***
Хакугетсу казалось, что прошла целая вечность перед приходом детектива, хотя прошло лишь минут десять-пятнадцать. Мужчина пришел с кружкой кофе и тарелкой бутербродов. — Прости за ожидание. Нормальной еды, как я и думал, еще не было, но повар согласился сделать немного бутербродов. Тсукаучи поставил стакан и тарелку на стол, сгребая вбок кучку бумаг. Он увидел, что мальчик сжался в комок на диване, не заметив его возвращения. Со вздохом, детектив подошел ближе, рассматривая его бледное лицо и твердую хватку немного трясущихся рук на коленях. Мужчина сел рядом, ненавязчиво анализируя его самочувствие. — Эй, Хакугетсу... Тебя тревожат мысли о том дне? Ребенок не отреагировал на его слова, все еще пребывая в глубоких раздумьях. "Молчит. Значит, он снова погрузился в себя." - детектив потянулся к мальчику, но как только дотронулся до него, тот дернулся, будто вернувшись в реальность. Его глаза смотрели прямо на Тсукаучи, и в них можно было уловить нотку страха, которая исчезла после того, как Хроно осознал, где находится. Видимо, присутствие мужчины и вправду начало успокаивать ребенка. Когда его дрожь немного уменьшилась, мужчина решился пододвинуться ближе. Он контролировал взглядом уровень напряжения Хакугетсу, и продвигался в соответствии с утиханием нервозности мальчика. И вот, он приблизился достаточно, чтобы попытаться его обнять. Медленно, неспеша, чтобы прекратить, если это доставит ребенку дискомфорт. Хакугетсу смотрел на детектива с небольшой опаской, но не отодвигался. Тсукаучи воспринял это, как разрешение, и аккуратно обнял его. Он чувствовал легкий тремор мальчишки, передававшийся ему через контакт, и старался как-будто разделить с ним это чувство, чтобы облегчить его состояние. Через пару минут молодое тело уже почти успокоилось, доверившись безмолвным объятиям взрослого, и приобнял его в ответ. Просидев в таком положении еще какое-то время, Хакугетсу окончательно успокоился. Они медленно разомкнули объятия, и Тсукаучи подошел к своему столу. — Кофе уже, наверное, остыл, но ничего страшного, мне не привыкать. Угощайся бутербродами, тебе нужна энергия. - сказал детектив, взяв свою кружку и протягивая мальчишке бутерброд с колбасой, сыром и огурцом, - Ты ведь все из этого ешь? Если нет, я уберу. — Все хорошо, у меня пока не было аллергии ни на что съедобное. Спашибо бовшое. - протараторил Хакугетсу, уже жуя данный ему бутерброд. — Осторожно, не спеши, а то подавишься. В кабинете есть кулер, поэтому как пересохнет в горле - можешь смело им воспользоваться. Мальчик молча кивнул, продолжая трапезу. Тсукаучи смотрел на него, отвлеченного хоть немного от этого большого бремени на плечах, и понимал, что впереди его ожидает самое сложное. Он не надеялся, что Хакугетсу сегодня сможет рассказать ему все, и думал над более мягкой формулировкой дальнейших вопросов, чтобы того не унесло обратно в собственные мысли. Холодный кофе неприятно горчил на языке, но детектив этого не замечал, размышляя над предстоящими событиями. Его ход мысли прервал вопрос мальчика: — Тсукаучи-сан, вы ведь правда мне поможете?.. - нерешительно сказал он, опустив вниз недоеденный бутерброд. — Конечно. Это моя работа, я всегда буду защитником правды. Когда ты расскажешь мне все, что помнишь, я приложу все силы, чтобы настоящий преступник получил по заслугам. Хакугетсу напряженно всматривался в лицо мужчины, ища намеки на ложь, хоть он еще и не мог определять искренность эмоций. В итоге мальчик решил поверить, других вариантов просто не оставалось. Хроно слегка улыбнулся, но взгляд его был по-прежнему печален. Множество мыслей бродило в его голове, и он все никак не мог собрать их в полноценную картину. Он все еще находился в поиске, анализировал происходящее, но его знаний было недостаточно, чтобы в полной мере все осознать. Это ощущение недостатка данных раздражало мальчика, выкручивало его изнутри неспособностью сделать следующий шаг в своих размышлениях. Это не давало ему покоя. Чтобы заглушить неприятное чувство, он продолжил есть, но уже более напряженно, чем раньше. Это не утаилось от взора детектива, но он решил повременить с расспросами и дать Хакугетсу время привести мысли в порядок. Когда с бутербродами было покончено, а о наличии кофе говорила лишь небольшая темная гуща на дне стакана Тсукаучи, они какое-то время сидели молча. Тишину прерывали лишь звуки пения птиц, которые только проснулись и уже готовились к началу нового дня, и шелест бумаг, которые перебирал на своем рабочем столе детектив. Хакугетсу собрался с силами и решил сделать первый шаг: — Я... *вздох* Я расскажу все, что видел... Тсукаучи не ожидал подобной инициативы и лишь вопросительно приподнял бровь. — Ты что, прямо сейчас готов? — Чем раньше, тем лучше. Пока я настроился... - ребенок сжал кулаки на коленках. Мужчина усиленно размышлял над тем, правильно ли делать это сейчас. Но для расследования была нужна любая новая информация, поэтому он встал из-за стола и решил отвести Хроно в комнату для допросов. — Хорошо, пойдем в комнату, в которой мы были вчера, и там запишем показания. — Угу... С большим усилием мальчик заставил себя встать и последовать за детективом, и чем ближе они подходили к той самой комнате, тем тяжелее становилось на сердце, которое билось все чаще и чаще. Тсукаучи захлопнул металлическую дверь, которая отозвалась эхом по помещению. Они сели друг напротив друга, положив руки на стол, затем детектив отточенными движениями включил диктофон и проговорил специально выученную фразу, которая по регламенту произносится перед началом допроса. Хакугетсу напряженно наблюдал за всеми приготовлениями, чувствуя, что тело немеет все сильнее с каждым последующим словом мужчины. Затем детектив накрыл маленькую, холодную детскую руку своей большой и теплой ладонью. Это немного успокаивало. — ... Итак, начнем. Назовите свое имя и фамилию. — Х-хакугетсу Хроно. — Назовите ваше полное количество лет и дату рождения. — Восемь лет, двадцать девятое января 2***. — Вы подтверждаете, что были свидетелем преступления, совершенного семнадцатого марта 2*** года в поместье семьи Хроно? — Да... — Вы можете уточнить, в какое время произошло преступление? — П-простите, сэр, я тогда не смотрел на часы... Но был поздний вечер, точно после шести часов... — Расскажите вашу версию произошедшего. — Ох... - нервы мальчика уже были почти на пределе, но он держался, чтобы дать показания сразу и не говорить о них еще раз, - Мы с родителями наконец-то смогли провести вечер все вместе, нам это удавалось не так уж и часто, и мы просто болтали о разном... Отец о своем, мама о своем, я в основном только слушал... И тут в окно неожиданно что-то стукнуло, но на камень было не похоже, так как постучали дважды, как обычно стучат в дверь... Мне стало немного не по себе, но мама уверяла, что все в порядке, а папа прошел проверить окно... *глубокий вдох и выдох* Он открыл его, осмотрелся, на улице уже начинал капать дождь. Никого не было, и папа закрыл окно, позвал Такахаши-сана, главу охраны, чтобы тот проверил