Вместе через века

Учиться Софии было достаточно сложно, как и устанавливать отношения: эгоизм и высокомерие воспитанниц Института, особенно старших учениц к младшим, давали о себе знать. К тому же, условия проживания были далеки от идеальных: холодные комнаты, тонкие одеяла, при этом в одежде спать запрещалось, обязательно заставляли раздеваться до ночной рубашки, кормили три раза в день, но скромно, дабы не избаловать воспитанниц. Всё это делалось для воспитания силы воли и характера девочек, чтобы они не выросли капризными и изнеженными. По приезде Софе выдали форму для её курса: закрытое платье нежно-голубого цвета и простого покроя, длиной ниже колен; белый передник и такого же цвета пелеринку. Все её личные вещи осмотрели и разрешили оставить лишь самое необходимое, а точнее, предметы личной гигиены, остальное, в том числе и наряды, отправить обратно с возницей. Девочка ещё оставила любимый жемчужный гарнитур: серьги, ожерелье и кольцо, этот подарок ей преподнёс отец на двенадцатый день рождения. Грусть и тоска по дому, родителям и Анатолю заставляли Софию плакать по ночам, раздражая соседок. Они просили её успокоиться, но она никак не могла, тогда ученицы пожаловались начальнице. Та вызвала новенькую на ковёр и вынесла ей строгое наказание: порка розгами. Это было страшно и стыдно, а главное, очень больно; нежная кожа горела и кровоточила, слёзы катились по щекам, а крики срывались с губ. После этого девочка неделю пролежала в лазарете, пока заживали раны, и тех пор она поняла, что здесь нельзя показывать свою слабость, а ещё нужно уметь хитрить, плести интриги и обязательно быть на шаг впереди своих врагов. София ненавидела тех учениц, кто нажаловался на неё и решила отомстить им. Через пару дней после выписки такой шанс ей выпал: девочка заметила, что ученицы втихую едят шоколад, а это было категорически запрещено. Быстро и тихо сбегав к воспитательнице, молодая графиня рассказала о проступке соседок, а вскоре она наслаждалась их слезами и криками боли, ведь теперь они страдали также, как и она. А тем временем наступило время встречи с Анатолем, ей повезло, что те ученицы, кто имел на неё зуб, ещё находились в лазарете, но это не значило, что другие не наябедничают на неё. Девочка ясно понимала, что за ней могут следить, поэтому делала очень осторожно и тихо: вставала с кровати, одевалась, всё время проверяя, чтобы никто не проснулся, выходила из комнаты. За те три месяца, что София прожила в Институте, она успела худо-бедно изучить некоторые ходы и коридоры и нашла один тайный проход, которым и решила воспользоваться. Накинув плащ с капюшоном, воспитанница покинула здание и сломя голову побежала на встречу с другом, благодаря тётушку, что вдалбывала им в головы знание о улицах Петербурга, его закоулках, переулках и тупиках. Лишь благодаря им и своей цепкой памяти девочка смогла добраться до места назначения. Немного отдышавшись, она радостно улыбнулась, увидев знакомую фигуру, только теперь юноша был одет в кадетскую форму, делавшую его ещё статнее и мужественнее. Анатоль тоже заметил подругу и, первее подбежав к ней, крепко обнял и закружил, подняв над землёй. София едва сдерживала весёлый смех, но нельзя было, чтобы их увидели, поэтому, когда Гартенберг опустил девочку на землю, она, не размыкая объятий, уткнулась ему в грудь. Так они стояли несколько минут, наслаждаясь обществом друг друга и вдыхая такой родной аромат. - Мне не верится, что мы, наконец-то, встретились! - прошептала София со слезами на глазах, глядя на Анатоля. Тот по привычке утёр девичьи слёзы большим пальцем и ответил, прижавшись лбом к её лбу: - Я рядом, как и обещал, и ни за что тебя не брошу. - Я верю. Ты никогда меня не обманывал. - И не буду. Лучше скажи, как ты? - немного отстранившись, заботливо спросил юноша, держа подругу за руки. - Всё нормально, правда. - Ты не умеешь врать, Соф. - покачал