Чувства иллюзии

      Золотистый клочок глянцевой бумаги приветливо переливается на солнце. Август уже двенадцатый раз перечитывает заумный текст, в нерешимости ёрзая на стуле.       — Как директор, я очень горжусь тобой, Августус, — спокойно произносит директор Рогач, возвращая Портера из глубоких размышлений. — Это воистину высокий результат.       — Наверное, — глупо хихикнув, отвечает Гас и неуверенно чешет выбритый затылок. — Даже не знаю, что сказать.       — Разве ты не рад? Даже я не думал, что ответ из Академии Иллюзионистов придёт настолько быстро.       — Я не ожидал, что они вышлют мне приглашение… Как-то странно даже.       Директор по-доброму смеётся и неторопливо встаёт с места, продолжая рассуждать:       — Я понимаю, что непросто переехать на другой остров, жить вдали от дома… 2 года — не такой уж и маленький срок.       — Именно! — кивает Август. — Я очень хочу учиться в самой лучшей академии для иллюзионистов, но я не могу оставить друзей, отца, да и…       Парень поджал губы и нервно задрожал.       — У тебя есть время подумать, — что-то увлечённо рассматривая в окне, отчеканил директор.       — Как минимум две недели.       — Две недели! — чуть ли не плача, выдыхает Портер. — Я одежду дольше выбираю!       Рогач отстранённо пожимает плечами и садится за стул. Вновь принимается за работу, ясно давая понять, что сказать больше нечего. Иллюзионист медленно поднимается, сжимает в руке приглашение и тихо выходит из кабинета.       В голове клубок из запутавшихся мыслей. С одной стороны, стать высококлассным специалистом в области иллюзий — это мечта всей жизни. Да и два года — не бесконечность. С другой стороны, стоит ли это того, чтобы уехать от семьи, от друзей, от Мэтта… Наверняка они будут приезжать друг к другу, но насколько часто?       Август привык обращаться к Луз и Уиллоу первым делом в таких ситуациях. Он доверял им больше всех на свете, однако сейчас в мыслях крутится только одна ведьма. Мэтт должен узнать обо всём первым.       Обычно Мэттхоломьюл ждёт его около школы после занятий. Но, потому как директор задержал Августа, чтобы вручить приглашение, он, скорее всего, уже ушёл домой.       С отяжелевшим сердцем Август покидает школу. Тело едва слушается, словно окутанное липкой омерзительной паутиной. Парень ещё раз смотрит на дурацкое приглашение, которое уже не кажется настолько желанным и драгоценным, как раньше. Понурив голову, Август уже выходит за территорию школы, как кто-то резко касается его плеч, отчего он даже вскрикивает и оборачивается.       — Господи, Мэтт! — Восторг и озадаченность смешиваются в голосе, вызывая заметную дрожь. — Ты чего ещё не ушёл?       — Потому что ты ещё не ушёл? — пожимает плечами Мэттхоломьюл. — Я хотел, ну…       Ведьма вдруг останавливается и заостряет взгляд на Портере, с подозрением вглядываясь в погрустневшие черты лица и глаза, полные беспокойства и смятения.       — Всё в порядке?       Август словно бы на автомате кивает, но тут же раздосадовано вскрикивает:       — Нет. Мэтт, кое-что произошло, и я хочу рассказать об этом!       Ученик строительного факультета тут же оживляется:       — Хорошо, рассказывай. Или можем пойти ко мне, у меня всё равно теперь дома никого нет.       — Да… Подожди, а как же твоя мама?       — Говорю же, дома никого.       Портер подозрительно смотрит на парня, но всё же соглашается. Они идут в полном молчании — странном и неприятном, которое до безумия хочется прервать.       Гас всё время прокручивает в голове текст, который ему нужно будет сказать, каждый раз меняя и добавляя какие-то детали, словно бы готовится в выступлению на сцене без написанного сценария. По привычке начинает потирать пальцы, теребит запястья и царапает ладони, чтобы хоть как-то успокоиться и собраться. Признаваясь Мэтту в любви, он чувствовал примерно то же самое, однако тогда он был по-особенному воодушевлён и радостен. Сейчас же он ощущает лишь огромную острую скалу, свалившуюся на плечи, которая так и норовит насмерть придавить к асфальту.       