***
Он умер в мае, под палящем солнцем, где вы, откинув все заботы, наслаждались тишиной. А он тонул, надеясь вновь услышать голос, что согревал, что делал мир теплее. Тонул, пока стояли все без дела, смотря, как лёд заполнил воду до предела. О нём писали сотни, говорили тысячи, любили все, хотел весь мир. А он мир видел только в нём, чей голос согревал, что делал мир теплее, не важно от речей, какими они были. Но не успел. Не успел вновь почувствовать всё то, что так хотелось. Он умер в мае, сжимая тот клочок бумаги, что отдавал теплом его руки. Тепло. Где же твоя рука? Он не успел. Не он, не хозяин той руки, что жаром отдавала, ведь он стоял без дела, отбросив все надежды. Но он его любил. Родной холодок, что будто бы не холодил, а отдавал теплом... В глазах отразилось его тело, что было охвачено льдом. Я не успел...***
— Сэр Кэйа! Сэр Кэйа! — послышался глухой крик приятного женского голоса. За его запястье схватилась чья-то рука и вот Альберих уже покинул воду и лежит, раскинув руки на тёплом песке. Отдался хриплый кашель и вся вода, что доставляла дискомфорт, покинула дыхательные пути. — Братик Кэйа, ты в порядке?! — подбежала маленькая девочка в красном и ошарашенно глядела на мужчину со стеклянными глазами, — Кли больше так не будет! Прости! Не рассказывай тёте Джинн! — чуть ли не скулила девочка, стоя на коленках возле тела офицера и гладила его по голове. — Кли, — послышался голос пастора, — он ещё не очнулся, не тревожь его. Свет ударил в глаза и взгляд перевёлся на двух девушек, что сидели рядом. — Братик Кэйа! — выкрикнула младшая и обняла Альбериха. Тот откашлялся и оперевшись на локти, сел на песок, немного приобнял девочку со смешком: — В следующий раз, Кли, не взрывай бомбочки на льду, хах.. — молчание, — Ах, да, огромная благодарность нашей Барбаре, — Кэйа расплылся в своей фирменной улыбке. — Всё же сес-... Магистр была права, на счёт того, чтобы я пошла с вами, Сэр Кэйа. Кли такая балованная. — Девушка всё лишь покачала головой. — В этом есть и моя вина, — мокрый до ниточки Альберих встал с земли, держа непоседу в руках, — не стоило мне разрешать тебе глушить рыбу, тем более на мосту изо льда, — после этих слов послышался хриплый смех. — Братик Кэйа, Сестрёнка Барбара, вы ведь не расскажите Джинн об этом? — всполошилась Кли на руках у офицера. Барбара всего лишь вздохнула, посмотрев на Кэйю, а тот в ответ лишь быстро подмигнул. Всё стало ясно без слов. Солнце уже садилось за горы Буревестника, окрашивая небо яркими красками; красные, розовые, жёлтые, голубые тона мешались на горизонте, создавая прекрасную картину, будто сам Альбедо рисовал небосвод масляными красками. Верхушки деревьев колыхались ветром, пение птиц уже было еле слышно, сопровождался весь путь обратно в Монд только скрежетом мельниц. Девочка, сидящая на руках Кэйи и всеми любимый айдол возвращались через Спрингвейл обратно в штаб. Нужно отвести Кли обратно домой, Кэйе высушиться и испить вина, а Барбаре присутствовать на вечерней молитве в соборе. Путь лежал не долгий. Миновать мельницу, небольшие камни и скалу, затем зайти на мост и встретить там разъярённого Тимми, который каждый раз злился на Путешественника за то, что он пугал или же убивал его любимых голубей. Кли всегда считала Тимми странным, по этому она с ним мало общалась. Проходя мимо него, девочка вскинула громкое "Привет!", на что мальчонка удивлëнно на неё взглянул и так же крикнул. Вот наша троица уже вошла за стены Мондштатда, предварительно перед этим поприветствовали охрану, и оказались по середине основной улицы, что вела на вверх к фонтану. Барбара тут же почувствовала на себе тяжёлый взгляд и резко оглянулась в сторону цветочницы. В конце улицы стояла разъярённая Джинн. Словами не описать как тогда испугалась Барбара и тут же рывком повернулась к ней, задев Кэйю своей пышной юбкой, заставив его обернуться и увидеть пред ними Магистра. — Тётя Джинн! Мы вернулись! — воскликнула девочка и помахала ей маленькой