Гильдия Теней

Арахну Мальт успокоил, напирая на свой собственный опыт и свои знания, но вот собственного успокоения у него не было. Конечно, скорее всего, Велес будет издеваться и упиваться возможностью попугать законников своими жалобами в Совет, но что, если нет? всегда существует такая страшная, ядовитая вероятность «а вдруг»? А вдруг он слишком сильно обозлился на Арахну? А вдруг Велес не хочет растягивать собственное удовольствие? А вдруг и ему выгодно…что? Мальт строго пытался прикинуть самые худшие для Арахны варианты. Что может быть? Ее накажут? Или его? Это ведь он привел Арахну в Совет. Это ведь его вина. Или все-таки ее? Не лучше, если честно. Мальт привязался к Арахне больше, чем хотел, и привязка эта была в нем давно. Долгое время он упирался и утверждал сам себе, лгал со всей горячностью заговорщика, что это лишь деловые отношения, но все же! Лги или нет, а Арахна сглупила и впутала себя, подставила самого Мальта. К чему это приведет? Избежит ли Арахна кары? Будет ли она, эта кара? Единственное, в чем был уверен Мальт — ни в коем случае нельзя пускать это на самотек, надеяться на «а вдруг». А вдруг Велес забудет, или: а вдруг он не станет подавать жалобу — тоже вероятно, но… Но Мальт слишком опытен, чтобы уповать на нерешительное, ненадежное «а вдруг». Мальт был хорошим заговорщиком, умел скрывать тайны и выворачивать реальность, умел договариваться в мелких подлостях, и давно хотел отойти от этого своего умения, но куда убежишь во времена Смуты? Во времена, когда это умение такое полезное? Ни-ку-да. Особенно теперь, когда угроза нависла над Арахной! Для нее Мальт был готов впутаться в еще одно подлое дело, в еще один сговор, пусть и с человеком, который был ему неприятен. Себя надо было успокоить, нужно было заручиться чем-то большим, чем «а вдруг» — фактом, договором! Велес, на его удивление, не заставил себя долго ждать. Не прошло и получас с поданного приглашения в Патрульный Штаб, а этот человек уже вошел в кабинет Мальта, словно бы ждал? Или, просто не имел планов? Мальт попытался быть вежливым и располагающим. Устроив Велеса, заговорил о пустяках, а потом спросил: -Вчера в Патрульном Штабе кое-что произошло и это не дает мне покоя, Велес. Мы с вами умные люди… -Если вы, господин Мальт, так говорите, пусть так и будет, — подхватил мгновенно Велес, тоже весьма располагающим тоном. Начало было хорошим. -Арахна, — Мальт невольно споткнулся на ее имени, — то есть…я хочу сказать, что советница Арахна повела себя не самым лучшим образом, я признаю это. Она не имела права у вас требовать что-то. Врываться, скандалить… -С советников спрос строже, — напомнил Велес весомо. — Я не хочу подавать жалобу в Совет, но мне придется это сделать. -Ну, зачем же сразу в Совет? — удивился Мальт. — Арахна — советница и я ручаюсь, что у нее это первый и последний столь серьезный промах. Она молода, еще полна энергии и огня, понимаете, господин Велес? -Господин Мальт, — Велес прищурился, — я не могу просто снести то оскорбление, которое она нанесла мне своим визитом и скандалом. Она пыталась уронить мой авторитет среди патрульных, состояние которых… -Я прекрасно понимаю ваше оскорбление, — заверил Мальт, перебивая, — но, позвольте заметить, что все имеет свою цену. -Вы пытаетесь меня купить, как уличную девку? — уточнил Велес. -Что вы! — испугался Мальт. — Я пытаюсь искупить вину Арахны и свою. -Жаль, — расстроился Велес притворно, — я был бы не против продаться… Надо было видеть лицо Мальта! Велес откровенно издевался над ним и ничего бывший дознаватель и «бюрократическая сволочь» не мог с этим сделать. -Хм, — Мальт овладел собой, — ваша цена? -То