Октябрь Лоулайта

Сейчас по нему и не скажешь, но в детстве он очень любил бегать. Другие дети из дома Вамми, поначалу с опаской относившиеся к новенькому, который легко сумел дать отпор хулиганам, совсем скоро с радостью играли с ним в догонялки. Территория дома была достаточно обширной и интересной для любой из детских игр, и побегать тут было где. Именно так, на бегу, L изучил весь особняк и его окрестности. Они остались в памяти до сих пор, и если он когда-нибудь снова туда вернётся, то обязательно посетит свои любимые уголки для чтения и пряток. Это стало для него настоящей традицией. Но больше подвижных занятий юного Лоулайта занимали, конечно, настольные и карточные игры. Шахматы казались интересными, но выигрывать часто было слишком просто – просчитывать действия других детей он научился довольно быстро. Поэтому он чаще играл с Квиллшем Вамми, когда у того находилась минутка. Во многих карточных играх более весомым был фактор везения, и тут уже игра начинала напоминать реальную жизнь с её непредсказуемыми поворотами. В проигрыше он никогда не оставался, и это вселяло уверенность в себя. Жуя очередную порцию конфет, L с невозмутимым видом наблюдал за оставшимися в игре ребятами. – Почему тебе разрешают есть сладостей сколько хочешь, а нам нет? – с завистью спрашивали они. – Моему мозгу нужен сахар, чтобы постоянно думать, – кажется, тогда он придумал это в первый раз. Формулировка менялась, но смысл оставался, спрятанный под толщей слов – мне так нужно. Я так хочу. Я имею право делать, как мне удобно. Это правило оставалось при нём всю жизнь, пока его игры переставали быть детскими. Ставки повышались, и играть было всё интереснее. Он больше не бегал, но продолжать догонять и ловить. И выигрывать.

***

Они не могут его видеть, но тянутся к экрану так, как будто он им улыбается и раздаёт подарки. L внимательно ищет в маленьких детях дома Вамми нужную искорку. Он, вообще-то, не очень хорошо представляет, что ему нужно, ведь выбирает в первый раз из четырёх. Эти дети уже сейчас так отличаются друг от друга, в то время как в его детстве все казались ему одинаковыми – по уму, по речи, по восприятию мира. Он так и не завёл друзей тогда. Но тем детям не было нужды лезть из кожи вон на грани своих способностей, чтобы приблизиться к нему. Да, дом Вамми сильно изменился за эти годы. Они задают ему вопросы, он спокойно отвечает, пуская в речь редкую шутку, чтобы им не было скучно. Разговор идёт как по маслу, пока L думает: "А им вообще сказали, что я выбираю сегодня? Или они так тянулись бы ко мне в любом случае?" Только двое молчат, стоя в разных углах, подальше от остальных детей, почти прижавшихся к экрану. Взгляд у обоих тяжëлый и сосредоточенный. Они молчат, как будто и так уже всё знают про него, но на самом деле, конечно, просто слушают. Глядя на них, L видит безжалостное стремление, невесомую опасность. Жажду, которая всю жизнь подпитывает его самого. Их двое, и он не может решить, кто из них ему нравится больше. Преемником должен стать кто-то один, но сегодня L не назовёт его имя. Пока их будет двое, и их развитие покажет, чего они стоят. – Мелло, – кивает он Ватари, – и Ниа. – Они не задали ни одного вопроса, – напоминает тот. – Да. А ещё есть у них что-то опасное в глазах. Для остальных ребят детство в самом разгаре. Они полюбят разные игры и однажды из них вырастут. Но для этих двоих детство закончилось. И игра их ждёт только одна – на всю жизнь.