..Знай, мир по сути прост - не берите в долго. Не ведите торг, берегите кров. Не ебите голову, не говорите «гоп», Берегите психов, чудаков, еретиков. Ведь все переплетено, телек и террор. С церковью бордели, казино. Картели и детдом... Где всей этой системе антидот?
В медицинском крыле всегда противно отдавало запахом спирта, Лешу от него почему-то коробило, возможно отдохнувший и очищенный сотнями капельниц организм теперь категорически не принимал какого-либо рода раздражитель, будь то алкоголь или розовые таблетки, которые воспитательница безжалостно смыла в унитаз. Лешу обещали поставить на ПДН, Лешу обещали сдать ментам, но вместо этого прислали к нему какого-то мужика в твидовой кепке, поговорить «по душам». Нормального диалога, по правде говоря, не сложилось. Леша молчал почти все время, пока Игорь Гром затирал ему о вреде наркотиков и о важности держать себя в руках, о его возможном будущем. Леша слушал и правда пытался держаться, хоть это он умел. Он слушал и надеялся, что не разрыдается, потому что будущего у Леши нет. Потому что там, за дверьми, его ждет Сергей, ждет Петров со всей его компанией дегенератов, чтобы как можно быстрее от него избавиться. Леша представлял, какие проценты накапали там за время его отсутствия. Телефон был отключен две недели. Паутинка, расползшаяся на стекле, царапала и без того израненные подушечки пальцев. Леша несколько раз прошелся от койки до окна, прежде чем решился зажать клавишу включения. Сердце бухнулось о грудную клетку, ноги подкосились. От неожиданности он вцепился в подоконник. Хотелось бы никогда его не включать. Хотелось бы забыть обо всем, как о страшном сне, но это было бы невозможно. Не в случае Леши Макарова. Было странно уже то, что за все это время с ним не попытались связаться другими путями, не прислали кого-то в детский дом, не вытащили Лешу за шкирку, но ему было плевать. Эти две недели, наверное, были самыми спокойными в его жизни. Он просто не думал ни о чем. Леша отлично понимал, что затишье бывает перед бурей, а буря ему обеспечена. Наверное, неправильно в семнадцать лет осознавать, что твоя жизнь вот-вот оборвется. Наверное, в семнадцать лет у людей достаточно поводов вообще не задумываться о таких вещах. Разве что только не у тех, кто смертельно болен. Леша же, блять, здоров. Теперь уж точно, после стольких-то манипуляций с его израненным телом, только царапины сходят долго. Сказали, что свертываемость крови нарушена, но и это пройдет. Если успеет, конечно, до того, как Макаров истечет кровью в какой-нибудь подворотни после очередной встречи с Жениными дружками. Наверное, неправильно в семнадцать лет трястись над разбитым телефоном, ожидая, пока закончится загрузка, пока в твою жизнь снова не ворвутся все твои грехи. Леша отлично осознавал свое положение, отлично понимал, что его найдут, так что медлить дальше было бы глупо. Телефон кое-как загрузился, поморгал экраном, но все-таки прогрузил главный экран. Леша ожидал, что на него тут же посыпаются оповещения о пропущенных звонках или гневные смс, но телефон прислал лишь парочку от Феи. Девчонка спрашивала Лешку все ли с ним в порядке. Отвечать ей Леша не хотел, в порядке с ним ничего не было, никогда не было, кажется, либо он уже забыл, что такое вообще когда-то было возможно. Диалог с Женей как назло прогружался еще медленнее. Макаров пару раз обновил страницу, пощелкал кнопку с самолетиком, и наконец-то открыл последние сообщения. Их диалог завершался на сухом Лешкином «спасибо», после того, как Петров прислал ему номер Сергея, его правой руки, как он понял в тот день. С этим уродом он был знаком полгода, с того самого момента, когда передача товара обернулась для Макарова сущим адом. Сейчас он думал о том, что лучше бы тогда его связали менты. Сесть по малолетке сейчас было бы не так страшно, не после всего, что с ним произошло. Пальцы предательски