есть, все-таки, покупаете? — оживился Велес. -Рассматриваю такую возможность, — согласился Мальт. — Если цена окажется…соответствующей. -Я не потребую ничего сверх того, что вы могли бы исполнить! — обнадежил презираемый советник. — Вам мое предложение будет стоить лишь пары строк. -Строки могут быть опаснее яда! -Да, но я не требую яда! Понимаете, под меня, как оказалось, весьма и весьма яростно пытается рыть граф Сонор. Он человек насквозь благородный и самовольный, и я полагаю, что не мне вам объяснять, к чему это может привести… Не надо было объяснять. Не Мальту уж точно! Он видел взгляд Арахны на графа Сонора и раздражался с этого. Он видел, что она доверила ему в жалобе на Велеса, и это тоже не прошло мимо. Но, если исключить сердце дознавателя, который, как известно, бывшим не бывает, то остается рассудок. Если в Совете Мираса, да будут дни его долги, не станет Велеса, то тогда надо будет объединиться против кого-то. Будет либо разобщение по группкам, либо начнут выискивать и презирать кого-то другого. Велес служит общим сосудом, креплением союза советников, таких разных и таких противоречивых. А граф Сонор может пойти против самого Мираса, если вдруг решит, что так будет вернее — надежный ли он после этого человек? Мальт не отвечал, размышляя. Наконец, спросил, глядя в упор на своего уже почти союзника: -Что именно я должен написать? -Что граф Сонор пытался принудить вас к тому, чтобы свидетельствовать против меня, хотя вы, уважаемый Мальт, ничего против меня не имеете, — улыбнулся Велес. -Никто не поверит, — возразил Мальт, — граф Сонор не занимается подкупом. Его честность в этом плане безукоризненна. -Поверят фактам, уликам, — напомнил Велес. — Вы же дознаватель, хоть и без Дознания! Вы же знаете, как работает наше правосудие. Нам нужны улики. Думаете, король Мирас, да будут дни его долги, не замечает опасности от почтенного графа? -Я не хочу, чтобы кто-то знал о моем участии в этом деле, кроме короля. -Имеете в виду, чтобы это скрылось от Арахны? — уточнил Велес хищно. — Легко. Я подам бумажную жалобу, в которую вложу свое заявление, ваше, господин Мальт и от еще двух советников короля, имена которых я, из чести, называть не буду. -Все, что вы говорите, звучит странно, — признался Мальт и потянулся за листом, — однако, давайте обсудим еще раз. Я отдаю вам бумагу, где пишу заведомую ложь, а вы не подаете на Арахну жалобу. Так? -Истинно, — согласился Велес. — Мне тоже губить ее не хочется. Ну, сорвалась, девушка…бывает. Она не от зла ведь, правда? Мальт не ответил, сосредоточенно записывая требуемое на пергаментный лист. Ему было удивительно легко лжесвидетельствовать против графа Сонора. Совесть Мальта давно уже не бунтовала. К тому же, он делал это для короля Мираса, да будут дни его долги, Совета, Маары, себя и Арахны одновременно. Ну, подумаешь, заключено подлое дело. Казнят графа и что? Каждый день почти кого-то казнят, а тут о графе еще переживать? Нет уж! К тому же, на что Сонор рассчитывал, прямо заявляя Мирасу, тогда еще принцу, что пойдет против него, если сочтет его правление несправедливым? И на что, самое главное, Сонор рассчитывал, когда им заинтересовалась и неумело скрыла этот интерес, Арахна? -Так подойдет? — спросил Мальт, протягивая готовое письмо Велесу. Велес вчитывался медленно, наслаждаясь строками. Мальт старался избегать резких формулировок, указания дат и свидетелей, ограничиваясь лишь выражениями мягкого толка: «выразился очень странно», «некоторыми лицами», «в один из вечеров», «несколько свидетелей». Все это уже не выглядело серьезно, но Мальт не мог указать четкие свидетельства и даты, потому что могло не совпасть и тогда…остается