***
Гарри боялся, что тепло оставит его в этой тьме навсегда. Были моменты, когда оно ослабевало и холод проникал, заставляя сжаться чему-то внутри. Смерть больше не приходила к нему, может из-за этого он отвык от холода? Периодически юноша ощущал теплые прикосновения к щекам, ко лбу, к рукам. Иногда хотелось сжать ладони в ответ, желая ближе ощутить тепло рук, но не получалось. Это тепло было таким родным. Хотелось тянуться к нему, ощутить его сильнее, сжать и не отпускать. Эти прикосновения были так похожи на прикосновения Тома. Когда они появлялись, в памяти невольно всплывали моменты с их объятиями, разговорами, близостью. Одним из особенных воспоминаний был момент после второго испытания Турнира, когда Том поддерживал его и закрывал от остального мира. Хотелось ощутит это еще раз. Том. Том… Том..... Как же он скучал по Тому. В бескрайней тьме было одиноко. Отчаяние иногда захватывало его с головой. В такие моменты лишь воспоминания и ощущение тепла помогали прийти в себя, но когда приходил холод — становилось сложнее. — Том… Он давно уже не понимал, где реальность, а где тьма в его сознании. Он уже и забыл, как ощущалось его тело в нормальном состоянии. Забыл, каково это — видеть свет. Даже воспоминания, где было яркое солнце, свет приглушался из-за окружающей его тьмы, а иногда воспоминания и вовсе меркли и сменялись кошмарами. В последнее время это становилось чаще. Словно надежда покидала его разум. Но эту надежду возвращало чувство чьего-то присутствия. Нестерпимо хотелось прижаться к теплой ладони, что легла на его щеку, а после перешла на его лоб. Хотелось потереться как котенку, чтобы понять, что это реальность, а не вымысел, но Гарри боялся, что это лишь шутки его воображения. Жестокие шутки, вселяющие надежду. И непривычная сухость и боль в горле лишь дополнение к этой надежде. Постепенно к верной спутнице, тьме вокруг, прибавляется шепот, который невозможно разобрать. Точно также ему что-то шептала Смерть, хоть он и не мог услышать ее речь. Но этот голос был иным. Это не тот потусторонний звук от покровительницы, который заставляет трепетать, но это тоже что-то родное. Что-то, из-за чего хотелось расслабиться. Иногда казалось, что шепот становился громче и разборчивее, а иногда стихал, что казалось его почти нет. Вновь руки что-то коснулось, что хотелось сжать в ответ. Получилось или нет — Гарри не понял, но ощущение тепла в руке усилилось и что-то коснулось еще и щеки. Он смог различить едва слышимое «Гарри…», но не более. Его кто-то звал? Снова проделки разума или кто-то наяву? Но он не мог открыть глаза или двинуться, чтобы убедиться. Хотелось наконец то очнуться, увидеть свет вместо надоевшей тьмы, где его сопровождали боль и отчаяние. Хотелось быть в тепле и при свете, видеть цвета, а не серость и мрак. Вскоре добавляется новое ощущение. Что-то словно течет по его горлу, но вкуса никакого. Иногда появляется чувство, что его желудок скручивает или его голова взрывается от головной боли. Это было то, к чему он не хотел возвращаться, но… Но это давало понять, что его тело еще живо. Разум бы не мог такое подстроить. Не мог ведь? — …ратом Сириус переловил многих. Все же Дамблдор подставлял пожирателей. Чужими руками, но именно он....... вчера восстановили библиотеку Хогвартса. Представляешь, оказывается Дамблдор со своими предшественниками скрывали от учеников многие книги. Сейчас многие старые семьи охотно делятся копиями старых книг с традициями, чтобы маглорожденные следовали традициям и устоям магов........... его лицо было прекрасным зрелищем. На самом деле Квиринус замечательно вжился в роль директора. Думаю, малышка Рей могла бы им гордиться… Прости, я забыл, что ты еще не знаешь, что....... длилось, Сириус нашел своего Люпина. Прости, я имени не помню, но пока твой крестный всеми силами пытается помочь ему. Он надеется, что ты не будешь злиться… Голос Тома начинает слышится все громче и громче, но долго слушать его не получается. Лишь случайные обрывки фраз, которые не всегда удается собрать воедино. Хотелось ответить Тому, узнать побольше, расспросить, но не получается и рта открыть. Иногда Гарри пытается сконцентрироваться на приятном голосе мужчины, но воспаленный разум играет с ним плохую шутку, заставляя головной боли застилась слух еще больше. В такие моменты он, сам того не осознавая, стонал и корчился от боли, а потом в него вливали модифицированное обезболивающее. — … Он ведь очнется? Очнется ведь? Пожалуйста, пусть он очнется! Что-то сухое и теплое потерлось об его щеку. Не сразу Гарри сопоставил это ощущение со знакомыми, ведь на человеческую кожу это даже отдаленно не было похоже. А потом он догадался — чешуя. Его Артемис капризно ползал около него и то и дело терся, желая пробудить своего хозяина. И Гарри тоже хотел проснуться, коснуться этого чешуйчатого малыша и со слезами обнимать его, ведь он скучал по нему. И даже в таком состоянии небытия юноша ощущал слабый отклик связи с фамильяром, что заставляло надежду еще больше трепетать. — Успокойся, змееныш. Он очнется, но ему надо время, много времени на восстановление. К счастью, цвет его кожи уже давно не сливается с твоей чешуей. Слышать шипение от Тома было приятно, но узнать, что он был до этого цветом с серебристую змею — не очень. Его телу и вправду так плохо? Тогда не удивительно, что все это время он не мог ни открыть глаз, ни пошевелиться. А еще Гарри понял, что скучал по языку змей и по компании Тома с Артемисом. — Том… Арти… Шипение из горла вырвалось куда легче чем слова обычной речи, но этого хватило для того, чтобы все силы ушли в небытие, куда ушел и его разум. Он так и не понял, что слова, раздавшиеся в его голове, были произнесены им вслух. Но именно это заставило мужчину и змея подскочить, чтобы впиться своими взглядами в бледное лицо подростка. Увы, прошло несколько секунд, а тот так и не раскрыл глаза, продолжая находиться в заключении своего разума. Гарри вроде и начинал понимать, что иногда слышит то, что происходит в реальности возле его тела, но иногда это оказывается иллюзией. Стоит ему обрадоваться тихому шипящему голосу, что раздается рядом, как он понимает, что это голос из одного воспоминания, а после тьма подкидывает и изображение, меняя его под обстоятельства. Либо все светлело, показывая радостную сторону события, а иногда протекала кровь, омрачняя и без того жестокие картины, что застыли перед его глазами. Поэтому подросток продолжал теряться между реальностью и воображением. И это видели остальные. Том обеспокоенно смотрел на юношу, у которого застыло умиротворение на его бледном лице. Сколько времени должно пройти, чтобы он восстановился после того, что сотворили монстры? Сколько времени понадобится на восстановление тела? А разума и магии? Мертвецы не уверены, что после пыток в голове подростка будет все также гладко, учитывая, что и до этого манипуляции Дамблдора с легилименцией достаточно сильно подкосили его в ментальном плане. Даже сейчас периодически подросток начинал сквозь сон рычать и метаться, причиняя боль ослабшему телу. Он также периодически звал Тома, и в такие моменты в его охрипшем голосе было отчаяние. Взрослые видели, что иногда юноша словно слышал их, но такие моменты не длились долго. Том даже пытался воспользоваться легилименцией, чтобы проникнуть в разум Гарри и вытащить его, но не получилось. Он действовал аккуратно, и каждое неверное действие причинило бы вред его воспаленному разуму. Оставалось ждать. К ожиданию Тома присоединился Артемис, которого Драко на время взял себе, чтобы тот не видел всего случившегося с Гарри. Зато как только тому позволили приползти к хозяину, то он с его кровати так и не сдвинулся. Гарри редко реагировал на прикосновения змея, но если реагировал, то тот радовался и ожидал, когда хозяин откроет глаза. Увы, он долго их не открывал. Каждый день Том стал рассказывать Гарри о произошедшем. Не важно о чем была речь: о министерстве, о школе, о Сириусе, о мертвецах, о пожирателях, о Дамблдоре, о чем угодно. Том просто говорил, надеясь на то, что Гарри его слушает. А когда новости или рассказы кончаются, то маг начинает читать ему магические сказки. Хоть что-то, лишь бы почувствовать отклик от гриффиндорца, что лежал спящей красавицей на белых простынях. — …суд будет проводится при полном составе. Ему не оставят и шанса. Хотя я сомневаюсь, что он добровольно сядет в Азкабан, скорее сбежит. Наверняка у него есть парочка проклятий в рукаве для подобного, хотя Скримджер с Фаджем обещают сделать все возможное против этого. Твои друзья и еще несколько учеников согласились давать свои показания во время суда, чтобы подтвердить его вину. Кингсли даст показания по поводу Рей… Даже если ты проснешься к суду, то тебе не надо будет этого делать, если не хочешь. Тебя никто не принуждает, хотя Скримджер и Фадж хотят поговорить. Просто поговорить, без сыворотки правды и допроса. Мужчина чуть сильнее сжал руку юноши, но тут же опустил ее. Красные глаза устало впились в лицо подростка, которое слегка поморщилось. Сквозь приоткрытые губы вырвался хриплый стон, из-за которого Том резко встал, чтобы влить в тело обезболивающий состав. — Тш… Сейчас полегчает немного. Прости, Гарри… Наверное, я слишком сильно гружу тебя информацией. Просто мне… — Том… Виноватый голос Темного Лорда прервался хриплым и тихим голосом