тряслись, когда он коснулся клавиш. М: «Я знаю, что мне пиздец, но я был закрыт в больнице после последней встречи с Сергеем. Могу я рассчитывать, что ты позволишь мне дальше отрабатывать долг?» Сообщение отправлялось долго. Леше пришлось присесть на подоконник, чтобы не свалиться или не разрыдаться. Чтобы чувствовать хоть что-то более-менее устойчивое под своей задницей, пока планета под ногами кружилась, как сумасшедшая, пока земля уходила из-под ног. Женя был онлайн, смс прочитал почти сразу. Петров: «Какие люди, Макаров! Рад, что ты не сдох, но это ненадолго» М: «Я понимаю» Этого стоило ожидать, его не должно было так трясти, однако совладать с собой он был не в силах. Все, что происходило с ним – было выше его сил. Леша не справлялся. Казалось, что зайди сейчас в палату кто угодно, он тут же бросится к нему. Расскажет все, будет молить о помощи, но никто не заходил. Да и Леша помощи просить не умел. Один раз попросил, и вот где он оказался. М: «Я готов сделать что угодно, Жень, я постараюсь отработать, я постараюсь найти деньги» Леша вел себя, как придурок, как среднестатистический идиот, попавший в ловушку, но именно таким он и был. Он знал, что выглядит жалко, но так просто проститься с жизнью было страшно. Хотелось хотя бы попытаться что-то исправить. Если ему снова дадут шанс. Женя что-то печатал, но внезапно вышел из сети. Лешу трясло. Он понятия не имел, что бы это могло значить. Он вернулся на кровать, подобрал под себя ноги и пролистнул список контактов. Их было совсем немного, но взгляд снова зацепился за Кирилла Гречкина. Наверное, в тот момент, когда Кирилл предложил ему «помочь», Леша и правда почти поверил, что это возможно. Кирилл Гречкин был влиятелен, у него была куча бабла и батя миллиардер, тоже, кстати. О нем Макаров знал немного, только то, что зарабатывал тот не совсем честным путем. Об этом Лешка наслышался в свое время. Можно было бы подумать, что Кирилл может повлиять на Петрова, но все эти мысли разбивались о сухие факты: Женя непробиваемый сукин сын. У Жени монополия на дерьмо в этом городе, и Леша не удивился бы, если бы узнал, что Петров держит на коротком поводке всю чертову страну. Если в каждом блядском городе у Петрова окажется по полсотни и больше таких же «должников», таких же «ночных бабочек». Леша знал, что многие его боятся, знал, что у Петрова везде есть связи, и это пугало. Кирилл, может, и правда влиятельный человек в своих «светских» кругах, но против Жени он ничего не имел, да и Леше нечего было дать. Время текло слишком медленно в ожидании. Смс давно отправлено, а палец Леши в нетерпении тычет на иконку инстаграма, будто это может хоть как-то сгладить ожидание ответа. Инсту его заставила завести Фея, Лешка и сделал это только для того, чтобы ее фотки просматривать, иногда ставить сердечки. Но сейчас он искал совершенно другого человека. Наверное, он оправдывал это тем, что Кирилл в его жизни оказался последним «хорошим» человеком, последним, кто отнесся к нему по-доброму, именно поэтому сейчас было так приятно смотреть на его фото, это отвлекало. Это должно было отвлечь. Леша никогда не рассматривал клиентов. Наверное, так было легче не воспринимать ситуацию настолько отвратительно, но он отлично помнил, как не мог оторвать взгляда от голубых глаз в тот вечер. В их первую ночь. Кирилл нес какую-то чушь, говорил о том, какой Лешка красивый, чуть ли не ангел, а у Леши слов подходящих не было, да и голова шла кругом от таблеток. Ему впервые было приятно находиться с кем-то в одном помещении, в одной кровати. Кирилл был красивым, в общепринятом понятии красивым, этого не смог бы отрицать никто. Однако поймать себя на этом для Леши было неожиданностью. Тогда, казалось, что аж пробрало. Даже сейчас, пролистывая его лену, он чувствовал, как покалывает пальцы от желания хотя бы ляпнуть ему сердечко. Инстаграм Гречкин давно не вел, последняя публикация