POV Тейлор Эберт
— Итак, блондинки, да? Ну, просто, чтобы ты знала, всё в порядке, Тейлор. Я оторвала взгляд от выпавшего мне наполовину пройденного испытания, представляющего собой огромную тарелку с едой. Стейк, колбаски, печеный картофель, тушённая капуста и морковь грозились сломать под своим количеством тарелку, а я больше не могла съесть и кусочка — в меня уже просто не лезло. Папа справился куда лучше меня, но даже ему приходилось прикладывать определённые усилия, чтобы доесть всё то, что нам приготовила Саар. Мы сидели за одним из многих небольших прямоугольных столиков. И Саар, которая всё ещё суетилась на кухне (которую уже явно считала своей), и другие девочки, как старенькие, так и новенькие, настаивали на том, чтобы они сидели тут. А вот я и папа должны были сидеть за единственным в этом зале круглым столом. Я наотрез отказалась от этого, поэтому мы сидели за одним столом. Это позволило мне наблюдать за девочками, которым Саар принесла такие же огромные тарелки с кучей еды. И, в отличии от нас с папой, которым тяжело, даже невозможно было столько съесть, девочки без каких-либо проблем без остановки кушали. — А как насчет папы блондина? Я в замешательстве посмотрела на папу, совершенно не понимая, о чём же он говорит. Он быстро прожевал еду, осторожно указав вилкой на девочек, сидящих напротив нас. Я, сбитая с толку, посмотрела на них, а затем снова на папу. Он, похоже, прекрасно видел, что я ничего не понимаю. Мягко и успокаивающе улыбнувшись, он наклонился ко мне. — Послушай, всё в порядке. Если бы меня не устраивала мысль о том, что моя дочь будет лесбиянкой, я сомневаюсь, что твоя мама когда-нибудь вышла бы за меня замуж. Всё в порядке, Тейлор. Если тебе нравятся девушки, то это совершенно нормально. У меня отвисла челюсть, когда я поняла, о чём же именно говорит папа. Но почему, чёрт возьми, он решил, что я лесбиянка? — Слушай… С самого твоего рождения, я был готов к тому, что мне придётся пугать парня показательной чисткой ружья, когда он придёт пригласить тебя на свидание. Но я не собираюсь сходить с ума и беситься при мысли о том, что я не стану дедушкой только потому, что ты предпочитаешь девушек. Его вилка вновь указала в сторону моих проекций. Я рефлекторно проследила за вилкой взглядом, уставившись на свои проекции. Девушки почти молча наблюдали за нами, только Витязь что-то тихо шептала Вильгельм на ухо, а Немо шептала U-20. — Пап… — я заставила себя отвернуться от них и посмотреть на папу. — Я не лесбиянка… Папа положил в рот новый кусок стейка и несколько секунд медленно жевал его, прежде чем заговорить: — Ты не лесбиянка… Я даже не была уверена, был ли это вопрос или утверждение — тон папиного голоса не давал однозначного ответа. Но он, казалось, не совсем мне поверил. Впрочем, папа никоим образом сейчас не издевался надо мной. Со вздохом он отложил вилку и нож. — Ладно… Если ты не лесбиянка, то становиться ей необязательно. — вот сейчас я вообще не поняла, что он имеет в виду. — Но, возможно, тебе стоит привыкнуть к тому, что люди будут думать про тебя именно так. (П.П уже некоторые в комментариях так думают) Я в замешательстве уставилась на папу, а он просто ещё раз слегка вздохнул и улыбнулся. — Блондинки. Четыре из пяти твоих девочек — светловолосые и голубоглазые. Люди могут подумать, что у тебя такой фетиш. Посмотрев на своих девочек, я почувствовала, как от внезапного осознания мои глаза полезли на лоб. Папа был прав. Немо, Вильгельм, Витязь и Саар были блондинками. Они были едва ли не воплощением идеала арийской внешности для Гитлера — светлые волосы, голубые глаза, правильные черты лица, в них прямо чувствовалась арийская кровь. U-20 была моей единственной спасительной милостью, так как по какой-то причине она была брюнеткой. — Посмотри, это прекрасно, Тейлор. Лесбиянка, гетеро, можешь смело экспериментировать. Мне всё равно. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива. Если ты хочешь гоняться за юбками, это прекрасно. Или ты можешь позволить другим девушкам заглянуть себе под юбку. Я просто хочу, чтобы ты знала, что мне всё равно, какой ты ориентации, пока счастлива. Легенда доказал, что быть геем, или би, или кем бы там кто-то ни решил быть — это нормально. Как? ПОЧЕМУ?! Что, чёрт возьми, происходит, я… Отвернувшись, я тихо пробормотала: — Мы можем сменить тему? — посмотрела я на папу краем глаза. — Пожалуйста? Практически мгновенно папа кивнул мне и опустил глаза в свою тарелку. Секунду спустя он толкнул её к ожидающим девушкам, которые наблюдали за нами в течение всего разговора. Они сразу же начали делить еду между собой. Теперь, когда место за столом перед папой освободилось, он свободно положил руки, чуть наклонившись вперёд. — Ну, тогда мы должны поговорить об Уинслоу. О боже… Я почти, ПОЧТИ хочу вернуться к разговору о том, что я лесбиянка! Но… я ведь сама попросила сменить тему разговора, поэтому просто кивнула и, как и папа, толкнула свою тарелку девочкам, которые споро разделили еду между собой, начав сразу же её есть. — Если ты готова, то тебе следует вернуться в Уинслоу. Я уверен, что ты этого очень не хочешь, но я постоянно следил за тем, что происходит. Эммы и двух других девочек там не будет. После того, что они сделали, я бы не отпустил тебя в школу, если бы они всё ещё были там. И, их там нет, Тейлор, больше они там не учатся. Итак, как ты думаешь, ты готова попробовать вернуться в школу? Этой троицы нет в Уинслоу? Эта новость ошеломила меня. Я ведь даже не думала, что с ними что-нибудь случится, что они понесут хоть какое-то наказание. Я честно надеялась и молилась об этом, пока была в больнице. Но после полутора лет моей травли, когда никто даже и не думал о том, чтобы остановить их или выслушать меня… я, честно говоря, никак не ожидала такой новости. Мысль о том, что я смогу провести день в школе без того, чтобы София не подставила мне подножку, Мэддисон не забрала мои вещи или Эмма не разболтала что-то, что я ей когда-то рассказала по секрету, использовав это против меня… На самом деле я надеялась, что впервые за все время в Уинслоу, мне может понравится учиться там. — Наверное, можно попробовать? Папа медленно кивнул мне в ободрении. — Хорошо. Что ж, тогда завтра мы отправимся в Уинслоу чуть пораньше. Я хочу сказать несколько слов директору, и тебе ещё нужно получить новые учебники взамен испорченных. Он замолчал, когда Немо, Вильгельм и U-20 резко встали со своих мест. Их тарелки были девственно чисты, словно бы они, после поедания всей еды, вылизали их. Девочки вытянулись по стойке смирно и отдали мне честь. Зная, чего они, скорее всего, ждут, я отдала им честь, не вставая с места. — Что происходит? U-20 и Вильгельм уже направились к выходу из столовой, а вот Немо задержалась, услышав мой вопрос. Оглянувшись на меня, она ответила: — Ваш приказ, Адмирал. Мы отправляемся патрулировать, чтобы предотвратить преступную деятельность. Вспомнив, что действительно совсем недавно приказала не допускать сражений между бандами, я понимающе кивнула. Немо несколько секунд смотрела на меня, но не получив от меня других указаний, поспешила за другими подлодками на выход. Когда все три подлодки покинули здание, я посмотрела на папу. Он немного встревоженным и обеспокоенным взглядом смотрел на дверь, через которую вышли девочки. — Как ты думаешь, они смогут что-нибудь сделать? Папа отреагировал на мой вопрос, повернувшись ко мне. — Может быть. По крайней мере, я на это надеюсь. Твои девочки сильны, но их всего трое. Надеюсь, что их присутствия на улицах будет достаточно для того, чтобы предотвратить хотя бы одну ночь хаоса. Однако, Тейлор, баланс сил нарушен, и это сделала ты, — он на мгновение замолчал, внимательно на меня посмотрев. — Я не уверен, что мы сможем прокормить твоих девочек, учитывая сколько они едят, но, честно говоря, я надеюсь, что их станет больше. Это всего лишь моё предположение, но каждая из них действительно ведёт себя, как корабль, которым они представились. Подводные лодки предназначены для боевых действий. Витязь — корабль-госпиталь. Думаю, что она бы тоже могла вступить в бой, но сомневаюсь, что у неё хватит для этого темперамента. Что касается Саар… Как по команде, упомянутая женщина, которая всё ещё суетилась на кухне, подошла, чтобы забрать пустые тарелки, оставленные подлодками. Я оглядела её с ног до головы. Саар была одета во всё то же немецкое платье, как и несколько часов назад. Но теперь, когда шок от изменения здания и призыва новых проекций отошёл, я смогла заметить больше деталей в её внешности. Она была близка к Витязь по росту, но выше любой из подлодок. Также её выделял странный… пояс? Нечто похожее на стальной пояс, опоясывало её талию. На спине же у неё было схожее с рюкзаком приспособление, соединяющееся с поясом, на котором имелась дымовая труба. — Саар, — окликнула я её. Женщина сразу же остановилась, вопросительно