от нуля до сотни.

В одиннадцать, оказавшись в мире, который так сильно отличается от твоего обычного, ты будешь смотреть по сторонам и блестеть глазами, изучая всё такое новое и интересное. Когда тебе под сорок, и ты можешь просто посмотреть на свою палочку, заставляя чайник начать кипеть, а перо скрипеть по листам бумаги, проверяя студенческие работы, восхищение сходит на нет. Игорь, чего уж там, в принципе не мечтатель. И о жизни в самой известной и крупной школе Чародейства и Волшебства он не мечтал, отучившись, как все, в их родном Колдовстворце. Но жизнь умеет удивлять, даже если ты не слишком-то в неё веришь. Магический мир, сигналы в космос, лей-линии, чего там ещё… Он ведь даже про них работу когда-то писал. Карты рисовал, перенося их с бумаги красивыми линиями в воздух перед комиссией. И это тоже давно было. Теперь он тут, занимает кабинет преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, и отвлекается от чашки ароматного чая, – и никакой магии, британцы, что с них взять, – на стук дверь. – Войдите, – махнув палочкой в сторону двери, которая моментально распахивается, Гром поднимает взгляд на вошедшего, расплываясь в улыбке. Ещё одно свежее приобретение школы, с которым было крайне приятно проводить время. Одна из причин тому – не нужно постоянно держать на себе заклинание перевода, ведь Пётр Юрьевич Хазин, нынче отвечающий в этой школе за Зельеварение, человек более чем русский. И юморок у него тоже отличный. Да и вообще… Начали они правда, плоховато. Игорь тогда у себя в голове был постоянно, злой ещё, как чёрт. Опять аврорат какие-то проверки придумал, как будто их мало было, когда он ещё был частью всей этой истории. Бурчал он всё себе под нос, что страна сменилась, а бюрократия прежней осталась. А Хазин совершенно довольный своей жизнью был. Новой профессией, утащившей его от опасных практик. Увлёкся он в своём отделе надзора за зельями и магическими растениями вещами нехорошими, почти подсел на состав, вызывающий эйфорию, и понял, что бежать надо. Школа казалась местом самым подходящим. Ну кто тут, школьники будут по коридорам толкать? У них может и могли бы, а здесь менталитет совсем другой. Столкнулись нос к носу. Гром из рук ворох свитков выронил, подготовленных к предстоящему занятию с семикурсниками, а Петя даже не подумал наклониться, чтоб помочь. Стайка испуганных второкурсников тоже в сторону бросилась, и тогда Игорь закипел окончательно. – Ты смотрел бы, куда идёшь, уважаемый, – совсем забыв подумать заклинание произнес он, наклонившись, чтоб подобрать несколько листов у своих ног, – а то всякое бывает. – И чего ж ты мне сделаешь, уважаемый? – ответил тогда на чистом русском Петя, порядком повеселившись со своей удачи. Первая стычка, так и та с русским. Не то чтобы тут, конечно, был недостаток в интернациональных студентах и персонале, но каков шанс. – Бл… Ну ясно всё, – выдохнул Игорь понимающе. Пока заклинания нет, и никто уши не греет, можно использовать крепкое словцо. И запомнить эту наглую морду, разузнать потом в учительской, откуда такой заявился к ним. Не желая и дальше кипеть впустую, чай не чайник, Гром подобрал оставшиеся свитки, – за последним пришлось наклониться прямо к начищенному ботинку довольной морды, – и разогнулся, следуя дальше на своё занятие. Взаимная неприязнь витала в тот момент в воздухе, аж потрогать можно было. Игорь не любил наглых и лощёных, Петя – зануд, коим ему Игорь показался. Теперь к этому зануде в кабинет Хазин входит, как к себе домой. Закрывает дверь просто, носком ботинка, и падает в кресло напротив камина, через столик от Игоря. Ну прямо как в фильмах идиллия вышла. У них дома, правда, тоже камин был. И во всех домах, в которых маленький Петя, как наследник волшебной семьи, бывал. Как будто это показатель какой. В Хогвартсе это было скорее необходимостью, чем показателем статуса: сквозняки внутри каменных стен гуляли ещё чаще, чем призраки. – Не нашлось ничего лучше бумажек, профессор Гром? – взмахом палочки, возникшей из кармана брюк наполнив себе чашку, насмешливо поинтересовался Петя, – а могли бы сейчас готовить костюм, Хэллоуин ведь. – Неправославно, профессор Хазин, – ухмыляется ему в ответ Гром, взмахом своей палочки подбрасывая два кусочка сахара в чашку Пети, совсем как он любит, – да и здесь от Хэллоуина только тыквы парящие, да эльфы меню тематическое организуют. Иногда Игорь забывал, что Петя здесь первый год, и праздники будет с ними отмечать тоже впервые. Он, как и сам Гром, отучился в Колдовстворце, на пару лет попозже, а у них там даже Самайн не праздновали. Были попытки у студентов устроить какой-нибудь трэш, конечно, иногда даже успешные, но преподаватели такие вещи не одобряли. Вот на Ивана Купала, там да, отрывались все. – Скучно, короче, – подытоживает Хазин, возвращая Игоря из мира мыслей о студенчестве в их, реальный, – ну танцы-то хоть будут? – Если после ужина встать сможешь. Смеются почти в унисон, чокаясь краешками чашек. В привычку это пошло, когда им взбрело в голову отправиться