была полгода назад, на ней Кирилл сидел на капоте ламбы, закинув ногу на ногу, и курил, смотря чуть в сторону, на фоне финского залива. Это еще не был тот Кирилл, которого Леша знал. С каштановыми чуть отросшими волосами, которые лезли ему в лицо, в цветастой рубашке на распашку, в джинсах, закатанных чуть выше щиколоток, и с абсолютно потерянным лицом. Будто кто-то сфотографировал его случайно, хотя, может, так оно и было. Но это уже не был Гречкин из рассказов Феи, из новостной ленты, это не был Гречкин с фотографий чуть пониже. Тот человек и правда немного пугал своей отрешенностью и натянутой лживой ухмылкой. Леша бы никогда не хотел с ним столкнуться, однако он понятия не имел, какой Кирилл настоящий. Может быть он намного хуже, чем Макаров думает. Наверное, было довольно просто отнести Кирилла к «хорошему», когда вокруг тебя столько дерьма. Одно Леша знал точно, Кирилл Гречкин – намного лучше Жени Петрова, да кто угодно лучше. И паршиво было оттого, что вместо того, чтобы сейчас, в мечтах конечно, гулять по городу с Кириллом, раз уж тот так этого хотел, Леша вынужден ждать ответа от Петрова. Ответ и правда пришел, только почти через полчаса. Петров: «Хорошо, приходи, я что-нибудь придумаю для тебя» Леша не верит в это. Все выглядело, как дебильная ловушка, и хуже всего, что у Леши не было вариантов сбежать, он все равно попался бы рано или поздно, так был ли смысл? Нет, и именно поэтому он соглашается. Леша оглядывается вокруг. С минуты на минуту медсестра должна принести его вещи, его выпишут, и тогда он снова сможет сбежать. Снова сможет разрушить ожидания своей воспитательницы, втоптать в грязь ее доверие. Последнего человека, кто еще хоть как-то верит в Лешку, верит в то, что он может измениться. Конечно, она не знает всей истории, думает, что Макаров просто связался с дурной компанией, и если бы она знала все, то, наверное, пожалела бы его, но она не знает, никогда не узнает. Поэтому она обязательно на него разозлиться, а это еще один повод ненавидеть себя. Леша привык уже терять все хорошее, что у него есть, поэтому без сожалений закрывает профиль Кирилла Гречкина. Хотя бы его у Леши никогда не было, хотя бы его он оттолкнул до того, как Кирилл успел в нем разочароваться, до того, как Лешка успел бы испортить ему жизнь. До того, как он сам бы успел привязаться к нему, потому что это для него даже страшнее, чем Женя Петров. Самому умереть не так страшно, а вот терять кого-то Леша уже устал. Сбежать как обычно проще простого. Детям доверяют, доверяют Леше, да и среди общего гама никто не замечает Лешку, пробирающегося к «черному» выходу. Леша успевает только расслышать про какую-то вечеринку, внезапно организованную одним из «благодетелей» детского дома, но все это сливается в шуме собственных мыслей. Леша и сам не замечает, как его начинает трясти. Сейчас бы закинуться чем-нибудь пожестче, как минимум умирать будет не так страшно, не так больно, но Татьяна Михайловна уничтожила его последние запасы. Возможно, это даже справедливо, Леша должен чувствовать боль. Наверное, он ее даже заслужил. До «офиса» Петрова добирается почти на автомате, не замечает даже, как оказывается в том проклятом закоулке, как тихонечко стучит костяшками по тяжелой двери. Открывают не сразу, но как только замок щелкает, Лешу тут же втягивают в помещение. Серега, понимает Леша. И легкие внезапно сдавливает болью, от резкого удара в солнечное сплетение, слезы сами по себе брызгают из глаз. Он еще от прошлого раза не отошел, хоть и уверял себя, что здоровее сейчас, чем когда-либо. Сергей шипит что-то, но Лешка его не слышит почти. - Отпусти его, я его позвал, - голос Петрова приводит в чувства. Страх. - Пиздуй, - Сергей швыряет его в сторону Жени, и Леша падает к его ногам, почти на колени. Унизительная поза, но Макарову, кажется, не привыкать. - Ну Сережа, ну ты чего, разве можно так? – Женя