головой кадет. - Я же вижу, что что-то не так. Собравшись с духом, девочка рассказала всю правду про соседок, наказание и свою месть. Анатоль внимательно слушал, в течение рассказа всё больше хмурясь, а София понимала, что сейчас в её друге кипит злость и желание набить кому-нибудь физиономию, поэтому она накрыла его ладонь своею, хорошо зная, что этот жест успокоит его. И это сработало: словно по волшебству, Анатоль растерял всю злость и смог прийти в себя. - Как ты можешь всё это терпеть? Я бы им уже давно... - Я отомстила им, и теперь они будут знать, каково иметь со мной дело. - усмехнулась девочка, сверкнув янтарём глаз и вызвав у юноши холодок по коже. - Давай теперь ты, поделись со мной. - А что сказать? Строго, сурово, но без вот этого женского коварства, всё открыто и честно. Если кого-то обидел, тот таить обиду или ябедничать не будет, дело сразу на месте решается. Учат нас разным наукам: литературе, музыке, танцам, ораторскому мастерству, и про военные науки не забывают. Ещё языки, благо, немецкий я знаю в совершенстве, поэтому многие обращаются ко мне за помощью. - Ты молодец, Анатоль. - София потрепала друга по волосам, как всегда делала, когда хвалила его, а он, в свою очередь, жмурился от удовольствия, словно кот. Улыбнувшись, девочка сказала: - Скоро к нам должна моя тётушка приехать, навестить. - А ещё она должна привезти письмо от родителей. Скучаю я по ним. - И я по своим, а ещё по Марии. Это моя гувернантка, фактически, она воспитывала меня, пока мать болела и ездила по врачам. Я люблю её и всё время думаю, как она там, всё ли у неё хорошо, не обижают ли её. - Твои родители - справедливые и добрые люди, они не станут понапрасну ругать ту женщину, что помогала растить их дочь. - Ты высокого мнения о моих родителях. - А ты о них нет? - Я уважаю их и ценю, но настоящую любовь испытываю лишь к папе. А мама словно просто выполнила свой долг. - грустно вздохнула София, но тут же встряхнула головой и улыбнулась: - Не будем портить момент печалью, давай ещё постоим. Снова обнявшись, подростки стояли, пусть и молча, но так им было комфортно и спокойно. Анатоль согревал подругу теплом своего тела и держал её в объятиях, чувствуя, как сильно бьётся её сердце. Он понимал, что она волнуется, но от чего, не знал, но про себя юноша подсознательно ощущал, что переживает и заботится о Софии уже не как друг, а как мужчина. При виде её улыбки ему тоже хотелось улыбаться, а когда она смеялась, невольно он подхватывал её смех; слёзы и печаль заставляли его сердце сжиматься от боли, ему хотелось заключить подругу в объятия и спрятать от всего мира, чтобы никто больше не обидел её. Сейчас, стоя рядом с Софией, он ясно осознал, что по-настоящему любит её. И теперь ему важно было знать, что его чувства взаимны. Только юноша решился открыться ей, она посмотрела на башенные часы и с ужасом охнула: - Мне надо бежать! Скоро ночной обход! - напоследок ещё раз крепко обняв Анатоля, девочка, подхватив полы платья, побежала прочь, молясь, чтобы её не хватились. Юноша хотел удержать её, но воспитание не позволило, поэтому ему пришлось пока остаться ни с чем и уйти восвояси. Тем временем София успела как раз вовремя, благо, бежать было не слишком далеко: едва она разделась и нырнула под одеяло, в коридоре послышались лёгкие шаги начальницы, у этой женщины была на редкость тихая поступь, благодаря которой она умудрялась появляться незаметно для учениц и бывало, заставала их за запрещёнными делами. Тогда девочек с позором исключали из института и больше не давали шанс перепоступить. Этого юная госпожа боялась сильнее всего, ведь не хотела расстроить отца, который возлагал на неё большие надежды. Тем временем жёлтый свет фонаря озарил комнату и спящих воспитанниц, а лежащая под одеялом Винценбург пыталась успокоиться и отдышаться, чтобы её не заподозрили. В этот день девочке очень везло - начальница спокойно прошла мимо и не потребовала встать, чтобы проверить ученицу. Анатолю повезло меньше, так как проверка у кадетов была строже и чаще, его засекли. При этом на него не кричали, не поднимали шум, просто молча схватили за руку и силком потащили в особую комнату, где его ждало наказание: десять ударов плетью, причём сила этих ударов была как у палача, то есть был риск того, что воспитанник может остаться инвалидом. Но в одном Гартенбергу повезло: в ту ночь тот, кто был ответственен за наказание, напился вусмерть в кабаке и не мог выполнять свои обязанности, поэтому это пришлось исполнять начальнику корпуса. Было больно, было стыдно, но Анатоль мужественно терпел, ведь помнил, что такую же пытку выдержала Софи. Представив её светлый, ласково улыбающийся образ, юноше стало легче терпеть, и тогда он понял, что обязательно должен признаться, когда придёт время. После порки парня отправили в лазарет, подлечиться. Через пару дней к детям в гости приехала Ирина Фёдоровна. Увидев, в каком состоянии находится племянница и её друг и узнав о суровом наказании, которое им пришлось понести, графиня разозлилась и пошла ругаться с начальством, желая разобраться с несправедливостью. Целый час раздавались крики сначала в кабинете начальницы Смольного института, а затем у начальника Кадетского корпуса, Ирина Фёдоровна не побоялась прийти и к нему. В высшем обществе Петербурга многие знали о крутом нраве этой статс-дамы, как она умеет разбираться с проблемами, и понимали, что лучше уступить ей, чем связываться с ней, а потом и с её супругом, весьма влиятельным человеком. Поэтому после бурной беседы с графиней оба начальника решили немного смягчить правила и ограничения, причём для всех, за это Ирине Фёдоровне были благодарны все ученики с обеих сторон, а к Анатолю и Софии стали относиться намного лучше. ***

Спустя семь лет

Эти годы учёбы прошли успешно для обоих: София из девочки, которая не могла ни с кем сдружиться, многого боялась и плохо говорила по-русски, смогла стать умной образованной девушкой, умеющей постоять за себя и поддержать любой разговор, а главное, сохранившей свою естественность и добрый весёлый нрав. Конечно, время в Смольном оставило на ней свой отпечаток в виде шрамов на коже спины и нервно трясущихся рук из-за постоянных переживаний и недоедания, но в целом, обучение в этом институте пошло ей на пользу. Анатоль, в свою очередь, так же смог многому научиться в Корпусе, теперь он мог похвастаться отличными результами в стрельбе, фехтовании и танцах. О, в этом умении среди воспитанников ему не было равных! А всё благодаря его лучшему другу - Андрею Разумовскому, балагуру, весельчаку и охотнику до красивых дам, несмотря на такую свою репутацию, в Андрее было хорошее качество - он был верным другом и надёжным советчиком. Для юного Гартенберга он стал наставником, примером, разумеется, не во всём, но во многом. Вдвоём они приобрели славу кавалеров и обольстителей, когда они появлялись где-то в обществе, многие девушки обращали на них внимание, и им это очень льстило. Но всё же бабниками они не были, лишь флирт, не более. Благо, воспитание не позволяло, а особенно Анатолю, бережно хранящему в сердце образ Софии. Они не виделись уже более пяти лет, оба слишком увлеклись учёбой и собственным становлением, было не до чувств. Но молодые люди обязательно хотя бы раз в неделю писали друг другу письма, в одном из которых Анатоль всё же решился признаться подруге детства в своей любви к ней.

Дорогая моя Софушка! Прости мне моё безрассудство, но я должен признаться. Раньше я испытывал лишь дружеские чувства, не более, но знай же, что я тобой бесконечно очарован и что я люблю тебя. Моё сердце давно уже не знает покоя, и я с нетерпением жду дня, когда смогу увидеться с тобой. Ответа сиюминутного я не требую и готов ждать, сколько скажешь. Навеки твой, Анатоль Гартенберг.

