Парадигма

Перешёптывания в сторону Тэхёна утихли только через неделю. За это время директриса несколько раз вызвала Кима к себе в кабинет и жаловалась на многочисленные звонки родителей, а учитель терпел презрительное или насмешливое отношение к себе. Он чувствовал себя пуделем с плохой родословной, которого всё равно привели на выставку. Но, наконец, всё закончилось. Ученики нашли новую тему для обсуждений, а Тэхён смог спокойно выходить из кабинета на переменах и перестать готовить обеды дома, которые у него, к слову, плохо получались. Запах после его перекусов в классе стоял отвратный, а открытое настежь окно долго не помогало. Очередной день начался с привычного ползущего трамвая. Казалось, что все живут в ускоренном времени, но, заходя в трамвай, попадали в раковину, что несёт на себе улитка. Тэхён, сидя у окна, слушал свой любимый плейлист и с непривычной для себя бдительностью наблюдал за прохожими. В такую рань никого, кроме рабочих с заводов и собачников не было. Как рыбёшки в аквариуме, они расходились в разные стороны, сталкивались друг с другом и ругались. На светофоре рядом с ним остановился Mercedes-Benz. Тэхён увидел в окне мужчину, который потянулся к бардачку. Заметив взгляд учителя, он еле заметно покраснел. На вид они были ровесниками. Оба уставшие, хмурые и слегка потрёпанные. Тэхён задумался о том, как на самом деле тяжело сохранить позитивный настрой к двадцати восьми. Он не мог понять, в какой момент его жизнь стала пресной и неинтересной для него же самого. Мужчина в Мерсе кивнул, словно прочитал его мысли через покрасневшие от раннего подъёма глаза. Загорелся зелёный и они разъехались, каждый вспоминая свои обязанности на предстоящий день. Расписание Тэхёна было достаточно плотным, но каких-то проблем оно не доставляло. Редкость, когда он выползал из кабинета и жалел об отсутствии телепортов, которые могли бы доставить его до дома в один миг. В основном, проблемы были из-за конкретных классов, и сегодня предстоял урок в одном из таких. Ближе к 14 часам дня у его кабинета зашумел шестой класс. Ким каждый раз с ужасом ждал момент, когда уже знакомые дети начнут рассаживаться по своим местам. Школьникам английский давался с трудом. Многие, повторяя одни и те же темы из года в год, всё равно в полном недоумении смотрели на тексты и задания из учебника, но большинство всё же могли понять тему, написать по ней самостоятельную и забыть о её существовании до повторения всего материала. Но только не этот класс. Дети совершенно не понимали и не воспринимали материал. Все! На любые вопросы Тэхёна следовала тишина, а если он пытался объяснить им грамматику, то всё, тушите свет. За сорок минут Ким тратил весь свой запас энергии, сил и нервов, вплоть до следующего урока в этом классе. Уже третий урок они разбирали Past Simple, и до сих пор никто не мог понять принцип. В последней попытке донести до детей смысл, Тэхён запустил презентацию. Он медленно, выделяя каждое слово и дожидаясь реакции класса объяснял материал, а мысленно молился, чтобы они написали самостоятельную хотя бы на три и не испортили ему статистику. Когда последний слайд потух, учитель выключил экран и, открыв учебник, назвал номер с практикой. Так как никто не хотел делать задание, он принялся вызывать по одному ученику к доске. Мальчик с первой парты неуверенно вышел и взял стилус, а его одноклассники принялись судорожно делать задание наперёд, чтобы ответить хоть что-то. Тэхён снисходительно проследил за воцарившейся суетой, после чего перевёл взгляд на парня у доски. С первым предложением они провозились минут пять. С подсказками мальчик поставил правильную форму глагола, но объяснение найти не мог, пока учитель не ответил за него. Поправив сползшие на кончик носа очки, Ким еле заметно дотронулся пальцами до подрагивающего века. Урок будет весёлым. После слов «можешь садиться» ученик метнулся к своему месту быстрее, чем Соник пробегает по улицам. Попытки детей сделать что-то за партой не увенчались успехом. Выходя к доске, они также молча стояли, пока сонсэнним по буквам не разжёвывал для них ответ. Когда к доске вышла седьмая ученица, его нервы полностью сдали. Мат, словно лава, распалял его и был готов вырваться наружу также неожиданно, как извергается вулкан, но вырвался отфильтрованный ор. — Я уже двадцать раз объяснил! — Тэхён широко раскрыл глаза. — Что для вас так