молиться Луалу. -Блестяще! — одобрил Велес и бережно спрятал бумагу в конверт. — Договор есть. Я забыл уже про вчерашний день. -Тогда еще одно, — вдруг вспомнил Мальт. — Арахна приходила за двумя патрульными, отдайте их ей. Как там… Лагот и Ольсен? Мы нуждаемся в поэтах, а ваш Патрульный Штаб вряд ли нуждается в мятежниках. В глазах Велеса полыхнула радость. -Это новый уговор! — воодушевленно ответил он. — Я предложил бы еще выкупить их Арахне, но она не терпит меня, а вот вы, господин Мальт, сразу видно — человек другого рода. -Ваша цена? — Мальт не стал реагировать на такое странное оскорбление…или на такой же странный комплимент, как посмотреть. Велес задумался. Он знал, что не стоит просить много, и боялся не продешевить, а напротив, слишком заломить цену. -Арахна не утвердила ни один из моих списков на приговоры, — промолвил он медленно. -И правильно сделала, — не стал скрывать Мальт. — И она не утвердит их. -Но я хочу, скажем…- Велес щелкнул пальцами, прикидывая, — пять жизней. -Пять утвержденных казней в обмен на двух живых патрульных? — уточнил Мальт. — не много? -Вам же нужны поэты! — возмутился Велес. -А кто…кто эти люди? — Мальт всерьез раздумывал. -Мои личные враги. Те, кто смеялись над моими стремлениями и надеждами на пути к власти, — не стал скрывать и Велес. — Я свожу счеты. Пять имен за двух патрульных. Мальт пододвинул пергамент Велесу: -Пишите, господин советник, ваши пять имен. Он торопливо записал на лист. Мальт взглянул — ничего необычного, никого сколько-нибудь значимого. Простые люди, горожане, ремесленники. -Это ваши враги? -Первые пять, — кивнул Велес. — Патрульных пришлю к Арахне. Пусть идут к чертям. -Видите, все имеет цену, — Мальт, преодолевая внутреннюю брезгливость, пожал руку Велесу. А тот хмыкнул: -Я могу быть очень полезным, Мальт. Со мной не надо враждовать. Со мной надо дружить и тогда я дам возможность договориться с собою и смогу безо всяких сомнений продаться, ну, если это, конечно, не нарушит моей верности королю Мирасу, да будут дни его долги. -Да будут дни его долги, — эхом отозвался Мальт. И пока Велес с Мальтом заключали странное перемирие, которое грозило судьбоносным поворотом для пятерых невинных человек, одного графа Сонора и всего королевства Маары в целом, Арахна, пришедшая к Мальту, переговаривалась с Персивалем на первом этаже. С Персивалем у нее были сложные отношения. Во-первых, у Персиваля были сложные отношения со всеми. Во-вторых, именно он когда-то поспособствовал попытке Лепена подставить Эмиса, что в итоге привело к падению Регара и Лепена, а после к их казни Арахной. Но у Арахны не осталось большого выбора в знакомствах, а Персиваль был еще не худшим вариантом. Да, дознаватель. Да, сволочь…и даже не бюрократическая, но Арахна уже давно не была благородна и светла душой. Её не ждало прощение Луала и покровительство Девяти Рыцарей Его, так что, устроившись на первом этаже, она, узнав о том, что у Мальта какой-то гость, беседовала с Персивалем. -Как считаешь все же насчет хлебных повозок? — допытывался Персиваль у нее. — Все перевозить опасно. Не все — приказ короля был краток. -А в чем проблема развести зерно разными путями? — поинтересовалась Арахна. — Две три, скажем, отвезти прямиком в столицу, а треть — еще до этого, и схоронить на окраине? Зерно в столице в полном объеме? Да. К нам-то что? -А это идея, — одобрил Персиваль. — Свежий взгляд на проблему всегда полезен. -Всегда пожалуйста, — фыркнула Арахна. — Не знаешь, кто у Мальта? -Луал его знает! — отмахнулся Персиваль. — Здесь кто только не бывает. И ты еще не худший вариант. -Ну, спасибо, — обозлилась Арахна. — Плохой, но не