***
— Чем ты думал?! — А он думал? — Эй! — Вот именно, Локи! Он не думал, а кто его этому научил? — Вот не нужно меня сюда приплетать, Стрэндж. Последние годы он жил именно с тобой, поэтому нахватался от тебя! — Что ты сказал? Питер устало устраивается в кресле, зная, что это может затянуться надолго. Сверху его накрывает плащ, на что Паркер благодарно улыбается и гладит пальцем воротничок, который от этих поглаживаний подрагивает. Становится легче, даже переругивания Стефана и Локи не мешают, наоборот, это давно уже нечто привычное. Не впервые происходят такие споры и стычки, не впервые причиной является именно он, всё это не впервые и почему-то кажется, что не в последний раз. — Выдохлись? — с улыбкой спрашивает Питер, когда в комнате воцаряется тишина, и все рассаживаются на диване. — Очень смешно, ребёнок, — усмехается Стрэндж, закатывая глаза. — Выкладывай. — И лучше бы тебе не врать, кроха, иначе будет хуже, — добавляет Локи, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрит на Паркера, который кривится с их слов. Это было бы забавно, если бы полчаса назад они со Стефаном не бинтовали его сломанные рёбра и ушибы. — Ладно, хорошо, — вздыхает Питер и, покусав губу, продолжает: — Мистер Старк попросил помочь ему, а я не смог отказаться. Это ведь Тони Старк. — Почему они вообще просили у тебя помощи? — непонимающе спрашивает Стефан, задумчиво глядя на него, а после резко распахивает глаза. — Только не говори, что ты… — Паучишка. Чёртов Паучишка, что носится меж домов и помогает людям. Вот дьявол, — стонет Локи, жалея, что сидит далеко от Паркера и не может треснуть ему прямо сейчас. Как они могли проморгать то, что под их носом появился новый герой? Герой ли? Определённо, только эти индивидуумы кидаются кому-то на помощь, не думая ни о чём. — Подумаешь… — беззаботно тянет Питер, поздно поняв, что лучше бы промолчал. — Подумаешь? Паркер!.. Питер пытается абстрагироваться от возмущённых высказываний, радуясь, что хотя бы голос не повышают. Правда, иногда становится страшнее, когда они ругаются вот так: тихо, не повышая голос, и с горящими возмущением глазами. Жутко, если учесть, что напротив него сидят два мага, но Паркер знает: ему ничего не грозит. Только если Стефан и Локи не сделают чего-то, что будет «в воспитательных целях»…***
Лафейсон падает на кровать и расслабляется, понимая, как вымотался за этот день. Сначала помощь Стрэнджу, потом поиски Паркера, который где-то затерялся, а после этот сумасшедший вечер. Как итог: сил нет, есть лишь желание заснуть на ближайшие лет сто, чтобы это маленькое недоразумение, именующее себя Питером, не заставляло его так переживать. Почему он вообще переживает за какого-то подростка? Тор бы явно сказал, что это не похоже на него, но Одинсона нет в Мидгарде, да и для брата его больше нет. Пал в битве с врагами, хах. Наверное, жестоко было так исчезать, однако всё уже сделано. Тору будет так лучше, а у него есть возможность быть с человеком, который в нём нуждается… Вот, снова! Почему же он так привязан к Паркеру? И ведь этот вопрос мучает уже не один год. С их второй встречи хочется понять, почему всё получилось именно так? Почему вернулся и снова пришёл к нему? Почему помогает? Почему… полюбил это недоразумение, как кого-то близкого? Кого-то, кого называют другом. Может, Локи просто увидел в первую встречу, что Питер похож на него? Нет, не жаждой признания. Жаждой внимания, чтобы на него тоже обратили внимание, любили. У него, Лафейсона, была мама, но кто был у Паркера? Дядя и тётя, по его словам, обеспечивали всем, кроме желаемого. Поэтому, кажется, он решился и пришёл снова в Мидгард, чтобы проверить, как начал жить спасённый им ребёнок. Увидел, понял, что при падении Питер немного повредился головой, раз ждал его. Правда, уйти не смог тогда, потому что… давно не чувствовал себя таким живым, как тогда, как в следующий раз, как в последующий. В Асгарде такое было только рядом с мамой, поэтому Лафейсон рискнул, начав общаться с Паркером, и до сих пор не жалеет. Рядом с ним пропадают мысли, что где-то там должен быть идеальный человек или не совсем, подходящий ему, как соулмейт. Разве важно это, если у него всё есть уже? Если за полторы тысячи лет у него не нашлась родственная душа, может… Мысли прерываются от еле слышных шагов за дверью, которая через несколько мгновений открывается, запуская внутрь Питера. Локи удивлённо смотрит на него, приподнявшись на локтях, и не может понять, почему тот ходит в темноте с закрытыми глазами. — Кроха? Что-то случилось? — тихо спрашивает Лафейсон, не заметив никакой реакции на свои слова. Странно. Может, Паркер лунатит? Кажется, Локи читал об этом в книгах, но не сталкивался с сомнамбулами в жизни. «Всё случается впервые», — мелькает в мыслях, пока Питер ложится рядом с ним на кровать. «Чему-то лучше всё-таки не случаться», — думает Лафейсон, когда его руку, которой он накрывает Паркера одеялом, перехватывают. — О Норны, — тихо шипит Локи, видя, как запястья касаются… островатые клыки? Откуда они у Питера? У людей же обычные зубы! — Лучше бы у тебя было объяснение на всё, маленькое недоразумение. В голове сменяются разные мысли, пока Паркер оставляет ещё несколько укусов на его запястье, которое краснеет. Лафейсон уже даже не уверен, что там нет крови, хотя клыки не настолько острые, вроде. Не из-за мутации ли они поменялись? Питер же молчал обо всём, что касается этой стороны его жизнь, а в остальном не врал. Хотя сейчас ни в чём нет уверенности, что раздражает. Безумно раздражает! — Завтра тебе придётся рассказать обо всём, о чём ты молчал до этого, кроха, иначе последствия будут ужасными, — устало произносит Локи, понимая, что уже даже так готов заснуть. — Чёртов Паркер. «Нет, не чёртов. Далеко не чёртов», — мелькает в мыслях, пока Лафейсон устраивается удобнее, оставив свою руку в плену у Питера. Не будет же он насильно её забирать, если это недоразумение не хочет отпускать его руку? Даже конфету у ребёнка легче забрать. И так хорошо становится, когда голова касается подушки, а глаза закрываются. Только почему-то кажется, что уже в следующее мгновение через окно начинают слепить солнечные лучи, а по комнате разносится напуганно-шокированное: — Фей?!