вздергивает его за шкирку и зашвыривает в свой кабинет. У Леши перед глазами темнеет, становится так плохо, не от боли, не от удара, нет, от осознания, что это чертов конец. Лучше бы он умер там, в подворотне, чем в этом гадюшнике. – Заходи, садись, Лешенька, - это лживо сладенькое «Лешенька» бьет по ушам. Макаров кое-как добирается до стула, опускается на него, чувствует, как трясутся ноги, как пальцы на руках начинают дрожать. - Я не мог прийти раньше, у меня трещина в ребре была, меня не отпускали, - Женя морщится, опускаясь за свой стол. Он выглядит веселым, но напряжение, исходящее от мужчины, Леша ощущал отчетливо. На столе стояла полупустая бутылка виски. Почему-то это снова напомнило Лешке о Кирилле. Тот пил такой же в тот вечер. - Это все отговорочки, Макаров, думаешь мне на них не срать? – он говорит все это с улыбкой, а у Леши мурашки по коже. Конечно ему срать, не стоило и надеяться. – Я бы мог пустить тебе пулю в лоб прямо сейчас, сбагрили бы труп, но какая польза? Не то, чтобы она от тебя в принципе есть, скорее проблемы создаешь, - он окинул Лешу брезгливым взглядом, но задержался на его губах. Макарову этот взгляд хотелось с себя стереть. Противно. - Тогда для чего я здесь? – Женя усмехнулся, и ничего доброго в этой усмешке не было. - Знаешь, иногда я бываю добрым. Ты, конечно же, монстра во мне видишь, но я решил дать тебе шанс. Один раз ты с товаром провалился, но, если в этот раз не облажаешься, я тебя отпущу. Долг прощу, с девочками можешь больше не работать, - звучало красиво, но Леша чувствовал подвох. - И что здесь не так? – Женя снова усмехнулся. - Ну ты же не глупый мальчик, кажется, понимаешь, что за простую сделку я бы тебя простить не смог. Нужно будет встретиться с моим поставщиком. Он передаст тебе товар, килограмм пять. Принесешь – будет тебе счастье, проебешься снова – ты труп, уяснил? – в голове гудело. Леша пытался угнаться за мыслью, за собственными страхами, но не успевал. Да и смысла обдумывать не было, вариантов ему все равно не предоставили. Либо сейчас пуля в лоб, либо после, а так есть шанс, что у него получится. Да и может в этот раз действительно повезет? Верилось в это с трудом, но Леша кивнул. - Я согласен, - Женя отсалютовал ему бокалом и одним глотком опустошил стакан. Если честно, то он выглядел странно, будто напряженно даже, и на Лешу поглядывал хоть и с усмешкой, но с опаской какой-то. - Отлично, я пришлю тебе адрес, - Леша снова кивнул и встал. Ноги все еще держали с трудом. Он хотел как можно быстрее свалить отсюда, но ждал разрешения. – Кстати, Макаров, а у тебя в клиентах, случайно, никого из Гречкиных не было? – сердце пропустило пару ударов. Он обернулся к Жене и неуверенно мотнул головой. - Не было, - он снова усмехнулся. - Ну-ну, ладно, иди давай, - мужчина потерял к Леше всякий интерес, а у Макарова от этого вопроса все внутри скрутило. – Далеко не сваливай, адрес скоро пришлю, - он кивнул, и наконец-то вырвался из кабинета. Пролетел мимо Сергея, и наконец-то оказался на улице. Если честно, то не верилось. Не верилось, что он все еще жив. Адрес Женя прислал минут через тридцать, Леша к этому времени уже померз. Нужно было одеться потеплее, но когда он сбегал, то об этом думал в последнюю очередь, только в комнату успел забежать, схватить припрятанную пачку сигарет. Сейчас, стоя под чьим-то балконом, и скуривая, кажется, уже пятую сигарету, понимал, что ни хрена они ему не помогают, не успокаивают. Пальцы все еще било дрожью. От нечего делать снова открыл инстаграм Кирилла и замер. Случайно ткнул на кружочек историй, а там его детский дом, и подготовка к благотворительному вечеру. - Черт, - и это внезапно ударило под дых, воздух из легких выбило, как кулаком Сергея. Леша не был идиотом, отлично понимал для чего это и к чему. Кирилл его ищет. Быстро выключив телефон, он убрал его в карман. Нельзя было об этом думать. Нельзя, как