ручонкой. Джинн лишь улыбнулась и подошла к компании: — Кли, дорогая, ты не шалила? А? Сэр Кэйа, почему вы весь мокрый? — магистр обвела взглядом намокшего офицера и сложила руки на уровне груди. — Ах, это. — он сделал не большую паузу, будто в чем-то провинился, — у нашей маленькой Кли ветром сдуло её милый беретик прямо в пруд, что находишься за Спрингвейлом, и мне, как её опекуну на сегодняшний день, пришлось доставать его оттуда, — он направил хриплый кашель в кулак. Барбара тут же встрепенулась: — Да! А потом мы зашли в посёлок и попросили Брук высушить его! Джинн сначала недоверчиво посмотрела на пастора, а затем на Альбериха. — Так ведь, малышка Кли? — Кэйа улыбнулся и взглянул на сидящую у себя на руках девочку. — Тётя Джинн! Не ругайте дядю Кэйю, Кли не специально. Это всё ветер! — Ну ладно-ладно, Кэйа, направляйся к себе домой и высушись, негоже по городу разгуливать в таком виде. — она выдохнула и приняла малышку к себе на руки, смотря на Кэйю, будто она его мать. Она хорошо его знала, по крайней мере она так считала, и заботиться о своём друге она будет всегда, пусть и будет являться магистром. Их ведь связывают не только рабочие отношения. Как только Магистр забрала девочку с его рук, Альберих кивнул головой и попрощавшись с дамами, ушёл в сторону своего дома. Улочки города и весь путь к его дому был пустым. Конечно же он не будет кишить людьми, когда ты живёшь в самой не оживлённой части города. Народ больше кучкуется возле «Доли Ангелов», таверны знаменитого рода Рангвиндр. Каждый житель города и даже всего Тейвата жаждят испробовать знаменитого одуванчикового вина и напитка под названием «Полуденная смерть», да и увидеть самого молодого хозяина винокурни за барной стойкой, что входило в редкость узреть его на месте бармена. "Переоденусь и в таверну". За спиной захлопнулась тяжёлая дверь. В комнате была прохлада, и это радовало, ведь на улице уже давно середина июля и даже крио глаз бога сильно не охлаждал. Хотя, почему-то в последнее время чувство холода терзало изнутри. Кэйа прошёл по комнате к шкафу, по пути стягивая с себя намокший меховой воротник. Плечи сразу почувствовали свободу, наконец этот груз уже висит на спинке стула, а не на нём. Ох, как же будет трудно снова вернуть прошлое состояние воротнику, благо в гардеробе Кэйи было ещё несколько запасных. Жилетка, корсет и рубашка оказались на полу, а сам Альберих протирал тело сухим полотенцем. Горло мучала неизвестная холодная боль. Новая одежда капитана ничуть не отличалась от прошлой формы, вот только более тёмная и мех на плечах не красовался, только плащ в белых тонах. Волосы сами легли в нужной ему укладке, так что Кэйа расчесал только кончики прядей. Удивительно, что они высушились за такой короткий промежуток времени. Вся мокрая одежда была вывешена на верёвке в ванной, а на руках красовались маленькие снежинки. Подождите.. — Снежинки? Вдруг из горла вырвался громкий кашель, да такой, что резал всё изнутри. Мысли не успевали идти и путались в голове. Паника. Кэйа одной рукой схватился за горло, дышать было трудно, а вторую поднëс к приоткрытым губам. Кашель не останавливался, а во рту появился вкус холодного льда, горло пекло, лёгкие горели, а сам Альберих стоял на коленях. В один момент всё поплыло и вокруг стало темно, но это длилось не долго и вот Кэйа уже с тяжёлой отдышкой обперся спиной об стену. Горло всё так же горело. Кашель не прекращался, не давая заглотнуть желаемого воздуха. Отчаяние уже было на пороге, но приступ неожиданно закончился. Как только сознание стало более-менее ясным, взгляд упал на руку, что была возле рта. От увиденного мужчина пришёл в шок. На руках раскинулись острые, словно иглы, ледяные снежинки. Но цвет их был не обычным, они были похожи на те снежинки, что Альберих выпускал из своего меча в ходе элелементальных навыков. "Неужели снова?.. Нет! Не может этого быть! " Руки дрожали, мысли плелись, паника не кончалась, а снежинки не таяли. Эти убийственные