***
Моя социальная жизнь была, конечно, не так плоха, как у Агаты. Но и не так хороша, как у Александры или у немок. С Александрой себя сравнивать я, конечно, зареклась, не хочу иметь ничего общего с этой занозой в заднице, но то, что все кругом веселятся, бесконечно ходят на тусовки и имеют миллион друзей, уже начинало меня беспокоить. Я отставала в социальном плане, как бы ни старалась за всеми успеть. Из близких друзей у меня были только Кира и Агата. А приятелей можно было и не считать. Сегодня они зовут тебя куда-то, а завтра тусуются без тебя. И никто даже не заметит, если в какой-нибудь из дней тебя с ними не будет. В какой-то момент меня это достало. Каждую неделю хвостиком ходить за соседками в Irish Pub просто потому, что больше не с кем и некуда ходить, и там тихо вздыхать, пока парни, которые ещё вчера воодушевлённо общались со мной, уже целуются с Александрой под всеобщие аплодисменты. Мне это надоело. Мне надоело быть довеском, надоело вечно испытывать чувство будто я везде напрашиваюсь, что я везде лишняя. Как странно, что именно здесь я поняла, сколько всего мне, мать вашу, надоело. Последней каплей стала Агата. А когда она не была последней каплей? Это теперь её вечное амплуа. Актёр одной роли, такое бывает. Однажды она пришла домой хер знает во сколько, и всю вторую половину ночи рассказывала, как круто она затусила на физфаке с какими-то финнами. Оскар из её историй как-то незаметно испарился, как будто его и не было, так что я перестала переживать на его счёт. Но из-за неведомых финнов я испытывала вовсе не ревность, как в случае с Оскаром или с тем же австрийцем. Нет. На сей раз это была зависть. Если даже Агата умудрилась так хорошо куда-то вписаться, то я, получается, совсем социальный инвалид? Социальная планка Агаты буквально на полу валялась, а я, получается, даже до неё не дотянула? Так я думала и злилась сама на себя. Вот тебе и международный опыт, вот тебе и куча знакомств. Ненавижу быть интровертом. Ну почему нельзя быть просто нормальной? Видимо, злость в достаточной концентрации способна запустить какой-то необъяснимый механизм, потому что буквально на следующий день после того, как я начала всерьёз переживать, мне подвернулось целых две возможности изменить ситуацию. Я сидела в библиотеке и делала домашку (да, бывало и такое), когда увидела в чате общаги приглашение на какую-то вечеринку в клубе. Цена за вход была вполне приемлемой, и я решила пойти. Я тут же познакомилась с какой-то девчонкой, которой тоже было не с кем пойти, и мы решили объединиться. А после не прошло и минуты, как в том же чате появилось ещё одно сообщение с какого-то номера, начинавшегося на четвёрку. На аватарке, вместо личной фотографии, стояла какая-то рандомная картинка, так что опознать личность было невозможно. Нельзя было даже понять девушка это или парень. Но мне было как-то всё равно. Для меня это шанс завести друзей. И раз с соседками получалось так себе, то я должна использовать любые другие возможности. Ноунейм искал себе партнёра для игры в бадминтон хотя бы на один раз в неделю. И, совпадение или нет, бадминтон мне и правда нравился. Не то чтобы я умела играть по всем правилам, не то чтобы я вообще знала, какие там правила, но перекидывать воланчик просто на интерес я находила довольно прикольным. Я давненько не играла в бадминтон, но, когда бралась в последний раз, у меня выходило неплохо. Так что я порешила, что вполне подхожу. Тем более, я сразу же, как постучалась в личку, предупредила, что я не профи. Ноунейм не только не расстроился, но и, казалось, ещё больше воодушевился. «Я тебя всему научу», — написал он или она. На том и порешили. Ноунейм нашёл нам зал, который можно было забронировать, и мы договорились попозже списаться по поводу даты. «Как мне тебя узнать?» — спросила я. «Встретимся прямо у общаги, думаю не перепутаем. Я буду в очках и в чёрной куртке». И всё ещё никакой информации о поле ноунейма. А в лоб спрашивать как-то неудобно, может, они вообще небинарная персона. «Меня зовут Валерия, а тебя?» «Феликс». Ага, значит всё-таки парень. Мне в целом всё равно, но любопытство — штука неслабая, к тому же мне нужно знать, кого искать глазами. «Увидимся, Феликс», — написала я и снова уткнулась в домашку. Феликс, хм. Где