бы не хотелось. Одно было ясно - без таблеток этот день превратится в самый настоящий ад, но возвращаться за ними к Жене было себе дороже. Леша уже и не помнил, когда так долго справлялся с реальностью без них, когда так долго обходился без волшебного дофамина. Возможно, он бы и нашел сейчас, где достать хотя бы парочку, но нужно уже было топать в сторону присланного адреса. Закурив еще одну сигарету, Леша сжал в кармане телефон. Мысль о том, что Гречкин сейчас в его детском доме, что, возможно, ищет его, почему-то даже грела, хоть и пугала до ужаса. Непонятно было, почему Кирилл все еще не забил на него. Почему считал Лешку достойным того, чтобы делать для него все это, тоже. Конечно, возможно Леша себе и напридумывал многое, возможно сейчас Кирилл ничего такого в свои действия и не вкладывал, но думать, что хоть кому-то в этом мире есть до него дело, было приятно. Даже сейчас, когда это по сути уже не имело смысла. Все равно ничего взамен он Кириллу дать ничего не мог. Может Гречкин в нем все еще и не разочаровался, может все еще и не забил, но это до поры до времени. Леша его обязательно разочарует, Леша не позволит Кириллу стать ближе. Он не хочет создавать Кириллу проблем, да и вопрос Жени явно был сегодня не просто так. Может заподозрил что-то из-за вечера? Да только что он вообще заподозрить мог?***
Конечно все не было так просто, как рисовалось изначально. Конечно Женя не стал бы отправлять Лешку на эту сделку, если бы она не имела под собой чертову подставу. Это Леша понял еще тогда, когда подходил к месту встречи. Слишком тихо, слишком безлюдно, и слишком просто, чтобы быть правдой. Леша спрятал руки в карманы и вздохнул. Что бы его сейчас ни ждало, он готов. Он даже рад будет, если это окажется какой-то подставой. Годы в тюрьме сейчас не пугают так же, как год назад. Он прошел через арку и вышел во двор, обычная многоэтажка, потрепанная временем, еще, наверное, советских времен. По «наводке», его должен был ожидать какой-то черный опель, пришлось поискать его среди заставленного тачками двора. Ноги почему-то предательски затряслись, руки задрожали. Леша был трусом, как бы не храбрился, но отрицать этого не мог. В нем теперь жило слишком много страхов, но страх смерти все еще перевешивал все остальные. Он огляделся вокруг и потопал к нужному автомобилю. В салоне его ожидал какой-то мужчина, на первый взгляд он показался Макарову смутно знакомым, хотя Леша не помнил, чтобы встречался с ним хоть раз. - От Петрова? – он кивнул. Мужчина оглядел его с ног до головы и усмехнулся. Выглядел он расслабленно. - Женя сказал, что Вы должны передать мне что-то, - мужчина еще на мгновение задержался на Лешке взглядом, но тут же полез назад, доставая что-то из-под его сиденья. Это был плотно перетянутый скотчем пакет. - Рюкзак открывай, - Леша послушно открыл, и «товар» перекочевал к нему в сумку. Просто, слишком просто. – Деньги мне скинули, можешь шагать, - Леша снова кивнул, и уже потянулся к ручке, как его окликнули. – Реально меня не вспомнил даже? – пришлось вернуться в сидячее положение. Конечно он пытался вспомнить, присматривался, но лицо человека перед ним предательски замыливалось, как ни старался, а вспомнить не мог. - А я должен? – мужчина снова усмехнулся. Он внезапно потянулся вперед, Леша успел только в ручку схватить, но до Макарова он не дотронулся. - Мы провели с тобой чудесную ночь, - стало мерзко. Клиент, конечно, как он сразу-то не догадался. – Не хочешь повторить? - Извините, я с этим завязал, - дверь открылась, и Леша выпрыгнул из машины. Казалось, что тучи над головой стянулись, снова стало мерзко. Машина на прощание помигала ему фарами, но Макаров быстро пошагал вперед. Легко, слишком легко. Лямка рюкзака неприятно потянула вниз. Даже знать не хотелось, что в этом пакете, но Лешка догадывался. Именно такой «пакетик» перевернул с ног на голову всю его