гриффиндорца. Только Том хотел снова взять за руку Гарри, чтобы продолжить передавать ему свою магию, как он замер. Зеленые глаза пытались приоткрыться, но из них текли слезы. Подростку было сложно привыкнуть к дневному свету, было больно смотреть даже не в окно, а на свое одеяло. Еще и не удавалось поднять руку, чтобы закрыть глаза, спрятаться от света. Из всех действий ему удалось лишь повернуть голову от окна подальше и немного зажмуриться. От непривычного света болела голова, слишком долго разум Гарри был под покровом тьмы. — Гарри? Ты очнулся? — на несколько мгновений волшебник растерялся, но обрадоваться он не мог, видя страдания подростка. Взмах палочки и шторы прикрыли окно, оставляя лишь малую щель для частичного освещения комнаты. — Так лучше? Все еще больно? — Н-нет… Пить… Кивнув, Том мигом наколдовал стакан с водой, а после сел около юноши, которого пришлось немного приподнять, помогая опереться на свое плечо, чтобы тот не захлебнулся. Гарри не сразу понял, что прижимается к мужчине, почти лежа на нем, но когда стакан коснулся его губ, то он и не стал зацикливаться на этом факте. Даже в таком положении часть воды пролилась от неимоверной жажды и неловких движений, но Гарри стало чуть лучше, поэтому он быстро уснул, устроив свою голову на плече мужчины. Именно из-за сна он не заметил, как в комнату ворвалась группа обеспокоенных мертвецов. После этого Гарри иногда начал просыпаться, открывать глаза ненадолго, буквально на пару минут, а после снова засыпать. Диагностические чары не показывали ничего кроме истощения. К счастью, с остальными повреждениями организма справились до того, как некромант начал приходить в себя, но для дальнейшего исцеления тот нужен им в сознании. В конце концов, ничего не бывает вечно, поэтому с каждым разом продолжительность сна становилась все меньше. — Спасибо, что спасли, — тихо сказал Гарри, глядя сквозь темноту зашторенной комнаты то на Тома, то на кривые шрамы на своих руках. — Я бы там погиб… — Прости, это я виноват, что не уследил за своими пожирателями, — голос Тома и вправду звучал виновато, убито, но Гарри его не винил. А вот мужчине до сих пор было больно смотреть на последствия тех пыток. — Не виноват. Ты не знал, да и он сам был не совсем пожирателем. Особенно его друг. Ты знал, что моя кровь теперь может убивать как яд василиска? — Да, Северус с Орионом об этом узнали, когда поняли, что многие зелья перестали действовать так, как нужно. С одной стороны, теперь тебя сложно отравить, с другой… Если понадобиться срочная помощь, то не все зелья помогут. Хорошо, что Дамблдора посадят. Он больше не навредит вам, а остальным я не позволю… Постараюсь не позволить… — Том… Что случилось с Рейлин? Что Дамблдор с ней сделал? Голос подростка дрогнул, а Том с отчаянием на него посмотрел. Гарри ведь и вправду не знал о том, что случилось через несколько дней после его похищения. В попытке облегчить страдания и поддержать, маг взял подростка за руки и бережно их сжал. И это действие не предвещало Гарри ничего хорошего. — Через несколько дней после твоей пропажи ее вызвали в кабинет директора на чашечку с чаем. Ты знаешь, что это означает… Только ее разум защищен, поэтому пришлось идти другими методами. Ее связали, а после Дамблдор пошел за сывороткой правды, чтобы докопаться до правды о тебе и обо мне. Наверняка ты уже понял, что слуга некроманта лучше себя убьет, нежели что-то расскажет, что может принести ее господину вред. А учитывая отменный контроль магии у Рей… Она задушила себя своей же магией. Грюм, Кингсли, Смит были свидетелями этого, но последние двое были против сыворотки, поэтому им ничего не будет, особенно Кингсли. Смиту штраф и выговор. А вот Грюму и Дамблдору гнить в тюрьме, если не поцелуй дементора. Плечи подростка безвольно опустились, а его лицо озарило отчаяние, неверие и безысходность. Гарри ведь пытался защитить всех своих друзей, а по итогу… Как только он пропал, их вынуждают пойти на смерть, чтобы не раскрыть его тайны. Он этого не хотел. Видя отчаяние мальчика, Том притянул его к себе в объятия и бережно прижал. Стоило лицу юноши спрятаться в плече мужчины, как тот почувствовал его дрожь, из-за которой хотелось прижать Гарри к себе только сильнее. — Сейчас ее тело лежит рядом с телом Натаниэля… Я знаю, что ты пытался отыскать и придумать способы воскрешения и в школе, и дома, поэтому не сомневаюсь, что ты сможешь это делать, — Том ласково гладил некроманта по голове в надежде поддержать и утешить, но при этом не соврать. Был шанс, что их нельзя вернуть из рук Смерти, но это не значит, что никого нельзя воскресить. — Я верю в тебя. Я помогу тебе. Но для начала, восстановись, пожалуйста. Не