Frost Spider vs. everyone.

Питер дёргает ручку двери, надеясь поскорее уйти из зала собраний, но та не поддаётся. Попробовав второй раз, он хмурится и поднимает голову к потолку. — Пятница, что за дела? — спрашивает Паркер, пробуя в третий раз открыть дверь, однако та по-прежнему не желает поддаваться. — Пятница? Ау? Кого я зову, Ница? Какого чёрта? — О Норны, — закатывает глаза Локи, пока подходит к выходу из зала, после чего ждёт, когда Питер отойдёт. Паркер вскидывает брови, пожимает плечами и отходит, внутренне усмехаясь. Пусть попробует и облажается, раз думает, что он ничего не может. Питер пока разберётся с Пятницей, которая куда-то пропала. Такого ещё не было, а случилось как раз в тот момент, когда не хочется быть в одном зале с этим… Богом! — Ты умудрился ещё и ручку сломать? — спрашивает резко Лафейсон, обернувшись к нему. — Просто замечательно! — Конечно. Специально перед тобой стоял и ломал её! — язвительно тянет Паркер, складывая руки на груди. — Мне же больше делать нечего, как запирать себя с тобой здесь. — Видимо, так и есть, потому что остальные вышли спокойно, а стоило тебе прикоснуться к ручке, всё. Дверь сломана, ваш Искин не работает, мы заперты здесь, — усмехается Локи и, отойдя к столу, садится в кресло, чтобы быть подальше от него, иначе за последствия он не отвечает. — Может, это твоих рук дело? Магия, все дела. Тебе лишь бы обвинить меня во всём, а за собой и в себе не хочешь замечать проблем! — О, так это я теперь во всём виноват. Конечно, кто же ещё? Это становится традицией героев, не заметил? Каждый из вас норовит обвинить именно меня, а ты уже стал одним из них до мозга костей, — улыбается Лафейсон, только Питер видит, что никакого веселья в улыбке нет, из-за чего становится не по себе. — Я этого не говорил. Раз. Ты сам всё додумал. Это два. Ты только что сравнил меня со всеми? Это три, чёрт возьми, — возмущённо щурится Паркер, подходя к нему, хотя понимает, что лучше этого не делать. — Ты сам всё додумал, — возвращает ему его же фразу Локи, довольно видя, как тот злится всё сильнее. Злой Питер выглядит слишком… привлекательно, маняще. Он не загоняет себя в рамки «правильности», не контролирует поток эмоций, слов и действий. Так Паркер является собой, а не «героем» с кучей ограничений даже дома. Конечно, ведь в доме, то есть Башне, находятся Мстители, перед которыми приходится показывать себя правильным мальчиком, а Лафейсона это злит. Безумно. Бесит. — Вали к чёрту, — прямо говорит Питер и отходит к диванчику в углу зала, на котором устраивается.

***

— Думаешь, что это сработает? — спрашивает негромко Стрэндж, подходя к креслу Старка со спины, и опирается на подлокотники, чтобы заглянуть в голограммный экран. — Надеюсь. В конце концов, не переубивают же они друг друга, пока заперты в зале без Пятницы? Так что, надеюсь, что они, наконец, признаются друг другу во всём и замолкнут, а не будут срывать собрания и совместные вечера, — бормочет Тони, устав от вечных ссор сына и Лафейсона. Подумать только, его ребёнок выбрал этого Бога. Влюбился, чёрт возьми, а взаимности не видит. Просто смотрит и не видит, пока Локи бесится и… тоже не видит, что всё взаимно. Умные человек и Бог, а ведут себя хуже маленьких, ей-богу. И ведь не подойдёшь, не скажешь, что всё взаимно. Точнее, подойдёшь и скажешь, но толку не будет. Не поверят, воспримут в штыки, после чего всё закрепят ссорой. Очередной. — Тогда оставь их. Лафейсон ни за что не причинит боли ребенку. Ну, физической. То же самое и с Питом, — произносит Стефан, наклоняясь к уху Старка, и шепчет еле слышно: — Они разберутся, а мы можем закрепить результат. — Мы его уже закрепляли. Раз пять, — посмеивается Тони, прикрыв глаза, когда шеи касаются чуть шершавые губы, которым там самое место. И чуть выше, да. И на кадыке самое то. — Мы его полностью не закрепили. Никогда не сможем этого окончательно закрепить, — фырчит Стрэндж, находя руками его ладони, и накрывает их сверху своими, чуть сжав. — Или тебя что-то не устраивает? — Только то, что мы до сих пор в кресле, а не на кровати. Стефан разворачивает кресло, встречается взглядом со Старком и качает головой, когда он довольно улыбается. Чего ещё ожидать от него? Именно, ничего. Но это и радует, не так ли? Что-то не меняется и вызывает безумное счастье, потому что когда-то именно в это «что-то» Стрэндж бесповоротно влюбился. Стефан выбрасывает из головы все ненужные мысли, пока целует Тони, который с готовностью отвечает, обхватывая его шею руками. В спальне они оказываются как-то незаметно, не успев увидеть изменений на экране. Кардинальных изменений.