жизнь. Казалось бы, какая ерунда, отнеси-принеси, но так только казалось, оттого сейчас трясло не по-детски, будто снова вернулся в тот день, будто снова пережил весь тот ад. Лешке тогда едва шестнадцать исполнилось. Сколько Лешка себя помнил, осенью в Питере всегда стояла мерзкая погода, еще с августа небо затягивало темными тучами, возвращался в свою обитель промозглый ветер. Он выбежал из школы в одном пиджаке, продрог почти сразу, но времени на то, чтобы забежать в комнату не было. Сердце билось, как у сумасшедшего. На крыльце его окликнула Татьяна Михайловна. - Леша! Ты куда?! Нельзя сейчас туда, нельзя! – но он ее уже не слышал. Бежал так быстро, как только мог, перед глазами темнело. Казалось, что жизнь заканчивалась в этот момент. Казалось, что солнце над Питером уже никогда не взойдет, тучи не рассеются. И слезы на щеках не высохнут никогда. Как добежал до нужной квартиры не помнил, как долбился в дверь, сбивая костяшки пальцев – тоже. Открыла ему мама, и все, что он смог, это схватиться за ее халат, упасть в ее объятия, которых никогда от нее до этого не получал. И он не видел ведь даже, идиот, что мама не плачет, что на лицее ее ни грамма страха. Это его трясло как сумасшедшего, это у него в груди все разрывалось от одной мысли. Лизы больше нет. - Мам! Мам, ну как так, а?! Как он мог?! – женщина лишь отодвинула его от себя и прошла вперед, на кухню, а Леша так и застыл на месте, не решаясь пройти. В ушах загудело от тишины, от внезапной пустоты коридора, из легких воздух выбило, как с одного удара. Вот сейчас, вот сейчас выбежит из комнаты и закричит. Вот сейчас выбежит и кинется к нему на шею, поцелует в щеку, как обычно, обовьет руками его шею, запрыгнет на руки, и Лешка сможет прижать ее к себе, сильно-сильно, сдавить до хруста, пока малышка не засмеется, не закричит и не шлепнет ему маленькой ладошкой по лбу. Не жми так, Леш, удушишь! Глаза открылись с трудом. Никто не кричал, никто не бежал к нему через коридор. Леша молча прошел на кухню. Мама сидела за столом, стряхивала серый столбик с сигареты в кружку с недопитым чаем, и лицо ее было холодное, чужое, непробиваемое. Будто бы ей не больно совсем, будто бы это не с ней произошло, не с ее дочерью. И Леше так горько стало, так обидно. - Я ведь тебе почти поверил. Решил, что может ее ты любить будешь, раз меня не смогла, а сейчас понимаю, что ошибся, - он так и стоял в дверях, а женщина даже внимание на него не обратила. – Его посадят? Скажи мне! Его посадят? – она подняла на него глаза, красные, но явно не от слез. Молча открыла холодильник, стоящий возле стола, и выудила из него бутылку водки. - Не виноват он, случайно вышло, - и снова, как удар, как пощечина. - Не виноват?! Он убил ее! Леша выдохнул. Боль снова стянула легкие. Он о том дне вспоминал редко, избегал этих мыслей, как мог, но в такие моменты, будто снова туда проваливался. В точку отсчета его неминуемой гибели. Дрожащими пальцами выудил из кармана пачку сигарет, всунул одну между губ и прикурил. Дым в легкие попал как-то неправильно, зашелся кашлем. Сзади зашумел мотор. Суд над отчимом проходил в закрытом режиме, никого не пускали, даже Лешку. Он ошивался под зданием суда, впервые тогда, кажется, закурил. Какой-то мужчина протянул ему пачку сигарет и хлопнул по плечу. Тогда еще верилось, что все закончится, тогда еще в справедливость верилось. - Она его оправдала, Леш, бесполезно все, - слова резали по ушам, но Макаров в них не верил. Какой-то полицейский в возрасте, который оттащил его от зала суда, притащил ему чашку кофе, прямо на улицу вынес. Казалось бы, какое ему дело? А дело было, видимо, раз стоял сейчас с ним с такой же хмурой рожей. Леша в погонах ничего не понимал, поэтому даже сказать не мог, кто именно к нему сейчас в «няньки» записался. Злость душила. - Я буду подавать на апелляцию! – он лишь головой покачал. - Деньги нужны будут, чтобы