я могла слышать это имя? Вечером я уже вовсю собиралась на вечеринку. Сначала нужно заехать в центр, забрать Летисию, так звали ту девочку, с которой я договорилась идти, а потом — сразу в клуб. Шмоток у меня было с собой не особо много, поэтому и нарядиться было не во что. Капсульный гардероб в духе Агаты Лурье, или вот что бывает, когда лимит веса багажа 20 килограмм. Зато с макияжем я дала себе волю. Нет, у меня не было огромной сумки, как у Александры, — всего лишь небольшая косметичка. Но в ней было всё, чтобы создать яркий образ. Обычно у меня не было времени на то, чтобы возиться с макияжем долго. Так что, когда появлялся повод, я с радостью хваталась за такую возможность. К обычному набору в виде покраски ресниц и бровей, прибавились тени и яркая помада. Тени я нанесла в два слоя: сначала однотонные, а поверх — блестящие. Да, на учёбу так не сходишь. Хотя здесь люди ходят вообще как угодно: девушки не носят лифчик, парни красят ногти, а уж ярким макияжем на представителе любого пола сто лет как никого не удивишь. Но для меня это странно, и я так не привыкла. Поэтому повседневный макияж у меня так и остался лёгким и почти незаметным, несмотря на то, что косо на меня бы не посмотрели в любом случае. Но сегодня я разогналась. — Мне идёт? — спросила я Агату, с которой случайно столкнулась в коридоре. — Что именно? — равнодушно спросила она. — Макияж. Агата подошла, поближе вглядываясь в моё лицо, а потом равнодушно пожала плечами. — Не знаю. Я вообще не понимаю смысла краситься. — Чтобы было красиво. — Это не красиво. Как будто лицо грязное. Ничего не сказав больше, Агата удалилась в свою комнату, плотно закрыв дверь. Могла бы хоть попрощаться… Я сжала зубы от злости. Как надоело! В последнее время (только ли в последнее?), Агата вела себя как невыносимая грубиянка. Постоянно говорила что-то обидное, портила настроение и всё вокруг обесценивала. Да, она мне нравилась, но иногда руки очень сильно чесались её убить. Когда-то я наивно думала, что лесбиянкам в отношениях куда проще, потому что девушки понятнее и нормальнее. Может, влюбись я в какую-нибудь девчонку, вроде меня самой, так бы оно и было. Но, сука, Агата! Ни один парень не был таким сложным, как это уравнение с пятьюдесятью неизвестными. То она была нормальной и дружелюбной, и даже, казалось, уделяла внимание. То так блин: «вы не друзья», «сплошной смолтолк», «гуманитарные предметы бесполезны», «твой макияж выглядит как грязное лицо». Мне надоело это слушать. Агата со своим бесконечным недовольством мне надоела. Вечно к своим финнам, вечно на физфак! Кипя от злости, я шлёпала по лужам в сторону трамвая. Первый снег уже успел растаять, потом снова выпасть, а теперь вот снова растаял. Погода в последнее время чем-то напоминала Агату. Хрен поймёшь, что ей надо. Вот бы и мне подружиться с каким-нибудь финном. Вот бы и мне найти свою компанию и утереть Агате нос. Ну или утереть ей нос любым другим способом… Я села в трамвай и немного успокоилась. Плевать, что там думает Агата. Не стоило спрашивать её мнения по вопросам, в которых она не разбирается и разбираться не хочет. У меня красивый макияж. Надя его всегда хвалила. И, самое главное, что он мне самой нравится. А Агате не угодишь. Агате понравиться вообще, как будто невозможно. И угораздило же меня запасть именно на неё, как будто во всём Хельсинки мало прекрасных девушек. Плевать. Я еду веселиться, а не думать об Агате. Мне надоели эти эмоциональные качели. Общага Летисии выглядела ещё более крутой, чем наша. Красивое, почти историческое здание в центре города — рукой подать до Хаканиеми. Жила она в отдельной студии, не то чтобы просторной, зато всё своё. Летисия ещё доедала свой ужин, когда я пришла. Полненькая, маленькая, но довольно бойкая девчушка восемнадцати лет приехала сюда на стажировку от своего колледжа. Училась она, вроде как, во Франции, вроде как на биолога, или на кого-то подобного. Во всяком случае стажировка её включала работу в музее с какими-то птицами. Я плохо поняла её объяснения, к тому же говорила она скомкано, проглатывая слова вместе с макаронами, но и этой обрывочной информации мне хватило за глаза, чтобы обзавидоваться по полной. Как всё просто. Поступаешь в какую-то простецкую шарагу, а Летисия