окрестности. Когда он ушел я заметил, что сидел весь напряженный, поэтому постарался немного расслабиться. Но мне не давал покоя этот стук. Мама решила, что это была птица, но меня это не очень убедило. Отец уже почти дошел до стола, и тогда... Прежде чем продолжить говорить, мальчик сделал несколько глубоких вдохов и пытался сдержать невовремя подступающие слезы. Тсукаучи немного усилил хватку на руке, чтобы показать свое присутствие и поддержку. Хакугетсу взял себя в руки и продолжил: — Там... За его спиной... Появился чей-то силуэт... И закрыл рот папы... Папа неестественно выгнулся... Его ударили в спину... Потом кровь... Он упал... *вдох, выдох* Я не понимал, что происходит... Этот человек сразу ринулся к нам с мамой... Я думал, он прикончит нас... Я просто стоял, я не знал, что мне делать... Я все еще не мог понять, что это реально... Мама хотела закричать, но тот человек коснулся нас рукой и мама застыла с открытым ртом, а я окончательно не мог пошевелиться... И потом... - он уже не мог сдерживать слезы, - Он... Он... Проткнул ее... В сердце? Я не уверен... Я был будто в анабиозе... Все так медленно ощущалось... Лишь обрывками... Но это... Больно... Так страшно... Папа был зол... Он еще был жив... Тот тип потащил мою маму, она не двигалась... Совсем... Как будто он держал тряпичную куклу... Он положил маму на пол, рядом с папой... Папа отчаянно смотрел на маму... Потом в комнату вошел Джуничи-сан... Он посмотрел на родителей, а потом на меня... Тот человек уже побежал к нему, но Джуничи-сан успел позвать на помощь... А потом... У Хакугетсу сдавали нервы, из глаз уже вовсю текли слезы. Тсукаучи взялся за его руки обеими своими и начал потирать тыльную сторону ладоней мальчика большими пальцами. Он терпеливо ждал, когда ребенок выпустит свои скопившиеся эмоции. Он не мог обнять сейчас из-за регламента, который было необходимо соблюдать, и помимо записи диктофона еще велась запись с видеокамер. Детектив пообещал себе обнять мальчика после допроса. Прошло несколько минут, прежде чем Хакугетсу более-менее успокоился. Он все еще шмыгал носом и рывками вдыхал воздух, но решил продолжить: — Д-джунич-чи-сан... Его живот... Раз-зрезали... Что-то д-длинное и свернутое начало... Вы-вываливаться... Кишки?.. Я их видел только в книжках... В книжках о-они красивее... А в жизни... *вдох, выдох* Я тогда уже начал понимать, что п-происходит, и я слабо видел из-за слез, но тело Джуничи-сана... Плавно опустилось на землю... Не так резко, как мама с папой... Может, мне так показалось. Потом этот человек... Начал резко подходить ко мне... Он был в черном, и я четко видел приближение даже сквозь слезы... Мне было страшно... Я не хотел умирать... Я не знал, что меня ждет на той стороне, я не хотел исчезать... Я лишь хотел... Чтобы все это было сном... - слезы лились все сильнее, - Простым кошмаром... И вот я бы проснулся, и было бы обычное утро... Мама бы разбудила меня поцелуем в лоб, мы пошли бы в столовую, за столом нас бы ожидал папа с утренней газетой... Он любил читать газеты, хотя это так старомодно... Я бы рассказал о кошмаре, мама обняла бы меня, а папа бы рассказал забавную историю, чтобы развеселить меня... — Извини, что перебиваю, просто это уже немного не по теме... Что случилось после того, как тот человек к вам приблизился? — А? Ах, это... Я зажмурил глаза, чтобы не смотреть... Мне было страшно... В какой-то момент я почувствовал на себе влагу... На лице и на руках... Я уж подумал, что настал мой черед, но боли не было. Тогда я почувствовал в руке холод, и снова взглянул, и увидел тот самый нож... Весь в крови... А тот человек открыл окно и вылез... Там был дождь... И ветер дул... Холодно... Потом пришли слуги... Я посмотрел на них и услышал крик... А потом все как в тумане... - Хакугетсу немного отдышался после сказанного. — Так, хорошо. Вы можете поподробнее описать предполагаемого преступника? — Он... Я думаю, это был мужчина... Он был в черной, свободной одежде, на нем был плащ с капюшоном и перчатки... И черная маска... Но когда он подошел, я увидел его серые глаза... Детектив сразу ухватился за новую деталь: — Темные или светлые? — Ну... Все же темные... — Примерный рост? — Ммм... Он ниже отца... Может, примерно как мама... Но он не стоял ровно... — Он не был похож ни на кого знакомого? Может, бывшего или нынешнего работника особняка? Мальчик лишь помотал головой. — Нет, я бы узнал эти глаза... — Понятно. Может, были еще какие-то отличительные черты? — Хмм... - Хакугетсу напрягал свою память, пытаясь вспомнить какие-либо особенности, - Я думаю, он правша... Он держал нож в правой руке... Больше ничего... — Понятно... А ты случайно не знаешь, что это был за нож? — Не думаю... Но он был необычный... Похож на кинжал. — Ты говорил, что не мог двигаться. Это была причуда подозреваемого? — Думаю, да... Когда он меня коснулся, я не мог пошевелиться. — И напоследок... Какая у тебя причуда? Хакугетсу снова напрягся всем телом от этого вопроса, внутренний барьер и опасения были сильнее его доверия: — ... Я... Я не уверен... Отец просил меня не говорить о моей причуде... Ни при каких обстоятельствах... — Ясно... Думаю, допрос можно считать завершенным. Я, Наомаса Тсукаучи, воспользовался своей причудой и подтверждаю, что все сказанное является правдой. Конец записи. После этих слов детектив нажал на кнопку выключения диктофона. Тяжело вздохнув, он подошел к опустошенному допросом мальчику, опустился на колено и сжал его в крепких объятиях. Опершись на детское плечо подбородком, он шепнул: — Ты отлично постарался. Я горжусь тобой. Мужчина был рад, что его опасения не подтвердились и Хакугетсу в самом деле был невиновен. Он был впечатлен детским мужеством рассказать все здесь и сейчас. Теперь мужчине оставалось лишь перевести показания в печатный вид и начать поиск подозреваемого. Но для этого нужно было еще кое-что. Тсукаучи аккуратно отпрянул от мальчишки и положил руку на его плечо: — Хей, Хакугетсу. Последняя просьба - ты сможешь примерно нарисовать преступника? Хоть как-нибудь. Это облегчит задачу. — Хорошо... В глазах ребенка читалась усталость, но в то же время решимость. Детектив кивнул и встал в полный рост. — Тогда пойдем. Они вышли из прохладного, душного помещения и направились в уютный кабинет детектива. Из приоткрытых жалюзи лился приятный солнечный свет, извещавший о том, что утро скоро станет полноценным днем. Ребенок уже с небольшим облегчением уселся на диван с выданным листком бумаги и начал старательно черкать карандашом, опираясь листком на какую-то твердую книгу с ближайшей полки. Линии выходили прерывистыми и резкими, и по итогу вырисовались в мрачный, почти полностью заштрихованный силуэт с ножом в руках. Тсукаучи осмотрел рисунок: "Ну, хоть что-то". Хакугетсу, попив воды из кулера, снова лег на диван, чтобы отдохнуть после изматывающего допроса, а детектив начал заниматься своими делами. Ему предстояло много работы...***
