чай, кофе, переспим?

— Успокойся, мне просто интересно, что ты чувствуешь, когда делаешь так. Не лучшая фраза успокоения, когда к горлу приставляют нож. Кроули выдохнул сиплыми толчками — лезвие пару раз прижалось к коже. Азирафаэль улыбнулся. — Тебе нравится страх жертвы? Ее беспомощность? Демон сильнее вжался в стену, вытягивая шею и чуть отворачивая голову. Он знал, что нужно было сразу же отмыть этот несчастный нож и убрать, а не оставлять в ванной с пометкой «потом, когда Азирафаэль поможет расслабиться и в щёчку поцелует». У ангела без Бога над головой проснулся интерес к его работе, ну надо же. — Это всё из-за полного контроля, да? Из-за того, что чужая жизнь в твоих руках — этого ты добиваешься? У ангела никогда не дрожали руки, но Кроули не был уверен, что сейчас, когда в радужке серый сменился на любопытство, он сможет себя сдержать. Особенно, когда не пытаются завопить и выбить лезвие из кисти. Он просто помнил, чем горели глаза ангела, когда тот смотрел новости о катастрофе в десятки жертв в центре. И как умолял Кроули поехать туда — вживую ведь гораздо интереснее, красочнее, возбуждающе. Да, у демона всё ещё были мелкие поручения из ада, и да, он не мог сказать, что ему это не нравилось. Это неплохо снимало стресс — если не слишком крикливые, конечно, — и было неплохим тренингом креативности. Начальство просило самостоятельно разбираться с телами и трупным запахом. Но это никак не должно было касаться Азирафаэля. Который выпрашивал каждую деталь, каждую подробность о новом устранении. Жадно и нетерпеливо. Демон всё никак не хотел заострять на этом внимание. — Даже твоё сердце громче, чем ты, — ангел надломил улыбку, выпячивая губы. Кроули казалось, что диастолы под его рёбрами громче чужих слов. Становилось жарко, душно, тягуче — то ли от ножа под подбородком, то ли от того, как льнул к нему Азирафаэль. Чуть ли в грудь не упирался — лишь бы не пропустить ни одну эмоцию, лишь увидеть все, лишь бы успеть насладиться. — Да ты возбудился, — ангел опустил ладонь и накрыл, сжимая, чужой пах. Резко, с усилием, так что у Кроули гортань дёрнулась и вжалась в острый холод. У него не получилось сглотнуть вязкое исступление под языком. Хотелось толкнуться бёдрами вперёд, чтобы почувствовать больше-больше-больше, чтобы пальцы начали ласкать уже так, через одежду, чтобы от пары движений почувствовать себя вновь благословленным. Даже с ножом у горла — он согласен, лишь бы ангел не отнимал руки. — Вряд ли твои жертвы вели себя так, — Азирафаэль поднял один уголок губ и медленно убрал нож. Кроули всё ещё не мог пошевелиться, когда ангел поднёс лезвие к губам и широко провёл языком по засохшей крови. Только член снова дёрнулся под темной тканью, когда их поцелуй оказался венозным на вкус. Демон задумался о том, что им надо это обсудить, только когда кончил, не расстегивая брюк и смотря в уже почти чужой болезненно-серый омут.