I remember only you

Воздух насыщен запахом травы. Самые разные ноты сплетаются воедино, и чувствуется этот необычный, терпкий и свежий аромат поля. Джехён с Магнолией идут впереди по тонкой тропинке, продирая своему господину путь сквозь затянувшие её заросли. За всё то время, пока они шли сюда, к южному лугу, что виднеется чуть вдали ярким зеленым пятном, Тэён не проронил ни слова. Только Джехён иногда переговаривался с лошадью о чём-то таком, что обычно обсуждают на прогулке с другом. Он чувствовал себя тенью, что всего навсего следует вслед за ними, и ему совсем не хотелось нарушать этот порядок вещей. Почему-то было приятно идти, ощущая как солнце опаляет лицо и шею, жарит сквозь тонкость рубашки, и дышать, наслаждаясь этим днём. — Ну что, мы пришли, — говорит Джехён, как только заросли расступаются и дальше начинает идти лишь сочная трава. — Извините господин, но нам придётся оставить вас одного на время, Магнолии уже не терпится сорваться с места. — Конечно, не думайте обо мне. Я буду тут, — Тэён оглядывается по сторонам в поисках тенька, — под деревом, — он показывает пальцем на громадину из веток и листьев и отходит в её сторону, пока Джехён перепроверяет все пряжки на седле. Как только Тэён усаживается на землю, лошадь пускается со всех ног. Их силуэт быстро уносится вдаль, но не смотря на это, остаётся заметен. Белая шерсть животного отражает лучи солнца и вокруг неё всё словно подсвечивается. Всадник подгоняет скакунью и Тэён начинает чувствовать лёгкую зависть из-за того, что сам не может оказаться на его месте. Он замечает как они разворачиваются, начиная огибать круг, и всматривается в каждую малейшую деталь. Чуть длинные смольные волосы мужчины развеваются на ветру, а широкая рубашка надувается, становясь похожей на парус. Некоторые травинки, срываясь из под копыт лошади, разлетаются в стороны, а она словно парит в воздухе. Их образ настолько восхитителен, насколько только может быть красивой реальность. Если бы Тэён был художником, он бы обязательно это нарисовал. Сколько времени прошло неизвестно, Тэён не брал часов с собой, но кажется около часа. Было жарко. Солнце в полдень пекло беспощадно. И даже тут, в тени пышной кроны нельзя было скрыться от духоты. Всё это время он наблюдал за ними, не думая ни о чём. Ему было легко и спокойно. Магнолия, наконец завершив свой последний круг, идёт медленно, уморенная продолжительным бегом. Всадник тоже явно измотан, держит поводья в одной руке и всецело доверяет движениям лошади. Тэён поднимается и отряхивает штаны, пока Джехён ссаживается на землю. — Ну всё, теперь нужно напоить красавицу, — он нежно поглаживает Магнолию по шее, но та видно не хочет терять время зря на ласку и топчется на месте, желая скорее пойти. — Она сегодня хорошо постаралась. — А далеко идти? — Не особо, оттуда где начинается лес, — мужчина кивает за спину Тэёна, и он оборачивается, — минут десять спокойным шагом. — Это хорошо. Время кажется словно течёт очень быстро, но при этом будто и стоит на месте. Тэён от чего-то погрузился глубоко в мысли, не совсем разборчивые, но как-будто очень важные. Их не хотелось потерять, но и не получалось ухватить. Он вновь шёл за лошадью и Джехёном, не говоря ни слова. Весь этот лес казался знакомым, но при этом он не мог ничего вспомнить. Тэён всматривался в каждую ветку, каждый ствол дерева и ощущал что-то скребущее внутри. Казалось, что он застрял в клейкой паутине и не мог вновь вернуться к реальности. Со стороны вдруг раздалось ржание лошади. — Тише, тише, Магнолия! Ну мы же не одни идём. Мы не можем бросить господина. Пара минут и мы подойдём к реке, — голос Джехёна пытался успокоить встрепенувшуюся скакунью. Только теперь Тэён наконец услышал шум воды. Он уже был отчётливо слышен и парень ускорил шаг, идя на его звук. Тэён обогнал Магнолию и конюха, с улыбкой погладил лошадь по голове и побежал трусцой к берегу. Ему самому не терпелось ощутить прохладу и свежесть. Ноги в сапогах вспрели. Тэён стягивает их подойдя к краю воды, после чего ступает голыми ступнями по камням в поток. — Вода — парное