заставляй живых переживать за тебя еще больше, мертвые подождут. И на следующий день Гарри попросил приоткрыть шторы на окнах. Смотреть на свет было больно, но он пытался к нему привыкнуть. Пришлось рассказать Тому и остальным, почему в темноте ему легче было. У многих возник вопрос, почему их господин тогда не начал бояться темноты, но они не стали его задавать. Многим не нравилось, что Гарри пересиливал себя и через боль и слезы пытался привыкнуть к свету, но они не могли не отметить, что тот и вправду потихоньку привыкал к светлой обстановке. А еще через пару дней, на его день рождения, ему разрешили попробовать встать с кровати. Это было сложно. Ноги то и дело подкашивались и отказывались держать своего хозяина. Это был первый день рождения, на который не устроили большой праздник. Вместо этого Гарри аккуратно вынесли на улицу, уложили в специальное кресло-лежак около огромного стола и ухаживали. Еды было много, посторонних не было. Лишь самые близкие друзья. Хотя и простое сидение на улице за столом быстро утомило именинника, заставив того уснуть, не дождавшись торта. А вот подарков меньше не стало. После этого Гарри с гриффиндорским упорством снова и снова старался подняться. Его постоянно поддерживал Том и оберегал от падения. Было приятно ощущать руки мужчины на себе, но Гарри хотел больше пытаться. И не важно сколько раз он упадет и разобьет свои колени. Но бесконечно пытаться ему не давали. В конце концов, когда Тома слезно просили появиться на собрании пожирателей буквально на пару часов, Гарри не дал ему и шанса для отказа. — Том, спасибо тебе. Мне и вправду приятна твоя забота, но я не хочу, чтобы из-за меня твои пожиратели распоясались и вышли из-под контроля, создав тебе кучу проблем. Мне больше ничего же не угрожает, особенно здесь. Так Гарри выпроводил Тома, а мертвецов попросил оставить его наедине с Артемисом. Душа гриффиндорца вопила от возмущения и бездействия. Ему слишком скучно было сидеть целыми днями в постели, хоть и с различными книгами и пергаментами, поэтому он всем сердцем желал хоть немного свободы. — Артемис, хочешь погулять? Можешь, пожалуйста, сползать к Василиску и попросить его приползти? Меня ноги долго не держат, а так на его спине прогуляюсь. — Хочу! Но, Гарри… С тобой все будет в порядке? — змей обеспокоенно впился своим взглядом в друга, а после вздохнул. — Со мной ничего не случится. Даже лучше станет, прогулка должна помочь, как и свежий воздух. Ну пожалуйста… Если что-то случится, то вы приведете кого-нибудь, я ведь не один буду, а с вами. Артемис не мог сопротивляться Гарри, особенно если тот говорил, что это ему только поможет. И даже второй этаж не помешал ему выползти на улицу через окно, чтобы через полчаса привести Василиска к окнам некроманта. Стоило заприметить короля змей, Гарри с трудом поднялся на ноги и едва переставляя ноги добрался до окна. — Детеныш и вправду плохо выглядит, — раздалось обеспокоенное шипение Василиска, но тот все равно прижал свою морду, на которой восседал Артемис, к окну, чтобы подростку было легче забраться. — Но я постараюсь исполнить твое желание. Тем более прогулка и вправду может пойти на пользу. — Спасибо. На все еще бледном лице некроманта расцвела счастливая улыбка, а после он с помощью магии помог себе взобраться на Василиска. Признаться, это было трудно, но упорство гриффиндорца не знает границ. Будучи на голове Василиска, юноша прижался к ней и решил перевести дух, потому что его конечности тряслись от слабости. — Давай погуляем в лесу недолго. Василиск удовлетворенно зашипел на просьбу подростка и медленно пополз в сторону леса за поместьем Певереллов. Только за границей своего дома Гарри увидел обеспокоенные взгляды мертвецов, что были в его саду и следили за теплицами, но чувство вины быстро сменилось наслаждением свободы. Это ведь на часик. Не стоит беспокоиться. Пока они ползали, Василиск и Артемис то и дело показывали Гарри интересные места в лесу или рассказывали различные истории из жизни. Компания змеев была интересна, но будучи на Василиске почти без движения, юноша все равно сильно устал. Хотя сквозь слабость на его лице то и дело появлялась счастливая улыбка. А вот дома его ожидали обеспокоенные и недовольные мертвецы. Еще и Темный Лорд прибавился, и нельзя было надеяться, что ему ничего не рассказали. Быстрее всех успокоились школьные друзья Гарри, особенно близнецы Уизли, которые знали, что Гарри без дела сидеть не умеет. А раз ему запрещают заниматься артефакторикой, запрещают чересчур сильные нагрузки на тело, магию и много чего еще, то такой результат был закономерен. — Гарри, пожалуйста… Я понимаю, что тебе уже