Ты умрешь на счет три

…что вы чувствовали, поцеловавшись впервые? Нежность, легкое смятение, вкус губ этого человека… Я же не чувствовала ничего. Ничего, кроме боли и пустоты. Как будто дыра вместо души. Огромная, черная дыра, которая поглощает все радости жизни, которая как коршун пытается истребить все твои счастливые мысли и воспоминания. Потому что он – этот поцелуй - он первый, и он последний, а было бы глупо купаться в лучах любви, забывая о том, что это все же конец. Я никогда не думала, что поцелую Эрика Кресту. Не в щечку, и даже не мимолетом в губы. Я вообще никогда не думала о том, что между нами может что–то быть. Конечно, я видела свое отражение в его глазах и понимала, что я для него больше, чем друг. Но, тем не менее, представляя себе первый поцелуй, рядом со мной был незнакомец, чье лицо было размыто. Я никогда не думала, что поцелую Эрика Кресту, и явно не надеялась, что он ответит мне. Да, мне 15, но я никогда не целовалась. Как только мне находился какой-то ухажер или Кэссиди знакомила меня со своими друзьями, я каким-то волшебным образом испарялась и находилась ближе к вечеру, когда подруга и ее дружки уже отчаялись найти меня. Глупая? Возможно, но целовать всех попало я не собираюсь. Я никогда не думала, что поцелую Эрика Кресту… Я не собираюсь вставать и спускаться, пока они все там. Я просто молча лежу и пытаюсь снова уснуть, чтобы никто меня не трогал. Чтобы я никого не трогала. Я вспоминаю жизнь с мамой, потом со здоровым папой, потом просто жизнь. Нет, я не встану, мне все равно на интервью, все равно… - Ану, немедленно вставай! – Эбигейл уже третий раз кричит так, что со стен начинает сыпаться штукатурка. – Все уже давно ушли репетировать, и только ты лежишь, бездарница!!! Все ушли. Значит, можно идти, Эрика не будет, Мирка не будет. - Иду, - кричу я. Голос охрип, и вместо фразы получается какое-то рычание. Я откашливаюсь и кричу в этот раз уже нормально. – Иду! Я встаю и медленно пересекаю комнату. Сажусь на мягкий пуф и внимательно гляжу на себя в зеркало. Глаза воспаленные после этой плаксивой ночи, руки дрожат, вся белая, как мел. Не сказать же менторам, что мол так и так «Мисс Дерзость» утратила свою дерзость и расклеилась, как сопля. В моей голове всплывает лицо Эбигейл, и я строю недовольную мину. Ну, уж нет, я не подарю ментору повод издеваться надо мной. Подпираю руками лицо, а через секунду просто-напросто обхватываю руками голову. Что ему сказать? Что ему сказать? Прости, минутная слабость? Это был прощальным подарок? В голове всплывает голос Кэсси: «Я перед Жатвой испытываю приступы лунатизма. Встаю и хожу, наверное, от страха и нервов» А что, если я притворюсь будто из-за нервов начала ходить во сне? Мне же поверят… Скажу, что ничего не помню. Главное - вести себя, как прежде. Но как вести себя по-прежнему, если мне так ужасно? Господи, ну почему мне так тяжело совладеть с собой? В столовую я спускаюсь с неохотой, желая остаться наедине с собой. Перед входом глубоко вздыхаю, напуская на себя маску, и толкаю дверь. Безмятежно шагаю, падаю на стул напротив Эбигейл и пододвигаю к себе мясной пирог. - Надо же! – говорит Эбигейл, подперев рукой голову. – И дня не прошло – ты явилась. - Ага, - киваю я. Я налегаю на еду, стараясь не думать о происходящем вчера, даром, что аппетита у меня совершенно нет. Но отказаться от еды – означает то же самое, что признаться в своей бездарности и беспомощности. Когда