Когда девушка получила письмо и прочитала его, то несколько минут сидела молча, вперив пустой взгляд на красивый почерк юноши. Она не могла поверить, что её чувства всё-таки взаимны и ненапрасны. Радостно улыбнувшись, София ещё раз прочитала письмо и, осознав, что это правда, прижала письмо к груди и, счастливо смеясь, закружилась по комнате. Её соседки, не те, с которыми она враждовала первые годы, а другие, зайдя в комнату, удивились, ведь редко видели её такой счастливой. - Софушка! - хитро протянула одна из воспитанниц. - Что тебя так развеселило? - Мои чувства взаимны, Наталья! Мой любимый человек тоже любит меня! - И кто же счастливчик? - с лёгкой завистью спросила ещё одна ученица, Анна. - Анатоль Гартенберг. - смущённо улыбнулась молодая госпожа, представляя его лицо. - А ты уверена в его намерениях? Поговаривают, он за каждой юбкой бегает, на пару со своим дружком Андреем Разумовским! - сообщила Наталья с видом светской сплетницы. - Да-да, я тоже слышала! - Дорогие мои, если вы желаете испортить мне настроение, то у вас ничего не получится. - усмехнулась София. - Я люблю его всей душой и скоро он об этом узнает. Когда девушку оставили одну, она села за стол и, взяв лист пергамента, перо и чернила, с бешено бьющимся сердцем принялась составлять ответное письмо:

Дорогой мой Анатоль! Я получила ваше письмо и, признаюсь, оно доставило мне большую радость, ибо я уже перестала надеяться на взаимность своих чувств. Но сегодня сделал ты меня самой счастливой на свете! И я готова признаться... Да, я тоже люблю тебя, и уже давно! Молю Господа о нашем скором свидании, пусть Он услышит мои молитвы. Со всей любовью, София фон Винценбург.

Получив долгожданный ответ, Анатоль был невероятно счастлив и удивлён, ведь раньше он не замечал её нежных чувств, но сейчас это уже было неважно, ведь всё открылось и оставалось лишь ждать дня выпуска, когда можно будет прийти на церемонию и заодно вживую посмотреть на императорскую семью. И этот день настал: тёплый и солнечный, весёлый и счастливый. Уже все ученицы знали, что приедет сама Екатерина, поэтому готовились с особой тщательностью: новые белоснежные платья из кисеи и такие же перчатки до локтей - привилегия выпускниц; аккуратные скромные причёски и единственное позволение - надеть жемчуг, чем София и воспользовалась, достав из шкатулки любимые серьги. - Прекрасно выглядишь, Софья. - на русский манер назвала её начальница, зайдя к воспитанницам в комнату. - Благодарю, Вера Николаевна. - уважительно ответила девушка, сделав книксен. Женщина одобрительно кивнула и добавила: - Сегодня тебе и ещё двум девушкам открывать церемонию в первом танце. Помни, на вас будет смотреть Её Императорское Величество, нельзя опозориться. - Я не подведу вас, Вера Николаевна. - уверенно ответила Софья, как она уже привыкла себя называть. Как ни странно, особого страха не было, лишь лёгкое волнение. Улыбнувшись себе в зеркале и поправив платье с причёской, девушка бодрой походкой направилась в главный зал, где собирались все выпускницы. Они уже знали, что ей и ещё двум счастливицам выпала честь открывать церемонию выпуска перед самой императрицей и её семьёй, и поэтому атмосфера зависти витала в зале, шепотки и косые взгляды сопровождали Софью, но та твёрдо решила не обращать на них внимания, дабы не нарушать свой настрой. Через пару минут в помещение зашла начальница и принялась строить учениц в несколько рядов, а когда они были готовы, к ним пришли остальные учителя и объявили, что императрица и её сопровождающие уже подъезжают к Институту. Все ученицы сразу же всполошились, и лишь строгий окрик Веры Николаевны успокоил их. Ожидание было мучительным для многих, но вскоре оно было окуплено: в главный зал вошла сама Екатерина, статная, ещё достаточно молодая женщина с тяжёлым надменным взглядом, белой, словно