худший, значит? -Явно не идеальный, — не замедлил с ответом Персиваль. — Лепена понять не мог, теперь Мальта понять не могу…чего они оба к тебе привязались? -Прошу прощения? — Арахна даже забыла о своих размышлениях и прикидках, кто сейчас мог бы быть у Мальта. Слова Персиваля задели неожиданно самую нетронутую и почти что забытую самой Арахной струну. -Я правду говорю, — разъяснил Персиваль. — Лепен пошел на преступление ради тебя, Мальт с тобой носится, как с вазой хрустальной, не меньше. А вот почему? Арахна молча смотрела на Персиваля, надеясь, что в ее взгляде он встретит смерть или хотя бы боль. -Ты, откровенно говоря, — бодро продолжал бывший дознаватель, — не красавица. Миленькая, но для «миленьких» такого не творят. Так что же? В глазах твоих пустыня, сама болезненная, плечи опущены… Персиваль оглядел Арахну, пытаясь отыскать в ней что-то особенное, и не находя. -Таких как ты много. Такие как ты не бывают советницами. Они бывают тихими женами, матерями, а никак не палачами. Ты — ошибка, Арахна. Одна большая ошибка. Арахна сидела как пораженная. Слова Персиваля, так легко сходившие с его губ, попадали точно в цель. У Арахны не было внутри души никакой жизни, она чувствовала себя развалиной, и поражалась каждый раз, когда лицо в ее собственном, мутном от грязи и пыли зеркале, упрямо выдавало ее молодость. У нее не могло быть молодости после потери всех близких, прежней всей жизни, после всей бойни, что была на ее глазах и всей подлости, которая была с нею и вокруг нее каждый день. Арахна вскочила, запоздало оскорбившись, метнулась куда-то по коридору, застыла — скорбная, тонкая, болезненная, с теми же опущенными плечами, повернулась и вернулась обратно к Персивалю, устроилась с ним рядом, не промолвив и слова. -Загадка¸- констатировал Персиваль, наблюдая за нею. — Но ты не переживай о таких пустяках. Сейчас важнее другое. Это все голод и холод. Это все смута. -Да нет, — возразила Арахна, — ты прав. — Я — серая мышка. -С топором, — напомнил Персиваль. -Мышка, — повторила Арахна, досадливо поморщившись. — Во мне нет ничего от женственности, ничего в уме даже нет от молодости. Я даже не знаю, что со мной. может быть, я мертва? Персиваль коснулся ее руки и ответил: -Жива. -Тогда что со мной? -Знаешь, — Персиваль немного помедлил прежде, чем ответить, — нам выпали дни перемен. А перемены — это худшее проклятие. У одного восточного народа, далекого, за многими морями от нас, есть такое проклятие: «чтобы твои дети жили во времена великих перемен». И мы эти дети. Мы не живем, а существуем. тени самих себя. Те, кто будет несчастен, попадет в историю для будущих поколений и обретет новую жизнь, полную мифов и вымысла, а мы, ты и я, как многие, просто уйдем. Сделав свое дело, просто исчезнем. -Напиться бы, — призналась Арахна, ежась, хотя здесь еще кое-как отапливалось. — От твоих слов и жить не хочется. Не то, чтобы раньше особенно, но ты вообще… -Не поможет, — фыркнул Персиваль, — пей или нет, а забытье не приходит. Только потом желудок сводит и тошнит. И голова гудит. -А Мальт советовал когда-то, — тихо вспомнила Арахна. -Мне тоже, — признался Персиваль, — но я не могу забываться. Это как в горячку попасть. А пробуждение все равно будет. -Страшно! -Пойло страх не снимет. Лишь приблизит минуту падения, — Персиваль был воплощением мрачности. Арахна вздохнула. Но развить тему им не дали. По ступенькам бодро сошел Велес. Он был счастлив и полон внутреннего блага. Арахна и Персиваль, увидев его, не сговариваясь, поднялись со своих мест, с изумлением глядя на столь неприятного и известного гостя. Велес тоже их увидел и остановился, достигнув, приветствовал: -Доброго дня