острые концы сверкали, отражаясь смертельным блеском в глазу Кэйи. Дрожащая рука мигом откинула эти иглы куда-то в сторону, а сам схватился за голову, пытаясь понять всю ситуацию. Горло до сих пор горело. С каждым вздохом было больнее чувствовать воздух в лёгких, а на краю глаз выступили еле заметные слёзы. Вскоре дыхание стало приходить в норму, а Альберих, расслабившись, еле встал на ноги, чуть пошатываясь, взял давно заготовленные стакан воды с письменного стола и сразу же осушил его. — Неужели всё это возвращается… Нельзя допустить, чтоб пострадал Монд и все остальные… Нельзя знать это… — он резко прервал свой монолог. Произносить его имя вот в такой ситуации? Смешно. Для Кэйи это было слишком смешно, что он залился в звонком смехе, будто две минуты назад и не было этого кошмара. Но сам в уме он продолжил: «В любом случае, Дилюк не должен об этом узнать».***
Ах, род Рангвиндр… С давнейших пор этот род был самым влиятельным и почитаемым в Мондштадте. Ходят легенды, что давным-давно один из представителей этого рода сражался бок о бок с Анемо Архонтом. Конечно, это всего-лишь легенда, и верить в них нет смысла, но всё повторилось. Дилюк Рангвиндр повторил деяние своего предка и стал одним из тех, кто спас Монд вместе с Барбатосом, хоть сам Дилюк не знал об этом… А может быть он знает? Владения Рангвиндров винокурня «Рассвет» до сих пор не теряет своё название. Винная индустрия процветает, а значит и доходы города-свободы растут. Хозяин платит все налоги вовремя, что не может не радовать. Вернёмся к главному звену дохода. Дилюк — один из холостяков Монда, женившийся на собственной винокурне, всегда занятой человек. Днём: работа с вином, отчётами, гостями и дипломатами. Ночью: пост полуночного героя. Пошлое прозвище. Именно так считает сам Дилюк, но ничего не поделаешь, защищать город можно и под таким прозвищем, да пусть его хоть уродцем прозовут, свой пост он не покинет. «Рыцари Ордо Фавониус ничего не могут сделать без посторонней помощи», — именно такого мнения об ордене Дилюк. Хотя он уважает Джинн и других участников, но только тех, кто не лениться и выполняет свою работу. И даже его сводный брат не исключение. ...Брат? А можно ли его считать братом после всего того, что было? Такие вопросы частенько всплывали в голове винодела. Утро Дилюка прошло как обычно: завтрак, просмотр плана на весь текущий день и конечно же назначить поручения Аделине. С утра и до самого обеда красноволосый не выходил из кабинета, заполняя бумажную волокиту. От такого и голова может разболеться. Затем, после небольшого обеденного перерыва, хозяин беседовал с Эльзером, размышляя о новых возможных рецептах винных напитков. У Дилюка было небольшое желание разнообразить меню своих напитков, по этому он обращался к своему верному помощнику, который не раз его выручал. На протяжении дня винодел не выпускал из рук записную книжку и перьевую ручку. Быстрые, но аккуратные записи появлялись на листе бумаги. Аристократичный ясный почерк, каждая буква, будто из дорогих прописей, написанных самими мастерами по рукописи. Мужчину часто хвалили за его аккуратный почерк, на что тот постоянно отмахивался. Ему были приятны эти слова. Чаще всего он слышал их от Кэйи. Неудивительно, ведь он является доверенным лицом Джинн, а значит он видел все бумаги, что писал Рангвиндр. Почти что каждое посещение таверны офицер с ухмылкой хвалил почерк владельца винокурни и просил его когда-нибудь написать письмо. Но зачем? Они же и так почти каждый день видятся, зачем ему писать письмо Кэйе? Кстати, а вот и он. Дилюк стоял за барной стойкой, сложа руки на уровне груди, и внимательно слушал разговоры в таверне, как вдруг в помещение вошёл капитан кавалерии. Почему-то все рыцари вокруг замолчали на миг, но потом снова продолжили свои разговоры, не замечая присутствие капитана. Но Кэйа не требовал к себе внимания от других, в особенности от рыцарей в таверне. — О-о, господин Дилюк, неужели сегодня вы решили занять