дело восстановили, ты ведь даже прямым свидетелем не идешь. Деньги. Гребанные деньги, которые решали все. В тот момент это казалось таким пустяком. Жизнь его сестренки, его малышки оборвалась, а суду, всем этим гребанным правоохранительным органам были интересны лишь бумажки. Жизнь трехлетней Лизы Макаровой мерилась кругленькой суммой, и всем на это, будто, было абсолютно плевать. У Леши этих денег не было, никогда не было. У Леши была лишь мечта, цель засадить этого урода, пустить дело в ход любыми путями, найти справедливость в этом гребаном мире. Как он вышел на Женю уже и не помнил, но именно тогда Леша узнал, что деньги – пустяк. Всем в этом мире правит белый порошок. Так сказал ему Петров, выкладывая на стол три маленьких пакетика. Это был его первый день, что-то вроде проверки. Ему объяснили, что сразу на крупные сделки никто его отправлять не будет. Каждая сделка – сумма в копилочку Леши. К этому моменту у Леши на примете даже адвокат хороший появился, обещал взяться за дело, как только Макаров наберет нужную сумму для оплаты его услуг. - Надеюсь, мы с тобой сработаемся, - усмехнулся мужчина, протягивая Лешке руку. И в тот момент Петров не показался ему уебком, он был приятным даже, улыбался так по-дружески, потрепал его даже за плечо, когда Лешка на одном дыхание вывалил на него свою «грустную» историю, и пообещал помочь. Помощь в итоге оказалась кандалами на ногах. Если бы тогда Леша знал, чем ему вся эта «помощь» обойдется, выстрелил бы себе в голову. Но сейчас уже об этом размышлять было поздно. Мимо проехал опель с тем самым «клиентом». На душе скреблись кошки. Леша остановился возле арки и как почувствовал, что дальше нельзя. Развернулся и пошел назад. Это было главным правилом, никогда не ходить теми же путями, которыми добираешься до места «передачи», возвращаться не раньше, чем убедишься, что за тобой нет хвоста. Тогда Леша этим правилом пренебрег, сейчас же решил переждать. Дверь одного из подъездов просигналила, кто-то выходил, и Леша быстрым шагом направился к ней, надеясь успеть прошмыгнуть внутрь до того, как она закроется за человеком. Удача была на его стороне. - Придержите, пожалуйста, - мужчина кивнул, дождался, пока мальчишка забежит в подъезд, и захлопнул за ним дверь. Лешка не знал почему вообще решил переждать, но что-то подсказывало, что так будет лучше. Будто чуйка сработала. Он быстро поднялся по ступенькам и вызвал лифт. В тот день все пошло не по плану еще с утра. Женя позвал его к себе на разговор, выглядел он нервно. Леша только подслушать успел, как они говорили о каком-то задержании, но смысла этому не придал. Прямо перед его носом открылась дверь, и из кабинета Жени быстрым шагом вылетел незнакомый мужчина. Женя был в бешенстве. Он орал на Макарова, что все они – кучка неудавшихся наркоманов, неудачников, которых Петрову приходится на себе тащить, мол отбросы общества. Леша видел его таким в первый раз. - Сделка крупная, провалишь – я тебя уничтожу, - Леша кивнул. За крупные сделки давали больше, а ему до нужной суммы оставалось совсем чуть-чуть. К этому моменту он работал у Петрова уже продолжительное время, и пока ничего плохого не случалось. Но в этот раз Леша облажался. Портфель был скинут в какой-то мусорный бак, Леша решил, что вернется за ним, как только скроется. Бежал долго, петлял дворами. Полицейский бобик выехал во двор как раз к тому моменту, как вышел «клиент». Леша даже товар ему скинуть не успел, и понимал отлично, что если сейчас его поймают, то уедет он надолго. И не видать ему справедливости, как своих ушей, так и не видать ему суда над отчимом, отмщения за Лизу. Конечно, когда он вернулся туда, рюкзака в мусорном баке уже не было. Он понятия не имел, кто мог его оттуда вытащить. Может быть удачливый бродяга, может быть менты по следам успели, но к Петрову он вернулся пустой. Тогда Женя ударил его в первый раз, жестко, наотмашь. Леша