сложно?! Открыли наши записи, нашли нужную форму и подставили! Всё! Даже мозг включать не надо! — учитель выхватил из рук девочки стилус, отчего та испуганно съёжилась и отступила, и дописал предложение за нее, несколько раз нервно обведя глагол и постучав кончиком электронной ручки по экрану. — Вот! Всё, ничего сложного! Следующее пиши! В классе воцарила давящая тишина. Девочка трясущимися руками вновь взяла стилус и поднесла его к доске. Она заметно побледнела и сжалась, а её и так неровный почерк стал ещё более непонятным. — Пиши разборчивей, — Тэхён стёр предложение, чтобы она написала его снова. Кто-то из учеников нервно кашлянул. Девочка пару раз попыталась найти поддержку в одноклассниках, но все уткнулись в свои тетради. — Сосредоточься! Не выдержав, она громко заплакала и выронила стилус. Её пухлое личико покраснело, кончик носа дёргался. Отвернувшись от учителя, она принялась судорожно вытирать глаза трясущимися руками. — Ещё слез мне не хватало, — Тэхён закатил глаза, но школьница лишь громче всхлипнула. — Садись на место. Следующий! Под пристальные взгляды одноклассников она посеменила к своему месту, а следующий ученик шел на её место. Проводив ученицу взглядом, Тэхён неотрывно смотрел на её дёргающиеся плечи. Каждый всхлип отдавался волной мурашек. Учитель пару раз кашлянул в ладонь и поджал губы. Попросив учеников продолжить задание, он вышел из класса, но перевести дух ему не дали. У кабинета уже стоял одиннадцатый класс. Заметив учителя, они разом повернули на него головы и посмотрели недоумёнными взглядами, как кот Том из мультика. Мгновенно выпрямившись и одёрнув пиджак, Тэхён строго произнес: — Вы слишком шумите. После чего зашёл в класс, не с первого раза поймав дверную рукоять. Мысленно выдохнув, он прошёл к доске у которой стоял другой ученик. — Продолжим. Звонок прозвенел через пару минут и дети поспешили покинуть класс. Тэхён стоял у двери, надеясь запереть ее, чтобы немного перевести дух, но, подставив ногу, Чонгук строго посмотрел на учителя. — Мы можем поговорить? — с неким наездом спросил парень. — Нет, не можем. У меня перемена. Все вопросы на уроке, — Тэхён дёрнул несчастную дверную ручку, но парень крепко фиксировал ее. «Да сколько в тебе силы?!» — Не уверен, что вы захотите, чтобы я задавал подобные вопросы при всех. Учитель в упор посмотрел на ученика. Каждый был зол на другого и, будь они на ринге, состязание непременно вышло бы зрелищным. — Ты переходишь все границы, — прошипел сонсэнним и сделал шаг на встречу Чону, надеясь, что тот отступит, но парень стоял как скала. — Вы только сейчас это заметили, сонсэнним? — парень открыто усмехнулся и, слегка оттолкнув учителя, зашёл в класс. Стоящие в коридоре выпускники с интересом наблюдали за ними, и Тэхён видел, как его авторитет падает в их глазах. Недовольно зашипев, учитель захлопнул дверь класса и вновь посмотрел на Чонгука. Парень уже стоял у электронной доски и водил мизинцем по написанным словам. С его появлением кабинет мгновенно наполнился запахом свежего сена. Пристально осмотрев ученика, Ким заметил рыжую шерсть на его штанах и пиджаке. Взгляд был уставший, но такой же дерзкий. — В тебе хоть капля уважения к старшим есть? Тебе было мало того разговора с родителями? — А вы только вызовом родителей и можете прикрываться? — парень оторвал взгляд от доски и посмотрел на недоумённого учителя. — Мы не одноклеточные и можем сами решать проблемы. Для этого стоит только поговорить. Слышали про такое? — язвительно спросил Чон, медленно подходя к учителю. — Разговор. Тэхён скривился и отступил, когда Чонгук подошёл слишком близко. Кашлянув, он обогнул ученика, задев его плечо, и сел за свой стол. — И о чём ты хотел поговорить? Чон удовлетворённо кивнул, услышав смиренный голос сонсэннима. Не идеально, но парень ожидал бурной реакции. — Что произошло на прошлом уроке? — парень вновь подошёл к доске, намекая на разрисованные и перечёркнутые предложения. — Ты хочешь об этом поговорить? — Тэхён приподнял бровь. — Это тебя не касается. — Мы слышали, как вы кричали на учеников. — Не понимаю, что тебя так удивляет. Неужели другие учителя не повышали на вас голос? — сонсэнним говорил спокойно, но слова обрывались под конец предложения. — Есть большая разница между вами и учителями, которые получали педагогические образование по старой программе, — Чонгук подошёл к учительскому