* * *
Феликс полулежа сидел на кровати, облокачиваясь спиной об стену, обнимая новую белую и мягкую подушку (которую ему с трудом удалось выпросить у доктора Ким), смотря вперёд. Сегодняшний день с самого утра не задался. Сегодня четверг – значит, что придут Минхо, Джисон и Сынмин, а на завтрак давали какую-то безумно противную кашу, от которой выворачивало только от одного её вида. Четверг в принципе ужасно паршивый день недели.
Хотя, кого он обманывает.
Каждый день в этом гребаном месте отвратительный. Хочется простого человеческого домой, в тёплую кроватку, под мягкое одеяло и заснуть долгим сном, чтобы наконец-то выспаться, а не подрываться каждое утро на терапию. Как он дошёл до этого? Почему такое случилось именно с ним? Чем он заслужил такой подарок судьбы? Здесь его мучают уже не кошмары, а воспоминания. Эти белые стены давят, каждый божий день Феликс чувствует, что задыхается. Помнится мама, которая в детстве перед сном целовала его в лоб, читая интересную сказку на ночь, но он никогда не мог дослушать её до конца из-за того, что засыпал ещё на середине; отец – отправивший его на тхэквондо, где он обрел множества друзей – с которым он играл в футбол во внутреннем дворе дома и катался на его шее задорно смеясь; дорогая сестрёнка, заботившаяся о нем, когда он приходил домой уставший и подавленный, а под подушкой обязательно волшебным образом оказывалась его любимая конфета. Всё это осталось там. В Австралии. Теперь только редкие звонки, от которых хочется разрыдаться в голос, потому что тон матери с сестрой низкий и хриплый. Заплаканный. И изредка отцовский – подавленный и отчаянный. Такой же, как и он сам. От жуткой несправедливости самому хотелось разреветься до крика. Как же всё это чертовски надоело. Хочется обратно в универ, чтобы каждую субботу ходить с Мини, Сони и Хо зависать по вечерам в клубах, а не на ебаных приёмах у психотерапевта, и засыпать от похмелья, а не от блядских снотворных и миллионов препаратов. Ёнбок напряг руки, сжимая подушку со всей силы. Которая ещё осталась и не стерлась из-за жизни чуть ли не овоща. Находиться здесь ещё больше уничтожало сознание. Псих. Как он смог докатиться до такого клейма? Каким образом? Парень поднял бледное лицо повыше, встречаясь взглядами с тёмными омутами, притягивающими к себе своей непостижимостью и загадочностью. Сидящий на стуле Хёнджин не помогал справиться с этими ужасающими мыслями, а только наоборот всё ухудшал. Именно из-за смерти этого человека жизнь Феликса пошла прямиком на дно. — Почему ты смотришь на меня? — голос Ли был низким и хриплым от наступающих слез. Хван пару секунд помолчал, а после слегка наклонил голову в правую сторону. — Ты красивый. Куда мне ещё смотреть? — как само собой разумеющееся произнес старший. От этого сердце Ликси забилось быстрее. Слышать от него, что он смотрит на него такого побитого и больного, но всё равно красивого было слишком приятно. Вот бы разрыдаться и прыгнуть в родные объятия, ощущая на своей макушке длинные пальцы, а на лбу заветные поцелуи. На пару секунд младший забылся и уже зашевелился, чтобы встать и подойти, но...Да. Точно. Хёнджин просто казался таким живым.