училась даже не на вышке, наблюдаешь за птицами (синоним не делаешь нихуя), а потом тебя посылают на практику в Финляндию, где ты снова ниху… кхм… наблюдаешь за птицами. При этом ей даже не надо ходить на пары, только на вечеринки. Не то чтобы я здесь как-то слишком перенапряглась. Да по сравнению с моей прошлой жизнью здесь был просто курорт! Но всё равно ответственность ощущалась несколько побольше, к тому же мне придётся по возвращении отрабатывать всё то, что я здесь наотдыхала. А у европейцев, похоже, в порядке вещей сидеть на расслабоне на чиле. Вот где у людей настоящая молодость, не потраченная зря за учебниками… — Would you like to have a shot of vodka with me? — спросила Летисия, уже доставая полупустую бутылку. Хотя что это я? Я теперь оптимистка, так что бутылка наполовину полная. Гулять так гулять, Летисия, давай сюда свою водку. А то, зная здешние цены на алкоголь, я смогу себе сегодня позволить только парочку напитков, а с такого количества особо не расслабишься. Я выпила залпом и поморщилась. Невкусная эта ваша водка. Кому она вообще нравится? С другой стороны, в ней, по крайней мере, большой градус. Выпил и забыл. Зато потом меньше потрачу в баре, надо потерпеть. После первого шота вдруг выяснилось, что мы ждём кого-то ещё. Как оказалось, на одинокий призыв Летисии не одна я откликнулась. — Я даже не знаю парень это или девушка, — пожала плечами Летисия. Я никак не прокомментировала. Оставалось ждать этого человека, кем бы он ни был. Всё это живо напомнило мне утренний случай с Феликсом. Только благодаря имени я узнала его пол, а всё остальное так и осталось тайной. Мысль о Феликсе вновь вызвала у меня чувство дежа вю. Где я слышала это имя? Ну почему я, хоть убей, не могу вспомнить! В дверь постучали. Летисия залпом выпила уже второй шот, от которого я предусмотрительно отказалась, и побежала открывать. На пороге стоял молодой, а, может, и не такой уж и молодой, человек несколько отталкивающей наружности. Нет, он не был уродом, и даже мог бы назваться в целом симпатичным, но что-то было в нём такое, от чего хотелось убежать в эту же минуту. Смуглая кожа, обилие чёрных волос на теле, заросшее лицо и бегающие маленькие тёмные глазки — всё это в сумме создавало не самое приятное впечатление. — Андрэ, — представился незнакомец, протягивая руку сначала хозяйке, а потом мне. — Очень приятно, — отозвалась француженка, — ты тоже никого не знаешь на вечеринке? — Скорее наоборот, — улыбнулся парень. — Я дружу с организаторами. Захотелось помочь вам интегрироваться. — Так ты испанец? — спросила я, вспомнив, что всю эту тусу-джусу замутили именно испанцы. Уж это у них не отнять, если кто и умеет организовывать что-то весёлое, масштабное, шумное и алкогольное — так это испанцы. Хорошо, когда это организовывается в клубе, а не на последнем этаже общаги, с которого всё прекрасно слышно целую ночь. — Не совсем, я из Бразилии, — уточнил Андрэ. — Понятно, — равнодушно ответила я. Однако, впечатлить меня у Андрэ всё-таки получилось, как только он выставил на стол щедро купленные, похоже, специально для нас, три банки сидра. Вот это совсем другой разговор. Я взяла свой любимый с Иггдрасилем, пока Летисия хлопала ушами, и тут же сменила гнев на милость. Как ни крути, а маленькие мужские поступки, вроде такого простейшего знака внимания, могут с лёгкостью превратить человека из непривлекательного в приятного в моих глазах. — Вечеринка уже началась, — напомнила я, пока Андрэ о чём-то разглагольствовал. — В самом начале там нечего делать, — отозвался бразилец, — всё веселье начнётся через пару часов. Но мы можем уже пойти, если дама желает. Он одарил меня сальным взглядом, и меня передёрнуло. Некоторые парни, хоть убей, не умеют замаскировать свои истинные намерения, чтобы хотя бы сымитировать уважение к женщине. «Поведение типичное для ловеласа, он не видит в тебе друга, он видит только мясо». — Дама желает, — ответила я, очаровательно улыбнувшись. Может, разведу его ещё на парочку напитков. Некрасиво конечно, но ведь и он тоже думает только о том, как бы мной воспользоваться. Теперь вопрос только в том, кто сделает это первым. Тут уж либо ты, либо тебя. Такова жизнь. Только Агата мной не пользовалась, да и то просто потому, что быстро поняла, что