Мэтт мельком бросает взгляд на попытку иллюзиониста сотворить из своих пальцев вертолёт. Вздыхает, молча берёт его руку в свою и сжимает, заранее отвернувшись — глупая привычка, которую Портер обожает и ненавидит одновременно. Это по-своему глупо и очаровательно. Пальцы, совсем как в тот раз, на свидании, переплетаются, и Портер мгновенно алеет, не в силах сдержать улыбки.       — Это что-то плохое? — интересуется Мэтт.       — Не знаю, — честно отвечает Август и хмыкает. — Это просто отлично и ужасно в одно и то же время.       — Я заинтересован.       В доме весьма уютно и чисто на вид, однако Август отчётливо чувствует удушливую и гнетущую атмосферу, воцарившуюся в помещении. Гостиная, совершенно обычная и опрятная, заставляет вздрогнуть и поёжиться. Мэтт понимающе глядит на гостя и быстро произносит:       — Давай в комнату.       Комната Мэттхоломьюла хоть и не хвастается предельным порядком, но выглядит куда приятнее. Август даже улыбается, глядя на многочисленные постеры. Краем глаза замечает на столе фотографию, сделанную не так давно, ещё до того, как парни начали встречаться. Их совместная с Мэттом фотография с какой-то вечеринки, когда Портер умудрился неожиданно подкрасться к ведьме со спины и приобнять, пока Луз, очень довольная, фотографировала их. У Августа тоже есть эта фотография, с яркой наклейкой на углу и аккуратной подписью «люблю», добавленной не так давно.       Мэтт падает на кровать и приглашает Портера сесть рядом.       — Ну так что? — в нетерпении спрашивает ученик строительного факультета.       Портер протягивает ему приглашение, уже порядком измятое. Мэттхоломьюл внимательно всматривается в него, дважды перечитывает текст и поднимает изумлённый взгляд на Августа:       — Академия Иллюзионистов… Это же круто!       — Да, но это ведь за… чёрт знает сколько километров отсюда.       — Погоди, погоди. — Мэтт начинает увлечённо жестикулировать руками. — Разве не об этом ты мечтал?! Какая разница, где это? Тебя там ждут, а ты такой: «ну вот, через три залупы ехать», ты что, издеваешься?       Мэтт так смешно искажает голос, чтобы передразнить Августа, что тот не выдерживает и хихикает. Однако в остальном совершенно не до смеха:       — Это всё восхитительно, я очень рад, но… А как же… Отец, например?       — Да, ага, я прям вижу, как он не отпускает тебя навстречу к мечте всей твоей жизни, а сам уезжает в командировку в те же непонятные дебри, — скептически отвечает Мэтт и закатывает глаза.       — Хорошо, а друзья?       — Не знаю… Как по мне, ваша дружба может закончится, но, по-моему, у вас всех другая точка зрения на этот счёт, так что… они тоже поймут тебя?       Август грустно кивает и совсем тихо шепчет:       — А ты?       Мэтт в шоке таращится на парня, приоткрыв рот.       — Чувак… Какая вообще разница?       Август срывается с места, приближаясь к истерике:       — Большая разница! Я не могу просто взять и уехать на другой остров, оставив здесь всё, что мне дорого, понимаешь? Я не хочу расстаться с друзьями и особенно с тобой! Я только-только смог быть рядом с человеком, в которого влюблён, и вот на меня просто падает этот шанс, не давая и отдышаться! Я даже не знаю, что мне чувствовать. Я хочу туда, но не хочу отсюда, это какой-то ужас!       На глазах почти выступают слёзы, которые так сложно сдержать сейчас. Он прижимается к стенке и, как и всегда, прижимает колени к груди, пряча лицо.       — Чувак! — Мэтт тоже встаёт и подходит ближе, почти вплотную. — До встречи с тобой я никогда не привязывался к кому-то, но я могу тебя понять сейчас.       Нежно кладёт руки ему на плечи, неотрывно смотрит в глаза — осознанно, с особенным трепетом и заботой.       — Ситуация, конечно, отстой… Но мысли обширно. Я не знаю насчёт Уиллоу и человека, но я не перестану общаться с тобой, даже если ты уедешь.       Август расплывается в смущённой улыбке и прижимается к чужой груди, заключает Мэтта в объятия и устало закрывает глаза.       — Я буду скучать, конечно… Но всем будет лучше, если ты будешь счастлив и получишь основное образование в академии.       — Но… Я тоже буду скучать… Слишком сильно, Мэтт, понимаешь? — Портер поднимает заплаканные глаза на парня и смотрит умоляюще, удручённо. — Я не знаю, справлюсь ли я с этим… Больно.       Он отстраняется и прислоняет ладонь к сердцу: в груди неумолимо колет, хочется вырвать изнутри все органы и перестать чувствовать что-либо, а особенно это сверлящее ощущение беспомощности. Хочется и колется. Не просто колется — продырявливает и расковыривает нутро до крови.       — Чувак, всё хорошо, слышишь? — Мэтт осторожно прикасается к чужой горячей щеке кончиками пальцев. — Мы будем видеться, если ты захочешь. Я найду способ приезжать, да и тебя не будут держать там круглый год.       — Там новый семестр начинается через две недели, — как в полусне сообщает Портер и вновь льнёт к Мэтту, ощущая, как тот аккуратно запускает пальцы в его волосы, треплет успокаивающе. — Так мало осталось, боже мой…       — Вот именно, — внезапно восклицает Мэтт и широко улыбается, по привычке нахмурив брови. — Ты хочешь потратить эти две недели на то, чтобы сопли по комнате размазывать?       Портер качает головой и с интересом наблюдает за тем, как Мэтт отходит и протягивает руку к одной из подушек, что лежала на кровати.       Следующий кадр — подушка летит прямо в лицо, а за ней и шутливая угроза:       — Конец тебе!       Август хватает подушку и кое-как уворачивается от очередного удара, еле удерживает равновесие. Успевает со всей дури нанести точный удар в живот Мэтта.       Ребята дерутся подушками какое-то время и смеются, совсем как маленькие дети. Это именно то, чего так не хватало — вновь стать совершенно маленькими, беззаботными, как и прежде. Они и сейчас всего-то подростки, но даже в этом возрасте хочется вернуться в то время, когда и чувства были проще, и эмоции выражать было гораздо легче. Например, через глупую игру, как сейчас.       В какой-то момент во все стороны полетели перья. Август, заметив это, в ужасе застывает, переживая об испорченном чужом имуществе, но именно это его и губит: вместе с подушкой Мэтт летит на него и валит на кровать.       — Я тебя сделал! — победно кричит он и заливается звонким смехом, прижимая парня к кровати.       — Всё, хорошо, я сдаюсь! — Август кое-как умудряется вставить реплику сквозь смех и вертится, вырывается из хватки.       — Моли о пощаде!       — Ладно!       И только Мэтт успевает заметить хитрые звёздочки, сверкнувшие в оживившихся синих глазах, как Август высвобождает одну руку и притягивает к себе парня. Неумело чмокает в губы и тут же отдаляется, чтобы посмотреть, как тот отреагировал.       Ученик строительного факультета в абсолютном недоумении смотрит на Портера, словно пытаясь убедиться, что он настоящий. Убеждаться в этом всегда приходилось часто: слишком уж любил тот баловаться со своими неотличимыми от реальности иллюзиями. Август с восторгом наблюдает, как медленно парень заливается яркой бордовой краской.       — Я обязан это как-то прокомментировать? — Мэтт выпрямляется и в смущении закрывает лицо предплечьем, отводя взгляд в жутко интересную стену с постерами.       Август принимает почти обиженный вид:       — Можешь либо поцеловать в ответ, либо уйти. Комментарий додумаю сам.       Он может поклясться, что заметил, как Мэтт улыбается.       — Я у себя дома, как я уйду?       — Ага.       Мэттхоломьюл с неловкостью занимает то же самое положение и, вновь заставив Портера лечь, приближается к его лицу. Помедлив, прижимается к чужим губам и целует: неумело, с нежностью, как будто пытается как следует распробовать сладковатый вкус с яркими нотками весенней влюблённости. Улыбается, когда иллюзионист начинает с жадностью отвечать на поцелуй.       — Вау, — в шоке выдыхает Август, когда Мэтт отстраняется и вновь садится на кровати. — Это… Очень круто.