***
Ветер усилился с ее последнего визита на улицу. Микаса сильнее укуталась в красный шарф, когда-то подаренный названным братом. Жан, идущий рядом с подругой, о чем-то увлечённо рассказывал. Она слушала его, правда, не всегда внимательно. Брюнетка посмотрела мельком на профиль лица друга. Он сильно на неё обижен? Или ненавидит ее? Аккерман мотнула головой. Нет, Жан никогда бы не возненавидел ее. Был расстроен – да, но ненависти не испытывал. Она не заслуживала его. Микаса это понимала, и потому оттолкнула. — Жан, нам нужно поговорить. — Да, что такое? – молодой человек отложил конспекты на прикроватный столик. Повернувшись корпусом к девушке, между его бровей образовалась складка. — Микаса?… — Мне сложно это говорить. И совсем не хочется делать тебе больно. Жан, ты мой друг, очень хороший друг… — Ты хочешь просто быть друзьями? Азиатка кивнула. — Прости… — Ну, мы хотя бы попытались, – и растянул губы в самой искренней улыбке. Она бросала его, а он улыбался. Она рвала прекрасные отношения с самым замечательным парнем из-за своих эгоистичных желаний, а он улыбался. Она трахалась с мужчиной вдвое старше неё, а он улыбался. Так горько в ту ночь юная Аккерман ещё никогда не плакала. Девушка откинула нехорошие воспоминания из головы в надежде вообще перестать о чем-либо думать, но на место одного пришло другое, по ее мнению, ещё более неприятное… Медленно тянущаяся миллиметр за миллиметром цепь, а за ней следует ее выгибающиеся спина и шея. Коротко постриженные волосы в полном беспорядке и липнут ко лбу. Из горла вырывается хрип вперемешку со стоном. — Будь тише… Да, ей нравится, когда ОН не нежничает. Ей очень нравится, когда ОН связывает ее руки за спиной. Да, она любит, когда ОН, будучи сзади, сжимает ее бедра и шлепает по ягодицам до такой степени, что остаются следы от ЕГО ладоней. Она очень любит, когда не может спокойно сидеть на лекциях, потому что зад горит от порки ремнем. Да, она обожает смотреть, как ОН избивает тех отморозков, кто посмел творить пиздец на ЕГО территории. Ее это заводит, но об этом ЕМУ никогда не скажет. Да, ее сводят с ума ЕГО прикосновения, когда они сталкиваются «случайно» в коридоре во время семейных ужинов. Она теряет голову, когда ОН прижимает ее к стенке тусклого коридора и пальцем массирует клитор, пока она не потечет. Она готова плюнуть на родителей, Кенни и тетю Кушель в столовой, встать перед НИМ на колени и… — Микаса, – молодой человек с отросшими русыми волосами подал голос, вырывая спутницу из собственных дум. — Твой дядя, Леви, он сидел? Ему было неловко спрашивать о таком подругу, но слухи ходили разные в универе, и он хотел лишь все прояснить. — Извини, это не мое дело, просто… — Да, у него были проблемы когда-то с законом, это было очень давно. Азиатка достала сигарету из пачки и закурила. Снова от неё будет пахнуть табаком. И снова он будет читать ей нотации. Она солгала. Постоянно прикрывает его, лжёт ради него. Раздвигает ноги для него. Хотя последнее не без ее желания. Брюнетка незаметно мотнула головой. Сейчас она с Жаном идёт к Эрену и Армину в бар, где они договорились встретиться, и этим мыслям не должно быть места в ее голове. Нельзя, чтобы Арлерт все понял. Иногда девушку пугала проницательность и наблюдательность друга. С годами блондин очень сильно изменился – от того мечтательного мальчика, что был в детстве, не осталось и следа. Так бывает, когда человек из говна хочет выбраться. В случае Армина – пойти по головам незнакомцев, чтобы добраться до вершины путём манипулирования другими. Мерзко? Может и так, но когда хочется жить, а не выживать, пойдёшь и не на такое.***