Прошло несколько дней. Хакугетсу все еще находился в участке, так как выбора у него особо и не было. Наручники мальчику заменили манжетами, подавляющими причуду. Хроно смог помыться, но кровь с передней части волос предательски не смывалась. Чем он только не пытался ее убрать, но все тщетно. Тсукаучи предложил срезать волосы, если кровь его настолько настораживает, но Хакугетсу отказался. Это даже в какой-то степени разбавляло его пустую белизну. За мальчиком все еще следили полицейские, но даже так он изучил все доступные ему уголки полицейского участка и познакомился с сотрудниками. Тсукаучи был очень занят в последние дни, поэтому Хакугетсу искал общения с остальными людьми, так как хотел побольше узнать об этом месте и просто попрактиковаться в общении с новыми лицами, отмечая особенности их характера. Они не расспрашивали его о произошедшем, за что он был им очень признателен. Разговоры были единственным способом отвлечься от всей этой ситуации помимо чтения. Персонал участка уже даже начал привыкать к присутствию этого маленького любопытного собеседника. Отдельного внимания были достойны компьютеры, которые Хакугетсу не мог напрямую изучить, чтобы не мешать, но нередко наблюдал, как сотрудники за ними работают. Это было еще одно новшество, о котором ему было интересно узнать поподробнее. Но возможностей было немного, поэтому в большинстве случаев Хроно занимался привычным ему делом - чтением, без которого его разум был слишком активен. Он брал книги по криминалистике у Тсукаучи и из главного холла, и часами зачитывался ими. Некоторые пытались уверить его, что этот материал тяжел для его восприятия, да и в его возрасте еще читают сказки, но мальчик лишь вежливо уверял их, что хочет изучить это. Переубедить его было так же сложно, как заставить кита прыгать на батуте, так что они сдались и просто не мешали, а в некоторых непонятных ему моментах старались доступно объяснить. Хакугетсу впервые видел подобную информацию, поэтому его интерес был неподдельный. Он читал о методах распознавания отпечатков пальцев, анализа крови, исследования места преступления и способах анализа улик, психологические особенности преступников и невербальных сигналах, которые помогают распознать ложь, и еще много разного. В некоторых книжках он изучил методы оказания первой помощи пострадавшим, но все же это были лишь теоретические знания, так что без практики это представляло мало пользы. Но он все равно уделил пару часов главам об оказании первой помощи при колотых и рваных ранениях, сосредоточенно пытаясь запомнить последовательность действий. Видимо, его мозг был зациклен на том, чтобы избежать предыдущих критических ошибок любыми способами, даже если напрямую его вины в этом не было. Были еще толстые книги с правовыми нормами, и их Хакугетсу откровенно недолюбливал, так как там сплошь и рядом были четкие бездушные формулировки законов. Ему было скучно их читать, хотя основные положения все же прочел, чисто из принципа не оставляя книгу нечитанной. Порой он ходил и разглядывал фотографии работников на стенде, и подписи к ним помогали ему запомнить людей. Работники порой даже удивлялись, что мальчик обращался к ним по фамилии. Молодой ум искал занятие, был так гибок и прекрасен, готов для нового. Это стремление Хакугетсу к познанию всего вокруг воодушевляло, а Тсукаучи, выйдя в очередной раз за новой кружкой кофе, порой ненадолго оставался за стенкой холла, чтобы послушать рассуждения мальчика, увлеченно анализирующего раскрытие какого-либо преступления со всеми фактами и взаимосвязями. Детектив невольно задумывался, что если бы в полицейской академии преподаватели рассказывали материал с тем же энтузиазмом, что и Хроно, то он бы с удовольствием посещал все занятия (сам же он порой засыпал на лекциях, за что его не раз отчитывали). Постояв у стены минут пять, Тсукаучи снова уходил в свой кабинет с легкой улыбкой на лице и продолжал поиски. Порой в участок приводили подозреваемых с параметрами, похожие на описанные в показаниях Хакугетсу. Но мальчик, смотря в их глаза разных оттенков серого, мог точно сказать, что это были не они. И с каждым провальным подозреваемым Тсукаучи тяжело вздыхал, потому что таких людей было находить не так просто, ведь общество было довольно разношерстным, а еще и потенциальных преступников. Не говоря уже о том, что убийца мог до этого быть вообще никак не связан с криминалом, что усложняло и так нелегкое положение в стократ. Детектив уже порядком устал с этими поисками, к которым косвенно подключил и Сотриголову, если тот вдруг увидит человека с похожей внешностью. Про-герой приводил нескольких мелких преступников, похожих под описание, но все без толку. — *Тяжелый вздох* Парень, ты точно уверен, что запомнил глаза убийцы? - спросил как-то раз Айзава, сев перед Хакугетсу на корточки. Общались они довольно редко, только пару слов про очередного подозреваемого, но не больше. В этот раз было иначе. — Да, Сотриголова-сан. Я точно узнаю эти глаза, если еще хоть раз увижу. Они... Очень хорошо запомнились... Порой всплывают в памяти... - Хакугетсу немного нахмурился, четко представляя в голове этот ненавистный образ. — Кошмары? - мужчина проницательно посмотрел на мальчика своими черными глазами. — Ну, поначалу да, но теперь я просто занимаю себя весь день разными делами, и усталость не дает мне видеть сны. Это в любом случае лучше кошмаров... Айзава прекрасно понимал эту тактику борьбы с негативными мыслями и воспоминаниями, но его настораживало, что этого придерживался восьмилетний мальчик. Совсем еще ребенок. Сотриголова многозначительно переглянулся с Тсукаучи, на что тот лишь вздохнул и развел руками. Герою хотелось узнать немного больше об этом ребенке. — Ну, можешь обращаться ко мне по фамилии - Айзава, а то геройское имя длинновато для обычного разговора, да и не к месту. Слышал, что ты уже перечитал почти все книги Тсукаучи. Что, и вправду так интересно? — Да, очень. - мальчик немного оживился, отгоняя наваждения, - Некоторые темы, конечно, были полны сложных слов, но мне помогли разобраться в их значении. Хоть я еще не все понимаю, но сама суть мне ясна. Раскрывать преступление - это целое искусство! Нужно столько всего учитывать, а самое прекрасное - это когда все факты друг друга подкрепляют и начинает выстраиваться логичная теория, которая указывает на настоящего преступника! И ведь даже самая мелочь, вроде пыли на сапогах или царапины на щеке могут стать решающими деталями дела! Айзава смотрел в детские глаза, в которых сверкали искорки восторга. Он не понимал, почему восьмилетнего мальчика так заинтересовала криминалистика, и лишь надеялся, что полученные знания будут направлены на благо. Его улыбка была небольшая, но сияла так ярко, и сам он из-за белых волос и глаз будто светился, а мужчина на его фоне был словно тень, темная и мрачная, но все же с небольшой улыбкой на уголках губ. — Приглядывай за ним, Тсукаучи, а то обернуться не успеешь, как он начнет раскрывать преступления лучше тебя и займет твое место. — Ха-ха, до этого еще слишком далеко. Но все же прислушаюсь. - детектив хитро посмотрел на Хакугетсу и подмигнул. Герой поднялся на ноги и неспеша побрел в сторону двери. — Ну, я пойду. Нужно патрулировать. — Спасибо вам, Айзава-сан. - сказал мальчик уходящему мужчине. Тот обернулся и посмотрел на него, подняв бровь. — За что? Я же не нашел нужного человека. — За то, что вы помогаете мне. Сотриголова протяжно вздохнул и потер переносицу. — Не пойми неправильно, я помогаю не тебе, а расследованию, и то потому, что это моя работа. Если бы детективы всегда ловили злодеев самостоятельно, то у нас была бы нехватка детективов. И чтобы этого не произошло, мы четко разделяем обязанности. Мальчик пару секунд обдумывал его слова, а затем кивнул. — Тогда скажу так. Спасибо за то, что вы помогаете Тсукаучи-сану. Айзава на мгновение впал в ступор, не ожидая такого ответа. Хмыкнув в полуулыбке, он развернулся к выходу и лишь помахал на прощание рукой. "Занятный ребенок."- подумал про-герой, возвращаясь к патрулированию.***
