Ветер в голове

      Когда она наткнулась на Чайльда в седьмой раз за день, терпение всё же лопнуло.       – Тебе заняться больше нечем, как преследовать меня? Что ты задумал? – сложно было смотреть на него грозно, будучи на голову ниже, но Люмин очень старалась.       – Ну Ли Юэ не настолько большое место, – пожал плечами Чайльд и хитро сощурился, – или теперь мне нужно отвоевывать себе право ходить там, где вздумается?       – Тебе было мало прошлого поражения? – встряла Паймон.       – Сейчас я уже не такой, каким был тогда.       – Наш бой был неделю назад, – Люмин скептически приподняла бровь и оглядела Чайльда с головы до ног – выглядел он так же, как и в день знакомства.       – Это не значит, что я не научился чему-то новому. Люмин показалось, что она наконец поняла, к чему он клонит.       – Если я сражусь с тобой еще раз, ты перестанешь меня преследовать?       – Не исключено, – Чайльд просиял от радости.       – Кажется, ты в прошлый раз слишком сильно ударила его по голове, – от шепота Паймо с ближних деревьев вспорхнули птицы.       В этот раз площадкой послужили какие-то древние руины, которые после их сражения стали еще более руинистыми, как выразилась Паймон.       Чайльд лежал на траве и посмеивался, глядя куда-то в небо. Люмин устало привалилась к камню неподалеку и наблюдала.       – Ты точно ему что-то в голове повредила, – Паймон облетела Чайльда и, когда он громко рассмеялся, испуганно метнулась обратно к подруге.       – Это был неплохой бой.       – Рада, что тебе понравилось, а теперь я ухожу и надеюсь, мы еще не скоро встретимся.       Не скоро случилось еще одиннадцать раз за пять дней. Чайльд появлялся, словно черт из табакерки, помогал с охотой на Геогипостазис и похитителей сокровищ, смеялся и молча исчезал, как только бой заканчивался и Люмин могла бы что-то ему сказать. Она не понимала, как на это реагировать и в конце недели вообще решила не принимать никаких заказов от Гильдии и весь вечер просидеть в «Глазурной лилии».       С гавани долетал приятный, пропахший специями и солью ветерок, смешивался с ароматами кухни и глазурных лилий, что росли недалеко от открытой веранды ресторана. Синие сумерки мягко опускались на город, ложились дорогой шелковой шалью на крыши, опускались мягкой прохладой в переулки, распускались желтыми цветами фонарей.       – Добрый вечер, – раздался знакомый бархатный голос, – приятно видеть, что ты не забываешь уделять время не только Гильдии, но и себе.       – Мистер Чжун Ли, – Люмин была рада видеть Архонта. На самом деле, она надеялась на эту встречу, ей очень нужен был совет кого-то, кто не Паймон. Поэтому Люмин любезно оплатила роскошный ужин на троих и рассказала о тревожащем поведении Чайльда.       – Действительно, подари он тебе букет цветов циньсин, всё было бы куда как проще, но Чайльд выказывает свою привязанность и признательность так, как умеет, – после нескольких минут размышления сказал Чжун Ли.       – Привязанность? – Люмин совершенно растерялась. Что из сказанного ей вообще привело архонта к таким странным умозаключениям?       – Конечно. Для Чайльда ты лучший противник из тех, с кем он на данный момент сталкивался. Он уважает твою силу и явно хочет вырасти над собой, чтобы одолеть тебя в честном поединке. Полагаю, он в восторге от того, что может не сдерживаться в бою с тобой и использовать даже Глаз Порчи. Потому он и платит тебе так, как умеет – помощью, пусть и не прошенной.       – До чего странный парень, – вздохнула Люмин и немного успокоилась.       – Действительно. Цветы и благовония были бы куда более простым способом, – очень многозначительно и громко произнес Чжун Ли и взглянул куда-то на перекладины крыши. ***       – Спасибо за помощь, но ты можешь не утруждаться, – попробовала Люмин, когда Чайльд в очередной раз появился из ниоткуда и помог с руинными охотниками.       – А похоже, что я утруждаюсь? Кстати, вот, – он протянул ей потрепанный букет.       – Спасибо, – Люмин совершенно перестала понимать что происходит и лишь растерянно смотрела на цветы, – но прекрати следить за мной! Это ненормально! И пугающе!       – Заставь меня, малышка, – Чайльд навис над ней и ухмыльнулся.       – Я так тебя отделаю, что ты имя своё забудешь, – вспылила Люмин и материализовала меч. Несчастный букет был позабыт.       – Жду не дождусь.       Возможно, своё имя он и забыл, но Люмин – нет. Поэтому она все так же натыкалась на него всюду. В конце концов, Люмин просто сдалась и согласилась сражаться с Чайльдом раз в неделю. Это стало каким-то странным ритуалом. Сначала глупым и раздражающим, а потом… Потом она сама не заметила, как стала ждать этих странных встреч. На которые он зачем-то неизменно носил цветы. ***       – … всё равно тебе нельзя оставаться одному в горах, пойдем найдем твоего непутевого брата, – терпеливо разговаривала с мальчиком Люмин.       «И я как следует объясню ему, что за детьми нужен нормальный присмотр, а стражи руин это не игрушки! Он у тебя явно без царя в голове. И откуда такие беруться?» – подумала она, но вслух говорить не стала.       Стоило догадаться, чьим братом был Тевкр – синие, как горные озера, глаза, рыжеватое золото волос и россыпь солнечных всполохов-веснушек на носу – маленькая копия Чайльда. И то, с каким рвением Тарталья, Одиннадцатый предвестник Фатуи, охранял детство брата, его веру в чудеса и доброту мира, заставляло сердце Люмин сжиматься от тоски по Итеру. Она не позволяла себе думать о плохом, давила в зародыше мысли о том, что может никогда больше не увидеть брата. У неё была цель, и она не свернёт с намеченного пути, сколько бы это путешествие не заняло времени. От печальных мыслей её отвлек грустный голос Тевкра:       – Но я совсем-совсем не успел поиграть с тобой! Я не хочу уезжать!       – Ты же видел, стоит мне выйти на улицу, как работа сама меня находит, – Чайльд растерянно улыбнулся и почесал затылок.       – Возможно, просто стоило бы сменить одежду и снять эту дурацкую маску и тогда каждая собака перестанет узнавать тебя? — озвучила самую очевидную мысль Люмин.       — А ведь это может сработать! — Чайльд выглядел так, словно ему открыли какой-то великий секрет, — тогда, братишка, тебе придется немного подождать, пока я разберусь с некоторыми делами и вечером мы сможем погулять.       — А Люмин пойдет с нами?       Отказать этим голубым, полным надежды глазам Люмин не смогла, даже если бы захотела. Как не могла отказать Чайльду в постоянных битвах. Кажется, у неё какая-то странная слабость к людям из Снежной.       — Конечно.       Чайльд мгновенно согласился, Люмин лишь вздохнула в очередной раз. В который за день? ***       Люмин нервно пригладила выбившуюся прядь и критично оглядела цветок в волосах. Барбара весело хихикнула, Ноэль встревоженно всплеснула руками.       — Что-то не так?       — Что ты, всё отлично… И не стоило так заморачиваться с платьем и всем остальным, — Люмин с благодарностью обняла горничную.       