с меня нечего взять. А значит мне можно грубить и ни в шиш не ставить. Просто очаровательно. В клубе было жарко и, вопреки словам Андрэ, достаточно многолюдно. Гости были уже навеселе, ну или просто веселы. Все переговаривались со всеми так, словно бы знали друг друга уже тысячу лет. Андрэ покинул нас, сказав, что пойдёт поздоровается с друзьями. Летисия вздохнула с облегчением, как только он ушёл. — Мне он не нравится, — тихо сказала она. — Он меня напрягает. Давай больше не будем звать его с нами? Я не успела ответить, потому что меня тут же окликнули откуда-то сбоку. Какая-то смуглая миниатюрная девчушка вовсю махала мне рукой, несмотря на то, что на моём лице не было и тени узнавания. — Ты такая красотка, — защебетала она, на удивление трезвым голосом. — Можно мне тебя обнять? — Конечно, — приветливо ответила я, сама раскрывая объятия. Девушка была мне где-то до плеча, совсем пичужка, и, если бы на входе не проверяли паспорт, я бы решила, что ей нет восемнадцати. — Ты очень-очень красивая, — повторила она, прежде чем скрыться вглубь зала в компании подруг. Я попыталась скрыть смущенную улыбку, хотя скрывать её было уже не от кого. Удивительно приятно было услышать такой, вроде бы простецкий, ниочёмный комплимент, зато сказанный с такой искренней детской непосредственностью. Разве дождалась я хоть раз чего-то подобного от Агаты? Она говорила мне, что я красивая? Она говорила мне вообще хоть одно доброе слово?.. Летисия испарилась куда-то, пока я заводила знакомства, так что я осталась одна посреди шумного зала. Но долго скучать мне не пришлось. Всё завертелось как-то само собой. На удивление быстро и органично, словно так и было надо. Вот я уже танцую в кругу незнакомых людей, в адреналиновом поту дёргая то одной частью тела, то другой. Вот я беру в местном баре пиво. «Или напиток, изготовленный на его основе», — пищит, неожиданно возникший в голове, занудный голос из динамиков общественного транспорта. От такого сравнения становится смешно до боли в животе. Вот я прыгаю вверх, пытаясь безуспешно дотянуться до горящего софита, которыми увешан потолок. И чёрт его знает, зачем мне приспичило его потрогать. А вот я чувствую, что теряю опору под ногами, потому что кто-то очень высокий и, судя по всему, сильный, приподнимает меня, чтобы я могла дотянуться. Я благодарно улыбаюсь и смеюсь. Рыцарь улыбается в ответ и тут же теряется где-то в многолюдном пространстве. Так продолжается какое-то время. Я танцую и пью, пью и танцую. От необычной двигательной активности устаётся, но алкоголь, словно топливо, даёт мне сил ещё и ещё. Я беру ещё одно пиво. А вернее что-то, что выглядит как пиво, но для пива слишком сладкое. Такое я люблю. Ценители пива склонны снисходительно относиться к таким «женским» сладковатым напиткам, но меня и в трезвые времена мало волновало это снобистское мнение, а о теперешнем лёгком состоянии и говорить нечего. Если бы меня сейчас кто-нибудь спросил, волнует ли меня чужое мнение, я бы честно и весело ответила, что меня не волнует вообще ничего. Летисия так и не вернулась, но меня не расстроило и это. Мне хорошо и одной, в окружении танцующих людей. Пусть наш круг — всего лишь иллюзия компании, но сейчас меня и это вполне устраивает. Образ Агаты периодически возникал в памяти, и тут же исчезал, как не было. Я хотела танцевать. Господи, как же давно я хотела танцевать! И я наконец-то танцую. Я допила пиво почти залпом и направилась в туалет. А хотелось бы за добавкой, но мой кошелёк не бездонный, а цены здесь — хоть застрелись. Придётся довольствоваться тем уровнем опьянения, который есть. Если повезёт, он продержится ещё пару часов, а как раз примерно через это время вечеринка закончится, и из клуба нас вежливо попросят уйти. Да, тут даже выгоняют вежливо. Холодная вода немного отрезвила. Не то чтобы это был желаемый эффект, но умыться всё равно тянуло. Почему-то в спокойном месте усталость накатила вся и сразу, но я точно знала, что как только я вернусь на танцпол, у меня откроется второе дыхание. Рано раскисать, я ещё не повеселилась достаточно. — Эй, привет! — раздался голос откуда-то из-за спины. Я не сразу сообразила, что обращаются ко мне. И даже не сразу узнала обладательницу звонкого высокого голоса. А потом вдруг резко