Результата в поиске убийцы было ноль, а между тем в суде уже вовсю шла подготовка к оформлению документов для заседания по этому делу. Этому способствовали также недруги семьи Хроно, которые ранее не могли обойти главного конкурента в различных областях общественного вклада. Да и явных друзей у семьи особо не было, потому что на Мэсейоши несколько раз организовывали покушения именно люди, которым он был готов довериться. После этого глава семьи Хроно держался достаточно обособленно от других компаний, предпочитая больше внимания уделять внутренним делам. Да и штат работников у него был скромный по сравнению с остальными, около 150 сотрудников различной специализации. Располагались они в четырех специальных зданиях на окраинах центра региона, по зданию на сторону света, чтобы охватить больший периметр для быстроты реагирования. Были и несколько филиалов в более отдаленных частях Японии, где главу вызывали в случае серьезных ЧП. И теперь все сотрудники работали в автономном режиме, но не понимали, какая судьба их ожидает после смерти главы, и этим как раз пытались воспользоваться конкуренты: переманить, поощрением или запугиванием, или же завладеть самой компанией. И все эти возможности могло им подарить успешно проведенное судебное заседание, так что без серьезных успехов в расследовании их шанс получить желаемое только возрастал. Это и настораживало Тсукаучи, ведь если управление компанией перейдет в руки третьих лиц, то он не был уверен в состоятельности и компетентности владельцев, а уж тем более в том, как они собирались продолжать деятельность, не имея статуса и причуды прошлого главы - Мэсейоши, за счет которых и держалась компания. Еще главным препятствием для них был Хакугетсу - единственный полноправный наследник, к которому и должно было в дальнейшем перейти управление компанией. Хоть сильной угрозой они его не считали, потому что его и подозревают в убийстве главы семьи Хроно, но наверняка хотели избавиться от всех рисков и решили довериться очень сильному прокурору, предварительно щедро заплатив за работу. С другой стороны, адвокаты не сильно стремились выступать в защиту Хакугетсу как из-за угроз от глав корпораций (противников Хроно), так и из-за неоднозначности самого дела. Тсукаучи всеми силами искал хорошего адвоката, который смог бы постоять за мальчика, и согласился только его давний знакомый - Мотидзуки Мамору, невысокий, гладковыбритый полноватый мужчина среднего возраста с короткими, немного седыми волосами. Он был известен благодаря острому уму и умению постоять за права подзащитного даже в весьма тяжелых случаях. Узнав всю ситуацию, Мамору просто не мог наблюдать со стороны за тем, как невиновного загрызут на заседании, ведь прокурор наверняка будет выбран очень тщательно. Да и отец мальчика был известен в обществе не меньше про-героев, поэтому новость о его смерти обратит многих против Хакугетсу, если его вина будет доказана. Этого нужно было не допустить. Началась усиленная подготовка к судебному заседанию. Сильно улучшил бы положение дел найденный преступник, но на это рассчитывать не приходилось. Поэтому при подготовке этому фактору отводили второстепенную роль. Также Хакугетсу пришлось поговорить с психиатром, чтобы тот оценил состояние ребенка. Мужчина не внушал ему доверия, и манера ведения разговора давила на мальчишку морально. Некоторые вопросы были лишены чувства такта, и порой Хроно уже был готов сорваться, но он понимал, что это лишь усугубило бы его положение. Поэтому он терпел неприятную компанию врача, который будто специально старался подтолкнуть ребенка к признанию своей ненависти к отцу. После полутора часов этой пытки Хакугетсу вышел без сил, с неприятной горечью под языком. Он чувствовал себя опустошенным, и его мысли о желании людей сделать его виновным только усугубились. Лишь крепкая хватка Тсукаучи на его плече дарила хоть какую-то надежду на то, что он не один. И вытерпел он все, казалось, не зря, ведь по итогу психиатр выписал справку о том, что паталогических психических нарушений, кроме посттравматических, обнаружено не было, а значит, в суде не могли использовать аргумент о проблемах с психикой, которые могли подтолкнуть его на убийство. Еще одним человеком, важным для расследования, была Нэтсуми Аоки - профайлер из службы безопасности. Ей было двадцать восемь лет, но она уже успела зарекомендовать себя в нескольких громких делах, где ее анализ мотивов и психологической характеристики преступников не раз выручали следствие. У нее были красивые, длинные светло-зеленые волосы, собранные в хвост, с темной прядью, которую она постоянно пыталась убрать за ухо. Ее проницательные голубые глаза, казалось, смотрели прямо в душу и могли выудить из нее все секреты, если смотреть на нее слишком долго. Она сидела в отдельно выделенной части офиса отдела криминалистики, изучая все факты по данному делу. Она не спешила выслушивать версии полицейских, пока не сделает свои собственные выводы. Потратив на анализ несколько дней, она решила поговорить с Тсукаучи в его кабинете, принеся с собой папку с файлами по делу и свои записи. Детектив немного прибрал свой стол от творящегося на нем рабочего хаоса, отпил кофе и стал внимательно слушать Аоки, которая с недоверием косилась на его чашку. — Детектив, такими темпами у вас вместо крови по венам будет бурлить кофе. Вам стоит почаще разбавлять его хоть какой-то едой или для разнообразия попить чай. А вообще, в вашем случае сон тоже будет отличным вариантом. Тсукаучи горько усмехнулся и махнул рукой. — Не переживайте. Мне не привыкать к таким нагрузкам, да и Тамакава приносит мне еду и заставляет хоть что-то съесть. Так что с этим проблем нет. А отосплюсь я тогда, когда завершу расследование. На это Аоки лишь пожала плечами, понимая, что переубедить его она не сможет, да и сейчас не это было в приоритете. — Я изучила материалы дела и готова предоставить свои предположения. Мужчина утвердительно кивнул. Он был заинтригован услышать новую информацию спустя несколько дней работы с одними и теми же документами и отчетами. Детектив включил диктофон, чтобы потом прослушать разговор