посмотрев на меня. Я уже начала привыкать к тому, что стоит мне обратиться к девочкам, как они тут же прекращают свои дела. Завладев её вниманием, я указала на странный пояс, который заинтересовал меня. — Что это? Она тупо уставилась на меня в явном замешательстве, словно бы не поняла моего вопроса. Ей на помощь пришла Витязь, которая заговорила с ней на немецком языке. Они поговорили несколько секунд, а затем Витязь повернулась ко мне. — Прошу прощения, Адмирал. Как Вильгельм и U-20, Саар не понимает и не говорит по-английски. Я буду рада перевести всё, что вы ей скажите. Я всё ещё понятия не имела, почему же моя собственная сила не могла понять то, что я говорю. Похоже, что мне придётся начать изучать немецкий язык. — Я просто хотела узнать, что это такое, — указала я на стальной пояс Саар. Витязь посмотрела туда, куда я указывала и, даже не думая переводить мой вопрос Саар, сразу же мне ответила: — Это её Обвес. Это слово я уже слышала. Обвес. Именно так Немо называла свои «кейсы» в форме частей подводной лодки, которые она и другие девочки постоянно носили с собой. Но у Саар Обвес был абсолютно другим. Если у подлодок их Обвес крепился к плечам и действительно был похож на подводную лодку, то у Саар… это был, ну… что-то типа рюкзака с поясом. Очень, кстати говоря, похожий на то, что носит Витязь. — И это то, что ты тоже носишь на спине? — Конечно, Адмирал, — довольно кивнула она, одарив меня тёплой улыбкой. Я предполагала, что в этом есть определенный смысл, но почему такие сильные различия в этих Обвесах? — Хорошо, а почему её Обвес так отличается от твоего? Витязь снова не перевела и даже не посмотрела на Саар, которая всё ещё стояла на месте и смотрела на меня. — Саар была построена как тендер (П.П. корабль снабжения. Топливо, боезапас и т.д.) для подводных лодок. Ей требовалось вооружение. Я же была построена сначала как круизное судно, а после переоборудована в госпиталь. Мне никогда не требовалось оружие, как ей. — Она вооружена? Витязь кивнула, а затем повернулась к Саар, заговорив с ней на немецком языке. Поговорив, она вновь повернулась ко мне. — Да. Помимо запаса торпед, мин и снарядов, которые она хранит для пополнения боезапаса подводных лодок, у Саар имеется собственное вооружение. Она несет три 10,5см. орудия (П.П. в дальнейшем я, как и автор, буду указывать калибры орудий именно так. Так было принято у немцев, значит аутентичненько!), предназначенные для защиты от вражеских кораблей. А для защиты от самолётов противника, у неё имеются два 3,7см. и три 2см. зенитных пушки. Это… многовато… Я посмотрела на папу, который широко раскрыл глаза. Ясно, он, похоже, о перечисленном Витязь вооружении понял куда больше меня. — Папа? Он нервно сглотнул и посмотрел на меня. — 10,5см — это такая пушка, которую можно поставить на танк. И у неё их три. Даже если выглядят они, как пистолеты, это очень много… — пробормотал он. — Я не спрашивала об оружии её экипажа, — посмотрела Витязь на папу. — Хотите я спрошу? Папа тут же мгновенно побледнел. — Это не личное оружие… Его голос был очень напряженным и чем-то сильно обеспокоенным. Не знаю, о чём же именно он подумал, но вряд ли о чём-то хорошем. Секунда и он быстро встал со своего места, посмотрев на меня. Такая же обеспокоенная, я тоже встала со своего места. — Тейлор, возьми свою куртку. И попроси их следовать за нами к пирсу. Мне нужно кое в чём убедиться. У папы явно была какая-то идея, план, поэтому я сняла свою зимнюю куртку со спинки стула, и стала быстро одевать её, посмотрев на Витязь и Саар. — Следуйте за мной. Папа хочет что-то проверить. Витязь кивнула и быстро заговорила с Саар. Женщина коротко ей кивнула, сняв фартук. Дождавшись нас, папа быстро вывел нас из здания столовой на улицу. Было довольно прохладно, поэтому я была благодарна папе за то, что он принёс мне куртку перед выпиской из больницы. У Витязь и Саар не было зимних вещей, но они, кажется, не замечали холода, спокойно следуя за мной. Два здания, которые я изменила своей силой, находились в отдалении от причала, так что нам пришлось немного пройтись. Несмотря на то, что на улице уже стемнело, повсюду горело множество огней, а люди всё ещё усердно работали. Я видела, как папа наблюдал за ними много раз за эти годы, но сейчас он даже не обратил на них внимания. После нескольких минут быстрой ходьбы мы стояли в конце одного из массивных бетонных пирсов. Он находился на краю