пост бармена? — усмехнулся синеволосый, садясь на стул перед стойкой. — Один бокал красного вина, пожалуйста. — Снова отлыниваете от работы, Сэр Кэйа? — спиной повернулся Дилюк и недовольно хмыкнул, наполняя бокал напитком. — Ну что ты, Дилюк, я как всегда усердно работаю, по этому пришёл сюда, чтобы немного отдохнуть. — перед Альберихом появился бокал, как ему казалось с алкоголем. Тот сразу взял его в руку, немного покачивая из стороны в сторону и наблюдая как жидкость плещется об стенки бокала. — Пить на службе. Как это в духе Ордо Фавониус. Проигнорировав очередной недовольный комментарий от Дилюка, офицер губами коснулся край бокала и немного отпил напиток. — Архонты, Дилюк! Ты мне подлил виноградного сока! Как же грубо с твоей стороны.- Кэйа театрально изобразил смерть от подлитого барменом сока и со вздохом отодвинул бокал от себя. — Сэр Кэйа, я непременно доложу Магистру о ваших пьянствах на посту. — мужчина принял горе-напиток и оставил в сторону внутреннего стола стойки. — Ах, если бы господин Дилюк меня дослушал, ему бы сразу стало ясно, что сегодня у меня вы-ход-ной, — демонстративно произнёс последнее слово по слогам, будто собеседник не понял его с первого раза, — за сок платить отказываюсь. Пожалуйста, выполни заказ посетителя. — Не волнуйся, я налил его себе. — бармен поставил перед Альберихом заказанное им вино. — И помни, каждый десятый бокал за счёт заведения. Шум в таверне сопровождался звоном бокалов. Спокойная атмосфера успокаивала присутствующих, а музыка бардов завораживала. Час, другой, а они всё ещё играют и даже получают не плохую выручку! В таверне собраны только настоящие музыканты, гости не скучают. — Эй, Дилюк, — послышался пьяный возглас рядом, — напишешь мне письмо? — Отказываюсь. Ветер уже сменил своё направление, и теперь он дует куда-то в сторону Ли Юэ. Небо серело и красное солнце заходило за горизонт, давая полой луне одарить своим светом весь Тейват. Город свободы стих и был готов ко сну. На улицах горят фонари и пустуют улочки, только изредка на них видны люди. Обычно это дозорные ордена или же люди, что возвращаются с работы, но сейчас весь поток стремительно уходит из «Доли Ангелов». Чарльз неспешно выводил пьяных посетителей одним за другим, пока в освещенном помещении не осталось никого, кроме хозяина и пьяного в стельку капитана. — Мастер Дилюк, мне его тоже вывести? — Останься, Чарльз, я его доведут сам. Делай свои дела. — винодел накинул на себя свой тяжёлый камзол с кучей золотых узоров. — Да, слушаюсь. — бармен покорно прошёл на второй этаж, дабы убрать весь тот бардак, что оставили после себя некоторые посетители.***
— Простите, господин, но мы уже закрываемся. — Жаль, а ведь я только недавно сюда прибыл. Скажите, в вашем городе есть, где расположиться путнику? — высокий мужчина, прозвавший себя «путником», встал со своего места и поправил за своей спиной тёмный плащ. — Отель «Гëте» всегда в рабочем состоянии для путников, что прибыли с ветром в наш город. — Благодарю.***
— И всё же сейчас ты ведёшь меня домой, да и ещё в таком состоянии, — усмехнулся, висящий на плече Дилюка Альберих, — ты ведь мог просто выгнать меня из таверны, как и всех остальных посетителей. Всё таки пост полуночного героя пустует. — Ты прав. Рыцари Ордо Фавониус ничего не могут без посторонней помощи. Как и их офицер, которого бармен должен вести до кровати. — Ты слишком саркастичен, Дилюк. — пьяный голос звучал низко и протягивал гласные так, что красноволосому хотелось вмазать этому идиоту, чтобы второй глаз так же прикрывала эта дурацкая повязка. А ещё запретить придурку пить и перекрыть все ходы к выпивке, объяснить, что такое поведение портит его репутацию доверенного лица Магистра. Жаль, что это было всего-лишь желание. Рангвинрд проигнорировал его слова, от чего на улице повисла томная тишина. Ночь была необычайно спокойной, времени уже где-то за полночь, и поэтому разгуливающих по городу не было, кроме двух завидных холостяков Монда. Звёзды