я заканчиваю второю порцию рыбного супа, к нам подходит Эрик, а за ним Мирк. Я чуть не поперхнулась, увидев их, но вовремя взяла себя в руки и как ни в чем не бывало продолжила есть. Эрик внимательно смотрит от меня. Ожидает поцелуев и обнимания? Я молча ем. Мирк садится и наливает себе из бутылки какой-то алкогольный напиток. Потом, как бы придя в себя, говорит: - Мелани, а куда ты ходила вчера ночью? Я видел тебя. – Я чувствую, как напряглись все мои мышцы, но, подавив желание убежать с криками, произношу, имитируя удивление: - Я? Ходила? Ты что-то путаешь. - Нет, я видел тебя, - упорно настаивает Мирк. - Значит, ты видел кого-то другого. Потому что я никуда не ходила! Я спала! Понимаешь, спала? Когда ты лежишь с закрытыми глазами и видишь… - Хватит! – вмешивается Эбигейл. – Мирк, ты уверен, что видел ее? - Я похож на дурака? – слегка раздраженно отвечает тот. – Мелани - она везде Мелани. Только глаза какие-то затуманенные были… И она молчала. – Я удивленно взираю на них, стараясь заставить себя поверить в свою невиновность. Когда нужно лгать, я сама верю в эту ложь, и все проходит идеально. - Ты ходишь во сне? – спрашивает мой ментор. - Ну, не летаю точно… - делая удивленное лицо, произношу я. - Ну, тогда все ясно, Мирк, у нее нервы сдали, – тот пожимает плечами и снова плескает себе в стакан алкогольную жидкость. Я незаметно поглядываю на Эрика, который тот час переменился в лице. Побледнел, глаза слегка расширились, и ужасная грусть завладела ним. Я опускаю взгляд в тарелку и продолжаю есть, стараясь не думать о совершенном. Через пару минут Мирк говорит: - Ну, Эрик, давай, иди к Цисси, сейчас время с ней заниматься, она научит тебя манерам. Хотя, куда уж дальше учить. – Эрик послушно встает и направляется к номеру Цисси. Мирк протяжно вздыхает. - Что? – спрашивает Эбигейл, - все так плохо? - Кара Господняя. Нет, он конечно ко всему прислушивается и понимает многое, но, черт подери, выбрать ему образ представляется мне неосуществимым действием. - Профи, нет? – саркастически спрашиваю я. - Надо еще решить, какой профи, – затем, схватив со стола новую бутылку алкоголя, он обращается к Эбигейл. - Так что, милая, тебе я не завидую, – говорит он, указав взглядом на меня. После поднимается и уходит в свой номер. Первый раз в жизни меня взбесил Мирк, и я с удовольствием кинула бы в него нож. Вместо этого я пододвигаю к себе бутылку, из которой пил Мирк, и начинаю пить прямо из горла. Ужасная на вкус жидкость обжигает мне горло, но мне все равно, я продолжаю давиться этой гадостью, пока Эбигейл не выбивает из моих рук бутылку и швыряет прямо в стенку. - Ты с ума сошла? – орет она. - У нас сейчас подготовка, а ты здесь пьянствуешь! Сдохнуть решила? – я показываю ей большой палец, затем начинаю есть торт. - Может, объяснишь? – требует та. Я жую торт, а затем, проглотив последний кусочек, отвечаю: - Я не хожу во сне. - Но ты же сказала… - Я не хожу во сне, - повторяюсь я. Эбигейл смотрит на меня широко раскрыв глаза. - Ну, ничего себе, даже я тебе поверила, – я пожимаю плечами. – Ладно, идем, надо тебе еще образ придумать, - я спокойно доедаю торт, встаю и затем следую за ментором. Мы заходим в ее номер – огромную комнату, обрамленную нежно-синеватым светом. Я присаживаюсь на диванчик, обитый бархатной тканью, а ментор садится напротив на вертящийся стул. Она в упор глядит на меня, затем произносит: - Итак, мой милый ангелочек, понеслась.