Никто его не обнимет и не поцелует. Не прижмет к себе. Только смотрит. Дразнит и убивает изнутри. Как же всё это осточертело. — Блять, Хёнджин, как же я тебя ненавижу, — выплевывая эти слова, такое чувство, что он режет себя ножом прямо по грудной клетке. — Правда? Кто в этом виноват? — Хван улыбнулся своей очаровательной улыбкой, которую дарил только ему и никому больше. Развел руки в разные стороны, продолжая смотреть в самую душу. — Ты! Кто же ещё? Почему ты не оставишь меня просто в покое? — Ли поджал губы, резко вскакивая с места и кидая подушку прямо в парня. Она просто прошла мимо, никак не задевая его. От этого стало ещё печальнее и хуже. — Как же я тебя ненавижу, тупая иллюзия! Как же ты... Я ненавижу тебя, Хёнджин! Благодаря тебе я, блять, здесь! Торчу уже два года и не могу собрать себя в кучу! А ты сидишь и смотришь?! Находясь здесь ты делаешь только хуже мне! Феликс, не выдержав, с психами встал с кровати, обвиняющее тыча в Хвана пальцем. — Если бы ты не появился в моей жизни ничего бы этого не было! Я гулял с друзьями, улыбался своей семье и жил прекрасной жизнью, нашёл любимого человека, который не сдох бы, оставив меня, блять, в этом мире одного! Не попал бы сюда, словно псих ненормальный, над которым носятся, как над младенцем и которого шугаются нормальные люди. Это всё твоя вина! — задыхаясь от собственных слов Ли нахмурился, смотря на прекрасное лицо напротив. Мысли роем крутились и не могли собраться в кучу. Ему сейчас было ужасно плохо. Успокой. Возьми и успокой. Ну же, пожалуйста. Блять. — Лучше бы мы никогда не встречались! — Феликс подошёл ближе и с неимоверной злостью и рвением произнес последнее предложение в своей тираде. Сразу же затыкаясь, с шоком прикрывая рот ладонью, испуганный своими же словами. Уже стоящий Хёнджин спокойной смотрел на его истерику, не пытаясь как-то успокоить или вразумить. Просто стоял и смотрел. Слёзы на лице Феликса непроизвольно потекли вниз по щекам. Лучше бы он дал ему пощечину, накричал или даже подрался. Сделал хоть что-нибудь. — Я тебя понял, Ликси, — в сердце что-то кольнуло и неприятное чувство закралось в сознание, заставляя моментально успокоиться и даже запаниковать. — Ч-что? — Ли сделал шаг вперёд, желая схватить за руку, но Хван сделал такой же шаг назад, смотря пронзительным взглядом прямо в дрожащие глаза напротив. — Думаю, давно пора всё это закончить, верно? Феликс не понял, о чем он, но подсознательно замотал головой, отрицая любой вывод Хёнджина. — Я тебя услышал. Как любящий парень я должен выполнить просьбу, чтобы дорогой мне человек был счастлив, — и развернулся, делая стремительные шаги на выход из палаты. Ёнбок сначала ничего не понял, но когда старший исчез за дверью ярая паника накрыла его с головой. Он ничего не понимая рванул следом, выбегая из палаты лихорадочным взглядом ища знакомый образ, который уходил невероятно стремительно в сторону выхода из псих лечебницы. Ноги сами понеслись следом, сбивая по пути проходящих пациентов и работников, которые не могли понять, что с ним происходит, но через некоторое время осознали, куда он направляется и кто-то поспешил за ним, а другие за его лечащим врачом. — Ли Феликс! — медсестры выкрикивали имя призывая остановиться сейчас же, но он ничего не слышал, смотря только перед собой, видя, как Хёнджин спокойно пробирается через толпу людей даже не замедляя шаг. Сколько бы Феликс не бежал, он всё равно не мог приблизиться к нему. Хван подошёл к входной двери и даже не обернулся, выходя за неё за доли секунды. У Ликса мир распадался на мелкие части, грозясь разбить и его, как хрупкую вазу, которую когда-то он разбил в маминой комнате, пытаясь потом склеить. Но здесь ничего не склеить и не собрать. Слезы непроизвольно полились, когда его остановили в каких-то пяти метрах от выхода, схватив под руки, крича что-то на ухо, наверное, пытаясь успокоить. Его тащили назад, удлиняя расстояние между ним и выходом, куда без сожалений ушёл его Хёнджин. Где-то на задворках сознания он слышал взволнованный голос Минхо и успокаивающие поглаживания, а затем неприятную боль в руке, куда вставили иглу, опять запихивая в него какой-то успокаивающий препарат.Нет, пожалуйста, останься. Это всё моя ошибка, пожалуйста. Ты всё так же остаешься моим смыслом жизни, молю. Прошу.