на небе образовывали большой млечный путь, что освещал верхушки домов. Различные созвездия рассыпались на тёмной пелене, словно дети брызнули капельками молока на тёмно-синий шёлк, и всё это превратилось в очаровывающую глаза картину. Подняв голову на небо, в глазах Дилюка рассыпались те самые капельки с поднебесья. Алые глаза немного устало глядели ввысь и не отрывались от такого чарующего неба. Да, на ночном патрулировании он мог глядеть на небо часами, но такой случай бывал крайне редко, ведь безопасность города на первом месте. К тому же в одиночку на наблюдать за ними очень скучно. Как жаль, что Альберих не смог наблюдать эту картину, так как по окончанию разговора он мирно сопел и уже не видел происходящего вокруг. А Рангвиндр, наоборот, был этому рад. Зачем этому алкашу видеть винодела с настоящими эмоциями. Дом капитана кавалерии не отличался от других домишек в городе. Он был таким же непримитивным и двухэтажным с красной черепицей. Кажется он этот дом снимает? Видимо платят ему не плохо, раз офицер может позволять себе, почти что каждый день, посещать таверну, снимать жильё, да ещё успевать покупать дорогущую одежду и подарки для окружающих его девушек. Замок, к удивлению, был открыт, от чего двое мужчин вошли в помещение без проблем. В прихожей чистота и светлый вид, добравшись до спальни, распахнулась очередная дверь и из комнаты повеяло прохладой. Окно прикрыто тёмной шторой, которая не пропускала лучи света в комнату. Кровать была не заправлена, на спинке стула в конце комнаты висел, похоже, мокрый воротник. Под окном стоял письменный стол с куча бумаги на нём и два грязных стакана. Где-то возле ножки стола стояло две бутылки, видимо от алкоголя. Этот беспечный офицер ещё и дома бухает. Не смотря на весь этот бардак, в комнате витал приятный запах лилии каллы, который успокаивал и дурманил сознание своим ароматом. "Он когда-нибудь прибирается? Или кроме своих флиртов ничего не умеет?" Уложенный на кровать Кэйа был без накидки, Дилюк её снял, чтобы она не мешалась. Красноволосый длительное время стоял с этой накидкой в руках и зациклено глядел на неё, а когда мысли о тёплой ткани начали появляться в голове Рангвиндр встрепенулся и резким движением отложил её в сторону шкафа, что стоял напротив кровати. Он пытался всегда опровергать свои мысли о том, что его сводный брат до сих пор ему необычайно дорог. Но как ни крути, это удавалось не всегда. Задумчивым взглядом винодел изучал комнату капитана, надеясь найти что-нибудь интересное. В глаза, кроме бумаг ничего не попадалось. Даже в личной комнате нет ничего, что могло бы раскрыть личность этого вечно флиртующего кавалериста. Его поиски прервало некое мычание со стороны Альбериха. Повернув голову, стало ясно, что Кэйе до сих пор сняться тревожные сны. С самого детства его мучали кошмары и никакие лекари не могли этого исправить. Сам Кэйа говорил, что знал причину, но никогда не раскрывал её, что очень сильно волновало маленького Дилюка. Ему всегда было любопытно, что сниться брату, и даже до сих пор любопытство не угасло. В детстве красноволосому мальчику всегда казалось, что главная причина тревожных снов Кэйи - повязка. Может это так и есть? "Я ни разу не видел его второго глаза.. Хотя я дал обещание в детстве, что никогда не притронусь к его повязке. Но мы уже не братья, значит обещание прогорело?" Желание утолить любопытство брало верх. Дилюк аккуратно подошёл к спящему Кэйе, присел на корточки перед кроватью и протянул руку, в толстой перчатке, к его лицу. Рука дрожала. Дрожала от давней жажды узнать правду, что таил Альберих с самой их первой встрече. Дрожала от предвкушения увидеть то, что скрыто. Миг и его рука уже акуратно коснулась ремешка на лбу лежащего напротив парня. Рывок и... Кэйа отвернулся. Дилюк не решился. Тревожный сон Альбериха помог возобновить привычные мысли винодела и не дать раскрыть все его секреты. "Всё таки это обещание. Его нельзя нарушать." Обещание стоит сдержать.