вспомнила. Передо мной стояла та самая девчонка, которая сказала мне, что я красотка, и с которой мы обнялись в начале вечеринки. — Я тебя помню, — продолжила она, — ты очень красивая. — Спасибо, ты тоже, — я дружелюбно улыбнулась. — Обнимемся? — Давай. Что мне, жалко, что ли? У меня у самой человеческого тепла дефицит. Я обнималась только с Кирой и больше ни с кем. С Агатой вот не особо пообнимаешься. Она ведь холодная, как лёд… А девчонка была тёплая. И в прямом, и в переносном смысле. Она не переставала довольно улыбаться, пока мы покачивались в пьяных полушуточных объятиях. — Эми, кто это? Я обернулась, отлипая от девочки. Ага, теперь мы знаем, что её зовут Эми. — Это моя новая подруга. — О, классно, откуда ты? На меня смотрели четыре внимательных глаза. В свите Эми были две девушки примерно её роста в откровенной (но никого здесь это не ебало) одежде, с очень ярким блестящим макияжем. — Я Лера, я из России, а вы? — Ох, очень приятно, Лера. Я Эми, ну ты, наверное, уже поняла. Мы из Финляндии. Ого. Вот это везение. Две другие девушки тоже представились, но я, к своему стыду, почти сразу забыла их имена. А вот то, что они финки, не забыла ни в коем случае. Я так давно хотела подружиться с кем-то из местных. Чувствовала себя стрёмно, когда Агата рассказывала, как она тусуется с финнами на физфаке. Так ревновала, что их компания была предпочтительнее моей. Ну и злилась, конечно, что мне не давались взаимоотношения так легко и просто. Если уж даже у Агаты лучше получается, то время бить тревогу во все барабаны. А теперь вот мне представился шанс самой подружиться с местными. А может, и не просто подружиться. Это я поняла, когда Эми начала буквально виснуть на мне во время танцев. Мы то держались за руки, то кружились в паре, то что-нибудь ещё. Так вот к чему были эти комплименты… И как это я сразу не сообразила? Я ведь и сама Агате говорила сто миллионов раз о том, какая она красивая. Агата. Конечно, я помнила о её существовании, когда танцевала с Эми, всё больше и больше сокращая между нами дистанцию. Но совесть меня не грызла. Наоборот, я испытывала какое-то внутреннее злорадство. Я не присягала Агате на верность, не клялась в вечной любви, она мне не жена, не девушка и вообще никто. Так с чего я должна сидеть и ждать, пока она соизволит обратить на меня внимание, когда передо мной открыт весь мир? «Это тебе», — Эми достала откуда-то бутылку пива, точно такого же, которое я пила до этого. Я поблагодарила кокетливой улыбкой. Было приятно, очень приятно. А ещё было свободно. Я тут вовсю флиртую с девушкой, и никто ещё не бросил на меня ни единого косого взгляда. Никто никого ни за что не осуждает. Меня просто принимают как есть, я не должна подстраиваться ни под кого в своих желаниях. Я буквально могу делать, что захочу, пока это не мешает другим. Вот он, сладкий вкус свободы. Если есть у свободы какой-то цвет, то этот цвет — радужный. А если есть у свободы символ, то это двенадцать звёзд, образующих идеальную окружность. Символ Евросоюза. Здесь я не фрик. Я могу быть собой, и меня примут именно такой. Я нравлюсь именно такой. — Ты лесбиянка? — спросила Эми. — Я бисексуалка, — ответила я, и подивилась тому, с какой лёгкостью произнесла эти слова. А ведь буквально пару недель назад я чуть ли не рвала себе волосы с внутренним криком: «Ну уж нет, я не это самое!». Как глупо, я хотела быть нормальной, не ведая, что именно сейчас я и есть самая нормальная. Тогда, когда понимаю, что быть такой, какая я есть — лучшее из решений. Всю жизнь я интересовалась и девушками в том числе. Да, никогда не влюблялась до недавнего времени, но если и так, то чёрта с два я должна под всех подстраиваться! Я хочу жить полной жизнью. Знать, что у меня есть выбор. И возможности, что бы я ни выбрала. Да, я бисексуалка. А может, именно это и есть самая нормальная ориентация? Может, так и выглядят по-настоящему свободные люди, без лишних зажимов? Здесь я могу быть свободной. — Я тоже бисексуалка! — с энтузиазмом воскликнула Эми. И до меня снова дошло с огромным опозданием, что это был подкат. — Можно мне тебя поцеловать? Я подумала всего секунду и ответила: «Да». Потому что, почему бы и нет? Эми аккуратно пододвинулась ко мне и коснулась губами моих. Я уже приготовилась