осточертело находиться в кровати без права движения, но если не постепенно начать ходить, понемногу, а сразу через силу достаточно, то ты только сильнее навредишь себе, и восстановление будет дольше. Я уже обещал, что помогу тебе, но я не смогу помочь, если все усилия будут откатываться на семь шагов назад. Гарри ничего не отвечал, виновато опуская голову все ниже и ниже. На его щеках играл яркий румянец, который наконец то разбавлял бледность его лица, но от этого его лицо не выглядело более здоровым. К сожалению. С тяжелым вздохом Том отобрал у Ориона флакончик с очередным новым модифицированным для Гарри зельем для его скорейшего восстановления, чтобы передать его юноше. Тот и не стал сопротивляться, покорно выпив его и тут же скорчившись от вкуса. — Кхе… Кхм… Я, конечно, понимаю… Кхкхм… Что заставил вас волноваться сильно… Но это не повод делать зелье с таким горьким вкусом протухшей рыбы… Вмиг побледневшее лицо подростка не предвещало ничего хорошего. Миг, и Гарри на слабых ногах несколькими шагами оказался в ванной, где его стошнило. Взрослые и сказать ничего не успели. Вроде и ребенок от безвыходной ситуации смог даже пробежать пару метров, а вроде после этого он с пола встать не мог. Норберт с Томом помог ему добраться обратно до постели, где тот даже не успел виновато спрятаться, уснув. Зато на следующий день изменения были заметны. Состояние подростка улучшилось, и если взрослые думали на новое зелье, то Гарри думал, что это из-за прогулки. Что верно — непонятно, зато через пару дней ему разрешили погулять на своих двоих. Джордж, Фред и Леон сопровождали его, как и Том. А потом к ним прибавились остальные друзья, даже Лютер. Увы, долго ходить все же не получалось, поэтому достаточно часто Гарри останавливался и присаживался на зеленую травку, наслаждаясь воздухом и ярким солнцем, которое больше не приносило боли его глазам. То самое модифицированное зелье взрослые продолжали заставлять пить. Гарри и вправду не мог не отметить, что самочувствие улучшается после того, как ему приходится бежать в ванную или к тазику, но и вкус продолжал быть таким же ужасным, из-за чего пить не хотелось от слова совсем. С другой стороны, теперь был шанс вернуться в Хогвартс. — А когда суд над Дамблдором и лже-пожирателями? — уже без хрипоты спросил Гарри, сидя в кресле в библиотеке. — Через пару дней, тридцатого августа. Увы, мага, через которого Дамблдор поддерживал связь с лже-пожирателями, так и не нашли, хотя и надеялись, — со вздохом произнес Сириус, у которого под глазами залегли тени. — Мы до сих пор не раскрыли замысел этих подражателей, но факт в том, что эти индивиды действовали не только под дудку Дамблдора. Словно тот был одним из руководителем этой секты. Возможно он получал помощь от подражателей, использовал их, но они были не его. Мы не нашли доказательств, что все подражатели под его контролем, многие его не воспринимали и это сбивает с толку. — То есть, не только Дамблдор желал избавиться от некроманта, а значит кто-то еще желающей моей смерти на свободе, — Гарри не был этому удивлен, скорее ожидал чего-то подобного. — Но я все равно хочу в Хогвартс. — Поедешь, хотя я бы повременил с этим на недельку, — мужская рука потрепала юношу по голове, а после тот недовольно посмотрел на Тома. — Что? Твоя слабость до сих пор не прошла, а школа не маленькая, вдруг ноги задрожат в самый неподходящий момент. Мы бы лучше присмотрели за тобой еще недельку-другую, чтобы удостовериться в твоем здоровье, но ты ведь сбежишь от нас, подговорив друзей. Хорошо хоть в школе теперь работают и твои мертвецы, и мои пожиратели. — Ты прав, я бы сбежал. Но ведь я себя лучше чувствую, правда. Даже на метле уже начал снова летать, хоть и не долго. И я бы хотел посетить суд. Просто посмотреть, без участия. — Это можно устроить, — кивнул Сириус. — Скримджер как раз спрашивал на твой счет. Тебя никто не заставляет вмешиваться. Захочешь — скажешь, захочешь — будешь сидеть молча и наблюдать за приговором. А потом как раз будет время поговорить и со Скримджером, и с Фаджем. — Только если этот спектакль не утомит тебя, Гарри, — поворчал Темный Лорд, забирая книгу о темных искусствах у подростка. — Не утомит. Я теперь не такой уж и слабый, несколько часов уж точно усижу. Тем более это шанс увидеть остальных. Да и вы, Том, Сириус, будете поблизости, как и мертвецы, наверняка. Чего мне бояться? Даже если упаду в обморок, вы меня понесете. На тихий смех юноши взрослые недовольно на него посмотрели. Они то не видели в этом ничего смешного. В их памяти до сих пор всплывал образ мертвенно-бледно лица Гарри после произошедшего. И лучше бы такое не повторялось.Часть 61. Свет.
