Огненные колеса или черти тоже боятся высоты

      Я сидела в кресле первого ряда и смотрела на 730-килограммовую махину, свисавшую с потолка зала. Миновала уже пара месяцев, как мне сняли гипс с руки, и мне дали время все обдумать. «Колесо смерти» было в движении: Рональд привычно раскручивал устройство, во втором колесе балансировал совсем юный акробат, по слухам тоже колумбиец. «Как быстро мне нашли замену» – мелькнуло в моей голове, и это меня даже немного задело и обидело.       На соседнем кресле справа от меня покоилась пара вееров в чехле, но я их притащила сюда лишь для галочки. Мне абсолютно не хотелось крутить их недавно зажившей рукой, к тому же страх после моего падения глубоко засел в подкорке мозга, и я, если признаться, приходила поглазеть на «Колесо смерти» лишь только по одной причине – выбить страх клином. Все в труппе, в том числе и новички уже знали о моем дебюте и смотрели на меня с какой-то жалостью, и это меня стало заметно бесить. Вот и сейчас этот парнишка, спрыгнув с колеса, посмотрел в мою сторону и еле заметно кивнул головой. Рональд, не останавливая колесо, вытянул свою ладонь, здороваясь со мной. Я помахала ему в ответ.       – Привет.       Услышала я возле себя.       – Привет, – отозвалась я, не поворачиваясь к неожиданному собеседнику.       – Не слишком ли рано ты пытаешься страх преодолеть?       – Я не пытаюсь его преодолеть, Джимми, я пытаюсь разобраться в себе.       – Знаешь, когда я сорвался…       – Ты падал с колеса?! – бестактно перебила я, с нескрываемым шоком повернувшись к своему соседу. Джимми зарделся, на губах его проявилась смущенная улыбка.       – По-твоему я почему такой пришибленный на всю голову?       – Ты не говорил мне. Э… В смысле, что падал…       – Это было лет десять назад. Я тогда думал, что никогда в жизни даже не посмотрю в сторону «Колеса смерти». Как видишь, свое слово я нарушил.       – Почему?! – искренне удивилась я. Джимми лишь загадочно улыбнулся, повернувшись к вращающемуся устройству.       – Я думаю, спустя время ты сама это поймешь, – грустно улыбнувшись, добавил он. – А может потому, что кроме балансирования между жизнью и смертью я ничего более не умею.       – Перестань! То, что ты делаешь, доносит до зрителя неописуемые и незабываемые эмоции, вдохновение на поступки, на которые раньше они бы никогда не решились!       – Да? – усмехнулся акробат. – И какие же? Забраться в «Колесо смерти» с огненными веерами?       – Ха-ха. Очень смешно!       Проворчала я, напустив на себя обиженный вид. Мужчина покачал головой, наблюдая за тем, как молодой акробат оттачивает часть своего номера, улыбка исчезла с его лица.       – Достойная замена растет.       – Они не заменят тебя! – почти прорычала я.       – Почему? – вопросил он, в удивлении повернувшись ко мне. Я пожала плечами, глядя на «Колесо смерти», которое несколько месяцев назад чуть не угробило меня.       – Потому что ты эмоциональный, искренний и настоящий. А он как пародия на тебя. Хорошая, но все-таки пародия.       Я взглянула на мужчину, и тот смущенно усмехнулся, отводя глаза.       – А знаешь… Более двадцати лет практики на этом чертовом колесе, и я до сих пор боюсь. Перед каждым номером я дрожу как в первый раз…       – За кулисами. На сцену ты выходишь уже сконцентрированный и собранный. А еще перед выступлением ты всегда молишься.       – Наблюдательная, – рассмеялся Джимми и вернул взгляд на сцену. Он тяжело вздохнул, словно подбирая слова.       – А ты? Что думаешь?       – Фаербризингом я точно заниматься больше не буду!       Он рассмеялся и словно расслабился: кажется, мои легкие шутки сняли с него некий массивный груз.       – Фаером, может быть, продолжу. Но не сейчас… – я вздохнула и покачала головой. – Как ты точно подметил – я тоже больше ничего делать не умею.       – А оно?..       – Колесо? Колесо… – я закусила губу и издала нервный смешок. – Теперь я его боюсь до уссачки.       Акробат ненадолго задумался, словно готовя тираду в манере магистра Йоды, но вслух сказал лишь унылое подтверждение факта.       – Значит, еще рано.       Я согласно кивнула.       – Сколько тебе потребовалось на моральную реабилитацию?       – Не так много, как хотелось бы.       Мы замолчали, глядя на репетицию циркачей. После пережитого мною ужаса я вполне имела право сидеть рядом с ветераном «Колеса» и критиковать новичка, чем прекрасно этим пользовалась.       – Джимми? – позвала я, не шевелясь и не отрывая взгляд от акробатов. – Я рада, что все то время ты был рядом.       – По контракту положено, – пробормотал акробат серьезным тоном, но его выдал сжатый смешок.       – По контракту, – передразнила я и подбородком указала на маячившего новичка. – У тебя с ним тоже по контракту?       – Там не указано несколько пунктов.       Смеясь, ответил Джимми и повернулся ко мне. Поняв, о чем он, я смущенно отвела глаза.       – Это хорошо, иначе я бы его убила в порыве ревности.       Мы замолчали, наблюдая за работой акробатов. От нашего пристального взгляда новичок начал то спотыкаться, то не успевать за Рональдом.       – Кстати я… – я участливо повернулась к мужчине, который жестами пытался самому себе помочь досказать до конца вертевшееся на языке. Вздохнув и словно собираясь с мыслями, Джимми быстро, на одном дыхании договорил. – Я приглашаю тебя на свою свадьбу.       Я пристально смотрела на него несколько секунд, не зная, как реагировать, но по итогу рассмеялась, отводя глаза к приковывающему взгляд «Колесу смерти».       – Ах ты, сучий кобель, Джимми Ибарра! – театрально выпалила я и положила свою ладонь ему на ногу. Он смущенно улыбнулся и осмотрелся по сторонам, боясь, чтобы кто-то услышал мой запальный посыл.       – Но я тебя люблю, – добавила я, искренне улыбнувшись, но глядя на крутящееся «Колесо».       Джимми опустил свою ладонь мне на руку и слегка сжал ее. Я перевернула свою кисть ладонью вверх, и наши пальцы переплелись.       – Я тебя тоже, – ответствовал он, не задумываясь.       – У тебя ведь тогда уже была девушка? – поинтересовалась я, уже зная ответ.       – Да. Четыре года вместе.       – Ты ей говорил про нас?       – Нет.       – И не надо.       – Я тоже так думаю.       Мы сидели так, взявшись за руки, и наблюдали, как с молодого акробата уже сошел седьмой пот. Мы любили друг друга, но в другой реальности и в другом понятии. От страсти до нежности, от жеста до понимающего взгляда. Возможно, это и есть любовь, но не такая, как ее все привыкли видеть. К тому же два черта в семье – горе семье.