еще несколько раз и ничего не упустить. — Итак, преступление явно совершено из каких-то личных мотивов. Об этом свидетельствует то, что ничего не было украдено, а убиты были конкретные члены семьи, и разным способом. И именно Мэсэйоши получил очень неудачное и болезненное ранение, заставляя помучиться перед смертью, в то время как Хана была убита почти мгновенно направленным ударом в сердце. Убийца явно хороший боец, или по крайней мере ему приходилось сражаться, ведь такие точные удары без практики нанести довольно трудно. Дворецкого он явно добивал в спешке, поэтому ранение неаккуратное и рваное. Если показания Хакугетсу правда, тогда, возможно, убийца намеренно оставил его в живых, иначе бы он убил его, как и дворецкого, потому что тот был свидетелем. В таком случае, это больше похоже на продуманный план, целью которого изначально было выставить Хакугетсу виноватым. И если учитывать, что орудие убийство взято из оружейной главы семьи, тогда уже встает вопрос о том, что внутри особняка был как минимум один сообщник убийцы, который был в достаточно близком окружении, чтобы иметь доступ к оружейной. По результатам допроса Кэтсуо Такахаши, отвечавшего за охрану, было выяснено, что к оружейной доступ имелся только у него и главы семьи. Но Такахаши также заверил, что кинжал был на месте еще за два дня до происшествия. Значит, это преступление было продумано настолько, что преступнику было известно время, когда Такахаши и Мэсэйоши могли проверить снаряжение, и кража кинжала произошла за день или в день убийства. Главный вопрос в том, как в таком случае была обманута охрана. В этом случае Такахаши является одним из кандидатов в сообщники, и даже если вы проверили его своей причудой, им могли как минимум манипулировать ментальной причудой, не оставив тем самым следа... Насчет попадание на место преступления, минуя всю охрану, тоже возникают определенные вопросы, и опять же, наверняка без помощи не обошлось, как минимум со стороны, и в таком случае имеет место быть причуда телепортации. Это не может быть причудой убийцы, ведь по словам Хакугетсу его способность позволяла ему вводить людей в состояние оцепенения. Факт насчет открытого окна не исключает возможности, что для активации телепортационной причуды было необходимо видеть внутренность комнаты, и это можно было вполне сделать издалека. И как путь отхода окно хорошо вписывается, только жаль, что дождь смыл возможные отпечатки обуви. Слишком уж удачно все совпало для преступника... Аоки тяжело вздохнула, потирая виски. — Если подводить итог, то убийца хладнокровен, расчетлив, предположительно молод, очень тесно связан с семьей Хроно, имеет доступ к внутренним помещениям, а также у него есть личные счеты против главы семьи и, предположительно, Хакугетсу. Я немного пообщалась с мальчиком перед тем, как сюда прийти, завела обычный, непринужденный разговор. Его психотип больше похож на жертву, чем на ослепленного ненавистью человека, осознавшего возможные последствия своего импульсивного поступка. Он слишком спокоен, даже с учетом его замкнутого характера. При скрытии фактов и боязни попасться преступники очень напряжены и продумывают каждое слово, сопровождаемые тревожностью. Ребенок просто не может так умело скрывать подобное, поэтому я почти уверена, что Хакугетсу невиновен. Но с таким набором фактов и с учетом того, что он достаточно способный боец, по словам того же Такахаши, защищаться на суде будет очень тяжело, особенно против опытного прокурора. Их не смутит даже то, что мальчику восемь лет, и я не удивлюсь, если они предпишут подобное нанесение ран адреналином в крови или долго вынашиваемым в голове планом. Ну и напоследок, меня смутил тот факт, что Хакугетсу измазали кровью лицо. Ладно руки, но лицо... Возможно, это реально что-то личное. Но это странно, потому что Хакугетсу не был знаком ни с кем вне особняка, а работника он бы мог безошибочно определить даже по глазам, особенно если этот работник имел личные мотивы, а значит, предположительно, много контактировал с ним... Думаю, на этом пока все. Тсукаучи выслушивал эти рассуждения, понимая, что его голова скоро взорвется от переизбытка информации, особенно в его уставшем состоянии. Детектив решил, что ему следует последовать изначальному совету Аоки и все же немного поспать. Он благодарил изобретателя диктофона за то, что тот хоть немного облегчил ему работу. Мужчина около минуты пытался проанализировать оставшуюся в голове информацию, сопоставляя с его собственными предположениями, и по итогу кивнул. — Спасибо за приведенный анализ. Это очень пригодится в ходе расследования. Я поделюсь этой информацией с адвокатом и на ее основе мы будем готовить стратегию для защиты на суде. Еще раз спасибо за вашу помощь. Тсукаучи устало улыбнулся и слегка поклонился. Аоки на это лишь махнула рукой, но все же улыбнулась уголком губ. — Это моя работа. Теперь я могу лишь пожелать вам удачи. Если у меня появятся новые догадки - я вам сообщу. Женщина встала со стула, оставила на столе детектива несколько документов и вышла из кабинета. За дверью она улыбнулась мальчишке, который как будто ненавязчиво стоял рядом с кабинетом, читая книгу. Книгу он, конечно же, не читал.***
Через неделю настал день суда. Хакугетсу был очень напряжен, ведь ему впервые доведется побывать вне стен полицейского участка, во внешнем мире, да еще и на суде, где будет много незнакомых людей. Даже Айзава пришел в участок, чтобы сказать пару напутственных слов мальчику. Тсукаучи тоже подбадривал его, уверял, что Мамору - мастер своего дела, и он не даст его в обиду. Детектив не мог вмешиваться в судебное заседание, он лишь предоставлял найденные улики и выясненные факты, так что мужчина рассчитывал на профессионализм Мотидзуки. Они много раз обсуждали всю имеющуюся информацию, и детектив вновь прокручивал ее в голове по пути к зданию суда. Возможно, он пытался найти что-то еще, что они могли упустить, в последний момент. Или в нем просто говорила его тревожность из-за недостатка сна. Хакугетсу снова заковали в наручники, отчего напряжение только усилилось. Перед входом в здание суда стояли толпы репортеров, множество вспышек мигало со всех сторон. Мальчик неосознанно вспомнил грозу, что осветила комнату той ночью, и ему стало очень неуютно от шума и гула голосов, поэтому он заметно побледнел, отчего лицо его почти соответствовало по цвету волосам. Тсукаучи сжал плечо мальчика, придерживая рукой со спины, и постарался как можно быстрее пройти внутрь, подальше от назойливых журналистов. Когда дверь за ними закрылась, звуки с улицы уже стали приглушенными, давая ребенку передышку. Детектив убедился, что Хакугетсу стало немного лучше, и повел его дальше. Их встретили спецслужащие, которые призваны сопровождать подозреваемых преступников. Тсукаучи с тяжестью на сердце передал им мальчика, который оборачивался на него в слабой надежде, что мужчина будет рядом, хоть и знал, что этому не бывать. Хроно встретился с уставшими, но полными решимости глазами детектива, и понял, что ему нужно выстоять. Ради себя самого, и ради человека, что все это время поддерживал его. Ради всех людей, что так или иначе старались ему помочь. После того, как мальчика окончательно увели, Тсукаучи отправился в специальную комнату, чтобы еще раз проверить всю имеющуюся информацию и сосредоточиться. Он верил, что ему и Мамору удастся выиграть дело.***