Кладбища Кораблей, в котором за прошедшие годы скопилось множество самых разных посудин. Папа бегал глазами по сторонам, явно что-то высматривая. Что именно он искал, я не знала. Однако, уже через несколько мгновений, он указал на один из наиболее заметных старых кораблей. — Огонь по этой развалине, — сказав это, он отступил на несколько шагов назад. Но Саар не спешила что-либо делать, просто уставившись на папу. Я стояла рядом и дрожала от холода, несмотря на куртку и просто ждала. Папа, поняв, что ничего не будет, посмотрел на меня. — Думаю, что приказать должна ты, Тейлор. Я хочу, чтобы она проверила своё оружие. Пусть она нацелится на тот корабль. Я всё ещё не понимала, что же именно задумал папа. Но, всё же, посмотрела на Саар, приказав: — Выстрели из своих пушек по тому кораблю. Витязь немедленно перевела мои слова. В следующее же мгновение я заметила, как пояс Обвеса Саар немного изменился. Я увидела небольшие модельки орудий, прикреплённые к её поясу сбоку. Они выглядели не такими уж и большими, всего несколько дюймов в длину, и все они повернулись в сторону указанного корабля. И, я могла поклясться, что слышала тихое жужжание, когда они это сделали. А затем… воздух передо мной взорвался! Я зажала уши руками, но было уже слишком поздно. Оглушающий грохот и яркая вспышка заставили меня зажмуриться. Секунду же спустя, до моих ушей донёсся ещё более сильный грохот. Открыв глаза, я увидела, что на месте указанного корабля, в воздух поднимаются облака дыма и обломки. Нерешительно убрав руки от ушей, я уставилась на обломки, а после перевела взгляд на Саар. Она стояла на месте, орудия на её Обвесе всё ещё были направленны в указанную сторону и, она ещё и в руках держала миниатюрное орудие из ствола которого шёл дым. Однако, я совершила ужасную ошибку, убрав руки от ушей. Все орудия Саар вновь выстрелили. Новый грохот, рёв пламени и вспышка света, были ничуть не менее болезненными, чем в первый раз. Я тут же зажала уши руками и зажмурила глаза, отвернувшись в сторону. — ОСТАНОВИСЬ! СТОП! Грохот выстрелов продолжал звенеть в моих ушах, даже тогда, когда я прокричала Саар остановиться. Через мгновение я почувствовала, как меня обнимают руки, но это явно был не папа. Открыв глаза, я посмотрела на Витязь, которая и обняла меня. Взглянув на папу, который тоже убрал руки от ушей, я увидела, что он пустым взглядом смотрит в сторону Кладбища Кораблей. Его лицо было белее мела.***
Несколько часов спустя я лежала в своей новой спальне. Папа всё ещё был снаружи и разговаривал с полицией, а Витязь и Саар были в других комнатах. Я пыталась заснуть, но у меня ничего не получалось. Привычный мне мир вновь изменился, когда я поняла, что все мои проекции, которые подчинялись любому моему приказу (пока они могли меня понимать), имели танковые орудия! И я отправила трёх девочек в город… Как они будут патрулировать, если их орудия предназначены для убийства?! А Уинслоу? Если бы я не беспокоилась о городе, то точно бы переживала о завтрашнем дне. Отстранение Софии, Эммы и Мэддисон наполняло меня надеждой на лучшее, но я слишком долго боялась и ненавидела Уинслоу, чтобы поверить, что им это в конечном итоге не сойдет с рук. Что произойдет, когда они вернутся в школу? Неожиданно моя дверь со скрипом открылась, оторвав меня от нехороших мыслей. Повернув голову, я увидела в дверном проёме Саар со свечкой в руке. — Что-то случилось? Я знаю, что она ни слова не поняла, но Саар просто вошла ко мне, держа перед собой свечу. Обеспокоенная, я начала подниматься, но Саар остановила меня движением руки, призывая лечь обратно. Подойдя к моей кровати, она поставила свечу на стоящую рядом тумбочку. Сев на краешек кровати, рядом со мной, она какое-то время наблюдала за мной, а затем начала тихо петь. Я ни слова не поняла из песни, но этого и не требовалось. Это, без сомнения, была колыбельная. Хоть слова и были непонятны, но в любой колыбельной есть что-то универсальное, понятное даже тогда, когда она на другом языке. И меня никоим образом не волновало, что я выше её, или что Саар считала меня своим Адмиралом. Саар просто пришла, чтобы спеть мне колыбельную. Прямо, как моя мама много лет назад, когда я была маленькой девочкой и не могла заснуть. Вздохнув, я закрыла глаза и просто слушала её. Постепенно все заботы и тревоги покинули меня, оставив в моих мыслях только колыбельную. Вскоре, я сама не заметила, как уснула лёгким и спокойным сном.