Но никто не отзывался на его мольбы. Только черные круги заполнили весь обзор. Голоса становились тише, тело обмякло, а мысли утекали, словно вода. Захотелось наконец-то обрести покой. Умереть?* * *
— Не забудь поесть! А то я знаю, что ты нормально уже второй день не ешь! Да, доктор Ким нам уже наябедничала, так что смотри мне там! — Джисон пытался перекричать шумных прохожих, параллельно отталкивая Сынмина, который хотел влезть в разговор свободной рукой. — Я понял тебя, Хани, удачи вам на отработке! — Феликс натянуто улыбнулся, прощаясь и выключая вызов. Сегодня суббота, а это значит, что ему можно пользоваться телефоном почти весь день. Однако, Ли просто кинул его на тумбочку, падая спиной на кровать, почти что ударяясь затылком об стену. Ничего не хочется делать. Вот так лежать и пялить в потолок казалось лучшим решением за всю его жизнь. Парень перевернулся на левый бок, смотря прямо на стул, который он так и не смог убрать. Руки не позволили.Это конец. Точка без запятой.
Слез уже не было, он выплакал их все за эти двое суток. Раньше тут сидел Хенджин, глядел на него своим полуживым взглядом. Хотя бы сидел. Хотя бы смотрел. Буквально три дня назад этого было мало, а сейчас Ликс готов отдать всё, что у него осталось, лишь бы получить эту маленькую подачку обратно. Хван не отзывался. Не приходил. Не появлялся даже мельком. Фел ведь должен радоваться, да? Сам хотел этого, сам сказал и сам попросил. Даже иллюзия Хёнджина была прекрасна и выполнила его такую яростную «просьбу». А Феликс хотел вернуться в прошлое и ударить себя, заставив заткнуть длинный язык и поганый рот. Так забавно, почему когда нужно было устроить истерику он решил промолчать, а когда нет, то так сразу? Сам испоганил себе жизнь и в итоге сделал виноватым Хвана. Человека, которого любит больше себя и человека, который любил не меньше в ответ. Кажется, совсем немного и у него начнётся ломка. Никогда в жизни он так долго не оставался без Джинни. Старое и почти давно забытое милое прозвище всплыло в голове, отчего сердце пропустило удар. — Джини?.. — жалкая попытка позвать так и осталась всего лишь жалкой попыткой. Никто не появился. Похоже и тут он соврал. Слезы все ещё остались. Мокрая подушка тому доказательство.* * *
Как же это… все надоело. За что мне такое наказание? Я уже извинился кучу раз. Верно? Вслух, про себя и даже писал на бумаге? На корейском и английском, хоть как-нибудь, чтобы показать свою искренность и сожаление о тех словах, сказанных в порыве гнева. Доктор Ким не показывает, но она довольна, что ты ушёл. Почему она да, а я нет? Почему Минхо, Джисон и Сынмин рады такому повороту событий, а я нет? Почему всем хорошо, кроме меня самого? Вернись? Я разве так много прошу? Я больше никогда так не поступлю. Ты ведь знаешь, что я всего лишь глупый мальчик. Ты сам так говорил, помнишь? Глупый ребёнок? Я согласен, прости, что тогда отпирался. Я не хотел, честно. Просто немного стеснялся, правда. Назовёшь меня ещё раз так? Прошу? Можешь даже наругать, я не против. Веришь? Почему ты покинул меня даже тогда, когда ты просто плод моего воображения? Ах, нет, прости, ты живой. Честно. Для меня ты будешь жить всегда. Давай забудем все обиды? Господи. Я хочу сдохнуть, прошу. Прошло столько лет, но ты всегда был со мной. Что поменялось? Это была наша первая ссора, не так ли? Пары часто ссорятся. И обижаются. Я часто обижался, согласен, теперь твоя очередь обижаться, но, пожалуйста, давай помиримся? Я… я… не знаю. Я ничего не знаю. Кажется, я схожу с ума. Вернись, ладно? Я буду ждать столько, сколько потребуется. Здесь.* * *
Феликс стеклянным взглядом уставился в потолок. Белый. Пустой так же, как и его внутренний мир. Ничего не хочется, просто лежать, лежать, лежать. Тело почему-то совсем ослабло. Есть не хочется совсем, двигаться тоже. Да и дышать с каждым днем всё сложнее и сложнее. Доктор Ким начала переживать и теперь каждый день вкалывают странные препараты. Отсюда нет выхода. Такими темпами он помрёт прямо на этой убогой, твёрдой кровати. Раньше она не казалась такой неудобной. Вообще раньше это место было словно другим. Не таким жутким и пугающим. Может, это потому что Феликс когда-то был не один? А с любимым человеком? С ним всегда комфортно в любых даже самых страшных местах. Просто его присутствие давало чувство безопасности. Осталась одна тревога и паника. Самый натуральный страх остаться одному. Мозг не хотел воспринимать, что конец наступил ещё три года назад. Тогда, когда они только встретились в том злосчастном клубе, который теперь троица друзей обходит стороной. Столкнулись плечами. Взглядами. Решили отомстить друзьям и уйти первыми никому ничего не сказав. Потом погулять. Потом взять друг друга за руки. Потом обняться. Потом поцеловаться. Потом стать единым целым.Всего этого не должно было случиться.