Тсукаучи стоял перед деревянной дверью в зал суда и был напряжен так, будто это он был подсудимым. Это не было его первое дело, отстаиваемое в суде, но оно было самое трудоемкое и утомительное. Столько фактов было против Хакугетсу, что для незнакомого с деталями дела человека он и вправду выглядел единственным кандидатом. Он решил отбросить все лишние мысли и, глубоко вдохнув, вошел в зал. Яркий свет слепил в глаза после потемок коридора, сотрудники и журналисты все еще занимали свои места. Обстановка больше напоминала муравейник, чем серьезное мероприятие. Когда все приготовления были окончены, началось заседание. Судья приказал привести подозреваемого, и охранники незамедлительно выполнили поручение. К людям вышел закованный в наручники, немного зажатый Хакугетсу. Он сразу же начал искать в толпе знакомое лицо, и, увидев Тсукаучи, напрягался уже немного меньше. Мальчик старался выглядеть достойно, не показывать слабости, и пытался идти как можно увереннее. Это получалось с натяжкой, но он хорошо постарался. Первое впечатление присутствующих складывалось именно за эти секунды, когда его провожали до решетки, и впечатление было произведено. Он держался весьма достойно, несмотря на такое большое количество незнакомых людей, и не казался легкой мишенью, каким мог бы быть, зажимаясь и избегая взгляда толпы. Когда решетку закрыли, судья начал излагать содержание дела и выдвигаемые обвинения, со ссылками на уголовные статьи. Затем он предоставил слово прокурору. Как и опасался Тсукаучи, им был один из самых успешных в этом ремесле - Шиджеру Ивасаки, высокий, тощий мужчина с острыми скулами и пронзительным, хищным взглядом темно-карих глаз. Он был одет с иголочки, его бумаги были аккуратно разложены, а темные редкие волосы идеально зачесаны. На его счету десятки выигранных дел, о некоторых из них ходили слухи по поводу подкупа и нечестности, но по итогу этому не придавали значения. Его уверенность и твердая подача были весьма убедительными, да и зарекомендовал он себя довольно хорошо. Это был очень неудачный противник на заседании. Мамору напряженно смотрел на своего оппонента, стоящего напротив. У Тсукаучи вспотели ладони во время представления прокурора, но он не подавал признаков тревоги. Не хотел, чтобы Хакугетсу потерял хладнокровие и уверенность, заметив его нервозность. — Итак, начнем с показаний очевидцев. - твердо отчеканил Ивасаки, - слуги семьи Хроно, пришедшие на зов помощи главного дворецкого, Симидзу Джуничи, застали подозреваемого, Хроно Хакугетсу, с орудием убийства в руках, обрызганного кровью жертв. Как мы видим, часть крови до сих пор не смылась с волос подсудимого, - прокурор устремил свой взор на красные пряди мальчика, его примеру последовали и остальные присутствующие. Мальчику было не по себе от такого пристального взгляда, но Шиджеру было все равно, - Это одно из главных свидетельств его вины, которое подкрепляется показаниями семи очевидцев и анализом крови и отпечатков на кинжале, которым было совершено убийство. Так же мы выяснили, что кинжал принадлежит семье Хроно, и ранее хранился в оружейной поместья, в котором было совершено преступление. — Тсукаучи Наомаса, вы подтверждаете достоверность данной информации? - обратился к детективу судья. — Да, я подтверждаю. - тяжело ответил мужчина. — Если это все на данный момент, то слово предоставляется стороне защиты - Мотидзуки Мамору. — Спасибо, Ваша Честь. Да, представленные стороной обвинения факты я не отрицаю, но есть те, что не были озвучены. Когда слуги пришли на помощь, окно в кабинет главы семьи было открыто, и это могло быть путем отхода преступника. Так же мы имеем показания обвиняемого, Хроно Хакугетсу, в которых описывается внешность предполагаемого преступника. Это был мужчина в черной одежде с плащом, в капюшоне и перчатках, его лицо закрывала маска, а глаза были темно-серого цвета. Правдивость показаний подтверждалась причудой детектива Тсукаучи. Предполагаемый убийца использовал на жертвах причуду, не позволявшую им пошевелиться, как и Хакугетсу, а после убийства кинжал вложили в руку мальчика. Затем преступник скрылся через окно прямо перед приходом прислуги. — Позвольте спросить, а у вас имеются реальные свидетельства наличия еще одного человека на месте преступления, кроме как сомнительные показания обвиняемого? Может, отпечатки обуви? Видеофиксация? - гнусаво спросил прокурор. — К сожалению, записи с внешних камер наблюдения не смогли запечатлеть его, а внутри кабинета видеосъемка не велась. Но показания обвиняемого не сомнительны, так как были проверены причудой Тсукаучи, который может распознать ложь. Отпечатков ног на подоконнике не обнаружено, так как из открытого окна шел дождь и мог их попросту смыть. — То есть вы утверждаете, что мнимый убийца, который каким-то образом не попал на камеры выйдя из окна, не оставил следов пребывания, и которого видел только Хроно Хакугетсу, и вправду может считаться более вероятным преступником? А что, если это лишь выдумки маленького мальчика, желающего сокрыть факт совершения убийства, запудрив мозги доверчивым следователям? Вы ведь до сих пор не можете найти предполагаемого по его рассказу преступника, а его может и не быть в принципе! Вы можете обыскать всю Японию, когда преступник все это время просто будет насмехаться у вас перед носом. — Но окно не могло открыться само, а тем более изначально быть открытым в такой дождь, ведь полы не успели сильно намокнуть. И, повторюсь, показания подтверждены причудой детектива, который зарекомендовал себя как честный и компетентный работник. — Окно мог открыть сам мальчишка, чтобы отвести подозрения. Это нередко используют на практике, удивлен, что вы не в курсе. А причуде мистера Тсукаучи мы можем верить только исходя из его слов. Но Хроно Хакугетсу мало того, что мог внушить себе эту историю с человеком в черной одежде, отчего детектив и не смог распознать ложь, так еще и переманить на свою сторону, задобрив его своим невинным детским личиком. Прекрасная актерская игра. И я слышал, что обвиняемый и детектив и вправду довольно хорошо сблизились. Мальчишка чувствовал, как внутри него закипает злоба. Так в открытую оклеветать его еще надо постараться. Он еле сдерживался, чтобы не высказать то, о чем мог пожалеть. — На ручке окна не было отпечатков рук Хакугетсу. Это правда, что доверять причуде Тсукаучи мы можем только с его слов, но он - человек правды. Ваш озвученный метод "внушения образов" очень слабо представляем, особенно в исполнении ребенка. — Вы так и не ответили насчет близости Наомасы Тсукаучи и Хакугетсу Хроно. — Да, они и вправду сблизились, но это лишь потому, что мальчику нужна была поддержка, когда все окружающие