углублять поцелуй, как вдруг она почти сразу отстранилась. Подождите, и чё и всё? Она что, передумала? Но Эми довольно улыбнулась и посмотрела на меня, хитро щурясь: — Ты первая девушка, с которой я поцеловалась… — Здорово, — ответила я. Говорить: «А ты у меня не первая» было бы как-то не вежливо. Зачем портить человеку впечатления? Только вот я никак не могла понять. Это типа и был поцелуй? Мы просто чмокнулись губами и всё, почти что как подружки. Для меня как-то само собой разумеется, что если поцелуй, то с языком. Но в принципе, было хорошо и так. Мы продолжили танцевать, задыхаясь от драйва. Нигде я так не напрягалась, как на всяких дискотеках и рок-концертах. Даже на парах по физре я не соизволю так выкладываться, ну уж дудки! А тут оно как-то само. И от этого так кайфово, так весело, так спокойно и блаженно. Я отпустила себя. Я отпустила всё на свете. Все свои бесконечные загоны, такую же нескончаемую тревогу, всё улетело вместе с музыкой и стекло с потом с разгоряченного тела. Мысли об Агате утонули в поцелуях с Эми. Она мне действительно понравилась. Очень красивая девчонка. И главное, добрая, милая, открытая, тёплая. Полная противоположность той, чьё имя нельзя называть. В какой-то момент ходить по краю, вечно подбирать какие-то коды и добиваться надоедает. Хочется тоже побыть принцессой, на которую смотрят влюбленными глазами и которую угощают напитками. Если от Агаты толком нет конкретного отклика, так и я не собираюсь жить как монашка. Я буду веселиться, пока могу. Я возьму от этой жизни всё, пока она предлагает. Агата с фортуной чем-то похожи. Обе жуть какие непостоянные женщины. Сегодня что-то даст, а завтра отберёт, и с процентами. Поэтому пока есть, надо брать. Это не жадность, это предприимчивость. — Эй, отвлекитесь на минутку, — подруга Эми прервала наше жаркое преодоление кризиса ориентации, судя по её лицу, она уже давно пыталась до нас докричаться. — Я понимаю, что вы тут заняты друг другом, но, может, пойдём покурим? Эми, что думаешь? — Даже не знаю, — стушевалась финка. — Лер, ты не против, если я отойду? Я скоро вернусь. И пожую жвачку, — добавила она, подмигивая. — А мне с вами можно? — спросила я. — Угостите? — Так ты куришь? — спросила Эми. — Конечно я тебя угощу. Для такой девушки ничего не жалко! Вот это сюрприз. Ни тени осуждения, ни строчки лекций и нравоучений. Как же радостно, когда после «всё нельзя» резко становится «всё можно». У нас бы началось… «Ой, ты же девочка, не надо курить это вредно.» Я, чёрт возьми, взрослая двадцатилетняя, совершеннолетняя, на секундочку, девушка. Я не умственно отсталая и прекрасно знаю, что это вредно. Как и большинство других вещей. Жить в принципе вредно, от этого умирают. Мы вчетвером устроились в полупустой курилке. Я села рядом с Эми, её подруги — напротив. — Лера, ты надолго в Финляндии? — спросила та, что позвала нас курить. — На семестр. Я студентка по обмену. — И как тебе Хельсинки? Финляндия в целом? Нравится? — Шутите? Да я просто в восторге! Дома, например, так не повеселишься. — Почему? У вас что клубов нет? — Есть конечно, просто редко бывают прямо такие классные вечеринки. В принципе можно потусить достаточно весело, но вот с девушками не потанцуешь, могут быть проблемы, да и домой потом страшновато идти поздно ночью. — А здесь не страшно? Хочешь я тебя провожу? — предложила Эми. Это было до того умильно. Она была маленькая и худенькая. Ещё неизвестно, кто кого провожать-то должен. — Не нужно, я всё равно поеду на трамвае. — Девушки должны держаться друг друга и помогать, — совершенно серьёзно сказала подруга Эми, красиво затягиваясь. — Нас трое, а ты одна. — Да нет, вы не поняли, здесь абсолютно безопасно, правда, никаких проблем. — Мы проводим тебя до трамвая, — твёрдо заявила она, голосом не терпящим возражений. — А на кого вы учитесь? — спросила я. Наверное, они были лингвистами по специальности, раз так хорошо говорили по-английски. Или, может, биологами? Химиками вряд ли, вероятность такого совпадения очень мала, но наверняка это либо лингвистика, либо что-то техническое. Может, айти? Если так, то я лопну от смеха. — Психология. Первый курс, — ответила Эми. — Очень интересно, мне безумно нравится учиться. Я грустно вздохнула, проглотив вопрос: «А на что