***

— Всё сказал? — слишком спокойно спрашивает Лафейсон, нависая над Паркером, который чуть щурясь, смотрит на него прямо. — Да даже если и не так, толк говорить тебе это? Ты всё равно не слышишь меня, — усмехается Питер, пока внутри что-то дрожит. Не от страха, нет. Он никогда не боялся Локи, только если в первые вспышки гнева, касающиеся не его. Тогда было страшно, но сейчас… нет. — А ты сам-то себя слышишь? — закатывает глаза Лафейсон, устав от этого дня. Сначала Стрэндж с «деловым предложением», потом это собрание Мстителей, на котором ему и вовсе не нужно было быть! Теперь вот Паркер. Невыносимый Паучишка, сводящий с ума во всех возможных смыслах! — Прекрасно слышу. Знаешь ли, в отличие от некоторых, умею это делать, — фырчит Питер, спокойно заглядывая в глаза Локи. По крайней мере, надеется, что получается именно так: спокойно и без эмоций. Хотя бы без тех, которые сейчас бушуют внутри. Там, где сомнения и страх намного сильнее, пока снаружи есть только злость. — Конечно, это я всегда плохой, а ты у нас ангел, — с непонятными нотками в голосе произносит Лафейсон, из-за чего Паркер хмурится, пытаясь их понять, и, видимо, слишком задумывается, раз слышит: — Я бы сейчас тебя поцеловал… — Что ты сказал? — неверяще спрашивает Питер, бегая по нему взглядом, и не может поверить в то, что сейчас услышал. — Говорю: «я бы сейчас открыл портал», — хмыкает Локи, выпрямившись и сделав шаг назад. — И что тебе мешает? — чуть нервно задаёт вопрос Паркер, не понимая, как мог так ослышаться. Неужели слух выдаёт желаемое за действительное? Да нет, бред какой-то. Никогда такого не было, а тут случилось? — Ты, — пожимает плечами Лафейсон, словно это и идиоту понятно. — Твоё присутствие заставляет желать тебя любить. — Что, прости? — переспрашивает Питер, чувствуя, как внутри что-то обрывается. — Говорю, что твоё присутствие заставляет желать тебя прибить. Ты чем слушаешь, Паркер? — с издёвкой тянет Локи, видя, как тот нервно поднимается на ноги и отходит к столу. Видимо, чтобы держаться подальше от него. — И как это желание мешает тебе? — бормочет Питер, бегая взглядом по полу. Почему именно сейчас такие слуховые галлюцинации появляются? Почему это так ударяет по сердцу, которое сдавливает болью? Почему так невыносимо хочется сбежать отсюда сейчас? — Для порталов нужна концентрация. Стрэндж тебе не рассказывал никогда? Если не будет концентрации, то это может закончиться плохо, — спокойно поясняет Лафейсон, пока подходит к нему ближе. — А твоё присутствие не даёт концентрироваться на порталах. Как ты смог заставить меня желать тебя?.. — Убить? — быстро вставляет слово Паркер, боясь, что слух в очередной раз подведёт его, подкидывая желаемое, а не реальное. Но почему-то Локи не спешит соглашаться с ним, снова вставая почти вплотную к нему, из-за чего Питер вскидывает взгляд, сталкиваясь с потемневшими глазами. Сейчас ещё труднее сказать, какого они цвета, однако это не важно. Главное другое — ему ничего хорошего не сулит. — Разве я не закончил своё предложение? — усмехается Лафейсон, подходя к нему ещё