молоко! — восхищается он и задирает уже слегка намокшие штанины вверх, оглядываясь на своих спутников. Магнолия склонившись над водой, жадно её поглощает, пока Джехён ослабляет ремни седла на её теле. Тэён заходит по колено и всматривается в глубину. Поток не сильный, гладь реки такая чистая, что на дне видно каждый камушек. А ему так ужасно жарко, что хочется полностью окунуться. Тэён выходит на берег и стягивает с себя рубашку. Кидает её на траву, берётся за ремень и ощущает чужой взгляд затылком. Он оборачивается, стягивая штаны, и видит как Джехён тут же отворачивается. — Не хотите тоже искупаться? Я вот не могу удержаться, такая жара стоит! — Спасибо господин, я посижу на берегу. Джехён садится на небольшой валун рядом с Магнолией и больше не смотрит на него, а Тэён лишь пожимает плечами. Он плюхается в воду со смехом. Прямо сейчас ему безумно хорошо. Гораздо лучше чем было в Лондоне, лучше чем в поместье родителей, даже лучше чем в хлеве лошадей. Прохлада окутывает тело и он на пару секунд опускается в неё с головой. Спустя минут десять купания, Тэён решает наконец вылезти на берег. Он стряхивает капли с лица и валится голой спиной на нежную траву. Деревья тут не частые и солнце заливает его всего своими лучами. После воды ему уже не жарко, тело приятно согревается, и Тэёну почему-то хочется говорить. — Джехён, — начинает он с ноткой хорошего настроения в голосе, не видя того к кому обращается. — А вы были знакомы со мной до моей травмы? — несколько секунд в ответ стоит молчание и Тэён даже уже хочет поднять голову, чтобы посмотреть, не ушёл ли конюх никуда, хотя как бы он мог это не заметить, но тот вдруг наконец подаёт голос. — Конечно, — он звучит ровно и спокойно. — Я с самого рождения живу в подданстве ваших родителей, как бы я мог не знать вас, господин. — Не знаю, что все знают о том, что произошло и обо мне, но я действительно совершенно ничего об этом не помню… — Джехён ничего не отвечает, а Тэён вдруг снова погружается во все мучающие его мысли. Почему-то ими сейчас хочется поделиться. — Знаешь, четыре года в Лондоне были мучением. У меня было и остаётся чувство, словно меня пытаются поселить в оболочку другого меня. Даже приехав сюда, домой, где я прожил всю свою жизнь, всё равно ощущаю словно всё это чужое. Я не помню того каким я был, но точно чувствую, что всё было не так. — У вас… Не осталось совсем никаких воспоминаний? — Никаких… Есть только… Какие-то знакомые чувства, — Тэён грустно усмехается, думая о том, что это должно быть странно звучит. — Я хорошо помню чувство как ветер обдувает кожу, когда лошадь несёт меня галопом. Это… Необъяснимо… Я не помню ни лошадь, ни поле, ни самого себя, но помню это покалывающее чувство. Мать рассказала мне обо всей моей жизни в письмах, но я не вспомнил ничего из того, что там было написано. Я не вспомнил даже лиц родителей после того как увидел их впервые как пришёл в себя. Они были будто чужие люди… Сейчас, пока мы шли по лесу, у меня было чувство, словно я его помню, но ни единой картинки не всплыло в голове. Только чувство. Чувство, что я здесь был… Тэён ненадолго замолкает. Ощущает как солнце вновь начинает палить кожу и поднимается. Натягивает на себя сначала рубашку, потом штаны и оборачивается на конюха, что замерев смотрит на воду. — Знаешь… Почему я спросил знал ли ты меня? — Джехёна это заставляет обернуться, а Тэён суёт ногу в сапог. — Просто… Я вспомнил твои глаза… Тогда когда в первый раз пришёл в конюшню. Это почему-то единственное, что чётко всплыло в моей голове, — Тэён поднимает голову на Джехёна и пересекается с ним взглядом. Да, это действительно то, что он очень хорошо помнит. Темно-каряя радужка… Широкие круглые зрачки… И неописуемая в них нежность. Джехён отворачивается. Смотрит себе под ноги и поднимается с камня. Берёт поводья лошади и разворачивает её к тропе. — Думаю на сегодня мы хорошо погуляли. Пойдёмте обратно. Джехён говорит, не смотря на него. Перехватывает поводья удобней и шагает от реки снова в лес. Тэён оглядывается на реку, примятую траву после своего тела и тоже направляется за ними.