столу и сверху вниз посмотрел на педагога. — Их много лет учили, что в школе работает система субъект-объект, где объектом выступаем мы, и сейчас им сложно перестроиться к тому, что в начале двадцать первого века всё изменилось. Теперь в школе существует система субъект-субъект. Мы — не безликая масса, а отдельные личности, которые только начали познавать мир, и своими криками вы показываете пример того, что решать проблемы, унижая собеседника, это норма. — Ты решил учить меня как преподавать? — возмущённо спросил Тэхён. — Может, это ты закончил педагогический, а не я? — Дело не в образовании, а в вас и вашем отношении к людям. Вернее, в вашем неуважении к ним. Своими криками вы могли травмировать гибкую подростковую психику, дать понять, что они ничего не значат, вызвать ряд комплексов и неуверенность в себе. — Если вы по-другому не понимаете, что я могу сделать? — Это оправдание уже устарело, — Чонгук мягко улыбнулся. — Повышенный тон, как правило, вызывает у человека обратную агрессию и за этой внутренней злостью ученик просто не услышит ваших слов. Тэхён долго молча смотрел под ноги Чонгука. Парень звучал уверенно и непреклонно. По эффекту было похоже на речь Стива Джобса или другой влиятельной личности. Ким ощущал странное чувство, словно в нём находилось два человека и, пока один давно знал все эти тонкости и полностью поддерживал Чонгука, второй стоял на своем. Это вызвало ненависть к себе и тошноту. Понимание того, что твой поступок неправильный, но гордость не даёт признать этого. Тишину нарушил звонок. Вздрогнув, Тэхён оторвал взгляд от ботинок ученика и посмотрел на его лицо. В глазах Чонгука было сочувствие и понимание. Тёплое и мягкое. Словно парень надеялся на понимание учителя и хотел помочь ему стать любимым для многих. — Садись на своё место, — хрипло произнес сонсэнним, встал на трясущихся ногах и позвал остальную часть класса.

***

Запах кофеина въелся в каждый квадратный метр однокомнатной квартиры. Маленькая кухня была завалена расколотыми скорлупками от яиц, а плита покрыта слоем сбежавшего молока. Гостиная, соединённая с кухней, отливала синим от цепочки маленьких лампочек, скрытых за мансардом потолка. Тэхён сидел на бордовом махровом диване и смотрел в большое окно напротив. Он планировал купить плазму с приставкой и поставить перед диваном, но родственники посмеялись над его задумкой, сказав, что он уже не маленький, чтобы тратить время на игры. Допив третью кружку кофе, он поставил её на пол перед диваном и, обняв колени, продолжил наблюдать за мигающим фонарем на улице. С шестого этажа фонарь — это все, что он мог видеть. Ким любил это место в своей квартире больше, чем любое другое. Когда у него возникали тревожные мысли или он просто хотел о чём-то подумать, то всегда выполнял один и то же ритуал: заваривал кофе, надевал любимые носки с мишками, которые ему подарил друг перед своим отъездом, садился на второе из трёх мест на диване и смотрел на мигающий свет за окном. А сегодня было о чём подумать. «Мы не безликая масса, а отдельные личности», «своими криками вы могли травмировать гибкую подростковую психику» — эти слова Чонгука не давали ему покоя. Откинувшись на мягкую спинку дивана, учитель закрыл глаза. Его поведение с людьми помладше не казалось ему странным или аморальным. Родители поступали с ним точно также. «Мы тебя и не спрашивали», «здесь нет ничего твоего», «вырастешь, тогда поймёшь» — всё это Тэхён слышал множество раз. Он знал, что родители любят его и заботятся о его будущем, поэтому у него не возникало мысли о том, что они могли поступать несправедливо по отношению к нему. Даже когда он хотел поступить на 3D-дизайнера, а родители сказали, что всё это несерьёзно, и нужно идти на действительно достойную профессию, то он с лёгкостью отказался от своей мечты. Зачем ругаться, если можно повиноваться? Зачем давать подросткам право выбора, если у них практически нет жизненного опыта? Зачем с кем-то разговаривать, если люди понимают только крики? Тяжело выдохнув, учитель протёр глаза и затуманенным взглядом посмотрел на мигающий фонарь. Решимость, вера в себя и свои убеждения — качества, которым Тэхён завидовал в Чонгуке. Чтобы сонсэнним не услышал, если это прозвучит убедительно, то он в это поверит. А теперь такой же сломанной и зашуганной из-за него может стать и та девочка, которую он довёл до слез на своём уроке.