вы собираетесь жить?». Тут же вспомнила, что они вообще-то живут в Финляндии, и для них в любом случае найдется достойная работа. Вот и кайфуют сейчас, ходят себе по клубам, а не трясутся от страха, что у них не примут лабы, а потом отчислят. Стало обидно. Почему кто-то может жить в своё удовольствие и не волноваться о будущем, а кто-то вынужден думать только о том, как заработать денег и после школы не стать бомжом? — А ты на кого учишься? — спросила Эми. — На химика. Закончила второй курс. — То есть ты сейчас на третьем? — Ну, можно и так сказать. — Ничего себе! Ты такая умная! — Я? — Ну да, это же так круто, такая сложная специальность. — Я не такая умная, как тебе кажется со стороны. — А по-моему, ты себя принижаешь, — встряла подруга Эми. — Это я тебе, как психолог говорю. У тебя этот самый… — она пощёлкала пальцами, пытаясь вспомнить слово, — синдром, ну этого. — Самозванца? — подсказала я. — Да, вот его! Я пожала плечами. Это вряд ли. Синдром самозванца бывает у людей, которые разбираются в своей сфере, но думают, что не разбираются. А я как бы… Ну, на самом деле не разбираюсь. Синдром самозванца тоже надо заслужить. А что я сделала, чтобы быть достойной этого диагноза? Дым окутал маленькую комнатку уже настолько, что я еле-еле различала лица напротив. Эми навалилась на моё плечо. Я приобняла её за талию и жадно затянулась остатками сигареты. Странно, что в подвыпившем состоянии сигареты становятся в несколько раз более желанным удовольствием. Ты как будто улетаешь ещё дальше и расслабляешься ещё больше. Кайф. Главное сейчас не навалиться на Эми в ответ, а то, боюсь, после этого я больше не встану. Мы так разомлели, что я уже сомневалась, что мы сможем вернуться к бешенным танцам. Повезёт, если мы прямо тут не заснём. Распространённая ошибка людей, работающих в поте лица — делать перерывы. Кажется, что ты отдохнёшь, а потом сядешь с новой силой, но на самом деле это всё бред. Стоит только ненадолго расслабиться, как снова начать становится в сто раз сложнее. Но мы всё-таки начали. Распив на четверых ещё одну бутылку чего-то, мы снова попёрлись на танцпол. И (о чудо!) открылось второе дыхание. Эми, наконец, перестала стесняться, и мы поцеловались уже нормально, как это принято. И это было так классно! Где-то я читала, что принципиальной разницы с парнем целоваться или с девушкой вообще-то нет, мол, губы у всех одинаковые. Но, похоже, брехня всё это. Всё равно всё по-другому. Не хуже и не лучше, просто по-другому. Как разнообразна жизнь! И зачем отказывать себе в самом разном опыте? Вместе с трезвостью уходят все зажимы, всё стеснение. Начинаешь просто наслаждаться жизнью. Просто наслаждаться… Прохладный Хельсинский воздух немного отрезвил. Каким-то волшебным образом я рассчитала дозу алкоголя просто отлично. Мне очень долго было хорошо, а плохо под конец вечера так и не стало. Мы шли под ручку с Эми к трамвайной остановке. На этот раз мне не потребовался навигатор — вместо него со мной были сопровождавшие меня финки. — Ты придёшь на следующие вечеринки? — спросила Эми. — Надеюсь, что да. А ты? — Обязательно! Буду с нетерпением ждать встречи с тобой! — А я с тобой, — ответила я, прижимая её к себе, будучи совсем не уверенной, что мы встретимся когда-нибудь снова. — У тебя есть снэпчат? Давай я тебя добавлю, чтобы не потеряться. — Снэпчата нет. Могу предложить телегу или инсту. Сошлись на инстаграме. Эми пообещала написать мне завтра же. «Обязательно нужно увидеться ещё, пока ты не уехала». Я взяла инсту и той красивой девушки, которая поставила мне диагноз в курилке — если будут ещё вечеринки, я точно знаю кого пригласить. С Летисией было тухло. С Андрэ — крипово. С Эми и компанией было комфортно. Может, потому, что они были местными?.. Всё, что касалось непосредственно Финляндии, ложилось в мою голову удивительно складно. Не было ни намёка на обещанный культурный шок. Разве только у меня случился шок от того, насколько повсеместна здесь эта самая культура.***