Она совсем не ожидала, что Ноэль с Барбарой, узнав о намечающейся вечером прогулке, решат сшить ей платье в стиле Ли Юэ. Она вообще не ожидала, что в чайнике кто-то будет, а в итоге Барбара с Ноэль сделали за несколько часов потрясающей красоты наряд, словно она собиралась на какое-то торжество, а не прогулку с младшим братом своего… Своего кого? Врага? Друга по спаррингам? Хотя здесь уместнее было бы сказать “чучела для битья”, потому как Чайльд еще ни разу не смог её победить. Всей этой суеты подруг Люмин не понимала, но не могла же она сказать Ноэль, что её помощь бессмысленна? Поэтому благодарно приняла платье и позволила заменить привычный цветок на аккуратную заколку с лазурно-голубыми цветами из нефрита и жемчуга.       — Ты такая красивая! Этому Чайльду несказанно повезло! — хихикнула в кулачок Барбара.       — Что? Мы не… Это не свидание! Я обещала его младшему брату!       Щеки Люмин вспыхнули от осознания того, что имеет в виду Барбара. Сердце забилось слишком быстро, оглушающе громко, как колокол над собором Мондштадта. Она могла сколько угодно отрицать, но сегодняшняя встреча слишком сильно походила на свидание. Нет. Нет! Этого не должно было произойти. Не сейчас. Её путешествие ещё не окончено. Итер всё ещё где-то там, в бесконечной, темной и обжигающе холодной Бездне. Зачем-то ведет войну с богами. Всё слишком запутано. Она не может, не должна думать о Чайльде.       — Ты опоздаешь, — улыбнулась Барбара, — хорошо проведи время, ты заслужила. Давай, вперед.       В узком, лазурно-голубом платье с изящным золотистым кантом Люмин вдруг осознала себя женщиной. Не сестрой, путешественницей, спасительницей, рыцарем, а молодой женщиной. Эти мысли отчего-то потрясли её. Но осознать их она не успела — чайник выплюнул её у Гильдии, где дожидались Тевкр и Чайльд.       — Ух ты! Какая ты красивая, — мальчик обхватил её руку своей ладошкой и повернулся к брату, — правда ведь? Чайльд молча смотрел на неё.       Это нервировало. От этого затягивающегося молчания и непроницаемого взгляда синих глаз сосало под ложечкой. Люмин вдруг с ужасом подумала, что ему не понравился её наряд. Эта острая мысль впилась куда-то под ребра, дыхание перехватило, захотелось сбежать, забиться в самый темный угол Бездны.       — Действительно, — синие глаза словно стали темнее, голос ниже. Чайльд улыбнулся и галантно предложил ей плечо. Её пальцы чуть дрожали, когда она его касалась.       “Лишь бы не заметил!” — смущение разлилось жаром по щекам, прошло нервной дрожью по спине.       — Ты тебе холодно? — Тевкр, держащий её за руку взволнованно попытался заглянуть ей в глаза.       — Ты дрожишь, Люмин, — горячее дыхание Чайльда коснулось уха, обожгло открытую шею. Называл ли он раньше её по имени? Будто бы нет. Колени подкосились.       Вечерний Ли Юэ жил своей жизнью: из ресторанов доносились пряный аромат заоблачного перчика и сладость миндального тофу, шелестели, вплетаясь в солёный ветер с гавани, разговоры прохожих, колокольчиками звенел детский смех. Но для Люмин мир вдруг сжался до горячих ладоней Чайльда на её талии, до его хитрой, колючей улыбки, до черно-синего омута глаз.       Вдохнула она только тогда, когда он отпустил её, снял с плеч пиджак, накинул на её подрагивающие плечи.       — Так-то лучше, теперь не замерзнешь.       — А ты? — зачем-то спросила Люмин и тут же себя мысленно обругала. Он же из Снежной, единственное, что она точно знала об этой далекой стране — там холодно, так неужели прохлада летнего вечера в Ли Юэ может испугать Чайльда?       — Немного прохладного ветра меня не убьет.       Тевкр радостно улыбнулся и потянул их к лотку со сладостями.       — Начнем отсюда!       Мальчик носился между лотков, весело смеялся и учился запускать воздушного змея. Чайльд пытался помочь, но только запутал нитку и сам в ней запутался, нелепо шлепнувшись на задницу, пытаясь её распутать. Люмин звонко смеялась.       — Совсем как мы с мужем когда-то, — умилилась какая-то старушка, — он тоже не мог сладить с сетью, так и не продолжил дело отца-рыбака, зато какие мастерил шкатулки. Лучшие во всем Ли Юэ. Троих с ним вырастили, — старушка потрепала ничего не понимающего Тевкра по рыжей макушке.       Люмин показалось, словно воздух исчез и она проваливается куда-то в жаркое жерло, в самое горячее пекло. Чайльд лишь ребячливо рассмеялся, да попросил старушку показать, как змея правильно запускать.       Белые цветы звезд распускались на темнеющем небе, зыбкая дымка тумана ползла с гавани, мягко обволакивала фонари, приглушая их яркость, гнала задержавшихся гуляк по домам. Тевкр вил из Чайльда веревки, канюча погулять еще немного, глядел на него полными обожания и надежды глазами, и тот сдавался, разрешал побегать еще немного. Но стоило ему присесть рядом с Люмин, как мальчик тут же крепко уснул, привалившись к её плечу.       Чайльд присел перед скамейкой — взглянул черными омутами глаз из-под золотисто-рыжей чёлки — Люмин словно утягивало на самое дно, неотвратимо, бесповоротно. Сердце грозилось пробить грудную клетку, дыхания не хватало, словно она оказалась заброшена в самый центр бури. Чайльд молча и аккуратно взял брата на руки, а потом вдруг наклонился и короткое “спасибо” обожгло Люмин ухо. Она резко повернулась, их губы почти встретились, она коротко, задушено вдохнула.       — Мне… Мне надо идти, — голос дрогнул всего на мгновение, но она отчетливо поняла по глазам Чайльда — услышал, понял отчего.       Она не привыкла отступать, не привыкла убегать и прятаться, но сейчас, этим бархатным прохладным вечером она позорно сбегала от Чайльда. Казалось, стук её каблуков набатом звучит по всему городу и каждый встреченный миллиелит точно знает от чего и от кого она бежит. В чайник она вернулась совершенно разбитая и растерянная. Как она допустила такое? Как не уследила за собственным глупым сердцем? ***       — Сестренка? — Тевкр махал ей рукой с огромного валуна.       — Да у вас что, заколдованный на мои поиски компас есть, — пробурчала Люмин.       С момента их с Чайльдом вечерней прогулки прошла почти неделя. И девушке отлично удавалось избегать любых, даже возможных, встреч с ним. Она ради этого вернулась в Мондштадт и ввязаться в очередную авантюру с Дайнслэйфом. И сейчас она пыталась обнаружить магов Бездны.       — Я пришел попрощаться. Братик сказал, что ты очень занята и не сможешь меня проводить, поэтому я решил найти тебя сам и попрощаться.       — Ты пришел сюда один? — Люмин ужаснулась.       — У братика опять работа, — Тевкр грустно шмыгнул носом.       — И ты опять убежал? Ох, ну я вам и задам обоим! — Люмин быстро пометила место со следами магов на карте и решительно двинулась в сторону Тевкра, — Что же это за любовь к глупым авантюрам? Яблоко от яблоньки.       — Сестренка, не сердись.       Люмин не знала, кому из братьев сильнее хочет надрать уши — взрослому оболтусу, что не уследил за младшим, или непоседливому маленькому авантюристу с любовью к опасным приключениям. Когда они прибыли в город, Чайльд уже пытался развернуть поисковую операцию. Она была так зла, что в первое время даже не испытывала неловкости. Пока за малышом не пришел сопровождающий.       — Я не пойду никуда с незнакомцем, — Тевкр юркнул за спину Люмин.       — Но ведь со мной и Паймон ты пошел, — удивилась она.       — Я тебя сразу узнал! Братик много о тебе писал. Даже рисунок приложил один раз. Ты же приедешь в Снежную?       Люмин чувствовала, как земля уходит из-под ног. Он писал о ней? Что он писал? Зачем? Почему? Голова кружилась от вопросов. Чайльд впервые прятал от неё взгляд.       — Пообещай, что приедешь, — не унимался мальчик.       — Конечно.       Она вновь не смогла отказать. Даже поклялась на мизинцах той пугающей считалочкой-обещанием.       — Тоня и Антон будут рады увидеть невесту братика! — Тевкр порывисто обнял Люмин.       — Что? — даже говорливая Паймон потеряла дар речи.       — Вы же поженитесь? — растерянно посмотрел мальчик сначала на Люмин, потом на брата.       — Я… Мы… Обсудим это, когда я приеду? — растерянно и полувопросительно ответила Люмин.       — Ха-ха-ха, — смех Чайльда прозвучал скованно, неестественно, — поговорим об этом как-нибудь в другой раз. Нужно спешить в гавань. Спасибо, что присматривала за ним, — Чайльд нервно запустил руку в волосы на затылке и отвел взгляд.       — Обещаешь, что приедешь? — Не унимался Тевкр.       — Обещаю, — зачем-то ответила Люмин.       — Вечером, как обычно, еженедельная встреча — Чайльд всё же взглянул Люмин в глаза.       Она совсем растерялась. Хотелось отказаться, но она лишь кивнула. Чайльд с братом скрылись где-то во внутренних переходах банка. ***       Весь оставшийся день Люмин не находила себе места. Она не может, ей нельзя! Не важно, как больно будет. Не важно как сильно разобьётся её сердце. Она не может остаться в Ли Юэ. Не может прекратить искать брата. Её Путь ещё не окончен… И не важно, как сильно подгибаются её колени, когда Чайльд прикасается к ней, не важно, как кружится её голова, когда он смотрит ей в глаза, не важно, что каждый день она вспоминала его дыхание на своей коже…       Она почти готова была малодушно сбежать куда глаза глядят. Но, как показала практика, Чайльд найдёт её где угодно.       И когда в его руках, как обычно, показался лук, Люмин на мгновение проверила, что всё совсем как прежде, до этого дурацкого разговора. Вот только верный меч совсем не слушался, она никак не могла сосредоточиться на атаках, сбивалась с ритма, оступалась. Чайльд ушел от прямой атаки, чуть повернулся, позволив силе инерции протащить Люмин на несколько шагов вперёд, скользнул ладонью вдоль её руки и прижал к себе. Она удивлённо и беззащитно распахнула глаза, вздрогнула, ударившись о его грудь. Остановилась, почти не дыша.       — Что ты делаешь, — шепот настолько тихий, что он скорее угадал, чем услышал его.       Люмин чувствовала, как мощно и быстро бьётся его сердце — ни страха, ни сомнения, лишь разгоряченность от боя. И в противовес её сердце — испуганный трепещущий зверёк, птица, загнанная в клетку, что мечтает проломить ребра-решетки, доверчиво опуститься в чужие жёсткие ладони. Нет-нет-нет! Она не может!       Его чуть обветренные губы были такими тёплыми. Широкая ладонь на талии, пальцы в волосах. Её узкие маленькие ладони на его плечах. И отчаянно рвущееся навстречу Чайльду сердце. Он целовал её так щемительно-нежно, так страстно и глубоко, что весь мир перестал существовать. Чайльд стал её миром. От этой мысли накатила паника.       — Нет, — поцелуй стал солёным на вкус, — нет-нет-нет!       Страх холодным камнем упал в желудок, скрутило внутренности.       — Я не могу, не могу, — Люмин порывисто поцеловала его. Сама. Вложила в это прикосновение всю боль, всё отчаяние и нежность. И сорвалась на бег. ***       На мерно раскачивающиемся корабле Бэй Доу, под грустные звуки флейты Казухи и крики самых смелых и глупых чаек, улетевших слишком далеко от берега, Люмин дала себе обещание: когда её Путь будет окончен, когда она найдет брата, когда всё встанет на свои места, она встретится с Чайльдом вновь и спросит, хочет ли он поцеловать её вновь и позволит ли выполнить обещание, данное его брату.