулась от последних слов, резко подняла лицо к нему и… Нечаянно столкнулась своими губами с его. Он сначала удивлённо посмотрел, но прерывать этот случайный поцелуй не решился. Покраснев, он всё же прижал её ближе и продолжил целовать, не отрываясь, но уже и не зажмуриваясь. Она внезапно тоже не отстранилась, чуть приоткрыв рот, чтобы набрать воздуха, она коснулась его губ своим языком. Вкус её поцелуя отдавал выпечкой и какими-то сладкими ягодами. Он немного даже расслабился, принимая неназванные правила такой странной и… Неожиданно приятной игры. Улыбаясь, он отвечал, прерываясь лишь на короткий вздох, пытался предугадать и продолжить её действия. Поцелуй затягивал всё глубже, исследуя, смакуя горьковатый вкус незнакомых трав, пряностей, чая. Ощущая на кончике языка то сладость, то соль. На первый план выходили прикосновения, стук сердец, внезапно прозвучавший в унисон, вздохи, поднимавшие одновременно друг к другу грудь, до сдавливания. Вдыхая и ещё больше погружаясь в мир ощущения, забывала где находится.       Наконец от чуть отпрянул и тяжело выдохнул.       — Бестия… Но моя… — тихо произнёс он, закрыв глаза и честно стараясь успокоиться.       — Я своя собственная, — тихо сказала она, выравнивая дыхание. Даже в темноте комнаты она казалась покрасневшей стучащей как бешеная крови. — Не помню, чтобы кто-то на меня предъявлял права…       — А если я предъявлю? — спросил он тихо, — Ну в смысле замуж позову… Не обидишься?       — Не обижусь, но сразу не соглашусь… — она хитро посмотрела на него.       — Чему-чему, а терпению жизнь даже Сёму научила… — он счастливо поцеловал её в топорщащийся носик и, мечтательно улыбаясь, уставился в потолок, — Главное что не обиделась, а я уж постараюсь… Не то что бы уж права, но скорее для себя право…       — Ну, если обижать не будешь, то не обижусь, — она прикусила губу, уже более уверенно смотря на него, как на своего…       — Да я что, ирод что ли? Я даже приблудных не обижал, а тут моё, родное, можно сказать любимое! Это же как самого себя ударить!       Она чуть приподнялась, уже достаточно смело сама целуя его.       — Знаешь, иногда говорить вредно, — и продолжила поцелуй, разворошив только-только успокоившиеся чувства.       Он оборвал поцелуй на вдохе и посмотрел на неё чуть с укоризной.       — Талли… Спать давай! Я обещал же, что тебя не трону, а ты дразнишься… Словно твой папаша допрос устраивает. Я же молодой. Обидеть не обижу, но могу и не сдержаться! — он шутливо щёлкнул её по носу, — А я слово дал, да и нам ещё топать три луны потом…       Она не обиделась, скорее улыбнулась.       — Тогда давай, ложись, — и потянула его следом за собой, на кровать. — Будем спать.       — Вместе? — он резко покраснел и замер, — Я же… Ну… Даже не знаю прилично ли…       — А кто-то тут есть, ну чтобы оценивать? Да и… мне трудно уснуть… одной.       — Оценивать… Ты есть. Но если ты правда не против… — он счастливо улыбнулся, устраиваясь на кровати и подставляя ей свою руку, — Ложись, укрою, выспишься…       — Высплюсь, — она аккуратно легла, положив голову ему на руку.       Он укрыл её одеялом и, обняв, уснул с довольной улыбкой на лице.       Проснулись они уже когда за окнами было темно. Свет в комнату пробивал едва-едва и, проснувшись, Боуг по привычке хотел было встать, но обняв его за руку, рядом тихо сопела Талли. Наладонник упрямо говорил, что проспали они не пару лун, а все четыре.       — Талли… — он осторожно потрепал девушку по плечу, — Просыпайся, солнышко… Мы немного проспали. Нам пора вставать и дальше бежать, чтобы не опаздывать.       — А подождать никак? Ну, с другим удобным промежутком?       — Можем… Но я хотел показать тебе местную ночь, а она скоро кончится. Хотя и не последняя, но тут самое красивое небо…       Она кивнула, поднимаясь и поправляя топик. Он улыбнулся внутренним ощущениям и отголоскам её тепла.       — Сейчас свет зажгу, не спеши. — встав с кровати, он привычно потянулся и, достав лампу, включил её, — Вот, так лучше. Умываться будешь? Погреть?       — Немного. И не обязательно греть, всё нормально, я привычная, — она поднялась следом и взяла свой комбинезон, на табуретке рядом он заметил компактный лук, какой уже видел у Лора и небольшой, с ладонь, металлический цилиндр.       — Хорошо, тогда чай пока поставлю и выйду на воздух. Яичницу хочешь? Местную…       — Я ещё не успела проголодаться, но буду… А тут разве водятся птицы?       — Конечно. И пока ты спала, могу поспорить, нас проведать приходила местная живность. Тут водятся рыси, волки, редко химеры, птицы разные, кролики, суслики всякие…       — Я спала? Мне кажется ты тоже неплохо сопел!       — Я тоже, но если мы сейчас выйдем, то прямо у выхода найдём симпатичные следы…       Она нырнула в комбинезон, а затем ко внутренней части прикрепила оружие.       — Тогда пойдём.       Он быстро обулся, накинул курточку и, взяв лампу пошёл к двери.       — Ну, пойдём. Заодно соберём яиц и сделаем вкусняшку…       Она застегнула комбинезон, влезла в ботинки, закрепляя их на какие-то ленты.       — Пойдём… Заодно ты обещал показать звёзды.       Он освещал лампой ей землянку, потом, взяв на всякий случай кочергу, открыл дверь на улицу и на самом выходе закрепил фонарь. Вышел он первым, осторожно оглядываясь и не разборчиво напевая, поднялся по ступенькам выше.       Талли аккуратно шла следом, стараясь не мешать.