Я вернулась уже почти протрезвевшая. Дом, милый дом. Язык не поворачивается назвать это место общагой. Я осторожно открыла дверь, стараясь не скрипеть. Ещё не слишком поздно, но, наверное, все уже спят. Или не все… — Куда ходила? — спросила Агата, стоявшая в дверном проёме своей комнаты. Как будто встречать вышла, охренеть… — В клуб, на вечеринку, — сухо ответила я. Хотелось выдать что-то типа: «А тебе какое дело, информация-то лишняя, зачем голову забивать», но я сдержалась. Я-то помнила, что злилась на Агату, потому что она нагрубила мне утром, а вот Агата уже явно об этом забыла. Да и глаза у неё были какие-то грустные. Я не сразу это заметила, но, когда осознала, продолжать плеваться ядом сразу резко перехотелось. — И как вечеринка, что делали? — Пили, курили, танцевали, всё как обычно. Ага, а ещё я целовалась с другой, хотя мечтаю только о тебе. Вот ведь беда. Не то чтобы мне было стыдно. Нет, совсем не стыдно. Если не можешь получить всё, то зачем же отказываться от части? Просто грустно, что всё вот так складывалось. Мы с Эми ничего друг другу не обещали, но перед ней было почему-то неудобно ещё больше. С Агатой тоже не обещали. Но, если бы всё сложилось иначе, я, быть может, могла бы пообещать. Агата кивнула каким-то своим мыслям и тут же исчезла в комнате, закрыв дверь прямо у меня перед носом. Хотя что толку рассуждать? С такими, как Агата, не бывает по-нормальному. На следующее утро похмелья у меня не было, да и вообще я была бодрячком. Намеревалась заняться уборкой, пришла моя очередь делать deep cleaning, что бы это ни значило. Я на днях спросила у Агаты, что они с Тайни делали на прошлой неделе. И, хоть смейся, хоть плачь, получила ёмкий ответ: «ничего». Оставалось только уточнять у Нади. В конце концов, мне повезло, что моя пара чуть более общительная, чем Агата и Тайни, которые всё время просто молчат. Но, может, они как-то без слов друг друга понимают? Иногда именно так мне и кажется. Надю я застала на кухне за приготовлением чего-то очень вкусного. Если кто-то в этой квартире мог посоревноваться с Агатой в кулинарном искусстве, то это была Надя. А если кто-то мог с треском просрать подобный конкурс, то встречайте наше первое место с конца — Валерия. Да, я завтракала покупным йогуртом. Потому что зачем заморачиваться и готовить, если можно просто купить? — Доброе утро, — улыбнулась мне Надя. — Доброе утро, слушай, мы ведь сегодня вместе убираемся, так? — А, это. Да забей. Я уже всё вчера помыла сама. Так что можешь сегодня отдыхать. Хочешь блинчик? Я кивнула, хоть мне и было жуть как неловко. Надя была такая добрая, открытая, весёлая и заботливая. Влюбиться бы в кого-то вроде неё, так нет, шило в жопе вертится и на ней ровно не сидится. Я залезла в телефон. Эми, как и ожидалось, ничего мне не написала. Зато написал Феликс. А я уж было про него забыла. Предлагает играть в теннис завтра. Что ж. Это мне подходит. Я тут же ответила, и мы договорились о времени. Интересно, этот Феликс симпатичный? Узнать бы, как он выглядит. Узнать бы хотя бы из какой он страны… И тут меня осенило. Ну точно! Как это я раньше не додумалась?.. «+43 — код какой страны?» — набрала я дрожащими пальцами. «Все международные номера пользователей данной телефонной сети имеют общее начало +43 — называемый префиксом или кодом. В Австрии не существует стандартной длины абонентского номера, их длина может быть даже меньше 3 цифр.» Мать. Моя. Женщина. Я умру от смеха если окажется… Нет, таких совпадений не бывает. И всё-таки… — Агата, — позвала я, нетерпеливо барабаня в дверь. — Я видела, что ты встала, у меня срочный вопрос. — Ну что ещё? — петербурженка открыла дверь и скрестила руки на груди, симулируя максимально недовольный вид. — Тот австриец, с которым вы пили кофе, как его зовут? — Какой ещё австриец? — Агата с минуту подумала, видимо, загружаясь. — А, поняла. Мы так и не встретились. Это комедия просто, два вычислительных химика пытаются договориться о социализации. Я не помню, как его зовут. Не встретились? Не помнит? А я ведь так ревновала… Была готова убить австрийца, у которого даже имени не знала! А теперь вот выясняется, что имени этого не знает даже Агата. Я открыла контакт Феликса с непонятной аватаркой. — Посмотри, пожалуйста, это случайно не он? Агата прищурилась. — Да. Да, это он. — Яяяяяяяяясно, — протянула я, глядя на соседку безумными глазами. Вернее будет сказать, охуевшими. Просто поразительно, насколько здесь тесен мир. — Погоди, ты что его знаешь? — Получается, что так, — кивнула я. — И кстати, его зовут Феликс.