мраморной кожей и копной каштановых волос, оттеняющих васильковый оттенок глаз. От неё веяло знанием собственной безграничной власти, харизмой и холодом, что делало её ещё больше похожей на статую. Все уважительно преклонились пред ней, приветствуя свою госпожу. Следом за ней в зале появился Павел Петрович, наследник короны, а Софья, внимательная и наблюдательная ещё с детства, глядя исподтишка, поняла, что отношения между матерью и сыном достаточно холодные и натянутые, но что у них там произошло, девушка не решилась предположить, даже мысленно. Когда явились главные проверяющие, за ними зашли две самые преданные фрейлины Екатерины и двое сопровождающих Павла, от вида которых у Софьи сердце чуть в пятки не ушло: Анатоля и его друга, Андрея Разумовского. "Как вы смогли пробраться сюда?! Кто дал разрешение?" - возмутилась Софья, не смея поднять голову, пока все проверяющие не займут свои места. А тем временем Анатоль нервно искал взглядом свою возлюбленную, осматривая ровные ряды девушек, но никак не мог понять, где она из-за одинаковых платьев и причёсок. Андрей заметил его волнение и положил руку ему на плечо в успокаивающем жесте, прошептал на ухо: - Не переживай, друг, ты найдёшь её, главное, терпение. - Они все такие одинаковые. Как я отыщу Софью? - Жди, скоро начнётся первый танец. Его танцуют лучшие выпускницы, а их всегда немного, так что смотри среди них. - Дорогие выпускницы, сегодня очень важный день, день вашего выпуска. - начала речь Екатерина. Её строгий властный голос заставлял девушек трепетать пред ней, женщина видела это и одними уголками губ улыбалась. - Пройдите его достойно, дабы не опозорить своих наставниц и родителей, и докажите лично мне, что вы не зря проходили обучение. Для начала покажите мне первый танец, для этого я пригласила прекрасно обученных кадетов, чтобы вы все вместе показали своё мастерство. Павел Петрович, вы тоже приглашены. Какую даму выберете? - лукаво улыбнулась Екатерина, глядя на сына. Он внимательно оглядел всех троих и, задержав взор на Софье, всё же сделал выбор в пользу её подруги, Наталье. Та скромно улыбнулась и встала рядом с ним, Екатерина одобрительно кивнула, а затем обратилась к Анатолю: - Барон, выбирайте. Хотя, возможно, я предвосхищу ваше решение. Софья Георгиевна, подойдите. - девушка, услышав своё имя, встрепенулась и быстро выполнила приказ императрицы. - Барон Гартенберг на сегодняшний вечер - ваш кавалер. Вы не возражаете? - Разумеется, нет, Ваше Величество. Я бы и не посмела. - втайне чуть ли не прыгая от радости, ответила девушка. - Прекрасно. А вам, Андрей Кириллович, досталась прелестная дама, уж не брезгуйте. - усмехнулась Екатерина, заметив, как раздосадован граф. Но это было не из-за нежных чувств, потому что Андрей их ещё не испытывал по отношению к Софье, просто он привык получать всё лучшее, а здесь, считай, упустил. - Прошу прощения, Ваше Величество, я не способен скрывать свои эмоции. Такой уж человек. - Я притворюсь, что не поняла намёка, граф. Пожалуй, начнём, а то слишком много разговоров на сегодняшний вечер. - закончила императрица и дала знак музыкантам. - Начнём с полонеза. Анатоль и Софья не могли сдерживать счастливых улыбок при виде друг друга, слишком сильно они были влюблены, но пока большего они не могли себе позволить. - Наконец-то, мы смогли увидеться! Я так долго этого ждал! - прошептал парень. - И я, Анатоль! Теперь я абсолютно счастлива! - борясь с желанием обнять любимого, радостно ответила девушка, краем глаза следя за императрицей. Именно от неё зависела оценка, которую получит Софья за экзамен, если Екатерине всё понравится, то она сможет пройти дальше, а вот если нет... Об этом юная госпожа боялась даже подумать. Полонез - танец величавый, спокойный и степенный, здесь нельзя торопиться, нет места веселью и задору, лишь холодная