Но если Феликсу жизнь дала бы ещё один шанс он сделал все точно так же. Он ещё не достаточно раскаялся? Тело переставало слушаться порой. Парень сильно похудел, никто не оценил это. Особенно Минхо. Он только мучает своих друзей. Но ничего не поделать, сердце и мозг заодно и ничего с этим поделать нельзя. Если Хёнджин больше никогда не вернётся, даже как простой образ в голове, то просто усыпите его как жалкую собаку, не дождавшуюся своего хозяина. Как иронично, когда-то он считал себя Хатико. Ну вот. Даже конец одинаковый выходит. Отвратительно.Вернись, я так больше не могу
* * *
— Тебе надо поесть, — строго произнесла доктор Ким и вывела его на инвалидной коляске в столовую. Прошло две недели. Ёнбок совсем расклеился, понимая, что это конечная точка. Тело само по себе отвергало всё, что находилось вокруг: еду, воду, людей и сон. Кто бы мог подумать, что все будет вот так. Внутри нет ничего кроме пустоты и нет банальных сил ответить на слова психотерапевта. Нет цели, нет мечты, нет смысла. Ничего нет. Ноль. Дыра в груди. Его давно разбили на мелкие осколки и раскидали по вселенной. Отдали сердце и душу одному человеку, и тот забрал их с собой. Больше не появляясь, как будто избегая и прощаясь навсегда. Может, насмехаясь? Кто знает. Ликси больше не думает об этом. Он ни о чем не хочет думать. Бороться нет смысла. А хотел ли он когда-нибудь? Феликса запихнули сюда насильно и спустя два года ничего не помогло, потому что он не пытался даже. И не хочет до сих пор. Доктор оставила его за столом рядом с другими адекватными пациентами, с которыми хотя бы можно было нормально поговорить. Но открывать рот не хотелось. Знакомые разговаривали, ели и пытались шутить, как обычные люди, а Ли чувствовал, как затухает, словно давно горящая спичка. Жизненные силы покидают его быстрее, чем когда-либо. Глаза смотрели в никуда, даже не стараясь зацепиться за что-нибудь. Столько раз просить, но не получить ответа. Фел ужасен. Одинокий, отвратительный и никому не нужный. Смех послышался за их столиком и он перевёл взгляд на этого человека, не запоминая даже его лица, не найдя ничего забавного парень медленно перевёл свой взгляд назад. При этом натыкаясь на длинные светлые волосы, заплетенные в хвостик и чёрные, глубокие глаза. Сердце забилось с бешеной скоростью, а бабочки в животе, которые умерли уже давно, ожили и сделали несколько кульбитов. Пульс участился, а дыхание стало беспорядочным. Пациенты слонялись туда-сюда изредка перекрывая заветную фигуру, но она никуда не исчезла, а Ёнбок мог смотреть только на неё не моргая, боясь, что образ тут же исчезнет. Парень открыл рот, чтобы крикнуть чужое имя, – которое так хотел произнести ему прямо в лицо – и собирался слезть с сидения, но резко остановился увидев, что Хёнджин пошевелился. Указательный длинный палец выпрямился и медленно прикоснулся к собственным пухлым губам, показывая знак «Тсс», хитро улыбаясь уголками губ. Феликс смотрел за этим словно заколдованный и громко для самого себя сглотнул, заторможенно кивая головой не веря своему счастью.Ликс готов умереть в этом чёртовом месте, если даже простая иллюзия Хёнджина будет смотреть на него вот так.