24 сентября 2023 г. в 13:11
Он смотрел на то, как корчилось тело подростка во сне. Он корил себя во всем, что произошло с ним за последние несколько дней, недель, месяцев. Он ненавидел себя за немощность, ведь сделать ничего не мог.
Том сидел около кровати Гарри и бережно сжимал его руку, не переставая делиться с ним магией. С того момента, как его перенесли из подземелья поместья в спальню, прошла неделя. Все это время Том почти не отходил от кровати подростка, охраняя его сон. Всю деятельность с пожирателями Волдеморт переложил на крепкие плечи своего ближнего круга, а те и не сопротивлялись, понимая состояние своего лорда. Они понимали, что Гарри был куда важнее сомнительных последователей, но они по возможности старались поддержать Тома, не давая остальным пожирателям вдохнуть иллюзию свободы от лорда.
Сириус же не мог долго находиться в комнате своего крестника, постоянно смотря на его мертвенно-бледное лицо. Слишком больно. В такие моменты он вспоминал лица Джеймса и Лили. Такие же мертвенно-бледные. Такие же бездыханные… Вместо этого аврор предпочел бродить по поместью, допрашивать мертвецов, иногда заходить к Гарри, узнавая его состояние у Тома или целителей, а после наведываться в аврорат для разбирательства с орденом Феникса и лже-пожирателями.
К радости попечительского совета, мертвецов, пожирателей и многих других, Скримджер узнал о ситуации с Рейлин. Дамблдора тут же отстранили от роли директора и начали расследования с разбирательствами. Для того, чтобы старик не мешался под ногами во время сбора улик и остального, его посадили под домашний арест, связав договором о не выходе за пределы территории его дома. Да, возможно такого хитроумного мага это не остановило бы, но притормозило бы точно. Аврорату надо было, чтобы он не успел замести многие следы, пока они не допросят нужных людей и не исследуют найденные улики.
Увы, что-то директор уже успел припрятать, но и некоторое осталось на виду из-за эффекта неожиданности, ведь никто не ожидал, что в тот день Дамблдора запрут в его же доме без какой-либо связи. Даже совы к нему не могли прилететь, если только не разрешенные министерством и не отслеживаемые авроратом. К сожалению, патронусы почтовыми совами не являются, а ограничить магию старика в полной мере не представляло возможным, только в определенных пределах. И пока Дамблдор с помощью патронуса пытался организовать деятельность своего ордена в нужном русле, а именно скрыть некоторые факты, пока до них не добрались, аврорат упорно исследовал все, к чему прикасался старик.
Как выяснилось, в кабинете директора был найден не один проклятый артефакт или артефакт с темной направленностью. Еще больше вопросов вызвала личная библиотека директора, которая располагалась в его спальне. Там были спрятаны старинные фолианты по темным искусствам или с традициями магического общества, которые некоторые семьи с достаточно большой историей рода специально отдавали в библиотеку Хогвартса, чтобы магглорожденные студенты могли узнать о традициях магов самостоятельно, вне уроков. Но, как выяснилось, Альбус благополучно убрал все эти книги не только из общего зала, но из Запретной секции. И это еще не говоря о многих книгах с описанием истории магического мира, о некоторых книгах про бытовые чары, ритуалы, празднества. С одной стороны кажется, что выбор достаточно странный, но когда увидишь суть, то начинаешь понимать, что Дамблдор убрал достаточно большую часть магической культуры из библиотеки, чтобы ученики о ней забыли. И ведь получилось.
В ящиках стола директора нашлись различные письма, документы, даже какие-то счета и письменные договоры, а также информационные листы о каждом студенте. Особое внимание уделялось окружению Гарри Поттера и детей политически важных лиц. А еще мертвецам, но разве они не дети? То же самое касалось и Рейлин Квиррелл, на которую также было собрано приличное количество информации. И именно из-за этого факта Дамблдора точно хотели судить, Кингсли все рассказал и даже показал в воспоминаниях об этом инциденте, так что если ничего не удастся нарыть, то хоть из-за этого факта старик попадет в Азкабан на ужин дементоров.