и сейчас помнил, как тогда звездочки перед глазами заискрили. После его били и хуже, но тогда это было неожиданностью. Лифт остановился на последнем этаже, выпуская его на темную лестничную площадку. Еще один пролет пешком, и он наконец-то смог присесть. Вход на крышу был закрыт железной решеткой, но туда он и не собирался. Хотелось просто присесть, и он опустился на лесенку, привалившись к стене. Новая сигарета шла проще. В подъезде было тихо, лифт больше не гудел. Сколько он собирался здесь отсиживаться не ясно. Возвращаться к Жене тоже не хотелось, главное товар было до вечера занести. Любопытство подталкивало хотя бы в рюкзак заглянуть, но Леша не мог. От страха пальцы сводило, даже притрагиваться к пакету страшно было. Он думал, что его убьют сразу, на месте прикончат, но Женя, выпустив, видимо, весь пар, и в последний раз пнув его по ребрам, вдруг внезапно успокоился и вздернул его вверх, усаживая на стул. В глазах его плясали черти. Он позвонил кому-то, долго говорил по телефону, пока Лешка пытался прийти в себя, а потом опустился за стол, вперившись в Макарова долгим тяжелым взглядом. - Будешь работать с Феей, - о какой фее шла речь Леша не понимал. - Что я должен буду делать? – Женя усмехнулся, доставая из полочки сигареты. - Жопой торговать, раз мозги не работают. И учти, все, что ты получаешь – несешь мне. Чем дольше выплачиваешь долг, тем больше будут твои проценты, это твой единственный шанс, понял? – конечно он все понял. Фея пришла минут через пятнадцать, когда Леше в красках обрисовали его судьбу. К этому моменту он уже почти бился в истерике, и держало только то, что этим он мог выбесить Петрова, а это ни к чему хорошему бы не привело. Леша кивнул девчонке, а та неожиданно сжала его плечо, будто бы поддерживая. - Будет работать с тобой, проследишь, введешь в курс дела, - девушка кивнула. От Жени Леша вышел вместе с ней. Долго шли в полном молчании, пока не добрели до Невского. У Леши перед глазами вся жизнь проносилась, все эти месяцы работы на Петрова, и все никак понять не мог, как вляпался так по-крупному, и как дальше будет не понимал. И, что хуже, не осознавал еще в полной мере, на что Петров его сейчас обрек. Фея услужливо молчала, пока Леша всхлипывал носом, пока пытался мысли в кучу собрать. Не получалось, как не старался. - Все нормально будет, выплатишь, - она погладила его по спине и внезапно приобняла за плечи, отчего Макарова совсем развезло. – Хуево только первые пару раз, потом замечать перестаешь, все в одно сливается, - Леша рыдал на ее плече. Боль, злость, обида от несправедливости душили, казалось, что он прямо сейчас задохнется, не выдержит. - Я ведь никогда даже…- договорить он не смог, но девчонка сама все поняла. - Я тоже, так бывает, не всем в этой жизни везет, мы с тобой явно не из везунчиков, да? Ничего, справимся, - и Лешка хотел бы ей верить. Докурив сигарету, Леша встал со ступеньки и тихо спустился на один пролет, чтобы заглянуть в окно. Ничего увидеть не ожидал, собственно, но внезапно подавился воздухом. Во дворе стоял полицейский бобик, прямо как в тот день. И до Макарова дошло внезапно, как мозаика сложилось в одну картинку. - Блять! – хотелось заорать. Хотелось бежать к этому уроду, вцепиться ему в шею и не отпускать, пока не посинеет. Как же Леша был глуп, как же он облажался! Все было подставой изначально. Женя пытался его подставить. Откупиться Макаровым от органов, как делал это уже не раз. Леша ведь знал об этом, намного позже Петров сам ему признался, что иногда сливал ментам мелких «курьеров», чтобы те могли отчетность свою заполнить, а Петрова не трогали. И почему еще тогда не понял? Почему был таким глупцом?..Вот так мы и живем, и так мы и умрем, Удобрим эту гору, став ее углем. В недобром этом городе, рабом ли, бунтарем - это круговорот природы, червяков доест орел. А после – червяки орла. Все переплетено.