голова и умиротворение смогут помочь. Поэтому молодым людям пришлось усмирить свою радость от долгожданной встречи и сосредоточиться на танце, а когда он закончился, то ненадолго расстаться. После трёх часов танцев императрица хлопнула в ладоши, тем самым останавливая экзамен. Тяжело дыша, выпускницы встали в ряд, с гулко бьющимися сердцами ожидая вердикта Екатерины, а Анатоль и Андрей встали сбоку от девушек, тоже очень волнуясь, но не за себя, а за своих партнёрш по танцам. - Сегодня вы, юные воспитанницы, показали себя с лучшей стороны. Я не могла не отметить ваши таланты. - девушки, как положено, ответили уважительным книксеном и слегка улыбнулись, после чего императрица продолжила: - Я не стану выделять кого-то из вас, это было бы нечестным с моей стороны. Поэтому, с позволения ваших учителей, я поставлю вам высший балл. Поздравляю вас! - и Екатерина захлопала в ладоши, все остальные подхватили за ней. Софья радостно улыбнулась и украдкой посмотрела на Анатоля, тот не мог оторвать от неё взгляда и тоже улыбался. Девичьи щёки вспыхнули алым, и она отвела глаза, опустив их долу. - А сейчас я должна покинуть вас, государственные дела не ждут. Павел Петрович, вы идёте со мной, негоже вам долго быть здесь. - Да, Ваше Величество. - с неохотой кивнул наследник, посматривая на свою партнёршу по танцам, юную графиню Наталью. Екатерина заметила их переглядки и сделала себе пометку в памяти, что нужно узнать побольше об этой златокудрой особе. Когда императрица и её сын покинули зал, все с облегчением выдохнули. Пока у Софьи было время до начала другого экзамена, Анатоль решил подойти к ней, а за ним увязался и Андрей, оставив раздосадованную Анну одну. Подобрав оставленный на стуле букетик, барон приблизился к возлюбленной и, собравшись с духом, сказал: - Софушка, это тебе в знак приветствия и моей поддержки. Девушка приняла букет и внимательно рассмотрела, пытаясь разгадать "язык цветов". "Ландыши и белые розы... Нежная любовь и неизменность чувств." - мягко улыбнулась Софья, осторожно проведя тонкими пальцами по хрупким лепесткам. - Благодарю тебя, Анатоль. Я разгадала твоё послание. - И что же я хотел сказать? - Ты любишь меня, а я люблю тебя. - тихо ответила девушка, вдохнув нежный аромат. Барон просиял и едва сдержался, чтобы не обнять любимую на глазах у всех, а она могла лишь крепко пожать ему руку, не более. В этот момент к ним подошёл Андрей, Анатоль улыбнулся и произнёс: - Софья, позволь представить тебе моего лучшего друга, графа Андрея Разумовского. - Приятно познакомиться, Ваше Сиятельство. - вежливо ответила Винценбург и сделала книксен. Юноша лукаво усмехнулся и, ответив поклоном, произнёс: - Мой друг не говорил о вас. Почему же? - Не смущайте его, граф. - строго сказала Софья, заступившись за любимого. - Если Анатоль не сказал вам обо мне, значит, так было нужно. Теперь мы с вами знакомы, и, надеюсь, впечатление у вас осталось хорошим. - Иначе и быть не может. - сверкнув серебром глаз, ответил Андрей. Анатоль заметил этот взгляд и напрягся, ведь знал, что когда у его друга так загораются глаза, значит, девушка ему понравилась, и он не упустит шанса приударить за ней. - Софья Георгиевна, вам пора! Скоро начнётся следующий экзамен. - к ним троим подошла одна из выпускниц, чтобы сообщить эту новость. - Благодарю, Дарья. Прошу прощения, но я должна идти. До следующей встречи, Анатоль, Ваше Сиятельство. - хитро усмехнувшись, девушка удалилась. Разумовский оценивающе хмыкнул и сказал: - А она хороша, не правда ли, Анатоль? - Андрей, не думай об этом, прошу тебя. Я люблю Софью и не желаю, чтобы ей кто-то причинил боль. - Друг мой, я не стану вставать между вами. Обещаю. - Сердце мне подсказывает, что ты можешь обмануть. - Ты не веришь мне? - Верю, но я знаю твой характер. - Всё будет в порядке, доверься мне. - Постараюсь.