были настроены против него. Тсукаучи, благодаря способности, был первым, кто убедился в его невиновности, отчего и пытался помочь. — И это, опять же, не противоречит моим словам о манипулировании детективом. Хоть это и ребенок, но люди охотнее верят детям, нежели взрослым, полагая, что дети чище и честнее. Но, уверяю вас, это не всегда так. Сколько детей, к сожалению, сидят в детских тюрьмах и исправительных заведениях за преступления разной тяжести? Их точно не назовешь белыми и пушистыми. — Но с чего бы Хакугетсу прибегать к такой жестокости? Каков мотив? - адвокат пытался сохранять хладнокровие и оценивал каждое сказанное прокурором слово. — А вы не знали? У обвиняемого временами были довольно напряженные отношения со своим отцом, который нередко срывал на нем свой стресс во время тренировок. Это подтвердили слуги поместья. — Но этого недостаточно, чтобы довести до убийства. Психиатр сделал заключение, в котором ясно написано о том, что паталогических психических нарушений не было. — А если такое отношение терпеть в течении нескольких лет? Если господин Мэсейоши после напряженных вызовов и жертв со стороны населения все сильнее давил на сына, пытаясь избавиться от стресса? Да и жизнь в четырех стенах тоже дала свой отпечаток. Детская психика очень восприимчива к такому, так что не стоит недооценивать влияние этих факторов. И это мог быть как эмоциональный срыв, так и холодный расчет, и тогда справка от психиатра ничего не значит. — Даже если был хоть какой-то мотив для убийства Хроно Мэсейоши, то к чему было убивать мать и главного дворецкого, которых мальчик очень ценил, что подтверждают показания слуг. Да и как восьмилетний ребенок мог справиться как минимум с умелым бойцом в лице отца? — Все просто. Страх загубить свою жизнь тюрьмой после совершенного преступления был сильнее нежных чувств, и ему не оставалось ничего другого, кроме как избавиться от свидетелей. Он воспользовался фактором неожиданности, ведь Мэсэйоши наверняка не ожидал бы удар в спину от собственного сына. Его боевые навыки также подтверждают слуги и начальник охраны особняка - Такахаши Кэтсуо, который был свидетелем его тренировок и наставником, в том числе в использовании холодного оружия. Стоит отметить, что все ранения были нанесены по-разному. Самая медленная смерть была у главы семьи Хроно, что подтверждает личную неприязнь убийцы к этому человеку, госпожа Хана же погибла почти мгновенно, а на дворецком ему уже приходилось спешить, поэтому рана нанесена по касательной, рассекая живот. Единственное, что успел придумать детский мозг - это открыть окно, возможно даже локтем, ведь руки были испачканы в крови. Возможно, он хотел сбежать, но когда понял, что это был третий этаж, то не рискнул прыгнуть и вернулся к трупам. Когда же в помещение вошли слуги, он понял, что не сможет избавиться от всех свидетелей, ведь это еще больше усугубило бы его положение, поэтому просто оцепенел от осознания содеянного. — Но в чем смысл убивать Мэсейоши, когда они были все вместе? Тогда было бы логичнее выбрать момент, когда они были наедине, чтобы свести количество свидетелей к минимуму и избежать лишних жертв. Да и ручка окна была достаточно высоко, и до нее Хакугетсу не мог так просто дотянуться, особенно локтем. И его одежда и волосы не промокла от дождя, как если бы он и вправду смотрел в окно, рассматривая план отступления. — Вы, как я погляжу, не понимаете. - надменно продолжил Ивасаки, - Если бы убийство было совершено наедине, то все подозрение как раз бы легли на него. Это было бы максимально глупо, но данная ситуация тоже умом не блещет. На то он и ребенок, что не может продумать дальнейших действий достаточно далеко, и руководствуется только своими эмоциями. А до окна он вполне мог достать, забравшись коленями на подоконник, и осматривать потенциальный путь отхода из-за створки, тем самым не намокнув. Мамору начал немного нервничать. Прокурор придумывал оправдание каждому факту и выворачивал их против мальчика. — Вы же наверняка слушали запись показаний, и все описанные обвиняемым события хорошо подстраиваются под найденные свидетельства. Не думаю, что в таком переполненном стрессом состоянии он смог бы так хорошо продумать ложную информацию, еще и попутно обманув причуду Тсукаучи, что также невозможно. — Как раз таки загнанные в угол очень хорошо могут выкручиваться, и ему повезло, что придуманные факты не противоречили действительности, хотя его рассказ об убийце все же весьма сомнителен. Мужчина в черной одежде и маске? Очень оригинальное и емкое описание. — Потому что преступники часто одеваются как можно более непримечательно, и вам это прекрасно известно. К тому же, если вы обвиняете ребенка, то почему же он тогда не избавился от орудия убийства? — Он мог вспомнить о нем в последний момент, когда было уже слишком поздно. Да и в любом случае он бы не смог от него избавиться, как и от отпечатков. Даже если каким-то образом он бы и смог его спрятать, то пропажа кинжала из коллекции его отца была бы обнаружена, и опять же сыграло бы против Хакугетсу. — И все же причуда Тсукаучи никогда не давало осечек, так что показания обвиняемого можно считать достоверными. — Все бывает в первый раз. Очень уж сомнительный образ "убийцы", и там была фраза, цитирую: "Когда он меня коснулся, я не мог пошевелиться", но в то же время он утверждает, что, цитирую: "Я зажмурил глаза, чтобы не смотреть". Как-то это не соотносится между собой, ведь если он не мог пошевелиться, то как он мог закрыть глаза? Еще странно, что он не узнал кинжал из коллекции своего отца. Как удачно он ушел от этой темы, просто отмахнувшись незнанием, тем более, что он вполне мог каким-то образом попасть в оружейную, ведь знал особняк очень хорошо. И, наконец, то, что он отказывается говорить о своей причуде. Это главный камень в ваш огород, сторона защиты, ведь этот факт говорит о том, что если мы узнаем о его причуде, то у нас только прибавится фактов для подозрения. Что вы скажете на это? — ... Мамору сжал листок бумаги, ведь понимал, что его загнали в тупик. Его мозг активно искал решение проблемы. Он знал, что может доверять причуде Тсукаучи, но не мог объяснить подобных несостыковок. Это можно было уточнить только у Хакугетсу, который был бел, как мел, от того, что адвокат не смог ответить на заявления прокурора. В его горле пересохло и он понимал, что в этот момент все может повернуться ой как не хорошо. Но еще был шанс. Пока не будет стука молотка, еще можно все исправить. Мальчик мог пояснить неточности в интерпретации его показаний и глазами выражал желание высказаться. Мамору увидел этот свет и решился на ответ: — Мы можем передать слово для уточнения самому подсудимому. Ивасаки на это лишь усмехнулся. — О, вы серьезно? Наверняка за это время он мог придумать оправдание, а за правдивость что, опять отвечать Тсукаучи, который уже привязался к мальчику и не сможет действовать объективно? Ваша Честь, я не принимаю показаний со стороны подсудимого. Мамору нахмурился и в открытую выразил недовольство: — Но вы