Вернулась девушка домой лишь за полночь. В квартире не было никого. По крайней мере, ей так показалось – ни в одной из комнат не было света. Пройдя на кухню, чуть покачиваясь, налила себе воды. Стакан не успел коснуться губ хозяйки и выпал из руки, разбиваясь о плитку. — Блять! Ты ебнутый? Какой нормальный человек будет сидеть на кухне чужого дома без света? Микаса обошла предполагаемое место, где разбился стакан, и потянулась за включателем у стенки. Над барной столешницей загорелись шарообразные лампы слегка тусклого приятного желто-оранжевого цвета. На стуле сидел он, сцепив пальцы в замок, и внимательно смотрел на свою племянницу, не отрывая взгляда. — Ты поздно. — Не знала, что я маленькая девочка, которой нужен комендантский час. — Да, ты больше не маленькая девочка. В его голосе звучала еле уловимая усталость и… злость? Микаса не успела среагировать, ее тут же припечатали к столешнице. Удар о деревянную поверхность отдался тупой болью в тазовой кости, от чего послышалось тихое шипения из плотно сомкнутых зубов девушки. — От тебя несёт дымом. Похуй на перегар. Сигареты, Микаса… – он говорил спокойно и холодно, хорошо скрывая свое недовольство. — Я предупреждал тебя. — Ты не мамочка мне. — Да, все верно, и это даже лучше. Будем честны, твоя мать слишком хорошая женщина, чтобы ее расстраивать. А я уверен, она расстроится, когда узнает правду о своей «идеальной» дочурке. — Хах, так говоришь, будто тебя ничего не касается, – прошипела азиатка. — Ты трахаешь родную племянницу. Она почувствовала как давление на ее тело стало сильнее. Останется синяк в области таза справа. — Моя родная племянница сама не прочь встать на колени, расстегнуть ширинку моих брюк и хорошенько отсосать в коридоре, пока в столовой находятся все родственники. Или ты уже позабыла? – правая рука мужчины проскользнула в джинсы студентки. — Я могу напомнить. Достаточно было лишь одного его прикосновения к ее клитору, и она сдалась. Она и правда уже запамятовала – какого это чувствовать его руки на ее теле. Микаса уже забыла, когда в последний раз еле выползала из кровати. Она соврёт, если скажет, что не соскучилась по ощущениям судороги в икрах и пальцах ног, по болезненным ощущениям в вагине. Блять, его член действительно впечатлял. С учётом его невысокого роста, она не думала, что он окажется таким большим. — Чей хер тебе понравилось объезжать – Кирштейна или мой? Мой по крайней мере заставлял тебя кричать и получать вагинальный оргазм. А от Кирштейна ты лишь тихо постанывала. — Замолчи, – резко и твёрдо прервала его речь. — Не смей говорить о Жане. Не порть, блять, момент. Невысокий мужчина усмехнулся. Конечно, она не хотела говорить о своём бывшем, ей было неприятно. Но он был слишком зол, чтобы считаться сейчас с ее чувствами. — Просто заткнись. — И? Девушка повернула голову и скосила взгляд на виновника ее уже синяка. — И выеби меня как раньше. Микаса была очень пьяна, а возбуждение ещё сильнее дурманило разум, и она просто отдалась удовольствию, которое давал ей он. Она правда ненормальная.***
Простыня в каких-то местах была скомкана, где-то вовсе вылезла из под матраса. Соседняя подушка идеально лежала на своем законном месте, в отличии от ее. Юная Аккерман лежала на постели, еле прикрытая одеялом. Прошло больше, чем пара минут, а она все продолжала изредка смотреть на пустое, уже остывшее, место на кровати рядом с ней. Он не оставил после себя ничего, даже запах его выветрился благодаря окну, которое он и открыл, уходя прочь. Это было ошибкой. И снова она это повторила. Еще тогда, в их первый раз, он сказал: «Это ошибка, больше этого не повторится.» Но он соврал. Или, скорее всего, сам не был уверен в собственных словах и желаниях. Девушка переключила свое внимание на окно, за которым только-только начало светать. Осеннее утро после дождя – вещь изумительная. Грозовые облака, еще не успевшие полностью рассеется, но между ними виден проблеск чистого неба, пропускали через себя первые лучи восходящего солнца, которое окрашивало небо в оранжево-красные цвета. В этом году октябрь выдался более благоприятным, нежели прошлогодний. Брюнетка отвлеклась с созерцания рассвета на вторую сторону кровати и прикрыла веки, тяжело вздыхая. Никто в здравом рассудке не станет спать со своим родственником, никто не будет получать удовлетворение от бешеного траха со своим родным дядей. Она действительно сумасшедшая.