вам, госпожа Арахна и вам, господин Персиваль. Персиваль ограничился кивком, а Арахна воинственно спросила: -Что вас сюда привело? -Это вам лучше бы спросить у господина Мальта, — Велес лучился улыбкой и обаянием. — Вы не поверите, как он дружелюбен! Кстати, Арахна, те, двое патрульных…я отправлю их сегодня к вам. Мне мятежники не сдались, пусть будут вашей проблемой. Арахна мрачно смотрела на него, не веря, что этот тот самый Велес. -Пусть это будет моим подарком к нашей долгой дружбе! — решил Велес, — ах, я спешу. Доброго вам дня! И он торопливо покинул здание, выскользнув в холод улиц Маары. Арахне только и осталось, что проследить за ним растерянным взглядом. -Не ведись, — предупредил Персиваль, словно Арахна сама бы не догадалась до этого. В ответ на это она прожгла его самым злым взглядом, на какой была способна. Персиваль не смутился: -Ты не угадала сильных чувств своего друга, с которым жила в одной Коллегии, поверила Мальту…нехорошая закономерность прослеживается! -Знаешь, — сказала Арахна холодно, подавив первый приступ ярости, — надеюсь, что твоя затея с зерном провалится и ты, наконец-то, окажешься на моем эшафоте, и мы с тобой поговорим! Она толкнула Персиваля в грудь, нарочно, чтобы показать свое презрение к нему и заторопилась по ступенькам вверх, к Мальту, ради которого и пришла. Мальт не удивился, увидев Арахну. Она же, пропустив всякие приступы вежливости, налетела на него мгновенно: -Почему у тебя был Велес? -И я тебе рад, — Мальт усмехнулся, — не бушуй, Ара! -Он подлец! Он гадкий, мерзкий мясник! -Он отдает под твое владение Ольсена и Лагота, — сказал Мальт, надеясь, что Арахну это известие отвлечет от ее гнева. И отвлекло бы, если бы Велес сам не сообщил ей о передаче патрульных под ее владение меньше десяти минут назад. -А что ты ему пообещал за это? — прошипела Арахна, точно зная уже, что Мальт просто так не станет выбивать ничего. да и Велес не производил впечатление человека, способного к бескорыстным поступкам. -Кому? — тянул время Мальт. -Велесу, — Арахна не была настроена на шутки. -Ничего, что касалось бы тебя, — попытался успокоить он. Но Арахна не была настроена и на успокоение. -Что ты ему пообещал? — повторила она уже угрожающим тоном, хотя какую, в самом деле, угрозу, она могла бы нести в себе? Кроме Мальта у нее не было ни одного заступника или настоящего друга, никто, кроме него, не заступился бы за нее, однако, Арахна именно наступала на Мальта. -Ничего, что касалось бы тебя, — Мальт тоже повторил свой ответ, но сделал это мягко. — Арахна, есть договоренности, которые лучше не знать. Тебе это никак не будет важно. -Я хочу знать! Я не имею на это права? -Имеешь, но, поверь мне, я не стану вредить тебе или Мааре. Я прошу тебя не вынуждать меня раскрывать все детали этого постыдного договора. Я не пошел бы на соглашение с ним, но иначе нам было не получить тех двух патрульных, ты взбесила его… Мальт умел лавировать. Он был искусен в этом навыке. Более того, нарочно напирал сейчас на чувство вины Арахны, надеясь, что она отвлечется на это и не станет выспрашивать. На этот раз ему повезло. Арахна опустила голову, теряя весь свой боевой пыл. Стыд обжег её изнутри, и она невольно сжалась, съежилась, осознавая свою глупость. -Не надо, — попросил Мальт, приобнимая ее осторожно, чтобы не напугать. И в этот момент Арахна удивила Мальта, хотя он уже полагал, что это сделать очень сложно с ее стороны: -Помнишь, я спрашивала, красивая ли я? Мальт поперхнулся и уточнил на всякий случай: -Ты про тот случай, когда ты напилась после казни Лепена и Регара, и попыталась меня соблазнить? -Да, — Арахна привычно смутилась. — Помнишь… ты тогда