Frost Spider vs. everyone.

— Я выхожу замуж. Вопрос повисает в комнате, как гром среди ясного неба. То спокойное обсуждение очередного заговора против правительства прерывается, уступая место напряжению и кривым ухмылкам. — Поздравляю, — о, сколько скрытого яда в этом слове. Питер давно такого не слышал. — За кого? Того быстроногого? — Ты про Пьетро? Нет. Мы с ним просто хорошие друзья, — усмехается Паркер, забрасывая ногу на ногу, и переплетает пальцы на колене. — Джей сделал мне предложение, и я согласился. — Барнс? Не знал, что вы встречаетесь, — Питера тошнит от этого лживого удивления. Тошнит от холодного взгляда. Тошнит от всей этой ситуации и напряжения в комнате. Пустая гостиная Башни, где только они вдвоём сидят. И почему именно сегодня все Мстители разбрелись по своим делам, а Тони с Пеппер и Стрэнджем решили, что им нужно обсудить такое незатейливое дело, как подготовку к свадьбе, втроём, не взяв его с собой? — Неудивительно. В своём Асгарде ты упускаешь многое, Лафейсон, — пожимает плечами Паркер, хмыкая, когда Локи кривится от последнего слова. Да. Теперь Питер не зовёт его никак иначе, кроме фамилии. Так легче, намного. — И что Старк сказал насчёт вашего… брака? — хмурится Лафейсон, складывая руки на груди. Его это не должно волновать, да и давно уже не волнует, но почему-то промолчать не выходит. Хочется узнать, хочется понять, что всё было не напрасно. Однако… — Папа рад за меня. Кажется, он счастлив, что избавляется от меня, хотя просто желает мне всего лучшего, — тихо смеётся Паркер, но уже с следующее мгновение вскидывает на Локи взгляд, в котором мелькает застарелая боль. — Скажи, оно того стоило? — Не понимаю, о чём ты говоришь, — спокойно произносит Лафейсон, встречаясь с его взглядом. Наверное, он мог бы многое сказать, объяснить и оправдать все свои поступки, но надо ли? — Да всё ты понимаешь и знаешь, Лафейсон! — чуть повысив голос, говорит Питер, однако быстро берёт себя в руки и вздыхает. — Моё разбитое сердце того стоило? Твоя ложь о «невесте» того стоила? Твои страхи того стоили? Твоё молчание и бессмысленное желание решать за нас обоих того стоило? Наша нынешняя жизнь того стоила? Чего, чёрт возьми, всё это стоило? — Мне глупо спрашивать, откуда ты знаешь, да? И так понятно, у кого язык длинный, — усмехается Локи, невольно копируя его позу и опуская взгляд на переплетённые пальцы. — Как давно ты знаешь? — С самого начала. Не один ты умеешь распознавать ложь. За годы общения с тобой я тоже научился этому, вот и поговорил с Тором, — закатывает глаза Паркер, не понимая, к чему этот вопрос. — Ты как-то слишком поспешно сбежал, как только я предложил тебе открыться родителям. И это при том, что Стефан уже знал. Собственно, папа с мамой тоже уже знали, но молчали. Знаешь, поначалу это показалось забавным, что ты пропал на пару дней, не выходя со мной на связь. Потом уже стало больно, когда я понял, а Тор подтвердил мои опасения насчёт тебя. Надо же, ты решил поиграть в… Непонятно, как тебя назвать, потому что так не делается! В отношениях не решает один за всех! То, что тебе там взбрело в голову, не должно было повлиять на нас. Да ладно это, ты и вовсе ушёл, разбив меня и решив, что так будет лучше для моего будущего, потому что тебе там не место. Кто в здравом уме так подумает, а? — Я. И я до сих пор думаю, что тебе лучше без меня, — пожимает плечами Лафейсон, хмыкнув. — Я не лучшая партия для героя, тем более тебя. Может, когда-нибудь ты поймёшь это, Паркер. — Да ты не меняешься, Лафейсон. Вот уж где стабильность в нашем мире, — зло усмехается Питер, покачав головой, и поднимается на ноги, начиная ходить из стороны в сторону. — Я искал миллион оправданий тебе, мечтал, что ты передумаешь и придёшь, а оказывается всё было таким. Как мне хватало сил любить тебя? — Любить? — Да, Лафейсон. Я любил тебя, даже после всего, что ты натворил. — А сейчас? Ну же, ответь. Скажи, что ненавидишь меня, а любишь своего солдата, — ухмыляется Локи, встав с дивана, и подходит к Паркеру, чуть наклоняясь к его лицу. — Скажи это. Питер сжимает руку в кулак, понимая, что ничего не может сказать. Точнее, нет. У него много ещё того, что он бы хотел высказать Лафейсону, с которым очень редко удаётся остаться наедине, чтобы была такая возможность. — Я. Тебя. Не. Люблю, — отрывисто произносит Паркер, глядя ему прямо в глаза. — Знаешь, когда я окончательно влюбился в Джея? Я видел, как он, глядя прямо в глаза папе, сказал, что любит меня. Просто взял и сказал, даже не отводя взгляда. Баки не сбежал, а согласился и выдержал этот вечер, хотя знал, что Тони относится к нему холодно. — Влюбился. А где же заверения в вечной любви к нему? — смеётся тихо Локи, вскинув брови. — Я не должен перед тобой в ней клясться. Я сделаю это на нашей с ним свадьбе. Ты приглашён, Лафейсон, как брат Тора, — мило улыбается Питер, однако улыбка ломается, когда Локи отводит отросшую прядь ему за ухо, к которому наклоняется и шепчет: — Ты солгал мне, милый, да ещё так бездарно. Веришь в свои слова, обманываешь себя. Так чей обман ужаснее? Твой, Паркер. Ты обманываешь Барнса, используешь его, чтобы заполнить пустоту в сердце, которое любит не его. Ай-яй-яй, отвратительный поступок, Паучишка, герои так не поступают. — после чего спокойно отходит и направляется в сторону лифта, махнув ему рукой. — Меня не будет на твоей свадьбе, терпеть не могу клятвы, особенно перед священником. Питер смотрит ему в спину, желая кинуть что-нибудь тяжёлое, потому что нельзя так. Нельзя разворошить всю душу одной фразой, но это же Лафейсон, ему неизвестны такие понятия. Только Питер упустил один момент. Чью душу именно разворотил Локи? Его или свою? Или и вовсе обе, потому что ему не всё равно! Как бы ни хотел, Лафейсон до сих пор не может избавиться от Паркера в сердце! Разбитым им же самим, но полным надежды сердце. Всё живое, что осталось в этом сердце, умирает, когда через два с половиной месяца перед священником звучит уверенное «согласен» и «я люблю тебя» без капли лжи.