не имеете права! Подозреваемый всегда имеет право голоса! Вы в данный момент показываете свою некомпетентность, как прокурора. Или просто не желаете слышать опровержения ваших фактов. Боитесь, что ваша стройная теория рухнет. — Довольно, господа, - вмешался судья, - мы выслушаем обвиняемого. Как и сказал мистер Мамору, Хроно Хакугетсу имеет право голоса. Прошу. В этот момент все присутствующие стали вновь прожигать мальчика взглядом. В горле Хакугетсу предательски пересохло, холодный пот прошибал тело от осознания того, что сказанные слова определят его судьбу. Мамору прекрасно выполнил свою часть, нейтрализуя едкие обвинения прокурора, и сейчас оставалось лишь дополнить картину фактами, чтобы окончательно разбить все аргументы оппонента. Сделав глубокий вдох и посмотрев на Тсукаучи, внимательно наблюдавшего за его дальнейшими действиями, он начал говорить, с силой сжав кулаки, чтобы собраться с мыслями: — Кхм... Когда тот человек меня коснулся, я и вправду не мог пошевелиться, но двигать глазами, как и моргать, я мог, хоть и с задержкой. Возможно, он может изменять зону воздействия причуды, или у нее есть определенные ограничения. Если бы он мог парализовать полностью, то он бы просто сделал это с сердцем и мозгом, и тогда бы я вообще не мог воспринимать происходящее, но мой мозг, как и сердце, были активны. Про кинжал... Я правда не знал. Как вы и сказали, наши отношения с отцом порой были напряженные, и он не показывал мне всей коллекции своего оружия, говоря, что еще не время. — Как лаконично ты это говоришь. Долго придумывал? - язвительно задел мальчика прокурор, - И почему же ты не можешь рассказать о своей причуде? — ... Мой отец велел мне не говорить о ней. — О, то есть теперь ты слушаешь приказы отца, хотя сам же втайне его ненавидел. Если бы ты хотел рассказать о причуде, то это бы тебя не остановило, особенно когда твой отец ничего тебе за это уже не сделает, а сейчас это выглядит лишь как очень удачно подвернувшееся оправдание, чтобы уйти от ответа. Хакугетсу не понимал, что ему говорить дальше. Если он расскажет о причуде, то появится еще больше догадок о его возможных действиях, которыми бы он замел следы во время преступления, и мальчик не сможет это опровергнуть лишь своим заявлением, что он не активировал тогда причуду. Ему никто не поверит. Его уже оклеветали, и толпы журналистов только и ждут, чтобы выпустить громкие заголовки о доказательствах вины восьмилетнего наследника семьи Хроно. Но и молчать он не мог. Это равносильно признанию правоты прокурора, отчего становилось дурно, ведь он и близко не был прав, но так изворачивался и придирался к аргументам, что мог вполне серьезно убедить всех присутствующих. Даже сам Хакугетсу в какой-то момент засомневался в своих воспоминаниях, но он быстро отогнал эти мысли, продолжая наблюдать за ходом заседания. И теперь это был тупик. Холодный и бесповоротный. Но нужно было идти до конца. — Я... Я не ненавидел своего отца... Я уважал его, хоть он и бывал порой через чур строг... Но я понимал, что это все из-за его работы... - глаза мальчика были переполнены тревогой и обидой от происходящего, - Порой он приходил таким уставшим и напряженным, что мне больно было видеть его в таком состоянии... Он сильно придирался, но ведь не без причины... Да, это было неприятно... Но это не заставило меня его ненавидеть... И уже тем более убить... На несколько мгновений в зале установилась тишина, прерываемая лишь тихими тревожным вздохом мальчика. Тсукаучи было невыносимо видеть его в таком состоянии, он хотел в тот же момент сорваться и подбежать к нему, показать, что он здесь, рядом, и все будет хорошо. Но он не мог этого сделать. Тем более, все складывалось очень опасно. Его убивала мысль о том, что сейчас он не может ничего сделать. Просто один человек в этой толпе, как привычный взору предмет на полке. Вроде и важный, раз на виду, но такой бесполезный, что годен лишь для сбора пыли. Молчание прервал громкий бас прокурора: — Что и следовало доказать. О причуде опять ни слова, доверять его словам мы не можем, нельзя исключать возможности путей обхода причуды Тсукаучи, есть показания очевидцев, что вполне реальны, и показания обвиняемого об абстрактном человеке, который якобы совершил преступление. Я думаю, больше не о чем говорить, Ваша Честь. В зале повисла угнетающая тишина. Мамору хотел возразить, но не мог, ведь в деле и вправду были белые пятна, которые не могут быть аргументированы. Слова прокурора были как крышка гроба, накрываемая над шансами оправдания Хакугетсу. Молчание лишь сильнее надвигало эту крышку. Затем, судьи откланялись для обсуждения вердикта. Ожидание было очень давящим. Хакугетсу перебирал пальцами и дергал ногой, пытаясь справиться с огромным стрессом. Адвокат и детектив переглядывались между собой, пытаясь хоть немного заверить себя, что все будет не так плохо. Приговор, даже если обвинительным, мог содержать ряд поблажек в силу возраста и некоторых фактов. Через какое-то время, судьи вернулись в зал, и главный судья начал свою речь: — Итак, внимание. Суд готов вынести вердикт. На основании всех представленных доказательств и показаний, беря во внимание сложность и неоднозначность данного дела, было решено признать Хроно Хакугетсу, обвиняемого в убийстве Хроно Мэсейоши, Хроно Ханы и Симидзу Джуничи, виновным. Он приговаривается, учитывая все положительные факты, возраст, отсутствие ранее судимости, а также отсутствие других подозреваемых, к пяти годам содержания в школе для несовершеннолетних преступников. Стук молотка судьи забил последний гвоздь в крышку гроба. Приговор гремел набатом в голове мальчишки, а разум пытался его защитить, поэтому мозг ощущался очень ватным. Что-то внутри Хакугетсу упало и с грохотом разбилось на осколки. Надежды на справедливость в этом мире? Надежды жить, как раньше? Вера в светлое будущее? Вера в систему правосудия? Вера в людей? А может, все вместе? Этого мы не узнаем. Но знаем, что ближайшие пять лет в жизни мальчика будут нелегкими. Очень нелегкими. Журналисты оживились, фотографируя уводимого из зала суда Хакугетсу, чье выражение лица было шокированным, но в то же время печальным и отстраненным. Тсукаучи и Мамору находились в ступоре. Они все еще не могли принять тот факт, что восьмилетнего ребенка и вправду смогли обвинить в тройном убийстве. Все произошло слишком быстро. Может быть, судью тоже подкупили? Этого они не знали. Они лишь могли смотреть вслед уходящему мальчику, которому суждено провести юные годы с малолетними преступниками из-за решения судьи. Он был невиновен, но вынужден следовать приговору. Это угнетало. Когда охранники уже провели Хакугетсу к двери, он еще раз, напоследок, взглянул в глаза Тсукаучи. Детектив был напуган этим недетским взглядом, в котором читалось негодование, разочарование и глубокая печаль. Мальчик слегка улыбнулся, все еще не меняя взгляда, как будто на прощание благодаря его за все, и окончательно скрылся за тяжело закрывшейся дверью. Тогда Тсукаучи осознал. Свет в его глазах окончательно потух.