ближе, что заставляет Паркера забраться на стол. Локи это только на руку, ведь он опирается ладонями на стол по обе стороны от его бёдер, захватывая Питера в ловушку. — Разве закончил? Ты же не сказал ничего после… — Паркер замолкает, во все глаза глядя на Лафейсона, пока в голове всё складывается. Взгляд напротив даёт ещё нужные ответы, а с языка готовы слететь тысяча и одно ругательство. Хотя то самое «одно» слетает: — Ты — сволочь! О, Боже, ты такая сволочь… Локи тихо смеётся и фиксирует его талию одной рукой, а второй зарывается пальцами в волосы на затылке, чтобы поцеловать Питера. И почему-то тот так покорно позволяет себя целовать, что напрягает. Только что ведь ругался, а теперь… Не может же желание поцелуя так усмирять? Но все тайны открываются, когда на его, Лафейсона, нижнюю губу приходится укус, а щёку обжигает пощёчина. Хотя бы не кулак, как ожидалось. Однако мягкие губы на месте удара никак не ожидались, словно Паркер извиняется за то, что ударил его. Хотя почему «словно»? Это же Питер! — Я подумал, что у меня слуховые галлюцинации, Лафейсон. И всё из-за тебя, — еле слышно шепчет Паркер, носом касаясь его щеки. — Как же я ненавижу тебя. Все твои колкие слова, провокации на ссоры, холодные взгляды. Я просто ненавижу тебя. — Это взаимно, Паучишка. Поверь, моя ненависть к тебе не меньше. Все эти геройские маски, словно ты один из них, то, как ты загоняешь себя в рамки героя, хотя на деле ты пылаешь этими эмоциями. Ты живой, ты умеешь нарушать правила, но нет. Тебе же нужно показать себя правильным. Это бесит до невозможности, — с рычащими нотками произносит Локи, прижимая его к себе вплотную, и сжимает ладонями крепкие бёдра, из-за чего Питер резко выдыхает ему в щёку. — Ты сводишь меня с ума. — Только ты можешь всего несколькими словами сорвать все мои маски и сломать предохранители. Только ты, чёрт возьми, — уже стонет Паркер, когда Лафейсон возвращает одну руку ему в волосы и оттягивает их, чтобы укусить его за кадык. — Локи… — Если мы сейчас это сделаем, я не отпущу тебя в ближайшую вечность, Паучишка. Ты сейчас осознанно должен сказать, что будешь со мной, либо мы разойдёмся раз и навсегда, — шепчет Лафейсон в ухо Питера, прикусив затем мочку. — А ты готов к тому, что также будет в ответ? Ты не отпустишь меня, но и я тебя не отпущу. Готов к этому? Я тот ещё собственник, — усмехается Паркер, проведя языком по нижней губе, и довольно видит, как Локи следит за каждым его движением. — Что ты там говорил? Желаешь меня? Желаешь любить? Покажешь свою любовь? А я в ответ покажу свою… Наверное, для первого раза ему следовало немного промолчать, потому что последние слова явно сломали остатки выдержки обоих. Хотя… Будь у него возможность отмотать время назад, Питер ничего бы не изменил. Возможно, подлил бы ещё больше масла в огонь, но ни за что бы не уменьшил накал страстей. А ещё напомнил бы себе, что стоит сказать спасибо папе и Стефану, которые всё это затеяли. Однако это всё потом. Сейчас есть лишь он, Локи и довольно-таки крепкий стол. Настолько ли крепкий? Это они и проверят.