не знал, что сказать. Ты отправил меня к себе. -Я сволочь лишь определенного вида, — напомнил Мальт. — Впрочем, сейчас я могу сказать, что ты красива. Да, сейчас, когда в тебе что-то изменилось, а может быть — во мне? Ты красива, только усталая. Арахна молча сбросила его руки со своих плеч, отошла даже для верности. Слова Персиваля странно обожгли ее сначала обидой, потом чем-то большим и более ядовитым. -Знаешь. А мне всегда не хватало женского общества, — хмыкнула она задумчиво, — Коллегия Палачей, теперь Совет… -Что за вопросы? Сейчас не самое лучшее время для размышлений о красоте или…о чем ты там размышляешь? Сейчас у нас война. Голод, холод, противостояние в самом народе! -Сейчас жизнь, — с усилием ответила Арахна. — Жизнь! Война не заканчивается, она просто меняется с одной на другую. Голод и холод пройдут. Противостояние сойдет на нет, и что останется? От тебя? От меня? От нас?! Мальт был сбит с толку. У него заболела голова от всего этого странного потока слов, призванных Арахной. -Так-так, — взмолился он, растирая виски, — чего ты хочешь? Объясни мне, пожалуйста. -Я? — она странно вздохнула. — Ничего. прости, я бред несу. Со мной такое бывает. Не прощаясь, Арахна вышла от Мальта в странном опустошении. Мороз больно поражал легкие, перехватывал дыхание, но Арахна почти не чувствовала его. Равнодушие к морозу и к ветру, даже к собственному пустому желудку губили ее. Она не знала точно, когда ела и что ела в последний раз, сколько спала и вообще спала ли? У нее была дремота, прерываемая и легко разрушимая, но не нормальный здоровый сон. Да и сама Арахна была неизлечимо уже больна, и та болезнь понемногу отравляла все. Серость Маары, когда-то цветущей и радостной, полной жизни, сдавливала горло, и в глазах было как-то очень колко… Ее руки сами отписывали дела, разбирали почту, распечатывали конверты, писали письма. Глаза что-то прочитывали, но ни слова Арахна не помнила. Тело жило, но мозг был пуст и ни одной мысли, кажется, не шевелилось. Ничего не было. Ни жизни, ни смерти — какое-то существование по долгу. И длилась эта бесконечность как-то отдельно от самой Арахны. Очнулась она от резкого и очень требовательного стука в дверь. при этом Арахна вздрогнула и с удивлением воззрилась на эту самую дверь, поражаясь тому, что кто-то еще может стучать. Стук повторился. Пришлось позволить войти. -Ваша милость? — Арахна поднялась навстречу графу Сонору, мгновенно вернувшись в жизнь. Граф Сонор был встревожен. Его благородные черты лица казались мертвенно бледными. Арахна даже решила на мгновение, что он схож по цвету с листом пергамента, но граф Сонор выскользнул из освещенного прохода в полумрак, опустился в кресло, не дожидаясь приглашения и спросил нервно: -Я помешал вам, Арахна? -М…мне, — она торопливо оглянулась на свой захламленный бумагами стол, смела часть, не глядя даже, в дальний угол стола, что-то упало. Арахна покраснела. — Я…здравствуйте. -Арахна, я в беде, — продолжал граф, нервно сплетая пальцы, — я прошу вас, как человека здравомыслящего, помочь мне. -Конечно! — Арахна сорвалась со своего места и бросилась к графу. При этом чуть не сбила соседнее себе кресло и выругалась, на полуслове, однако, захлопнула рот, устыдившись.- Ой… -Арахна, я прошу вас не медлить и подать жалобу от своего имени в Совет на Велеса, — граф Сонор с мольбою взглянул на Арахну. — Он предпринимает против меня шаги. Я вынужден признаться, что опасаюсь этих шагов. Прошу вас! Граф коснулся ее руки и Арахну, словно обожгло жизнью от его прикосновения. Залившись краской, она недовольно вырвала свою руку из его руки и ответила: -Вы можете на меня рассчитывать, ваша милость!