И все же, к счастью многих, доказательства были найдены. У Дамблдора был приличный запас зелий принуждения, дружбы, ненависти, болтливости, снотворного… И все за неприметным камешком в его спальне, на который любезно указал один из домовых эльфов Хогвартса. Друзья Гарри же с удовольствием рассказали о ежегодных чаепитиях в кабинете директора, о странных допросах, а потом о применении легилименции к Гарри. Последнее и Снейп подтвердил. Плюс еще одна причина отправить Дамблдора в Азкабан. И это все нашли только в одном кабинете директора, а что вне его? Многое, что Альбус старался припрятать даже будучи под наблюдением.
Грюма найти никто не смог, но своей пропажей он только усилил подозрения аврората, а ведь убийство ученицы приписывали и ему. Мистеру Смиту, отцу Захарии был сделан лишь выговор, как и Кингсли, потому что они оба были против этого, хоть и не вмешивались. Смиту пришлось выплатить штраф, а вот Кингсли обошло это стороной из-за того, что тот быстро сориентировался и рассказал все своему начальнику. Все же Кингсли больше был человеком справедливым. И ему не нравились многие цели к которым шел Дамблдор, точнее путь которым тот шел к ним.
Возможно показания Тодда бы помогли расследованию, ведь многие наемники Дамблдора были нейтрализованы, и не только пожирателями, но Волдеморт не хотел отдавать бывшего пожирателя на растерзание аврорату. Особенно, учитывая, что его разум был сильно поврежден. Даже при аккуратной легилименции боль пострадавшему была огромной, да и найти в осколках разума фрагмент с взаимодействием с этими наемниками было трудно, почти невозможно, потому что некоторые фрагменты безвозвратно забылись. В единственный момент, когда Том отошел от Гарри на пару часов, чтобы отдать пожирателям приказы, он спросил у Тодда об его дружке, которого так и не нашли. Мужчина едва мог связно говорить, но сказал его имя, где его найти и все… Больше ничего. Но и этого было достаточно, чтобы Том подарил ему безболезненную смерть от авады, все же пытки и так ему много вреда принесли, а сам маг откупился тем, что все же помог найти Гарри. Все равно Тодд не увидит посмертия. А потом его тело найдут авроры. Увы, никакой некромант не поможет им поговорить с этой душой.
Мертвецы всеми силами старались исцелить своего господина. Они исследовали кучу зелий, улучшали старые составы, чтобы они действовали на обновленную кровь Гарри. Яд василиска стал полноправной частью крови подростка, как выяснили взрослые, и это их не только опечалило, но и порадовало, ведь из-за него многие яды перестали действовать или действовали слабо на Гарри, как и зелья с негативным эффектом.
Помимо исцеления своего господина, мертвецы вовсю старались помочь министерству упечь Дамблдора подальше от магического общества и прикрыть лавочку подставных пожирателей. Как оказалось, лже-пожиратели были под некоторым контролем Альбуса, но взаимодействовал он чужими руками с ними. И того, через кого он взаимодействовал с ними, не нашли.
После ограничения старика в движении и в связи, многие маги случайным образом так или иначе начали себя раскрывать. Кого-то и вправду придется посадить вслед за Дамблдором, а кто-то сможет обойтись договором с министерством или штрафом. Все же магов не так много, всех сажать в Азкабан нельзя. Если есть шанс кого-то исправить, то надо им воспользоваться.
Дела реальных Пожирателей Смерти тоже исследовали. И личность Томаса Салазара Слизерина тоже не обошли стороной, но тот так много сделал на благо магического общества за последние несколько лет, что его никто не стал трогать, но это не относилось к его последователям.
Весь ближний круг обошелся простым выговором или его вообще ни в чем не обвинили, Том специально не давал им никаких дел, к которым можно было придраться. Особенно ничего не досталось бывшим узникам, ведь договор с министерством не дал бы им что-либо нарушить. Так думали на суде, и никто не помешал таким раздумьям. Нечего портить мечты светлых и законопослушных магов.
А вот остальным пожирателям не так повезло. Некоторых не смогли ни в чем обвинить, да и были те, кому лишь выговор сделали с каким-то условием. Это были те пожиратели, которые заслужили некоторое доверие со стороны Темного Лорда уже после возрождения. Особо жестокие последователи Волдеморта, которые вступили в его ряды до его смерти из-за желания видеть кровопролитие, тут же были арестованы и доставлены для разбирательств. И без приказов Тома у них был большой багаж деяний за который можно было отправить в Азкабан. Но все же большую часть пожирателей смерти заставили пойти на принудительные работы отрабатывать причиненный вред министерству и гражданам. Все же рук было мало, а восстанавливать престиж стране хотели многие.
В такой суете мертвецы, которые жили несколько столетий назад, хорошо помогали нынешним представителям как министерства, так и школ и магазинов. Из-за сокрытия традиций Дамблдором и некоторыми директорами до него нынешние маги многое потеряли. И это хотели вернуть. Не все, конечно, но какую-то важную часть культуры и традиций магов точно.
