Изменчивые Дороги (цикл Миры Странников)

      Со двора Боуг шёл сияя довольной, чуть захмелевшей улыбкой. В руках была тарелка с остатками тортика, заботливо испечённого местными девками, и букетик из солёно-пряных вяленых тонких нарезок от мужской половины борделя и прочей обслуги. Едва не споткнувшись перед самым входом к себе на кухонку, рогатый заметил недовольный взгляд Итара и постарался скоро проскочить к себе в комнатку.       Краем глаза он заметил на кухне Талли, которая что-то готовила, общаясь со своим наладонником.       — Ой, а я думал, что ты завтра заскочишь… — он отставил подарки на стол и с улыбкой пошёл обниматься к невесте.       Талли сначала улыбнулась ему в ответ, потом нахмурилась, чуть повела носом и увильнула от объятий, выставив вперёд руку и упершись ему ладошкой в грудь.       — Давай ты пойдёшь поспишь, а я закончу с готовкой?       — Ну… Малыш? Ты чего? — он, непонимающе посмотрел на неё и пару раз медленно моргнул. — Я просто поздороваться хотел! Вон, местные прознали… Решили устроить, как они это назвали, «проводы»… Я не понял ничего, но было весело.       Она на него строго посмотрела, но руку не убрала, а пальцы переместились на воротничок, где были чуть размазаны следы помады.       — Да… Активно благодарили, как я погляжу.       — Я отбивался как мог! Да и всё равно… Я их как-то неправильно воспринимаю наверное. Но видишь, тортик испекли. А ты ругаешься…       — Я не ругаюсь, мне просто неприятно, — она отвернулась, вернувшись к готовке. — Иди проспись.       — Ну да, я такой… Наверное даже неприятный… Просто обнять хотел, а ты сразу прогоняешь…       — Боуг, — она явно начала раздражаться. — Иди поспи. Ты уже начинаешь говорить глупости.       — Ну да, ну да… Это же ты у нас учёная, а мы так… — он немного обиженно отошёл, плюхаясь на лавку у стола.       Она раздражённо бросила лопаточку, которой помешивала что-то на сковороде, отключила плиту, на что возмутилась программа, Талли на неё только рыкнула       — То есть я во всём виновата? Я пришла домой, что от меня несёт алкоголем? Иди поспи! Или я сейчас на тебя вылью ушат ледяной воды!       — Нет, что ты! Я просто хотел, идя до комнаты и увидев тебя, поздороваться, обнять, чмокнуть в щёчку и идти себе дальше спать! А оказывается я тупая скотина, которую надо обливать водой…       — Ты пьян, — констатировала Талли, обходя его на пути к выходу. — Проспись, тогда поговорим.       — Конечно пьян! Это нормально, если пить вино или ту чёрную бурду! Как бы… Было бы странно пить и не пьянеть, да, леди умная? — он встал и попытался остановить её.       Она задержалась около него, смотря одновременно с сочувствием и презрением.       — Прости, но я буду говорить тогда, когда ты проспишься. Спокойной ночи!       — Да какая уж спокойная теперь… — он обиженно посмотрел на недовольную девчонку, — Когда так встречают… Ни засыпать не хочется, ни просыпаться. Паршивый мотиватор выходит…       Он, медленно покачиваясь, пошёл в сторону комнатки матери.       Талли всплеснула руками.       — Он напился, а я — виноватая! Не та комната! Мать хоть таким видом не тревожь!       — Та, не та… Можно подумать только ты тут разбираешься во всём…       Талли только покачала головой, выдыхая.       — Пойдём, провожу, горе ты моё луковое, — и подошла с боку, но старалась даже не вдыхать около него, отвернув голову.       Он обиженно отстранился, всё же повернув к правильной двери.       — Простите, леди… Мы люди гордые. Надо будет и доползём, но как нибудь сами… Без ваших умных слов…       — Идиот! Я просто помочь хотела! — потом как-то грустно на него посмотрела. — Может и правы, когда говорят, что у трезвого на уме… значит вот что ты про меня думаешь. Спасибо, что открыл глаза.       — Конечно идиот… Поверил, обрадовался, — он дошёл до комнаты и, замерев на пороге, как-то хмуро посмотрел словно сквозь неё, — Предупреждали же умные люди, чтобы к тебе не подходил… А я хотел, чтобы ты улыбалась…       По щеке Талли скатилась слеза, которую она смахнула, резко вдохнув, чтобы не дать себе расплакаться. Никто не увидит как ей больно! Никто не должен видеть, как её задевают чужие слова. Справится! Она со всем справится!       — Дурак! — бросила она, сбегая дальше, в общую залу, но не добежав до двери просто испарилась.       Боуг растерянно пару минут смотрел на место, где она исчезла и, виновато поплёлся в сторону зала. Коварное винцо, особенно последняя рюмка, заплетали его всё больше и больше.       — Итар… Там это… Она испарилась… — зло, обиженно, но встревоженно выдал взъерошенный рогатый.       Полудемон дёрнул хвостом.       — А ты чего хотел?       — Видимо сдохнуть… — рогатый пожал плечами и, с силой закрыв дверь, пополз к себе.       — Протрезвей сначала, несёт за километр, — выдохнув, Итар спрыгнул со стульчика и пошёл делать отвар. Похмелье будет жутким… А осознание и того хуже.       Сверху сбежал Артур.       — Шаг кто-то сделал?       — Талли… Она…       Артур прикрыл глаза.       — У химер… Там безопасно.       — Да пошёл ты… Развелось вас, умных, аж жить тошно… — Боуг лишь потянулся к уличному плащу, словно собирался куда-то.       — Ты куда в таком виде? Спи уже! Что мог, судя по всему, ты уже сделал.       — Тут недалеко… Заодно проветрюсь… — он предпринял несколько неудачных попыток одеть на себя плащ и расстроенно повесил его назад, — Там не холодно…       Артур его тормознул и развернул к нему в комнату.       — Вот лучше иди туда, — показывая на кровать. — Ты на ногах еле держишься, куда тебе за порог Таверны.       — К Талли… Её домой надо… Я ж обещал…       — Там ей ничего не будет, а химеры не любят запах алкоголя, а ты весь пропах… А так и сам дойду и доведу.       — Да от него несёт этой эльфийской гадостью! — фыркнул Итар. — Которая чёрная кровь. Я сейчас сделаю отвар брависка, я его уже унюхал на кухне.       — Не кровь, а ночь… — словно замирая поправил рогатый эльф, — Развелось вас, умных… Аж тошно…       — Где как называется, а вот снимается только одним… Вообще единственное, что эльфов берёт, — и ушёл на кухню.       Артур снова предпринял попытку спровадить парня в комнату. Рогатый, нехотя, но радовался поддержке, постепенно засыпая прямо на ходу. Артур уложил парня, укрыл его одеялом, дождался отвара от Итара и поставил рядом, на столик возле кровати, отмечая наличие не только некоторых вещей Талли, но вообще общий налёт явно женской руки. Тихо выдохнул и пошел за девушкой.       Талли выпала уже в знакомом месте и разрыдалась. Одна из химер аккуратно подошла к ней и лизнула, пытаясь успокоить. Девчонка обняла и начала, плача, гладить.       Старая подошла осторожно к девушке, и, обратив на себя внимание, осторожно потянула ту за собой. С неба мерзко наркрапывал дождик. Талли не замечала дождя, поливая бедную, попавшую ей в руки химеру, слезами, но пошла следом за старшей, продолжая наглаживать смирившуюся животинку.       В пещерке было на порядок суше и теплее. В небольшом углу стояла отгороженная кроватка, столик, был накидан лапник, пара шкур и даже какое-то подобие одеяла. На всем этом великолепии резвилось несколько детёнышей. Зайдя, Талли присела в углу, продолжая наглаживать смирившуюся, но надеющуюся на смену в качестве успокоительного химеру. Нет, поглаживания ей даже нравились… но она начинала уставать. Старая, дотащив девчонку до кровати несколько раз негромко мявкнула. Котята уступили место девушке, но только для того, чтобы потом радостно начать по ней ползать с новой силой.       Талли не глядя гладила того, кто попадался ей и так с красными опухшими глазами, слегка икая заснула.       Спустя несколько лун, когда Боуг всё же проснулся и попытался встать, то просто понял, что он за головной болью не чувствует абсолютно ничего. Рядом на столе стоял стакан с каким-то отваром, но самое главное — от него веяло жидкостью. Почти машинально сгребя стакан, рогатый мысленно поблагодарил Четверых и того кто оставил ему живительную влагу. Было больно даже думать… На вкус варево было ужасным, но даже сделав первый глоток, он почувствовал то, что голова начала затыкаться. Посидев до тех пор пока он стал чувствовать что-то кроме головы, Боуг осторожно попытался вспомнить предыдущий вечер. Воспоминания возвращались обрывками, постепенно складываясь в картину, оставляя непонимание — а почему собственно так себя вёл, почему так говорил. Встав, он медленно и неуверенно направился сначала на кухню, но конечной целью в мозгу был дворовый колодец.       На кухне сидел Итар, который с выдохом встал и налил ему ещё отвара.       — Лучше его, чем воду. Эта штука ничем другим не выводится.       Боуг почти с ненавистью посмотрел на излишне громкого хвостатого, но выпил поднесённую добавку.       — Вот это я понимаю пробку понюхал…       — Эта штука, если я правильно опознал по запаху, даже эльфов уносит. Про остальных вообще молчу. У Риги я видел более мягкий вариант, но эта чёрная жижа… Иногда используется как анестетик… Ну, когда совсем ничего нет. Ну и от тебя несло… Не пробкой       — Уносит обычно… Верно… Просто не думал, что так с одной-то рюмки… — Боуг допил отвар, поморщившись.       — Да не одной… Тут ещё было что-то намешано… Но обычное, спиртосодержащее. Поверь моему нюху.       — Ну та мелочь меня так обычно не берёт…       — А в сочетании вполне может… Да и запах, если честно… бррр…       Итар даже скорчил мордашку и помахал рукой у носа.       — Об этом я не подумал… Да… — он осторожно сел на лавочку и положил голову на сложенные на столе руки.       — Может, просто не очень уже соображал, — Итар пожал плечами. — Ещё настойки дать? Голова всё ещё болит?       — Болит… — честно признался Боуг, — Может и не соображал уже… Как же гадко…       — Не пил — не знаю. Вот что помочь может — учили.       — И не начинай… — уши Боуга виновато подрагивали.       Итар на него внимательно посмотрел, поджал губы, но не стал говорить, что Талли до сих пор не вернулась. Артур вернулся, сказал, что пусть успокоится с котиками и ушёл к себе.       Чуть успокоив голову, Боуг тихо и чуть более спокойно засопел. Итар выдохнул, сходил за пледом и накрыл парня, надеясь, что сонная Риги не почувствует запаха.