сопровождать группу в Хогсмид, и вроде пить при четырнадцатилетках несерьёзно, а отпраздновать знакомство хотелось… Чокнулись тогда от души большими кружками со сливочным пивом, и теперь повторяли всё тоже самое, даже огневиски распивая из хрупких фарфоровых чашечек. – Ну давай авантюру устроим, – сделав хороший глоток горячего сладкого чёрного чая, словно бы возвращаясь к теме, которой и не было, продолжает Петя, – ну сделают выговор за костюмы если что, ну и чёрт с ним, переживём. – Сумасброд вы, Пётр Юрич, – обращение по непривычному отчеству тоже вроде их персональной фишки, но голос Игоря становится вместе с этим строгим обращением только теплее, – да и костюмов у нас нет? – Игорёк Константинович, – стукнув Грома по лбу палочкой, которая моментально ответила снопом искр, Петя демонстративно чертит в воздухе какие-то фигуры, из которых тоже валят искры, – мы буквально маги. Долго ли, умеючи? И правда, долго ли. Игорь только кивает, вытягивая с самого низа стопки работ на своих коленях чистый пергамент, который кочует на столик между ними. – Давай сюда свои идеи. Слегка Гром всё-таки приврал. Большой зал на празднование Хэллоуина превратился в сказочно-пугающее место. Левитирующие под потолком тыквы, каждая с мистическим огоньком внутри, и каждая, очевидно со своей личностью, ведь лица время от времени менялись или обращали внимание на проходящих под ними. Тёмный потолок, усыпанный созвездиями, которых в их Галактике и не видели никогда. Паутина с огромными пауками по углам, и ещё десятки и десятки украшений, не говоря уже о тихой музыке, напоминающей скорбный хор призраков. Заканчивая свои костюмы, Игорь и Петя, конечно, опаздывают. Магия магией, но мерки надо было снять, да грим просто так, палочкой, на лицо не намажешь. Дверь к столу преподавателей почему-то оказывается закрытой, приходится спешно менять направление, до главных дверей, распахнувшихся перед ними с тихим скрипом. Половина зала оборачивается на опоздавших, а после – многие застывают, включая преподавателей. Петя продолжает улыбаться, как ни в чём не бывало, и толкает в бок Грома – ему улыбаться по роли не положено, но пускай там нос не вешает. Костюмы у них, конечно, простые. Игорю выпала роль Джека Скеллингтона, и сочетание роста с поджарым телом прекрасно играло на костюм. Немного светлой краски на лицо, ярко прорисованные чёрным глаза, полосы на рту, светлые перчатки и потерянный взгляд. Петя налюбоваться на него не мог, пока рисовал себе зеленоватую кожу и напяливал на себя рубашку и брюки из лоскутков, присущих верной подруге Джека – Салли. На светлые волосы прекрасно легко заклинание по смене цвета, превращая их в рыжий. Прямо так, при параде, они в Большой зал и ворвались, проходя под взглядами – где-то восхищенными, где-то недоумёнными, – до самого стола, занимая свои места. Директриса глянула было на них строго, но после вернулась к своей речи. – Вот же самообладание у этих британцев, – шепчет Петя на ухо Игорю, втыкая вилку в свой кусочек пирога, – потом небось разнос будет. – Не будет, – уверенно заявляет Гром, уже знающий этот взгляд на лице профессора, – ей понравилось. Как в воду глядел – когда речь заканчивается, да начинается пир, профессор поворачивается к ним, и грозит пальцем с улыбкой. – В другой раз, будьте добры согласовывать такое с остальными, молодые люди, – произносит женщина, а после салютует им кубком, – отличные костюмы. Ещё одно отличие вечера Хэллоуина – никто не торопится расходиться. Младших, конечно, уводят, но многие студенты постарше остаются за столом, набивают рты конфетами, рассказывают страшилки. Музыка меняется на более активную и танцевальную, и Игорь, немного подумав, да отдышавшись после плотного ужина, протягивает руку Хазину. – Ну как, встанешь? – Посмотреть на тебя танцующего? Ещё как. Кряхтя и пыхтя, да посмеиваясь друг с друга, из-за стола они всё-таки выбираются. Для танцев совсем немного места, да и там уже есть несколько парочек, но они находят себе уголок. Игорь, не смущаясь, укладывает руку на талию Пети. Одну, сначала, а подумав – ещё и вторую. Петя, которому на самом деле очень лень танцевать, укладывает голову ему на плечо. Сердце отчего-то так бешено стучит, но ему самому – ужасно спокойно. На танец это похоже слабо. Они покачиваются под музыку, лениво перекидываются шутками, но больше – молчат. Рука Хазина с плеча как-то случайно соскальзывает с плеча Игоря на его грудь, где в точности, как его, сумасшедше стучит сердце. Петя поднимает на него взгляд, улыбаясь сытым котом. – Пойдём на свиданку на выходных? – выдаёт он просто, без всякой задней мысли. Сердце под его рукой совсем заходится, пока Игорь не перехватывает её, касаясь костяшек размалёванным ртом. – Пойдём. Без студентов, в кой-то веки. – Мы так нажрёмся, ты не представляешь. Ладонью же Пети Гром прикрывает лицо, скрывая смех. Ему с этим идиотом ужасно повезло, и не важно вовсе, встретились бы они где-нибудь в Питере или в Москве, здесь или вовсе в параллельной вселенной. Ему везде с ним хорошо окажется.