Место директора школы занял Квиринус Квиррелл. Летние каникулы были только на руку ему, ведь в это время не было учеников, которые мешали бы переделывать школу. А еще мужчина полностью тратил свои силы на улучшения школы, образования, договоры с министерством, с отделом образования, с попечительским советом, чтобы не думать о потере в своей семье. То же самое делала и Марианна, которой Рейлин стала как родная дочь. Марианна упорно помогала своему мужу и заняла место заместителя директора, а также профессора ритуалистики. Конечно, пока учеников еще не было, но это не мешало уже сейчас продумывать учебные планы и помогать новому директору.
Преподавательский состав тоже потерпел изменения. Добавились многие личности к нему, старых не убрали. Пока что. Хотя эта участь обошла профессора Бинса, которого уволили, а он даже не заметил этого. Но почему-то именно в момент увольнения он неожиданно исчез. Неужели его здесь держала лишь его должность в школе? Трелони же поставили условие, что та перестает пить в школе как алкоголичка, иначе ее увольняют. Нельзя детям учиться в ее пропахшем всякой травой и алкоголем классе, слушая об ежегодно предсказываемой смерти кого-то.
Казалось, что за эту неделю произошло так много, что у всех начала голова идти кругом. Мало кто понимал, что именно происходит, но абсолютно все плыли по течению изменений, удивляясь, поражаясь, где-то паникуя, а где-то радуясь. Не все всем нравилось, но и некоторое было только на руку. Невозможно всем угодить — это понятно всем, но никто не говорит, что нельзя попытаться улучшить жизнь многих.
Некоторые представители ордена Феникса, которые не отправились за решетку, начали распространять слухи о том, что все изменения из-за Сами-Знаете-Кого. Что Темный Лорд пытается ослабить их бдительность, что он возвращает изучение темных искусств, чтобы магглорожденным студентам хуже жилось в стенах школы, что его самые верные сторонники проникают во все сферы деятельности Министерства Магии, захватывая власть, а сам министр Фадж заодно с ним.
Конечно же были те, кто этому поверил. Некоторые сильно негодовали, сопротивлялись новым законам, новым обстоятельствам. Но те, кто видел результат всех изменений, негодовали сильнее, ведь все было хорошо. В Хогвартсе наоборот готовилась программа интеграции магловоспитанных студентов в культуру магов, чтобы те чувствовали себя дома именно в магическом мире. Никто не собирался их проклинать, Том даже некоторым своим последователям посоветовал искать партию для своих детей среди маглорожденных и полукровок, ведь среди них достаточно много магически сильных детей, или, хотя бы, обратить внимание на чистокровных иностранных магов, чтобы в родах начала присутствовать новая кровь для усиления магии в следующих поколениях.
— Ты даже не представляешь, что происходит сейчас, — раздается хриплый голос Тома рядом с ухом Гарри. Мужчина горько усмехается, а после соединяет свою руку с рукой юноши и поднимает его ладонь к своим губам. — И ты не представляешь, как тебя не хватает… Мне, твоим друзьям, мертвецам… Мне кажется, ты мог бы дать много различных идей остолопам из министерства. Взгляд стариков трехсотлетней давности, конечно, хорошо, но и взгляд молодого поколения важен… А у тебя всегда хорошие идеи были. Я скучаю по вечерам, когда мы продумывали дальнейшие планы. Когда мы просто разговаривали с чашечкой горячего шоколада. Пожалуйста, Гарри… Открой свои глаза…
Обе руки мужчины бережно сжали ладонь юноши, не убирая ее от лица. Бледность так и не проходила, не все шрамы удалось убрать, как и последствия сильного как физического, так и магического истощения. Но тело Гарри уже было теплым, а сердце билось чаще. Периодически подросток начинал задыхаться во сне, словно кошмар не давал ему покоя, но проснуться он так и не мог. В такие моменты Том приобнимал его и отдавал всю свою магию, успокаивая. Это помогало, а истощение Тома не волновало. И не важно, что потом мужчину отчитывали мертвецы и пожиратели, которые видели его спящим на кресле рядом с кроватью некроманта.
То, что Том скучал — понимали все. Они и сами скучали по Гарри, тоже винили себя в его состоянии, но они хотели, чтобы он проснулся, когда на улице не будет войны и, желательно, Ордена Феникса с Дамблдором. И они понимали, что пусть уж лучше Темный Лорд все это время будет с Гарри. По необычайным обстоятельствам их господину становилось гораздо легче рядом с ним. Они готовы были даже запереть Тома в его комнате, лишь бы не давал ему страдать, но и при этом им надо было, чтобы мужчина себя не забрасывал. Гарри им не простит, если тот будет истощен и изнеможден из-за постоянного бодрствования и заботой о нем.